Глава 27. Блестящий план полковника Бритвина

(четверг, 20:00, двое суток до Дня вакцинации)

Полковник Бритвин, сидя в пустом и светлом зале, ожидал известий о розыске отправителя злополучного письма, а сам под успокаивающий голос Шевчука все глубже погружался в свои невеселые воспоминания.

Операция по устрашению Бабушкина прошла блестяще. Об этом доложил по телефону сам Штык, позвонивший полковнику во вторник вечером, после аудиенции у Ивана Ивановича. Андрей Николаевич, услышав щелчок пистолета, упал на пол вместе со стулом, а Штык для виду пощупал у редактора пульс и объявил его мертвым. Агент ФСБ вывел трясущегося от страха напарника из квартиры, убедился, что тот пошел в сторону дома, а потом вернулся, освободил Бабушкина от веревок и направился к Ивану Ивановичу, чтобы поскорее обрадовать его неожиданным известием. Секретарь антиваксеров пришел в полное замешательство, узнав о случайной смерти заклятого врага в ходе операции. Старший лейтенант сказал Бритвину в конце разговора, что теперь отправится к Олегу. Того по плану требовалось выманить из дома и временно вывести из строя, сымитировав ночное нападение грабителей, дабы не дать Кузнецову возможности озвучить кому-либо свою версию произошедшего. Тем более, что Иван Иванович сам поручил Штыку присмотреть за Олегом, а это лишь упрощало дело.
«Присмотрев» за незадачливым напарником, агент с утра должен был появиться в расположении партии и находиться поблизости от секретаря антиваксеров. Если тот задумает для сокрытия следов совершить какое-нибудь преступление, то претворить его в жизнь он, конечно, поручит своему проверенному боевику Штыку. А после того, как Лопатин сообщит агенту ФСБ, ведущему тайную запись разговора, все подробности придуманного им преступного замысла, его можно будет брать с поличным. Если же после известия об убийстве Бабушкина Иван Иванович забьется от страха в дальний угол кельи и затаится там как мышь, моля бога, чтобы сотрудники ФСБ не выяснили его роль в организации операции устрашения, то в деле секретаря можно будет спокойно ставить точку.
В этом и заключался блестящий план полковника Бритвина.
Но в среду его ждали две шокирующие новости — во-первых, Бабушкин и на самом деле кем-то убит, а во-вторых, и сам Штык куда-то пропал, не выходя больше на связь, и отключив телефон. Полковник совершенно не мог понять, что же в действительности произошло в квартире главного редактора, и почему его блестящий план так нелепо провалился. Бритвин лично посетил место гибели Андрея Николаевича, пытаясь составить в голове картину убийства, но ничего путного так и не придумал. Труп редактора уже увез к тому времени находчивый Котов, умыкнув попутно из квартиры старый шкаф, а специалисты ФСБ никаких зацепок на месте преступления не нашли.
Бритвин дал команду срочно разыскать старшего лейтенанта, живого или мертвого. Весь личный состав бросили на поиски, и сегодня утром полковнику позвонил один из его подчиненных, отправленный посмотреть на неопознанные трупы, лежащие в отделении судебно-медицинской экспертизы и в морге. Бритвин полетел к Хисамовой, и собственноручно убедился, что Штык убит. А ситуация стала только еще более запутанной.
В голове полковника закружились версии, одна нелепее другой. Неужели его тайный агент связался с преступниками, убил по их заданию Бабушкина, а потом был ликвидирован заказчиками убийства? А может быть старший лейтенант по дороге к Кузнецову случайно попался в руки местным гопникам? Или у него произошла стычка с Олегом, который сумел справиться со Штыком вместо того, чтобы самому попасть в реанимацию?
А вдруг настоящий убийца — это Иван Иванович Лопатин? Что, если после расставания со Штыком он пошел в квартиру к Бабушкину, где хотел собственными глазами посмотреть на смерть заклятого врага и сделать селфи на фоне его трупа, но с удивлением обнаружил Андрея Николаевича живым и здоровым? Тогда разочарованный секретарь застрелил редактора, а потом в наказание убил и нерадивого Штыка, ведь тот чуть не сорвал ему фотосессию. Но Лопатин, конечно, вряд ли подходил на роль фотографа-убийцы, хотя бы по причине своего преклонного возраста. Да и кроме самого Штыка, Иван Иванович убил бы тогда и его напарника по операции.
Кстати, а может быть Бабушкина прикончил Олег Кузнецов, вернувшийся к редактору в квартиру, а потом он же и завалил Штыка во время встречи на ночной улице? А что, если Кузнецов и есть настоящий преступник, умело притворяющийся простачком? И хотя Бритвин слабо верил в сверхспособности Олега, но такую версию тоже не стоило полностью сбрасывать со счетов.
