О идеалах социальной педагогики

     Для того чтобы построить такую общественную систему, в которой все части соответствовали бы общему целому и общество развивалось бы как целый и здоровый организм, в котором доминировала бы гармония,  для этого нужно, чтобы все вновь вступающие в жизнь граждане сразу же готовились стать полноценными органами этого организма.

     Но и социально развитое общество тоже должно постоянно развиваться, ибо для совершенства не существует пределов! Оно умножает свои силы и каждое новое поколение должно быть лучше предыдущего!  По крайней мере, общество всегда должно стремиться к тому, чтобы во всём был прогресс, чтобы дети, которые были подняты на плечах своих отцов, стояли на более высокой ступени культурного развития, чем их отцы. И правы те, кто отмечал в древнем греческом государстве огромное значение, признававшееся всеми государственными людьми, всеми поэтами и философами - значение педагогики!

     Именно к красоте телесной и духовной стремилась афинская демократия поднять своих сынов, своих свободных граждан без различия классов. Если совершенно игнорировать рабов, так как греческая культура не считала раба за гражданина и они были для граждан Греции как бы мыслящие машины, поэтому детей рабов обучали разным ремёслам, но почти никакого интеллектуально-духовного воспитания не давали. Но эти мыслящие машины тоже требовали должного внимания и ухода, ибо они имели определённую ценность и относились как бы к движимому имуществу граждан древней рабовладельческой Греции .

     Почему же культура греческого государства, чем какая бы то ни было другая культура, поставило перед собой превыше всего эту задачу прекрасного, гармоничного воспитания своих граждан? Да потому, что маленькая Греция, имевшая громадные шансы развернуть свою торговлю и промышленность, искусство и науку, вместе с тем находилась под ударом гигантских восточных империй и монархий, которые могли в любое время поглотить маленькую Грецию.

     И чтобы такая маленькая страна имела возможность отстоять себя в военном отношении от этих монстров, необходим был огромный подъём морального духа каждого гражданина. А сегодня ту Грецию можно сравнить с маленьким современным Сингапуром, который смог сформироваться фактически в одиночку среди современных капиталистических монстров.

     Именно поэтому Греции потребовалось воспитать таких граждан, когда один в бою мог быть равен сотне! Это привело греческую государственность к такой демократии, чтобы в пользовании необходимыми благами не было бедных и несчастных, которые могли потерять интерес защищать РОДИНУ!

     Если спросить, как в этой удивительной стране ставился вопрос о социальном воспитании, то вы узнаете, что греки считали необходимым воспитание государственное.  Семейное же — не только относительно мальчиков, но и относительно девочек — считали устарелым.

    В эпоху расцвета Греции детей старались концентрировать в руках специалистов — педагогов. Слово «педагог» было придумано и пущено в ход греками и означало «руководитель детей», «детоводитель». Этим педагогам поручалось вести обучение и воспитание в школах и гимназиях, где все дети, собранные вместе, занимались различными упражнениями: гимнастическими, хореографическими, музыкальными, историческими и т. д., которые входили в общую систему гражданского воспитания.

     Конечно, были разные ступени социальности, но в этом смысле в Афинах дело не доходило до казарменного типа государственного обучения детей, к этому пришли спартанцы. Спартанцам, у которых аристократическое меньшинство должно было не только готовиться к защите пределов родины от натиска с востока, но должно было еще беречь свою гегемонию — господство против собственных подданных, порабощенных жителей Пелопоннеса, — пришлось жить как в настоящем осаждённом лагере.

     Поэтому вместо афинского равноправия в потреблении благ спартанцы ввели полное равенство во владении имуществом между военными аристократами. Дело доходило до таких грубых приёмов, что уничтожались дети, которые рождались недостаточно здоровыми.

     Воспитание мужчин и женщин приобрело доминирующе военный характер. В Афинах до этих крайностей не доходило, это было больше торговое, морское, широко культурное государство, чем чисто военная организация людей.

