Маяковский в Вятке. Пьеса

  Другое название

                ПОКА ЛЕТИТ КОМЕТА...

Ироничная одноактовая драма-фантазия

Февраль 1986-го года. Сторож кировского пединститута Афанасий Горепёков заходит в актовый зал данного ВУЗа. И присев на лавку, вспоминает, как ровно 58 лет назад в этом месте выступал знаменитый пролетарский поэт Владимир Маяковский. Приезд которого в тогдашнюю Вятку разрушил всю личную жизнь молодого Горепёкова...

                ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ МАЯКОВСКИЙ/ВЛАДИМИР ГОРЕПЁКОВ — Поэт/Внук Афанасия Ильича Горепёкова.
АФАНАСИЙ ГОРЕПЁКОВ — Художник-карикатурист. Нервный поклонник Есенина.
АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ ГОРЕПЁКОВ — Сторож института. Участник ВОВ. Афанасий Горепёков в старости.
ЗОЯ ЕЛЬКИНА/АННА СИНИЦЫНА — Студентка и активная комсомолка. Поклонница Маяковского и возлюбленная Афанасия Горепёкова/Подруга Владимира Горепёкова.
ПАВЕЛ ЕРОФЕИЧ ЛАВЭ — Импресарио Маяковского.
АЛЕКСЕЙ ВЕРШИНИН — Молодой литератор средних лет. Высокорослый худыш. С низким голосом.
АЛЕКСАНДР МЫШКИН — Молодой литератор средних лет. Низкорослый толстяк. С высоким голосом.
ТИХОН ЕЛИСЕИЧ ЕЛЬКИН — Усатый коммунист-фронтовик. Заведующий культурных помещений педагогического института и отец Зои. Картавый конферансье.
КАЛИНА АРТАМОНОВА — Студентка. Подруга Зои, влюбленная в Афанасия Горепёкова. Очкарик-книгочей.
ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА — Актёры-статисты, мужчины и женщины.

                ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

В глубине пустой сцены актового зала на стене висит фотография Михаила Горбачёва. Чуть ниже её находится большой шарж поэта Владимира Маяковского. Под которым, в свою очередь, закреплена плакатная растяжка, с написанной на ней крылатой фразой. «НАДО ВЫРВАТЬ РАДОСТЬ У ГРЯДУЩИХ ДНЕЙ. Владимир Маяковский». Какой-то шутник зачеркнул букву Р, в слове радость, и подрисовал над ней букву Г.

АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ (за эстрадой, громко) Уважаемые товарищи! У меня приказ от начальства, чтобы в вечернем здании никого не было! Поэтому попрошу всех удалиться из помещений нашего института! Слышите меня, или мне повторить?! Повторяю! Товарищи припозднившиеся! Любых должностей и возраста! Попрошу покинуть помещения нашего педагогического института!

В поле зрения появляется ночной сторож АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ ГОРЕПЁКОВ. Старик медленно движется по комнате, опираясь на большую трость и внимательно рассматривая углы помещения.

АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ (громко) Есть кто в актовом зале?! А? Ау! Если кто вдруг спит под креслами, то повторяю уже в третий раз! Я закрываю наш институт! Поэтому попрошу всех на выход! Еще на последний автобус успеете!

Старик на секунду останавливается и прислушивается к тишине окружающего пространства.

АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ Нет уже никого, что ли? Пойду тогда действительно закрываться. Раз уже все вышли.

Горепёков разворачивается и идёт к тому месту, из которого зашёл в актовый зал. По пути он проходит мимо шаржевого портрета Маяковского и замечает испорченную надпись.

АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ Вот же карандаши недоструганные! Маяковский-то вам чем помешал?!

Старик останавливается и, недовольно покачивая головой, достаёт из кармана небольшой платок. После чего пытается стереть им проказу шутника. Наконец, придав лозунгу первоначальный вид, сторож протирает платком и карикатурное изображение пролетарского поэта.

АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ Вот видишь, Владимир Владимирович, у нас уже 1986-й год на дворе, и все в наше советское прошлое плюются, а я тебя, наоборот, от пыли до сих пор очищаю. Хоть ты мне и всю жизнь испортил, своими дурацкими стихами... Но я пусть личность и нервная, но зла долго в себе не держу. На фронте, знаешь ли, совсем отучился злорадствовать.

Старик аккуратно сворачивает платочек и убирает его в карман.

АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ Да и старый я, понимаешь, стал... Для всяких обид... И все мои человеческие страсти давно уже отбушевали в далёком прошлом... Поэтому закрою сейчас спокойно наш институт и просто буду ждать своего внука Вовку, который принесёт мне сытный ужин. После чего вкусно покушаю и спать потом сразу завалюсь. И буду абсолютно счастлив.

Старик отворачивается от портрета поэта и делает несколько шагов к центру сцены.

АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ Кстати, вы не подумайте, что я совсем уж из ума выжил. И со всякими картинами по ночам на работе разговариваю. Нет, со мной всё в относительном порядке. Просто этот шарж поэта Маяковского я сам когда-то и нарисовал. Представляете? Прямо, так сказать, с живого оригинала. Я ведь знаете, как раньше хорошо рисовал? Ой, что-ты... Мог с одного взгляда любой контур запомнить. Ну а с изображённым тут Владимиром Владимировичем, как вы уже наверное поняли, я был лично знаком. И когда он приезжал к нам в Киров, тогда правда наш город ещё Вятка назывался, я находился среди тех молодых людей, кто уговаривал этого знаменитого поэта, почитать свои стихи и в нашем институте. И он в итоге выступил. Прямо вот в этом актовом зале. В чём я вижу и некоторую собственную, так сказать, заслугу. Там, кстати, вообще тогда такая интересная история приключилась. Во многом даже для меня судьбоносная. Я после неё ведь потом долго ещё на Маяковского злился. Но вскоре он, к сожалению, застрелился, и я его сразу же простил. Кстати, а хотите, расскажу, что тогда у нас случилось?

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА (громко) Да, хотим! Мы Маяковского тоже любим! Валяй, Афанасий Ильич! Только недолго!

В поле зрения появляются, одетые в зимние одежды, молодой АФАНАСИЙ ГОРЕПЁКОВ, ЗОЯ ЕЛЬКИНА и её подруга КАЛИНА АРТАМОНОВА. Ребята убирают со стены портреты и надпись и вешают на это место изображение Владимира Ленина и другую надпись - "Учиться, учиться и ещё раз учиться. В.И. Ленин".

АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ Ну, если вам так интересно, то рассаживайтесь поудобнее и слушайте... Было это, значит, в самом начале февраля 1928-го года.

Девушки и юный Горепёков приносят на сцену стол и большую стойку-вешалку. Затем снимают свою верхнюю одежду и вешают её на стойку.

АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ И накануне в наш город приехал знаменитый на весь Советский Союз пролетарский поэт Владимир Маяковский.

