По направлению к сванам, или Три встречи

В тот день я вернулся с работы вовремя. И сразу с порога меня позвал телефон. Бас представился по-грузински «Карло вар, Самтредиидан». Кто бы это мог быть? В тот год, по работе, я объездил пол-Грузии, но КО МНЕ никто оттуда не приезжал.

А что касается Самтредиа, в этом городке с красивым названием (букв. Голубиный) я бывал много раз, но всякий раз – ночью. Для меня, это было вроде Петропавловска-Камчатска, города, где всегда полночь. С юности запомнил странное чувство: я стою на вокзале Самтредиа, а кругом белесые сумерки!

Загадочный Карло из Самтредиа оказался Карлом Линником из Нью-Йорка. Этот чувак прилетал в Тбилиси пару лет назад, на представительный фестиваль, где музыканты из США, Канады, Франции и Японии исполняли грузинскую народную музыку.

Карло не был музыкантом, но у него была не менее интересная история. Дело в том, что парень работал на радио-передаче, посвященной этническим музыкантам. Как-то раз в студию попали записи грузинских ансамблей. Просто, попали! – как регулярно до этого попадали кечуа, инуиты или туареги.

Однако та встреча оказалась особой: Карл буквально заболел грузинской музыкой. Тот вечер на нью-йоркском радио закончился тем, что Карл стал Карло: он переехал в Тбилиси, крестился в православную веру, прекрасно выучил грузинский язык, и женился на местной девушке. А потом мы с ним подружились на почве любви к этнику и фолк-року. Помнится, в 99\00 Карло понавёз мне, "с Нью-Йорку", пару чемоданов с дичайшими проектами в области этник сайкадэлик фьюжн.

- Послушай, Гиорги, – говорит Карло, – Можно, мы придем к вам в гости вечером? мы, это я и Ромео Пицхелани с сыновьями. Это сванская певческая семья, шесть сыновей и еще один ребенок... (*)

Через пару часов в дверь позвонили. Их было четверо: Карло, Ромео, Шмаги и Вепхия (*). «Едва мы сели за стол, как встал вопрос»: кому быть тамадой? Свану в гостях негоже быть тамадой, а американцу... ну, как-то в лом быть тамадой за грузинским столом. В итоге, «маленькое, но ответственное поручение» доверили мне.
Признаться, бывать тамадою мне доводилось нечасто – но всякий раз, в особой ситуации: так что, штампы ко мне не особенно клеились. Я выстраивал серию тостов наподобие лекции или представления (благо, опыта хватает и там, и там!).
На сей раз, канвою застолья стала история Грузии. Для каждого тоста, я выбирал какое-то имя – царя, святого или поэта – и представлял его как некую метафору, черту неповторимой истории и национального характера. В общем, это и есть история...

В промежутках между тостами, Ромео с сыновьями исполняли песни.

Последний тост был за святые места. Это и «там, где сливаяся шумят», и то место, где словно ниоткуда открылась людям Анчисхатская икона Божьей Матери, и поле Дидгорской битвы, и теснина реки Мтквари, где Вахтанг Горгасал велел основать Тбилиси...

В этот момент, Карл замялся и сказал:

- А вы знаете, у нас, в Америке, нет святых мест... Хотя, если задуматься... для меня, пожалуй, святое место – это библиотека: там я узнал столько важного, насущного!

Ближе к ночи, гости разошлись. А наутро, меня разбудил звонок. Это был Ромео:

- Спасибо тебе, Гиорги! – впервые за восемь лет я спокойно заснул...

И, в ответ на мою недоуменную паузу, сам пояснил:

- Знаешь, весь этот разброд, за последнее время... народ словно потерял основу, стержень. Все блуждают, как во мгле, и я тоже потерял покой и сон!.. но вчера я понял, что есть еще молодежь, которая, хотя и знает английский и американскую культуру, всё же не оторвалась от корней: она знает, она живет и дышит нашей историей, нашей культурой...

Напоследок, Ромео Пицхелани еще раз поблагодарил меня, и высказал надежду, что увидимся еще раз. «Возможно, у нас, под облаками!»: он пригласил меня в свое, высокогорное село, Местиа...
Мы попрощались.

…Это было в прошлом тысячелетии (наверное, в 1998).
А потом... Все закружилось и понеслось: выгнали с работы, защитил диссертацию, расшибся – насмерть, но чудом выжил...

…Прошло почти двадцать лет.
В 2017 мы оказались в Местиа.
Я зашел в крохотны магазинчик – глянуть, как и что. У продавщицы я вызвал недоумение: явно нездешний, но, вроде, и не турист. Тогда я вспомнил о Ромео Пицхелани: он был как бы связующей цепочкой между мной и Сванети.

- Ой! вы как раз можете успеть!..

В смысле???

Я безотчетно выскочил из лавки, и помчался наугад вниз по улочке.
Внезапно, метрах в ста выше по улице, из машины вылезли два амбала и направились ко мне:

- Здравствуйте, Георгий. Спасибо, что почтили наше горе и приехали!

Это были Шмаги и Вепхиа - только не подростки, а  мужики под сороковник1
А ведь таких совпадений и правда не бывает! прошло лет двадцать - треть жизни - и каких!.. Я оказался в Местиа в первый – наверняка, и в последний раз в жизни! – а Ромео Пицхелани, с которым я был знаком все пару часов в жизни, нашел нужным со мною попрощаться.

Не повидаться, не поговорить, не выпить вина... Но попрощаться, в знак прощания и благодарности.

______________
(*) У сванов репутация брутальных и диковатых горцев. В данном случае, имя оказалось романтическим, н фамилия и имена сыновей для грузинского уха звучали довольно брутально.