Дверь, курица и виноградная лоза

Дверь, курица и виноградная лоза
Покрытая красной охрой, сделанная из толстого дерева, снабженная скрипучей пружиной и мощным кованым крючком дверь выглядела внушительно и солидно. Она была крепостным бастионом, стоящим на страже дома, не пускающего в него ни зимний холод и студёный ветер, ни злого человека, ни просто досу;жего соседа, желающего без приглашения заглянуть «на огонёк». Эта важная часть дома была полна чувства собственного достоинства, преиспо;лнена важности и зна;чимости в глазах окружающих. И, именно поэтому дверь была жуткой гордячкой и не стеснялась выражать своё недовольство различными скрипами и стуками.
Если в дом заходили нежела;нные гости, то дверь скрипела пронзительно, громко, долго и сердито, а если приходил тот, кого в доме любили и баловали, к примеру внуки за конфеткой прибега;ли - то дверь радостно распахивалась во всю ширину, мелодично пела пружина, а крючок довольно побрякивал и постукивал. Детям в этом доме всегда были рады, да;же несмотря на то;, что после них оставался жуткий беспорядок, по углам валялись позабытые игрушки и многочисленные конфетные фантики…
Виноградная лоза притулилась в солнечном уголке дома и распустила плети во всю ширь стены. Она цеплялась за малейшие выступы и шерохова;тости своими усиками, беззаботно тянулась на крышу и ещё выше, к живи;тельному солнышку, голубому небу и ласковому ветерку. Лоза заплела все свободное пространство вокруг окон и двери, крупные кисти винограда наливались спелым соком, краснели, потом чернели. Осы, пчёлы, муравьи, мушки слетались на сладкое угощение. Люди открывали окна и срывали ягодки ртом, не выходя из дома. Лоза щедро дарила каждому и тенистый уголок, и вкусное лакомство, без разбора обласкивая и одаривая любого. Она была корми;лицей, плоть от плоти земли, тепло солнца, влага дождя, свежесть ветра.
Лозу обожали все чада и домочадцы, ухаживали за ней, заботливо подвязывали плети, поливали в засуху, укутывали на зиму. И она сторицей отплачивала за любовь и негу богатым урожаем. Вот только дверь недовольно ворчала и хмурилась, ей весь этот виноград ни к чему… И листья шуршат и мусорят, и усики царапают, краску обдирают, и кисти проход перекрывают… Недолюбливала дверь виноградные плети, скрипела - но терпела, куда же деваться то… Живут по-соседству, в одном доме, у одних хозяев. А что же лоза? Лоза росла и нежилась, оплетала и опутывала, и совсем не брала в расчёт чьи-то там недовольства. Дверь она воспринимала как друга, на которого всегда можно положиться и опереться, а точнее зацепиться на пути вверх. Она шутливо называла её моя «Скрипачка», потому что дверь могла визжать и скрипеть на разные лады.
Иногда, когда на дом спускалась тёплая, летняя ночь, полная запахов и шу;мов, на дверь нападала охота поговори;ть, поспле;тничать, что она с удовольствием и делала, обсуждала с виноградом всё и всех, мусо;лили нехитрые сельские новости: телегу несмазанную, петуха осипшего, телушку бодливую или несушку рябую – клушу назойливую… Особенно любили посудачить про птичьи дела. Сколько цыплят ястреб – разбойник крылатый утащил или кошка соседская задавила, или сколько гусей на озеро пастись мимо них ходит… Красиво так идут, как солдаты в строю, впереди вожа;к, гусак крупный белый – Ле;бедем хозяева его кли;чут, а за ним гусыни поспешают – Габа, Гага да Гуська с Дуськой. После них серым пушистым ворохом бегут гусята, к воде торопятся, толкаются, друг о дружку спотыкаются, падают и катятся… Замыкающим молодой гусь-подросток идёт, будущий вожак, по сторонам блюдёт, на небо посматривает, копчика выглядывает, гусят подгоняет. Дважды в день такой церемониал повторяется, строго в одно и то же время, как смена королевского караула, утром – туда, на воду, вечером – оттуда … Мнения у собеседников были разные, то сходились, то расходились в зависимости от новостей, и того, как они, эти новости, наших сплетников затрагивали…