Зоя и Калина вносят скамейку и стул и ставят их по разные стороны стола, а молодой Афанасий Горепёков приносит графин со стаканом и небольшой мольберт с листком для рисования. Поставив заполненную водой ёмкость на стол, парень присаживается на его край, держа в руках мольберт.

АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ И мы с моей первой настоящей любовью, студенткой нашего педагогического института, Зоей Елькиной, а также с её лучшей подругой Калиной Артамоновой, вот именно в этом актовом зале, ждали трёх малоизвестных вятских поэтов, что отправились смотреть тогда выступление Маяковского, которое проходило в тот день в местном театре.

Старик Горепёков удаляется со сцены, а юный Афанасий, примостившись на уголке стола, что-то размашисто чертит на мольберте карандашом. В это же время Зоя достаёт из стола небольшой рулон бумаги и, развернув его, начинает штриховать на нём карандашом некую надпись. Её подруга Калина вытаскивает из кармана газету и присаживается на лавку. Раскрыв газету, девушка начинает её читать, иногда пытаясь заглянуть, что там рисует себе Афанасий.

АФАНАСИЙ Да чушь полная, этот ваш Маяковский! Карандаш он недоструганный, а не поэт! Вот Есенин, тот был настоящим стихотворцем! Владел человек искусством слова в огромном совершенстве! А Маяковский, что? Взялся на днях читать одну его поэму, так он там ни рифму сложить не может, ни слога нормального у него нет! К тому же ребята в редакции мне шепнули, что он ещё и бабник несусветный. Ни одной юбки, говорят, не пропустит. Ха ха... Будь она хоть кожаная, а хоть из прочей мануфактуры. И ещё про него сказывают, что он в обществе голозадых нудистов состоит много лет. Так что личность эта очень даже неприличная рисуется, скажу я вам.

ЗОЯ Афоня, хватит уже глумиться над товарищем Маяковским! Мне это слушать совсем неприятно. Тебе задали на него шарж нарисовать, вот ты и рисуй. А не рассуждай про него всякие глупости, словно мещанин какой. Да и вообще... Если ты так продолжишь отзываться о нашем лучшем советском поэте, то я прекращу с тобой всякие интимные хихиканья... И по тёмным улицам вечерней Вятки ты будешь ходить совершенно один! Понял меня?

Калина широко улыбается таким словам подруги и, перевернув газету, рассматривает на ней новую страницу.

АФАНАСИЙ Ой, ой, сказать уж ничего нельзя! Про вашего гениального Маяковского. Быстро же вы, комсомолка Зоя Елькина, решили променять заслуженного пролетарского карикатуриста Горепёкова на эту заезжую знаменитость. Обидно даже, знаете ли, немного.

ЗОЯ Будешь так себя вести, пролетарский карикатурист Горепёков, то точно променяю. Ты мне уже вторую неделю зачем-то про Владимира Владимировича талдычишь... Всё пытаешься меня убедить, какой он нехороший человек. А я творчество товарища Маяковского люблю всей душой. Я можно сказать, каждому его слову - верю... Поэтому, даже несмотря на моё к тебе в целом товарищеское отношение, Афоня, меня сильно задевают такие твои инсинуации про него.

Калина отрывается от газеты и, бросив взгляд на подругу, снова смотрит затем, что нарисовал Афанасий.

КАЛИНА Хватит вам ссориться из-за поэтических пристрастий. Я вот, например, и Маяковского люблю, и Есенина. Мне кажется они даже чем-то похожи. Возвышенный трагизм какой-то у обоих чувствуется.

АФАНАСИЙ Скажешь тоже, Калина... Ага, похожи... Как карикатура - на фотокарточку... Где Есенин, с его чудесной крестьянской лирикой, а где этот горлопан Маяковский.

ЗОЯ Афоня! Прекрати немедленно! Раздражаешь уже.

АФАНАСИЙ Хорошо, хорошо, Зоечка. Я тоже не хочу с тобой спорить. Только и ты меня пойми. Ты ведь уже вторую неделю рисуешь эти странные плакаты и совсем не обращаешь внимания на мои самые нежные сердечные поползновения.

ЗОЯ Это не плакаты, а афиши.

АФАНАСИЙ Ну, афиши. Какая разница-то? Пишешь и пишешь свои афиши, на которых только одно слово... Маяковский. Зачем вот они тебе новые сейчас нужны? Если он больше у нас выступать не будет.

ЗОЯ Скоро узнаешь - зачем.

Афанасий откладывает мольберт и спрыгивает со стола.

АФАНАСИЙ Ох, ох. Таинственная какая. А ведь у тебя же самой, особенно последнее время, все разговоры только к одному и сводятся. Маяковский - то, Маяковский - сё. Как услышала, что он к нам приедет, на замёрзшем паровозе, так и покой совсем потеряла. Побежала, видите ли, его, вместе с пионерами, на вокзал встречать. Ха ха... Мороз на улице жуткий, а она без шапки... После такого любой ведь твой близкий товарищ заревнует к этому столичному футуристу. А что уж тогда говорить про меня? Ты же знаешь, что я только о тебе и думаю постоянно. У меня, можно сказать, душа так и пляшет, когда я тебя полностью наблюдаю поблизости. Понимаешь?

ЗОЯ Душа - это понятие поповское. А мы - комсомольцы. Нам не о душе надо думать, а о людях.

АФАНАСИЙ Ну, какая разница, Зоя. Ведь вот он же я. Молодой, хорошо сложенный и перспективный карикатурист. Твоя настоящая синица в руках. А ты всё время о каких-то журавлях в небе думаешь. Которые в твою сторону даже и не посмотрят совсем.

Горепёков садится на край стола и, слегка улыбаясь, разглядывает Зою.

КАЛИНА Никогда не слышала такого чудесного признания в любви. Аж завидно стало.

АФАНАСИЙ Калина, ты читай газету и не отвлекайся. Это всё равно не для твоих ушей сказано. К тому же, Зоя, я ведь видел, как ты сильно расстроилась, когда на выступление Маяковского в наш театр не попала. Пока шли сюда, всю дорогу слёзы тайком вытирала. Это как?

ЗОЯ Афанасий, перестань, я тебе говорю! И сойди уже со стола! Ты мне его шатаешь! Не могу из-за тебя буквы нормально начертить.

Афанасий, взяв в руки мольберт, спрыгивает со стола и садится на лавку.

АФАНАСИЙ Да что перестань-то, Зоя? Ты же знаешь, что и у меня нервы жутко слабые. Рисую вот по памяти физиономию Маяковского, а самого воротит уже от этого накрахмаленного лица.

Афанасий достаёт из кармана небольшой ножичек и начинает строгать им карандаш, которым он ранее рисовал шарж.

АФАНАСИЙ Такое ощущение, что твой любимый поэт припёрся в нашу Вятку и отобрал у меня сердце любимой девушки... Карандаш недоструганный.

Чиркнув ещё пару раз ножичком по карандашу, парень убирает перочинник в карман. Наблюдающая за действиями художника Калина с улыбкой смотрит на Афанасия.