     Когда величайший из греческих философов — Платон, опираясь на опыт Афин, т. е. тогдашней демократии, и на опыт Спарты, тогдашней аристократии, рисует идеальное государство, он доходит до полного осуществления идеи общественного воспитания. Платон, делая теоретические выводы из практики, говорит, что ни с каким отцом и ни с какой матерью не следует оставлять детей. Ребенок должен предоставляться обществу; он может воспитываться матерью только как хорошей кормилицей, а затем переходит в ведение специалистов, которые его обучают и воспитывают настоящим человеком. Это, по его мнению, необходимо для тех, кого он считает настоящими людьми, а ремесленников и крестьян он считает за полулюдей и совсем не интересуется тем, что выйдет из их детей.

     Теперь спросим: как решали греки вопрос о том, для кого воспитывать?  Можно сказать, что очень часто такие индивидуалисты, как Вильгельм Гумбольдт, настаивают на том, что греческая культура была культурой индивидуальной и выдвигала личность на первый план, но это не так. Когда рост торговли в Греции в IV - III веках до нашей эры выдвинул вперёд торгово–промышленные слои населения и представители этого рода деятельности потребовали личной свободы действий, то это отразилось в греческой философии её разложением, ибо многим философам казалось чудовищной защита интересов личности как самоцель.

     Все греческие трагедии, театры, греческие историки, лирики — все они полны были стремления заставить личность звучать в единстве со всем обществом!  Гражданин Греции может выдвигаться на первый план, но он должен быть глубоко сознательным, просвещённым, богато одарённым гражданином, который может с гигантскими державами вступить в распрю и выйти победителем. Тут нужны граждане, которые могли бы умирать за свое отечество. Самое высшее, что греки знают, — это патриотизм, это умение подчинить свои индивидуальные потребности сдержанности и умеренности в интересах своей Родины!

     Вот что человек должен поставить себе как идеал, так это то, что нельзя превозноситься над другими! Когда люди слишком выдвигаются — все равно, будь это знаменитый полководец, знаменитый государственный деятель, если он требует особого отношения, то его изгоняют из государства, его подвергают остракизму, потому что такая большая, разросшаяся личность может быть вредна для демократии.

    Стало быть, спора не может быть, что развитие индивидуальности является необходимым.  Нам нужны граждане сильные, ловкие, умные, а значит хорошо развитые, но в которых индивидуальность не переходит в индивидуализм.

     Таков классический идеал педагогики. Мы привыкли всё относящееся к Греции называть классическим. Когда говорят «классическая колонна», или «греческая скульптура», то это значит, что сделано по хорошему греческому образцу. С этой точки зрения можно было бы сказать, что классической педагогикой является та, о которой вы сейчас прочли. Продолжением классических традиций будет коммунистическое воспитание,  т. е. развитие через общество, развитие для общества; только это общество должно быть по-настоящему справедливым.

     Нельзя отдать детей в руки общества, которое основано на внутренних противоречиях, не способно выдержать натиска интеллектуальной критики и противно нашему понятию о совести и справедливости. Если общество таково, что оно называет себя демократическим, а на самом деле всеми судьбами страны управляет небольшая кучка алчной буржуазии, то, конечно, опирается ли оно на церковь или нет, опирается ли оно на дворянство или нет, во всяком случае, ему поручать судьбы детей для развития в будущем общества социальной справедливости нельзя!  Это серьезная опасность, ибо оно из этих детей сделает не то, что требуется. Оно, несомненно, в этом отношении наделает, с точки зрения идеала, ошибок, не делая отнюдь ошибки с точки зрения своих собственных интересов.

     Существование господ и рабов заражало, конечно, и античную культуру. Мы отвлеклись от рабов и говорили только о гражданах общества, чтобы взять классическое понимание хорошего социального воспитания в чистом виде. 