Вот в чём всегда они были солидарны – в том, что Клушка рябая, курица сарайная, - самая, что ни на есть птица зловре;дная и бесполезная, толку от неё чуть, и за что её люди ценят – непонятно. Днём перед дверью в горячей пыли катается, крыльями труху взбивает, клохчет, кудахчет, шум-гам до небес…. А то ещё вздумает мошку на двери пособирать, ска;чет, клювом по двери тю;кает, барабанную дробь выбивает, краску шкря;бает, вздремнуть не даёт. А может и на виноград покуситься, усики пощиплет, ягодки поклюёт, листики потреплет. Или начнёт под корнями когтями, своими загнутыми землю рыть, скрести, ямки делать. Сплошной дискомфорт и неудобства от неё. Вот так и суда;чили дверь с лозо;ю по ноча;м, пока однажды не спохватились, курица куда-то пропала, как есть пропала, вся и насовсем… Не приходит днём, в пыли не катается, не квохчет, не кудахчет, товарок не сзывает… Решили было наши друзья, что в суп попала она и порадовались, позлорадствовали даже, мол никто теперь им не помешает, идиллию не нарушит…
Идиллия продолжалась недолго, несколько неделек всего, а потом одолели дверь червяки-древоточцы, заполони;ли трещинки, грызут аж за ушами трещит… Заболела дверь, ча;хнуть стала, краска с неё сыпется, пружина больше не поёт, а ноет, да попискивает жалостливо… Не может больше дверь дом охранять, худо ей совсем. Люди, в том доме живущие, поначалу не замечали ничего, а потом стали ухо к ней прикладывать, прислушиваться, а там внутри работа чёрная идёт, мощные челюсти дерево в труху пережёвывают, ходы прогрызаются длинные, по которым полчища захватчиков передвигаются… Стали люди дверь лечить, щели проконопа;тили, дёгтем просмолили, новой краской покрыли. Думали победили они червяков, но не тут-то было, червяки то погибли конечно, те, которые взрослыми были, а вот личинки выжили. Из них и народились новые козя;вки, злю;щие такие, голодню;щие… Держалась дверь из последних сил, сколько могла, да моченьки бо;ле не стало у неё… с белым светом прощаться начала, с лозой подружкою… с солнышком красным, небом синим, облаками пушистыми…
- «Ох, не могу я бо;ле терпеть, тя;жко мне, больно! Не бывать мне больше дверью-заступницей, не охранять покой дома мило;го. Загрызли, истончили меня жуки поганые» - так горестно взмолилась дверь, к друзьям своим с последним словом обратилась… Да, что они могут, и рады бы помочь – а не;чем… Решили на помощь Феофа;на позвать -–бараба;шку мудрого и домовёнка его помощника малолетнего, Митро;шкой - кличут, за детским возрастом имя взрослого еще не заслужившего… Всего то от роду лет 70 – 80-ти, детство в полном разгаре, ничего не умеет ещё, науку о правильном домоводстве изучать не хочет, знай себе балу;ется да веселится… Пришли шишки; по зову первому, проблему изучили, сели ду;му ду;мати... Ну, Митрошка то решил было забалова;ть как обычно, но под взором старшо;го своего, притих, призадумался... начал ножкой шаркати;ть, кру;ги рисова;ти, песню напева;ти... червяко;ва-главаря на суди;лищи вызыва;ти... Колдовали, колдовали –да не выколдовали...  Ведь домовые они в доме хозяйничают, на улице власти не имеют... а дверь она на границе двух миров стоит, одна часть в доме, а другая снаружи... Вот и вышло колдовство наполовину... насекомые-зловредины с внутренней части двери на наружную перебрались и там продолжили дверцу кусать и грызть...
Снова стали ши;шиги судить да ря;дить, как двери помочь, как извести не;чисть эту поганую... и надумали совета просить у скрижака; дво;рового – хозяина ови;на, сараев и сеновалов. Он, де;скать, тоже существо двух миров - только он и может помочь.