АФАНАСИЙ Вот чего ты лыбишься, Калина? Что я здесь весёлого сказал?

КАЛИНА Просто ты такой смешной, когда злишься. И очень красивый при этом.

АФАНАСИЙ Ах ты, близорукая подлиза... Что хоть пишут интересного в твоих газетах?

КАЛИНА Да ничего особенного... Комета вот опять прилетела. Немецкие учёные её в длинную лупу разглядели.

Афанасий снова начинает рисовать на мольберте.

АФАНАСИЙ Это точно... Комет сейчас развелось, как танцоров в нашем Загородном саду. Всё порхают и порхают. Вокруг Вятки кругами. А мне, кстати, цыганка однажды в детстве нагадала, что я умру в тот день, когда прилетит какая-то комета. Ха ха... Слышишь, Зой? Но раз я до сих пор жив это, видимо, была не моя.

Зоя сдувает с афиши пыль и нежно протирает её рукой.

ЗОЯ Ох, и несознательный ты всё-таки, Афоня. Раз веришь в какие-то предсказания.

АФАНАСИЙ Да брось ты, Зой. Не верю я ни в бога, ни в чёрта и ни в какие предсказания. Просто сообщаю вам, по-товарищески, в порядке слуховой информации.

ЗОЯ Всё равно. Такие мысли у тебя могут быть только от недостатка образования. Когда вот учиться уже к нам пойдёшь? Или ты всю жизнь собираешься карикатуры свои рисовать, бескультурные? Для комсомольца это разве занятие?

КАЛИНА А и правда, Афанасий. Давай уже всё-таки к нам? Я тебе буду постоянно помогать, в учёбе. Если хочешь.

АФАНАСИЙ Да не желаю я учиться! Даже и не предлагайте. И между прочим, Зоечка, твой же товарищ Маяковский сказал как-то, что хочет, чтобы карикатуру приравняли к штыку.

ЗОЯ Не выдумывай. Он к штыку перо хотел приравнять.

АФАНАСИЙ Да какая разница? Главное, что занятие у меня очень даже и важное! Для мировой борьбы за дело всего рабочего класса! (показывает карандаш) Я ведь, как видите, тоже пером работаю! Только деревянным. А вот зачем ваш институт буржуйский мне нужен, я не понимаю. Калина, к примеру, читает, читает себе целыми днями, а что толку? Только зрение себе испортила.

КАЛИНА Зато, знаешь, сколько в книгах интересных мыслей?

АФАНАСИЙ Не знаю, и знать не хочу! И для чего мне, скажите, рисование бросать, если в редакции такой паёк хороший дают? Сдал пять шаржей в неделю и ни о чём больше не думаешь. К тому же мне гораздо интересней, например, машину водить. Чем корпеть над вашей математикой. Оденешь ездовые окуляры, сожмёшь в руках рулевое колесо и давишь себе на газовую педаль! И летишь потом с бешеной скоростью, аж целых 25 вёрст в час! Красота!

ЗОЯ Всё, ребят. Я сделала новую афишу.

АФАНАСИЙ Покажи.

Зоя поднимает плакат, на котором написано только одно слово - Маяковский. Молодой Горепёков заходится в смехе.

АФАНАСИЙ Ха ха ха. Этот плакат лучше всех получился! Честное слово! Хоть надпись одна и та же, но буквы совершенно другие, Зой! Ха ха... Только зачем он тебе всё-таки нужен, ежели Маяковский скоро от нас уедет?

Сильно хромая на одну ногу, в помещение бодро входит старый солдат ТИХОН ЕЛИСЕИЧ ЕЛЬКИН.

ЕЛЬКИН (картавит) Смилно! Вольно! Здлавия желаю, товалищи комсомольцы! Как настлоение?

АФАНАСИЙ Здрасте. А к чему это вы про него спрашиваете?

ЕЛЬКИН А я не у тебя интелесуюсь.

Зоя сворачивает плакат и поднимается со стула.

ЗОЯ У нас всё хорошо, пап. А вы как сходили? Закончилось выступление?

Сняв тулуп и повесив его на стойку, Иван Елисеич поправляет висящий в кобуре на поясе пистолет.

ЕЛЬКИН Так точно, дочка... Тлидцать минут назад завелшилось.

Отец Зои приглаживает на себе усы и гимнастёрку и наливает в стакан воды из графина.

ЗОЯ И как оно тебе?

Оттопырив в сторону мизинец, Елькин чинно пьёт воду из графина.
КАЛИНА (поднимается на ноги) Понравилось вам, Тихон Елисеич? А где, кстати, ваши штатные газетные поэты - Вершинин и Мышкин?

Закончив пить, Елькин снова трогает на поясе кобуру пистолета, вытирает рукой губы с усами и также чинно присаживается на лавку.

ЕЛЬКИН А они, Калинка, сзади где-то ковыляют. Всё выясняют длуг с длужкой, как стихи плавильней складывать. А я в дискуссиях этих двух оболтусов никогда не участвую. Поэтому, значит, и обгнал их на своих быстлых, военных ногах.
 
ЗОЯ Пап, мы тебя про выступление товарища Маяковского спрашиваем.

ЕЛЬКИН А что выступление? Стихи его мне очень понлавились! Очень! Я даже чуть свой маузел от ладости не потелял! Когда бил в ладоши от восхищения! Владимил Владимилович был в полнейшем удале! Плямо как мой начдив Азин, на военном митинге под Казанью! Не говолит человек, а плосто мечет гломы и молнии! Ему даже, велите нет, нэпманы аплодиловали! Так что я, товалищи комсомольцы, в совелшеннейшем востолге! Ух, мне бы подобного зятя! Мы б с ним таких дел наволотили! Только делжись!

Горепёков кривит губы в недовольной ухмылке и поднимается, вместе с мольбертом, с лавки.

АФАНАСИЙ Ох, и горазд же ты на шпильки в мою сторону, товарищ заведующий культурными помещениями. Только поумерил бы ты свой восторг. И слов с буквой р поменьше нам сообщай. А то непонятно ведь ничего. Тем более что Есенин всё равно писал намного лучше вашего Маяковского. (декламирует) Ты жива ещё, моя старушка... Жив и я, привет тебе, привет...

ЗОЯ (перебивает) Да помолчи ты. Есиновед.

Елькин достаёт из кармана платок и вытирает им вспотевшее лицо.

ЕЛЬКИН Вот именно! Команды отклывать лот, в подведомственном мне помещении, не было! И я, глубиян Афоня, клестьянского поэта Есенина близко не наблюдал. А Владимила Маяковского лицезлел, как тебя сейчас. И он мне дюже в селдце запал. Всё плавильно человек ведь говолит. Каждое слово - как меткий выстлел!... И, в отличие от тебя плохвоста, он настоящая глыба! Монумент! Гломадина! А если ты плодолжишь так мне возлажать, я ведь не посмотлю, что к моей дочели клинья подбиваешь! Я тебе мигом их повыдёлгиваю! Вместе с твоим длинным языком!