     Нынче мы стоим перед явлением наличности хозяев и рабов, капиталистического бесправия трудящихся в экономическом и культурном отношении. Если так, то в школе неминуемо будут готовить, с одной стороны, господ, которые могли бы нагло, уверенно доминировать над другими, не спрашивая себя о своем праве на это, умея удерживаться клыками и когтями в этом доминирующем положении, а с другой стороны будут воспитываться рабы, т. е. люди послушные и безынициативные…

     И вот если мы с этой точки зрения рассмотрим историю педагогики и поставим перед собой наиболее выпукло школу современную, то мы увидим, что оба вопроса оказываются странным образом двойственными, противоречивыми. Если вы раскроете книги известных педагогов, таких, как Ферстер, например, то вы увидите, что они протестуют против индивидуалистической школы. Они прямо говорят: буржуазная школа нам не годится.

    Минуем сейчас вопрос о том, как работали в младших классах, но в средних классах школа уже развивала индивидуализм. Она говорила: мы дадим знания и диплом, мы вооружим людей для дальнейшей карьеры и для борьбы за существование. И весь дух либерально–буржуазной школы не мог быть иным, потому что в ней в течение десяти лет учили: государство есть ночной сторож, пусть он не вмешивается в жизнь, пропускайте мимо себя явления, не вмешивайтесь, оберегайте только порядок.

     Всё создаётся путем конкуренции, утверждают начиная с Адама Смита.  Люди всегда в борьбе строили своё богатство и как-то определяли своё личное право на счастье, а всякое внешнее вмешательство уже может мешать естественному ходу событий. Естественно же предоставить людям в борьбе строить свое и общее благополучие, конкурировать между собой, стремиться каждой отдельной особи к обогащению, но по каким законам, нормам и правилам?

     И вот теперь новая буржуазная педагогика ополчается против такого понимания школы. Дело в том, что буржуазия в своем экономическом развитии натолкнулась на необходимость бороться с последствиями свободного рынка. Она создала гигантское количество товаров, и ей сделалось тесно в одном обществе и ей приходится заключать союзы для взаимной самозащиты и дружного нападения на другую буржуазную группу и для дележа добычи наиболее выгодно для себя…

     Но раз им приходится драться под видом идеала — обороны своего отечества, создавать гигантские армии для грабежа и дележа награбленного, надо вызвать патриотизм в человеке, готовность умирать за свою родину. А раз это так, надо возбудить в нем социальное чувство, надо в нем воспитать достойного гражданина, способного умирать за благополучие буржуазии!

     И отсюда пошла идея «гражданского воспитания», которая сделалась идеалом немецкой педагогии, или то, что французы называют этическим воспитанием. Вся тенденция заключается в том, чтобы так околпачить человека, чтобы он почувствовал любовь и готовность пожертвовать собой для такого государства, которое очевидно построено на несправедливости.

     Ферстер после длинных томов, в которых доказывает необходимость создания патриотических школ, приходит к следующим выводам: необходимо, говорит он, сохранить веру в бога; если католичество в этом отношении окажется слабым, то можно прибегнуть к другой вере. Нельзя, чтобы государство, которое существует, люди любили просто так, если не сказать, что любить приказано некоторой высшей правдой. Ведь если учесть государство так, как оно есть в живой действительности, то его любить нельзя, а потому надо прибавить какое-нибудь толкование, вроде бога, рая, ада и т. п.; тогда, может быть, выйдет и ладно. Таким образом, без мистики нельзя построить настоящего гражданского воспитания. У Ферстера в каждой строчке сквозит либо мистика, либо обман, ибо если сказать правду, то граждане будут ненавидеть государство, а потому правду надо скрасить, придумав дополнительную ложь. А вот тут и зарыта собака.
 
    Как в этом случае можно с полным правом говорить о достойном гражданском воспитании,  и где мы видим, что будущих граждан готовит гармоничное общество, могущее создать гармоничную личность?

    С точки зрения отношения между семьей и государством встречаются очень интересные явления. Здесь передовые буржуазные педагоги выступают всё более за необходимость общественного воспитания, потому что семейное воспитание развертывает чувство высокой оценки своей личности, а высоко ценящий личность человек не может сделаться хорошим солдатом или чиновником, который беззаветно служил бы на благо государства.