Долго звали они скрижака;, а тот -– ни "гу-гу"», то ли оглох под старость лет, годков ему немало стукнуло, то ли дел хозяйских по двору накопилось, занят был... Дозвались... прискрипел, приша;ркал старец сединами убелённый, спину согбенную разогнул, бороду окла;дистую огладил и проша;мкал: "«По;что, зва;ли-то, что за беда приключилась?"»
Взмолилась дверь –«Выручай, помогай старину;шка. Боль, печаль на сердце у меня. Кручина злая извела, заели меня гады ползучие, числом несметным накинулись, мочи нет терпеть, ни петь, ни скрипеть не могу, погибаю я!»
Прислу;шался старец к воплю горестному, ухо к двери приложил. Услыхал как точат древесину букашки мелкие, как работают их челюсти жадные. Присел на порог, да и призвал главного короеда к ответу. Главарь ухмыляется, глумится и похваляется – «Всё сгрызём, в труху перетрём, в опилки, в мусор никчёмный пустим!»
- «Ох и умный ты, как ву;тя, только во;труби не ешь..."» -  усмехнулся в усы шиши;гин приятель, - "«Так не бывать то;му, чтоб тебе повыла;зило! – рассердился он и ладошкой главаря то и прихлопнул… «Вот и подело;м тебе, не грызть, не точить зуби;щи свои, не портить вещи хорошие, деревянные…» 
Смахнул рукой червяка на пол, растёр ла;птем в мокрое пятнышко, достал из кармана самосад и трубочку набил, задыми;л, посмотрел на всех, лука;во так, с прищу;ром, и, такое слово молвил: - «Теперячи так поступать станем. Ты, - говорит – Две;рюшка держись из последних сил, отбивайся от жуков-грызунов как можешь, бей крючком – как кувалдою, петлями дави постылых, пружиной жми немилосердно. Поняла?»
- «А вы дру;ги мои, братья восьмиюродные, домовы;е домашние, ка;жну ночь колду;йте-ворожи;те, не пускайте древоточцев на внутреннюю сторону, выгоняйте их наружу, пущай копятся… Там их и бить будем. Есть у меня супроти;в них оружие верное, тайное. Подготовить его надо;ти, занято оно пока делом другим, не менее важным. Дня через два-три на подмогу придёт, и помощников приведёт, мно;гих, пушистиков-желторотых, сёдни в ночь вылупится должны. Как обсохнут -– окрепнут, так и воевать начнём»
На том и порешили, и, всё у них сла;дилось. Через два дня, с первым солнышком, выбежала из сарайки клушка-рябая, закво;хтала громко цыплят пушистых подзывая. Начала в пыли копаться, червячков искать, да детворе их скармливать. А пото;м спохвати;лась, всполоши;лась, не ина;че вспомнила что-то, ну, или подсказал кто невидимый, у курей то с памятью плохо... и, бегом к двери знакомой, дубовой... а цыплятки за ней поспеша;ют, пищат, друг через друга перескакивают...
Стала курица жуков из двери выковыривать, и птенцам показала, что делать нужно. А они, колобки пушистые клювиками по двери застучали, весело так, бойко, старательно. Глазками своими каждую щёлочку обследовали, клювиками каждую трещинку проверили… Хана пришла жукам-древоточцам и их личинкам тоже. Долго ли коротко битва та шла, это уже и не важно. Главное, что победили. Не за день, не за два, и не за неделю – но очистили курица с птенчиками дверь входную, а заодно и виноградную лозу от тли вредоносной спасли. Стала дверь раскрасавицей – лучше прежнего, - люди её свежей охрой покрыли, петли дёгтем смазали, пружину натянули, крючок покрепче прикрутили. Не дверь – а картинка, её открываешь, а она пружиной поёт, крючком стукати;т, петлями поскрипывает, снова на посту, дом охраняет, холод и злых людей не пускает. А лоза-то, лоза – распустила косы во все стороны, грозди-ягодки соком наливаются – богатый урожай обещает, всех порадует, всем угодит…
Счастье и покой настал, в этом маленьком доме. Вот и выходит, что для правильного ведения домохозяйства ненужных представителей сообщества не бывает. Всяк кому-то надобен, всяк пригодится…