АФАНАСИЙ Будет тебе злиться, Тихон Елисеич... Сам же первый начал, про зятя. Вы тут все помешались на этом Маяковском, а я, значит, отдувайся. Ужас какой-то, а не обстановка. (смотрит на свой рисунок) Третье ухо, что ли, тебе подрисовать? Товарищ столичный поэт.

ЕЛЬКИН (показывая рукой на Афанасия) Вот скажи мне, Зоя, где ты такого дезелтила откопала? Я как вижу эту контлу, так мне слазу по нему из маузела шмальнуть охота.

АФАНАСИЙ Да ладно вам припугивать. Я, можно сказать, к вашей дочери всеми внутренностями прикипел, а вы меня здесь маузерами стращаете. Да у нас и у самих браунинги найдутся. Если что.

Елькин нервно поднимается на ноги.

ЕЛЬКИН Ах ты, сопляк! Да я тебя сейчас за такие лечи в полоховой полошок сотлу!

ЗОЯ Папа, успокойся! (Горепёкову) А ты ещё хоть раз слово глупое здесь скажешь, может сюда больше вообще не приходить!

АФАНАСИЙ А чё я-то, Зоя! Он же первый опять начал! Всё жениха тебе ищет более достойного, чем моя рабоче-крестьянская персона.

ЕЛКИН (громко) Молчать, нэпман недобитый! А то я тебя быстло научу культулному поведению!
 
АФАНАСИЙ Каким это образом?

ЕЛЬКИН С помощью затлешин! Вот каким! Понял меня?!

АФАНАСИЙ Ладно, ладно. Понял. Чё кричать-то так?

ЕЛЬКИН Вот и не зли меня больше. А то, ишь, лазговолился тут. Пло всякие блаунинги.

В помещение входят Вершинин и Мышкин (ест кусок хлеба). Афанасий кладёт мольберт на стол и идёт навстречу поэтам.

АФАНАСИЙ О, а вот и неразлучный дуэт объявился. Молодые поэты средних лет Вершинин и Мышкин пришли с концерта своего литературного кумира. Один, как всегда, налегке и весел, а второй, как обычно, хмур и что-то жуёт. Ну а вам, как заезжая знаменитость? Тоже ему в праздничные бубны стучали? Своими обмороженными ладошками.

Литераторы попеременно отряхивают друг на друге тулупы и снимают их. После чего аккуратно помещают свою зимнюю одежду на вешалку.

ВЕРШИНИН (улыбается) И мы вас приветствуем, Афанасий. Стучали, конечно. Ибо хорош, чертяка.

МЫШКИН (жуёт) В этом-то вся и беда, что хорош. Боюсь, что нам до него не дотянуться.

ВЕРШИНИН Дотянемся, Саша. Говорю же вам, не боги горшки обжигают. Будем работать над собой и Маяковского переплюнем.
МЫШКИН (жуёт) А я думаю, что нет, Алёша.
ВЕРШИНИН А я думаю, что да, Саша.
МЫШКИН (жуёт) Считайте, как хотите, Алёша. Я всё равно останусь при своём мнении.
ВЕРШИНИН Извольте, Саша. А я тогда при своём.

ЕЛЬКИН Отставить ненужные сполы! Вашего глупого тлёпа только тут не хватало! Идите лучше в актовый зал и готовьте новую концелтную плограмму! А то день Класной Алмии на носу, а вы ещё ничего к нему не сочинили.

ВЕРШИНИН Так мы, итак, в актовом зале, Тихон Елисеич.

ЕЛЬКИН Да? Ах, точно. Ну, тогда помолчите немного! А то голова уже от всех вас болит!

Елькин присаживается на лавку и, морщась от боли, массирует виски.

МЫШКИН Как скажете, Тихон Елисеич. Мы с вашим правильным мнением согласны постоянно.

АФАНАСИЙ Ох, и льстец же ты, Мышкин. Тебе бы только пожрать, да начальству всякие старорежимные приятности полебезить.

МЫШКИН Таким уж меня мама родила, Афоня. Покладистым и с хорошим аппетитом.

Толстяк Мышкин доедает хлебные остатки и устало плюхается на лавку. Вершинин в это время наливает себе в стакан воды и пьёт её.

ЗОЯ А я вот что хочу сказать, товарищи! Раз весь культурный актив нашего института имени Владимира Ильича Ленина в сборе, то разрешите мне поднять здесь такой вопрос. У меня есть инициатива пригласить столичного поэта Маяковского в наше учебное заведение. Чтобы он почитал свои знаменитые произведения и в нашем актовом зале. Что скажете на это?

Елькин вытирает платком затылок и с удивлением смотрит на дочь.

ЕЛЬКИН Где ж ты ланьше была, Зоя? Я понимаю, что ты ласдосадованна тем, что тебе на его выступления места не хватило. И что поэтому ты очень хочешь послушать Маяковского со сцены. Но он же уезжает завтла. Дневным поездом. Я ведь это точно знаю.

ЗОЯ Пап, но давайте хотя бы попробуем сделать ему такое предложение? Ведь может получиться, что Владимир Владимирович в нашем городе первый и последний раз! И мы никогда его больше не увидим вживую!

ВЕРШИНИН А может ещё и увидим.
МЫШКИН Не - не увидим, Алёша. Он потом по миру кататься поедет. И будет кушать в италийских тавернах всяких там устриц.
ВЕРШИНИН А вы откуда знаете, Саша?
МЫШКИН Я не знаю, Алёша. Я предполагаю.

ЕЛЬКИН Да помолчите вы! Зануды болтливые! Только думать мешаете своим бестолковым тлёпом!

Калина кладёт газету на стол и поднимается на ноги.

КАЛИНА А что, товарищи? Мне такая идея очень даже по душе. Я целиком согласна с Зоей, что нужно попытаться пригласить Владимира Владимировича к нам. Такое яркое событие потом ведь всю жизнь не забудешь. Если оно вдруг случится.

АФАНАСИЙ Да на кой чёрт он нам тут сдался? Этот ваш Маяковский.

ЗОЯ Товарищи молодые литераторы! Вы не могли бы проводить карикатуриста Горепёкова на улицу? Он здесь явно лишний!

ВЕРШИНИН Можем и проводить. Нам несложно. Так ведь, Саша?

МЫШКИН Не знаю, Алёша. Я как-то Горепёкова побаиваюсь. Может не надо?

АФАНАСИЙ Зоя, ну, хватит вам на меня бочку постоянно катить! С протухшими красками. Что ты меня всё время отталкиваешь? Как будто я тебе вражина какой.

ЗОЯ Я здесь ни при чём, Афанасий. Ты сам во всём виноват.

АФАНАСИЙ Хорошо, хорошо. Не буду я больше вам мешать. Обещаю. Говорите, что хотите про своего Маяковского. А я пока в сторонке посижу. Шарж вот, наконец, на него свой закончу. Всё! Меня нет!