    Чем дальше, тем сильнее развертывается эта тенденция, сама действительность толкает на это. Знаменитый мыслитель Наторп констатирует, что семья разлагается у всех наёмных трудящихся, которые оказываются втянутыми в капиталистическую культуру. Мать перестает быть в детской и на кухне; она идет на службу в контору, к нотариусу, в качестве стенографистки, журналистки и т. д. Стало быть, маленькое воспитательное учреждение, маленькая кухня, прачечная — все это проклятие, которое удерживало женщину от социальной жизни, все это отходит в прошлое. Теперь создадутся гигантские прачечные, огромные кухни и т. д.  Стало быть, создадутся и детские сады: воспитание ребенка будет падать на общественные организации и государство. Государство должно поймать ребенка в тот момент, когда мать выпустит его из рук.

     И что же — убьет ли оно в нем личность? Да, если это государство классовое. Ему необходимо, чтобы была железная дисциплина, и не только за страх, а за совесть. Верноподданность надо внушить с детства. Когда такую линию чертят господа педагоги, мы не удивляемся, что педагоги–индивидуалисты Гумбольдт и Песталоцци протестуют и страшат. Ведь это сени для казармы, это приготовление к жертвоприношению.

     Индивидуалист учит, что школа может готовить только гармоничную личность и для этого она должна подходить к пониманию человеческой личности, исходя из ее внутренних законов, а все, что вне этого, должно быть чуждо школе. Когда к этой школе подходит священник или полицейский, школа должна сказать им: вам здесь не место, здесь ребенок развертывается так, как ему велит внутренний закон, чего никакое общество не может создать.

     Но присмотритесь, что это за гармонически развитая личность в буржуазном обществе? Вы увидите, что эта личность либо будет придавлена, как могильной плитой, своей нуждой, всем гнётом нынешнего общества, которое не дает возможности ей выкарабкаться из склепа рабства, либо она разобьет себе череп о решетку, но все-таки ничего не сделает, если она принадлежит к бедноте.

      А если дело идет о гармоничном развитии личности высшего сословия, то тут их подстерегает Ферстер и говорит: знаете, что это за личность? Это эгоист, который говорит, что ему хочется есть вкусно и спать мягко, а для этого нужно богатство. Если папенька завещал состояние, надо быть ему благодарным, а если этого состояния нет, то его надо добиться. И эта «гармоничная личность» в течение половины своей жизни составляет себе состояние, а потом, когда облысеет, начинает стричь купоны и жить паразитом.   Он становится снобом, отвратительной личностью, которая живет в свою утробу, — бесполезным человеком, от которого никто ничего получить не может, потому что он беспросветный эгоист.

     Совершенно иначе ставится вопрос о воспитании у социалистов. Только в социально справедливом обществе педагогика находит себе естественное выражение. Греческий идеал оттого кажется классическим, что в нем выражен основной закон человеческого естества, но этот закон человеческого естества мог жить в Греции только в виде призрачной мечты. В маленьком государстве, поставленном в исключительные условия и где он может позволить себе развиваться на спинах рабов.

     Социально справедливое бесклассовое общество есть нормальное человеческое общество, его основной и главный принцип заключается в простом понятии содружества всех граждан, где каждый трудиться для всех и все для каждого!

     Сегодня такое общество уже не утопия, вопрос в том, как организовать это в России.  Но главное ясно: надо, чтобы была не эксплуатация человека человеком, а объединение сил для реализации общей цели.  Только есть ли а российского народа такая общая цель?

     Таким образом, нормальное общество должно быть сконструировано не на пользу кучке буржуазно привилегированных власть и богатство имущих, а на пользу всему трудящемуся народу и их семьям! Только с этих пор педагогика начнёт становиться нормальной, по крайней мере есть надежда. Нормальное социальное воспитание должно стать нормой, ибо  с точки зрения вопроса о целях воспитания противоречие между индивидуалистическим и общественным воспитанием отпадёт само собой.

     В самом деле, такое гражданское воспитание говорит, что надо развить в человеке гражданина, надо развить такую личность, которая умеет жить в гармонии и в содружестве с другими личностями!

