Глава 29. Андрей Николаевич Бабушкин часть 1

(три месяца назад)

Андрей Николаевич Бабушкин всегда считал себя человеком, совершенно равнодушным к славе и популярности. И до последнего времени у него не имелось причин в этом усомниться. Он прожил почти всю свою жизнь спокойно, размеренно, без взлетов и падений, без каких-либо успехов, но и без глубоких потрясений. Бабушкин всегда был крайне замкнутым и нелюдимым человеком, никого не пускающим к себе в душу. Это могло показаться невероятным, ведь профессия корреспондента городской газеты подразумевала необходимость постоянного общения с большим количеством самых разных людей. Однако Андрей Николаевич давно сумел соединить в себе две, казалось бы, взаимоисключающие, но, тем не менее, прекрасно уживающиеся друг с другом личности.
Первая предназначалась для окружения Бабушкина. Легкую, компанейскую, и умеющую втереться в доверие к любому человеку, только эту личность он и показывал другим. А вот вторая натура Андрея Николаевича, не парадная, а настоящая, была совсем иной — холодной, замкнутой, нелюдимой и полностью самодостаточной. Бабушкин искренне удивлялся, когда коллеги или знакомые вдруг начинали жалеть его, такого несчастного, одинокого человека. А он совершенно не понимал, зачем ему нужен еще кто-то рядом, ведь для того, чтобы чувствовать себя счастливым, не требуется посторонний человек. Именно поэтому Андрей Николаевич никогда не состоял в браке, да и друзей практически не имел. Кроме, пожалуй, Вилена Егоровича Смирнитского.
Они познакомились еще лет сорок назад, на почве общей любви к краеведению, и со временем незаметно подружились. Друзья изредка встречались, вместе пили пиво, обсуждали различные исторические факты из жизни Шахтинска, и такой легкий, ни к чему не обязывающий формат их дружбы устраивал обоих. Даже Пандемия, в результате которой они оказались по разные стороны баррикад, ничего в их отношениях не изменила. Андрей Николаевич и Вилен Егорович прекрасно умели отделять личное от общественного.
Не случись Пандемия, Бабушкин так и закончил бы свой земной путь — тихо и незаметно, на должности главного редактора почти несуществующей газеты. Но внезапно появившийся вирус пробудил дремлющий до поры до времени талант Андрея Николаевича. Идея Бабушкина возродить «Зарю коммунизма» сработала на все сто сорок шесть процентов, а его гениальная задумка с новым прочтением памятника выстрелила не менее великолепно (надо сказать, что в городе не было никаких мифических жителей, вдруг сравнивших футболистов с вакцинаторами — мысль эту придумал и запустил в массы сам Бабушкин). Все успехи на ниве борьбы с Пандемией как Шахтинска в целом, так и его Главы в частности, были достигнуты только благодаря Андрею Николаевичу Бабушкину.
Соловьев всегда помнил об этом. Он хорошо знал о голубой мечте главного редактора и всячески помогал Андрею Николаевичу в ее реализации. А тот до поры до времени искренне считал, что кроме квартиры в центре, больше ему в жизни ничего не нужно.
Но, когда Андрей Николаевич увидел, как его несбыточная мечта становится реальностью, он начал мечтать совсем о другом…
Аппетит приходит во время еды, и он наконец-то пришел и к Бабушкину. За последние несколько месяцев Андрей Николаевич стал в родном Шахтинске очень известной и популярной личностью. Передовицы, написанные живым и талантливым языком, детективные истории о похождениях незадачливых и подлых антиваксеров, поэтические гимны успеху отважных вакцинаторов — всё без исключения его творчество было весьма востребовано, и пока еще находило самый горячий отклик в сердцах земляков. Но Бабушкин прекрасно понимал, что «Заря коммунизма», на миг возрожденная им из пепла, скоро опять исчезнет за горизонтом, и теперь уже навсегда. А вместе с ней уйдет в небытие и ее оставшийся не у дел главный редактор. И через год-другой шахтинцы даже не вспомнят о нем.
Но Андрей Николаевич совсем не собирался умирать вместе с газетой. Добившись на старости лет материального удовлетворения, он отчаянно захотел получить и моральное признание. А для этого требовалось увековечить собственное имя в истории города.
И тогда Бабушкин придумал идею с Днем вакцинации — ведь он действительно был чем-то похож на тренера футбольной Зари, и Андрею Николаевичу очень понравилась своя собственная идея воплотить себя в металле. Он и мысли не допускал, что Соловьев не поддержит его очередную творческую инициативу. Но, услышав про кандидатуру тренера Васильева, которого Глава предательски протащил в герои, и поняв, что его хитроумный план по увековечиванию себя любимого в памяти земляков терпит крах, Бабушкин, неожиданно сорвался. Андрей Николаевич и сам впоследствии не мог объяснить, почему он не сумел сдержаться, и так глупо и нелепо подставился, в один миг перечеркнув свою успешную карьеру. Но отмотать время назад было уже невозможно.
Соловьев, отойдя от первоначального шока, вызванного демаршем редактора, оперативно сколотил новую команду для выпуска газеты, во главе с Артемом Ракитиным, а Бабушкин сидел теперь на своем месте в качестве свадебного генерала и получал допандемийную мизерную зарплату. И он прекрасно понимал — после еще одной подобной выходки ему придется окончательно вылететь не только из газеты, но и из Шахтинска.
Вызов к полковнику Бритвину, который с помощью редактора решил спровоцировать Ивана Ивановича Лопатина на активные действия, поначалу сильно испугал Бабушкина. Он даже подумал, что Соловьев захотел отомстить ему с помощью ФСБ. Но, когда Андрей Николаевич узнал истинную цель приглашения, то очень обрадовался, что его опыт и понимание политической обстановки в городе оказались востребованы спецслужбами. А Бритвин, разумеется, ничего не знал о размолвке между Главой и редактором, иначе вряд ли бы он посвятил проштрафившегося Андрея Николаевича в свой план, и предложил ему стать частью плана.
Но Бабушкин не принял предложение полковника — он очень испугался за свою жизнь, и категорически отказался играть роль подсадной утки в операции собственного устрашения.