Взяв мольберт в руки, Афанасий садится на лавку и демонстративно отворачивается от всех. После чего он просто разглядывает свой свежий рисунок, делая в нем последние штрихи.

КАЛИНА Зоя, может и правда не будем удалять, Афоню? Тихон Елисеич, ну, простите вы его. Он же ведь ничего плохого вам не сделал.

ЕЛЬКИН А что я? Я хоть в этом актовом зале и главный, но своей дочели пелечить не стану. Как она скажет, так тому и быть. Тем более, что плистуствие здесь подобного наглеца мне откловенно неплиятно.

ЗОЯ Ладно, Афанасий. Оставайся. Но только до первого замечания.

АФАНАСИЙ Да молчу я.

Елькин поднимается с лавки и чинно гладит усы.

ЕЛЬКИН Холошо, так тому и быть, доча. Пусть каликатулит себе. Если лот не будет отклывать. Ну что же, товалищи. Давайте тогда подведём итоги нашего колоткого соблания. Идея, Зоенька, у тебя в целом очень интелесная. Даже удивительно, как я сам ланьше до неё не додумался. Ведь это же моя плямая лабота, нести лучшую советскую культулу в наши молодёжные массы. А я что-то твою мысль даже и не лассматливал. Плавда, плизнаюсь честно, шансов её осуществить совсем немного Всё-таки, Владимил Владимилович - это величина! Кто мы - и кто он! Хотя, думаю, что вышестоящие товалищи навелняка дадут мне добло на попытку такого пледложения.

ВЕРШИНИН Я тоже такое поддерживаю. Маяковский в нашем институте, это же здорово, товарищи!

МЫШКИН И я двумя руками за. С удовольствием ещё раз послушаю настоящего литературного гиганта советской поэзии. Только не опоздать бы. С такими предложениями.

КАЛИНА Тихон Елисеич, так давайте быстрее решим, кто пойдёт к Маяковскому, договариваться о встрече?

Елькин снимает с вешалки свой тулуп.

ЕЛЬКИН А что тут лешать? Всем надо идти. Он в гостинице Элмитаж столуется. И думаю что, чем большим отлядом мы к нему наглянем, тем пуще шансов, что он согласится. Хотя, повтолюсь, это, конечно, та ещё авантюла. Вплочем, на флонте я этими авантюлами каждый день занимался. И не вижу никаких пличин, чтобы не пловелнуть одну их них и на глажданке! Поэтому, товалищи молодые бойцы! Хватит пустых лазговолов! Даю всем на сболы ловно одну минуту! После чего слазу же выдвигаемся малшем до гостиницы!

Все присутствующие начинают спешно одеваться в свои зимние одежды.

АФАНАСИЙ А можно мне с вами прогуляться, Зой?

ЗОЯ Иди. Но только без всяких своих есенинских фокусов.

АФАНАСИЙ Ну, сказал же, что буду нем как рыба. Просто интересно посмотреть, как вам от ворот поворот пропишут. В стихотворной форме.

ЗОЯ Афоня! Ты опять?

АФАНАСИЙ Молчу, молчу.

МЫШКИН Ой, что-то мне страшно опять, Алёша. А и точно ведь. Вдруг Маяковский нас пошлёт? К какой-нибудь белогвардейской матери.
ВЕРШИНИН Не пошлёт, Саша.
МЫШКИН А я думаю, что пошлёт, Алёша.
ВЕРШИНИН Не пошлёт, Саша.
МЫШКИН Пошлёт - обязательно, Алёша. Может мне не идти с вами?

ЕЛЬКИН Мышкин, отставит панику! Лавняйсь! Смилно! В гости к плолеталскому поэту, Владимилу Владимиловичу, шагом - малш! Ать, два, ать, два!

Все присутствующие выходят из помещения. Оставшаяся одна Калина поднимает со стола мольберт Горепёкова. Она отделяет от него бумажный набросок и разглядывает его.

КАЛИНА Ой, а Афанасий забыл свой рисунок Маяковского. Оставлю-ка я его себе. Будет потом лишний повод повидаться с ним. Или может просто где пригодится.

2. Гостиничный номер, в котором имеются стол, стул и кресло. На столе стоит стакан с чаем и лежат в тарелке несколько бутербродов. На стуле находится небольшой таз. В помещение входят ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ и его импресарио ПАВЕЛ ЕРОФЕИЧ ЛАВЭ. Поэт одет в домашний халат и опирается при ходьбе на длинную трость. На его широких плечах висит большое белое полотенце. Импресарио в костюме, но в ночном колпаке на голове. Помощник поэта несёт в руках большой чайник.

ЛАВЭ Всё никак не привыкну, Володя, к вашему удивительному чистолюбию. Ибо таки мыть руки даже после принятого душа, это, несомненно, редкая форма микробофобии.

МАЯКОВСКИЙ Брось бубнить, Пашка. Я умираю от скуки на наших гастролях. А тут хоть какая-то веселуха. Кроме того, разве ты забыл, что я спать не буду, если не придушу, на ночь, хотя бы пару миллионов этих мелких тварей. Я ведь твоих друзей микробов ненавижу почище всяких там мировых империалистов!
 
ЛАВЭ Почему?

МАЯКОВСКИЙ Потому что и те, и те - настоящие кровопийцы! Так что, товарищ импресарио, не задавай больше глупых вопросов. А лей мне чистой водицы на руки! И потом можешь идти себе спать! А я тут ещё стихов немного потом покропаю. В гордом и тоскливом одиночестве.

Маяковский вешает трость на кресло и вытягивает руки над тазом. После чего импресарио льёт воду из чайника, и поэт тщательно моет ладони.

МАЯКОВСКИЙ О, прям чувствую, как эти бактерии на мне подыхают! Вот же гниды приставучие! Откуда вы только берётесь? Кстати, товарищ импресарио. А послушай-ка ты, что я тут сегодня в душевой комнате нарифмовал. Про паспорт, видимо, скоро новую поэмку настругаю. (декламирует) Я достаю из широких штанин... Дубликатом бесценного груза... Смотрите и радуйтесь... Я - гражданин... Советского, значит, союза... Ну? Как тебе?

ЛАВЭ (зевает) Таки да, Володя. Это тоже очень оригинально. Правда, сразу же возникает вопрос, а почему остальные должны смотреть и радоваться? Да и штаны у вас не особо нынче широкие. Надо шо-нибудь попроще, наверное, здесь придумать.

МАЯКОВСКИЙ Хыт-ты. Муза-медуза ершистая. Вот ниче в своей жизни делать не умеешь, кроме обсчёта финансов, а всё туда же лезешь. Маяковского стихосложению учить.

ЛАВЭ Я просто высказал вам своё субъективное мнение.

МАЯКОВСКИЙ Ты лей давай ещё. А не высказывай. Критик недоделанный.