     Если бы спросили: вы хотите согласованного оркестра, вы хотите достигнуть максимума совершенства в созвучии и будут ли допущены виртуозы на отдельных инструментах?

     А как же иначе? Оркестр предполагает великое многообразие звучаний, он предполагает полифонию, в которую внесено единство, а не такое распределение партий, где один будет стараться заглушить мелодию другого или вовлечь в свою мелодию. Такой неестественный, сумасшедший оркестр как раз и похож на буржуазное общество!

     Подобием такого слаженного оркестра и должно быть социально справедливое общество, в котором каждый играет на своем инструменте. Один занимается в сфере искусства, другой в сфере науки, третий — техникой и т. д. При этом каждому из них в равной мере доступно все блага общества по относительному для всех равенству рабочего времени на рабочем месте в экономике страны!  Не будучи музыкантом, человек приходит слушать музыку; будучи музыкантом, может интересоваться выводами астрономии, знать, как устроены такие-то виды техники и прочее. Он не будет дикарём, который смотрит на проходящий трамвай, как корова на проходящий поезд, по немецкому выражению.

     Вот такое объединение культуры должно начинаться со школьного и даже с дошкольного воспитания и в таком обществе не должен затеряться ни один талант! Мы не должны быть расточительными и всё должно быть взято на учёт! Мы должны смотреть, к чему у человека больше способностей, и если у него имеются способности к математике, мы не можем его заставлять зубрить латынь или заставить человека с пылкой фантазией изучать скучную алгебру или геометрию.

     Чем больше развивается ребенок (это можно видеть в любом детском саду, в любой школе), тем важнее с самого раннего возраста научить его уважать социальный характер другого, создавать в играх совместное времяпрепровождение, заставлять детей сотрудничать.

     Такая вещь, как школьный театр, обслуживание школьного сада, фермы, библиотеки, лаборатории, научит детей работать сообща. Разве каждый из них не поймет, что он не может удовлетвориться одной стороной школы, заниматься только самим собой, а до других чтобы ему не было дела?

     Всякая игра это такой процесс, в котором надо сотрудничать. Всё, где может появится гармония и слаженность, — всё это должно служить социальному воспитанию, все это втягивает ребенка в ту сложную, но единую конструкцию, которой должно явиться настоящее социально справедливое общество.

     Эстеты говорят, что красота — это единство многообразия и нам не нужна ложь буржуазии, нам нужна правда согласия и сочувствия, взаимовыручки и взаимопонимания, чтобы в глубокой связи со своими соучениками новое общество развивалось само собой, ибо это общество вольно сотрудничающих между собой для общего блага.

     Государство необходимо, пока человек остаётся плоть от плоти животного мира и каждый в любую минуту может вернуться почти в первобытное состояние в силу слабости человеческой психики, которую всё время необходимо держать в узде социально-экономических законов!

     Пока нужно защищаться от людей с нарушенной психикой и с плохим воспитанием, пока есть люди, которые хотели бы наши добрые надежды утопить в лужах крови и вернуть всех в дикое прошлое. До тех пор нужна борьба, нужно государство, нужны службы обеспечения законности и правопорядка.
 
     Но можно ли сегодня говорить о нормальных условиях для всех, когда всё ещё идёт борьба разумной сущности человека с его животной сущностью за действительно нормальные человеческие условия жизни. Или нам пока незачем воспитывать в детях этот боевой дух, ибо он сам придёт к каждому на более поздней ступени. Достаточно воспитать стремление к социальной справедливости,  к свободному обществу, где свободное развитие каждого есть основа свободного развития всех!

     Когда дети подрастут, они поймут, что между ними и идеалом стоит огромная стена и преграждает дорогу, но они уже могут представить себе, что может быть за этой стеной и сами проникнутся в свое время боевым духом, чтобы пробить ещё одну брешь в этой стене, чтобы человечество ещё на шаг стало ближе к своему идеалу счастливой жизни для всех народов мира!

     Из речи А.В.Луначарского, произнесённой им 3 ноября 1918 г. в Петрограде