И еще один вопрос не давал ему покоя — из какого именно оружия убит Бабушкин? Полковник прекрасно знал о том, кто снабжает Лопатина пистолетом в случае необходимости. Поэтому Бритвину требовалось лишить хранителя музея возможности вынести ТТ из запасников в день операции устрашения, предоставив Штыку повод пойти на дело со своим оружием. Полковник отправил несколько сотрудников в музей, под видом полицейских, и они устроили там внезапную проверку, немного потрепав нервы Смирнитскому. А чтобы не искушать судьбу, и на самом деле случайно не застрелить Андрея Николаевича, Бритвин выдал агенту охолощенный пистолет Макарова из своих фондов. Штык, после визита к Ивану Ивановичу, должен был вернуть ПМ в управление, а Лопатину доложить, что избавился от оружия.
Но секретарь антиваксеров очень настойчиво потребовал отдать ему пистолет, из которого Олег убил Бабушкина. Не желая вызывать ненужных подозрений, агент ФСБ так и сделал, упомянув об этом в телефонном разговоре с полковником. Бритвин совершенно не понимал, зачем Лопатину понадобился пистолет Штыка, но особо не переживал на счет того, что оружие оказалось у антиваксеров. Ведь выстрелить из него невозможно, а если секретарь партии и задумал провернуть какое-то грязное дело с помощью ПМ, то его ждет глубокое разочарование. Иван Иванович, конечно, мог внимательно рассмотреть охолощённый пистолет, и догадаться, что его обманули, но полковник посчитал такой вариант развития событий маловероятным. Да ему и самому захотелось узнать — какую шутку решил устроить Лопатин с помощью орудия убийства Бабушкина.
Но в любом случае: ни музейный ТТ, ни его собственный ПМ не могли стать причиной смерти Андрея Николаевича. А пистолет, из которого был застрелен редактор, сотрудники ФСБ так и не нашли, и даже не сумели пока определить его модель.
Чем дольше Бритвин размышлял, тем меньше понимал происходящее. В деле Штыка существовала какая-то неуловимая загадка, словно неведомая третья сила вдруг проникла в планы полковника и обернула их против него самого. И вдобавок, в такой напряженный момент Бритвин остался без ушей и глаз в партии. Ему внезапно пришла в голову мысль — а что, если его агента разоблачили и убили сами антиваксеры? А Бабушкина показательно грохнули для того, чтобы утереть нос ФСБ! Такой вариант вполне имел право на существование, вот только Штык, уже три месяца плотно работавший в партии, во всех отчетах писал, что не видит среди своего окружения людей, способных совершить реальное преступление. А ведь главной задачей старшего лейтенанта как раз и был поиск и выявление радикально настроенных антиваксеров.
Полковник на всякий случай распорядился установить слежку и за Лопатиным, и за Кузнецовым. Олег, живой и здоровый, и которого Штык похоже так и не успел отправить в реанимацию, находился целыми днями на принудительных работах, и Бритвин решил пока его не трогать. Секретарь антиваксеров, судя по всему, тоже вел себя как обычно, и из подвала почти не отлучался. Но смерть агента, конечно, очень сильно нарушила все планы полковника. Если антиваксеры на самом деле убили Штыка и задумали в ближайшее время совершить еще одно преступление, то Бритвин будет лишен возможности его предотвратить. Весь расчет полковника строился на агенте, находящимся в курсе всех партийных событий. Вот только агента, увы, больше нет, а события, к сожалению, остались. И они множились с каждой минутой.
И тут Бритвин отчетливо понял — если Лопатин устроит в городе какую-нибудь заварушку, то именно он, начальник управления ФСБ, окажется ее прямым организатором, вместе со своим блестящим, но бесславно провалившимся планом провокации антиваксеров. Два человека в результате осуществления его плана уже погибли, и за их смерть полковнику в любом случае придется ответить. А за еще одно совершенное антиваксерами преступление ему грозит не просто разжалование и увольнение из органов, но, скорее всего и тюрьма. Однако, осознав сей печальный факт, Бритвин лишь философски пожал плечами и включил ДДТ погромче.
В этот момент по коридору загрохотали шаги, а в конференц-зал влетел запыхавшийся офицер.
— Нашли, — с порога прокричал он, — товарищ полковник, мы разыскали отправителя письма, и, судя по всему, это он и убил Бабушкина!!!