Импресарио снова льёт воду на руки поэта, и тот опять тщательно моет их. После чего Маяковский тщательно разглядывает свои пальцы.

МАЯКОВСКИЙ Ну вот, вроде бы мы избавились от этой мелкошевелящейся грязи. Можешь теперь идти спать. Спасибо.

Павел Ерофеич ставит чайник на стол.

ЛАВЭ Спокойной ночи вам, Володя.

МАЯКОВСКИЙ И тебе гудбай, мой хитрый друг. Кстати, во сколько завтра у нас поезд на Москву?

ЛАВЭ Должны дать сразу после обеда. Но это пока неточно. Утром я съезжу на вокзал и узнаю таки более приземлённо.

МАЯКОВСКИЙ Замётано. Ну, ступай себе на перину. Банковских дел мастер.

Импресарио уходит. Маяковский берёт со стола один бутерброд и быстро съедает его парой жадных глотков, запив потом всё чаем из стакана.

МАЯКОВСКИЙ Ух, как же я проголодался от этих опостылевших гастролей!

Напевая незатейливый мотив, поэт вытирает руки полотенцем. После чего он берёт тарелку с бутербродами и садится с ней в кресло. Выбрав новый бутерброд, Маяковский открывает рот и уже хочет снова откусить весьма добрый кусок, как вдруг раздаётся стук в дверь. Озадаченный мужчина убирает бутерброд в сторону и внимательно прислушивается.

МАЯКОВСКИЙ Брякают, что ли, где-то? Ай, показалось, наверное.

Поэт вновь подносит бутерброд ко рту, но тут снова раздаётся стук.
МАЯКОВСКИЙ Нет, не показалось. Музы-медузы окаянные. Что ж вы бродите, на ночь морозную глядя? (громко) Кто там? Если юродивые, то знайте - я по четвергам не подаю!

В комнату, озираясь, входят Зоя, Афанасий, Тихон Елисеич, Калина, Вершинин и Мышкин. Все присутствующие тихо здороваются со знаменитым поэтом.

ЕЛЬКИН Можно к вам, товалищ Маяковский?

МАЯКОВСКИЙ Нельзя! Но уж коли зашли, то вползайте!

Подхватив свободной рукой трость, недовольный Маяковский поднимается на ноги и ставит на стол тарелку с бутербродами.

МАЯКОВСКИЙ И что же вам нужно от меня, граждане незваные гости? Какого рожна вы мешаете мне принимать вечернюю пищу? Да ещё и следите здесь повсюду своими грязными калошами.

ЕЛЬКИН Плостите нас за столь поздний визит, Владмилил Владимилович. Но мы плишли к вам стлого по опледелённому делу. У нас есть до вашей известной пелсоны одно интелесное пледложение.

МАЯКОВСКИЙ Чего? Что ты там лепечешь, солдат? Ничего не понимаю. Вы, собственно, кто такие, вообще? Чьих профессий будете?

ЕЛЬКИН Зоя, говоли ты. А то я слегка волнуюсь, как пелед смелтельным наступлением. И боюсь, что товалищ поэт может не до конца лазоблать наше к нему деловое облащение.

МАЯКОВСКИЙ Да уж извольте, объясняться по-человечески! А не картавым мычанием! Или вы что? Просто позлить меня пришли, да? Своей разношерстной компанией. Нанесли мне тут ещё микробов - целую кучу. Что вам надо, спрашиваю? И кто вы такие?

Зоя выходит вперёд из шеренги вошедших гостей.

ЗОЯ Мы, товарищ Маяковский, культурно-комсомольский актив вятского педагогического института имени Владимира Ильича Ленина!

МАЯКОВСКИЙ Тише, тише, глазастая. Ты мне уши визгами не рви. Я не глухой. По крайней мере, пока.

ЗОЯ Извините. Так вот. Я, Зоя Елькина! Глава комсомольской ячейки нашего института! (поочередно указывает рукой) Это, мой заместитель, товарищ Калина Артамонова! Это, товарищ Тихон Елисеич Елькин! Он у нас главный заведующий по всем культурным мероприятиям!... А это, наши молодые и перспективные поэты-литераторы, которые не только учатся, но также и работают на полставки в местной газете, товарищ Вершинин, и товарищ Мышкин! А все вместе мы являемся самыми горячими сторонниками вашего замечательного творчества!

Маяковский внимательно разглядывает Зою и её друзей.

МАЯКОВСКИЙ Что-то они у вас не больно молодо выглядят. Ваши юные литераторы.

МЫШКИН (заикаясь со страху) Тяжёлое наследие царского режима, товарищ Маяковский. Голодали много. В детстве.
ВЕРШИНИН Да не. Просто мы долгие годы трудимся без выходных. Всё стихи пытаемся свои улучшить.
МЫШКИН (Вершинину) А я тебе говорю, что это от проклятого царского режима!
ВЕРШИНИН (Мышкину) А я тебе говорю, что от работы!

МАЯКОВСКИЙ Стоп, стоп, стоп! Что за цирк здесь происходит, шельмы вы институские? Тростью вас, что ли, проучить? Я, итак, понимаешь, устал сегодня, как бродячий павлин, а вы мне тут спорить сейчас желаете. Что ж вы хотите-то от меня? Среднемолодые поклонники моего творчества. Вы можете мне сказать, в двух словах?

ЗОЯ Мы, товарищ Маяковский, пришли пригласить вас выступит в нашем институте. То есть просим вас ещё раз почитать вятским студентам, и прочим желающим, свои выдающиеся стихи!

МАЯКОВСКИЙ Понятно... Однако вынужден вас разочаровать, товарищи. Мои гастроли свёрстаны на месяц вперёд. Поэтому завтра в полдень, мы вместе с моим импресарио, уже уезжаем отсюда в Москву. А значит помочь вам я тут никак не в состоянии.

ЕЛЬКИН Товалищ Маяковский, ну может есть какой-то валиант, что вы заделжитесь у нас хотя бы на полдня? Наш актовый зал уже готов. Акустика там плекласная. И если хотите, мы будем плодавть билеты на ваше выступление. А все вылученные деньги отдадим потом вам. До последней копеечки. Повельте, мы всё устлоим в лучшем виде!

МАЯКОВСКИЙ Что ж ты так меня принижаешь, солдатик? Меня ваши деньги абсолютно не интересуют. Я во имя искусства выступаю. Понятно тебе? А не заради этих цветных бумажек. В общем, проваливайте отсюда поскорее. Ибо наш разговор считаю бесперспективным и полностью законченным.

АФАНАСИЙ Так я и думал. Пошли домой, ребят.

Зоя вдруг начинает плакать. Горепёков сразу же обнимает девушку.

АФАНАСИЙ Ну ты и выхухоль, Маяковский... Не плачь, Зоечка. Эта заевшаяся рожа не стоит твоих комсомольских слёз.
 
МАЯКОВСКИЙ Чего?

АФАНАСИЙ Того. К тебе поклонники пришли, челом тебе бьют, как перед буржуем, а ты ерепенишься. Мог бы часок и почитать свою чепуху. Чё тебе трудно, что ли?

МАЯКОВСКИЙ Да ты что, пёс приблудный! Оскорблять меня здесь удумал?! А ну, пошли вон отсюда! Микроботаскатели вшивые! А не то я вас точно тростью тут благодарить всех начну!

КАЛИНА Товарищ Маяковский! Владимир Владимирович! Вы на нас, пожалуйста, не обижайтесь! Очень вас прошу! Мы ведь вас давно и долго любим! Поверьте! Мы же вас так ждали! Так ждали! Но потом вдруг получилось, что мы с Зоей не смогли попасть на ваши вятские выступления! Нам просто билетов не хватило! Понимаете? А нам так хотелось послушать вас в живую! Хотя бы один разок! Тем более что ведь это Зоя все ваши афиши в городе нарисовала! Целых 50 штук ведь сделала! Зой, ну, покажи ты ему афишу!.

Зоя вытаскивает из-за пазухи афишу (со словом «Маяковский») и раскрывает её перед поэтом.

КАЛИНА Вот. Посмотрите. Это 51-я. Мы хотели её перед входом в наш институт повесить. Потому что мечтали, что вы там всё-таки обязательно выступите.

МАЯКОВСКИЙ Ну да. Я видел такие афиши в городе. Ха ха. Очень смешно придумали. Коротко, но ёмко.

КАЛИНА Это всё она, Владимир Владимирович! Наша главная комсомолка - Зоя Елькина! Это ведь её идея была, такую вашу афишу сделать!

ЕЛЬКИН Да, да, это всё плидумала моя дочь, товалищ Маяковский! Золотая, доложу я вам, девушка! И между плочим, моя Зоенька совсем ещё не замужем! Ищем ей вот как лаз подходящую кандидатулу! У вас, кстати, как дела на любовном флонте?

Маяковский рассматривает Зою.

МАЯКОВСКИЙ По-всякому.

ЕЛЬКИН Какое плекласное совпадение! В таком случае поплощу внимательней плиглядетсья к моей очаловательной комсомолочке! Как видите, она уже плекласно созлела для создания новой ячейки нашего общества!

ЗОЯ Папа, ну перестань меня позорить! Что ты в самом деле?

АФАНАСИЙ И я о том же! У Зои, между прочим, молодой человек уже есть! Афанасий Горепёков зовут! (Маяковскому) Так что ты глаз-то свой, московский, на неё здесь не клади! А не то я...

Калина прикрывает своей рукой рот Горепёкова.

МАЯКОВСКИЙ Чего?

Афанасий убирает с лица руку Калины и подходит вплотную к Маяковскому.

АФАНАСИЙ А ничего! Зажрался ты, Маяковский! Вот чего! Людей перестал замечать! Микробов видишь, а обычных пролетариев уже и слышать не желаешь! Тебя самого надо тростью проучить! Карандаш ты недоструганный! Вот - чего!

ЗОЯ Афанасий, прекрати сейчас же!

АФАНАСИЙ Так что изменится, Зоя, если я перестану? Унижаетесь здесь перед этой заезжей знаменитостью, а она вами помыкает, как ей заблагорассудится! Но ладно он бессовестный полностью. А вы-то, почему так себя ведёте? Совсем уже, что ли, гордость потеряли? Человеческую... Ай, да ну вас. Делайте вы, что хотите.

Сокрушённо махнув рукой, Горепёков удаляется из комнаты.

КАЛИНА Не злитесь, пожалуйста, на Афоню, товарищ Маяковский! Прошу вас! Это наш местный карикатурист. Он вас тоже очень уважает, поверьте! Только ревнует весьма. А так, посмотрите, например, как он ваш портрет изобразил.

Калина вытаскивает из-за пазухи рисунок Горепёкова и показывает его Маяковскому.
 
КАЛИНА Вот, взгляните. По памяти ведь трудился, и всё равно очень похоже получилось. Так ведь?

Маяковский смотрит на свой шарж и улыбается.

МАЯКОВСКИЙ Ну да. Похоже. Подглядел ведь где-то, шельмец, что я так ноздри поджимаю. Ха ха. И челюсть хорошо вытянул! Ха ха. Нечего сказать - талант. Ещё бы язык чуть-чуть укоротить, цены б, наверное, ему не было.
 
Маяковский разглядывает свою руку.

МАЯКОВСКИЙ Хотя может он где-то и прав. Что-то я в последнее время на микробов стал обращать внимание чаще, чем на людей.

ЕЛЬКИН Я скажу вам даже больше, Владимил Владимилович! В Вятке на вас лавняются не только всякие там каликатулисты, но и лучшие поэты нашего голода! Даже стих вот недавно плиготовили! В вашем, так сказать, подлажании. Лазлешите, мы вам его плодемонстлилуем?

ВЕРШИНИН Дозвольте, товарищ Маяковский? Вам должно понравиться. Мы ведь и правда под ваш приезд это приготовили.

Маяковский садится в кресло и опирается двумя ладонями на трость.

МАЯКОВСКИЙ Да чёрт с вами. Валяйте. Хоть какое-то развлечение перед сном.

ВЕРШИНИН Тихон Елисеич, объявите только. Чтоб задор немного появился.

ЕЛЬКИН Сделаем, Алексей. Мышкин, хватит тлястись! А ну, собелись, залаза! Пелед Маяковским ведь будешь выступать! А не где-нибудь там в дамской конселватолии!

Елькин выходит в центр комнаты и, смущённо кашлянув, разводит руки в сторону.

ЕЛЬКИН Уважаемый, Владимил Владимилович! Тлио культулных лаботников, в составе: поэта Велшинина, поэта Мышкина и конфелансье Елькина, или соклащённо «Велмышель», пледставляет вашему вниманию своё новое стихотволение! Котолое посвящается - больбе с алкоголизмом!

Елькин поворачивается лицом к поэтам и начинает дирижировать руками, в такт их чтению.

ВЕРШИНИН (декламирует, в стиле Маяковского) Товарищ! Не пей алкоголя много! Ядом, и душу, и сердце отравишь! Не сомневаясь, беги от порока! Буржуазия пусть пьёт - товарищ!
МЫШКИН (декламирует) Пусть капиталисты - с похмелья мучаются! Пусть им жизнь малиной - не кажется! Дай отпор решительный - в случае! Если пьяный буржуй привяжется!
ВЕРШИНИН И МЫШКИН (вместе, декламируют) Смело бей угнетателя в ухо! Показывая силу рабочего класса! Топчи, ожиревшее от излишеств брюхо! И утоляй свою жажду — квасом!

Все присутствующие гости начинают хлопать. Маяковский, улыбаясь, сидит в кресле.
 
МАЯКОВСКИЙ Ну что же. Весьма недурно. Ха ха. Картавый дирижёр-конферансье это очень колоритно, знаете ли. Ещё и контекст такой хороший придумали. Всё-таки в провинции тоже есть одарённые люди. Браво.

МЫШКИН Вы совершенно правы, товарищ Маяковский! Мы всегда верили в свой талант! Мы вам потом ещё и на балалайке сыграем! Если хотите!

МАЯКОВСКИЙ С удовольствием послушаю вас и на балалайке.

МЫШКИН Спасибо! А можно у вас бутербродик попробовать?
 
МАЯКОВСКИЙ Нельзя. Самому мало.

МЫШКИН Извините.

В комнату входит зевающий Лавэ. На импресарио одежда для сна и тот же ночной колпак.

ЛАВЭ Граждане, шо здесь происходит? Я таки лишь прикорнул, а тут, глядь, уже ясный шум и прочие непонятности. Кто эти люди, Володя?

МАЯКОВСКИЙ Это, Пашка, местные студенты. Молодые вятские комсомольцы и литераторы. Кстати, разрешите вам представить, сие мой тихий импресарио - Павел Ерофеич Лавэ! Незаменимый для меня человек!

Елькин протягивает Лавэ раскрытую пятерню.

ЕЛЬКИН Очень плиятно! Позвольте пожать вашу длужественную луку! А я - Елькин! Тихон Елисейч! Завкультпом института имени Владимила Ильича Ленина! Воевал в Класной Алмии под командованием начдива Азина! А это мои товалищи по лаботе!

Лавэ здоровается с Елькиным и рассматривает гостей более пристально.

ЛАВЭ Шо-то, Володя, староваты они для молодых?

МАЯКОВСКОЙ Детство, говорят, тяжелое было. Под царской опёкой.

ЛАВЭ И шо же таки хотят от вас, то есть от нас, эти юные литераторы?

МАЯКОВСКИЙ Хотят, чтобы я выступил завтра у них в институте. Говорят, там всё уже готово к этому.

ЛАВЭ Но это же невозможно, Владимир. У нас же завтра днём поезд. И я с самого утра еду за его билетами.

МАЯКОВСКИЙ А я, видишь ли, Павел Ерофеич, решил пойти им навстречу. И почитаю завтра для них. Раз так просят.

Маяковский поднимается с кресла. Гости из института в это время радостно переглядываются между собой.

ЛАВЭ Как это?

МАЯКОВСКИЙ А вот так. Затронули они во мне нужные струны. Люблю, видишь ли, талантливых людей. (смотрит на Зою) И красивых девушек.

ЕЛЬКИН Вот это по-нашему, Владимил Владимилович! Вы плиняли здесь наиболее плавильное лешение! Кстати, напоминаю вам, что моя Зоя абсолютно не замужем!

ЗОЯ Папа!

ЕЛЬКИН Молчи, Зоя! Я об этом, товалищу Маяковскому, сообщаю только в твоих интелесах! (Маяковскому) И лазлешите, наконец, пожать и вашу удивительную луку!

Радостный Елькин протягивает раскрытую пятерню поэту.

МАЯКОВСКИЙ Это лишнее. Вон Пашке ещё разок лучше пожми. Чтобы он меньше удивлялся.

ЕЛЬКИН Ну, как хотите. Итак, почем будем плодавать входные билеты? Называйте вашу цену и влемя выступления, и мы всё сделаем!

МАЯКОВСКИЙ Да не нужны мне ваши студенческие финансы. Мы не бедствуем. Выступлю бесплатно.

ЗОЯ Спасибо, товарищ Маяковский! Огромная вам сердечная благодарность, за то, что пошли навстречу нашей общественной просьбе! Спасибо! Спасибо!

ЛАВЭ А я думаю, Владимир, шо это очень опрометчивое решение. Которое выльется нам в весьма жирную копеечку. Напоминаю, что лишний день в Эрмитаже стоит таки и лишних денег.

МАЯКОВСКИЙ Будет тебе прибедняться. Раскошелишься. Чай не банкрот пока что.

ЛАВЭ Запасы у нас, конечно, имеются. Это правда. Но как же поезд, Володя?

МАЯКОВСКИЙ Поезд подождёт. Разговор окончен.

3. Сцена актового зала. В центре стоят стол, стул и лавка. На столе лежит свёрнутый в рулон бумажный плакат. В глубине сцены Зоя и Калина вешают под портретом Ленина, увеличенный по размерам, шарж Маяковского.

ЗОЯ Какая ты молодец, Калинка, что догадалась сделать из этого шаржа фотографическую карточку. Теперь у нас портрет товарища Маяковского сохранится на долгие годы.

КАЛИНА Это ты не меня благодари, а Афоню и ребят из нашего фотокружка. Кружковцы ведь всю ночь сегодня просидели в своей лаборатории. Всё никак не получалось нормально проявить. А ты чего такая невесёлая? Всё же у нас получилось, Зой! И скоро мы с тобой будем слушать самого Маяковского! В живую! Так почему же ты совсем не радуешься этому?

ЗОЯ Я радуюсь, Калинка. Только и печаль теперь меня немного угнетает. Или даже много.

Зоя направляется к столу и медленно опускается на лавку. Калина быстро приходит к подруге и присаживается рядом с ней.

КАЛИНА Что-то я не поняла? Влюбилась, что ли, ты, наконец? По-настоящему. Или отчего печаль-то?

ЗОЯ Сама не знаю, Калин. Но как увидела его вчера близко, так всё во мне и перевернулось. Он такой огромный, во всех смыслах. Такой значимый и могучий. И в то же время совсем неалчный. Такой полностью благородный.
 
КАЛИНА Ты это сейчас о Маяковском говоришь?

ЗОЯ Ну а, о ком же ещё? О Владимире Владимировиче, конечно. И если бы я например, хоть чуточку верила во Всевышнего, то я бы, наверное, воскликнула сейчас, в великом нетерпении. О, боже, какой мужчина!

Калина снимает очки и, протирая их, с удивлением смотрит на Зою.

КАЛИНА Да уж. Пришла беда, откуда не ждали. Не ожидала я от тебя такого, комсомолка Елькина. А как же тогда, Афанасий?

ЗОЯ А что, Афанасий?

КАЛИНА Ну, ты ведь с ним гуляла уже несколько раз. По вечерней Вятке. И вы даже, кажется, целовались. Два раза и в щёчку.

ЗОЯ Это всё не то, Калина! Афанасий хоть и талантливый, но у него абсолютно нет масштаба личности. А Маяковский, он... Да их даже и сравнивать нелепо.
Понимаешь? Это как два противоположных жизненных горизонта. Один - далёкий, грандиозный и недоступный. А второй - рядом, но мелкий и неинтересный.

КАЛИНА Ясно. И что же теперь делать?

ЗОЯ Не знаю. Пока будем страдать, а там посмотрим.

КАЛИНА (вздыхает) Ох... Ты даже не представляешь, как я тебя понимаю.

Зоя берёт со стола бумажный плакат.

ЗОЯ Ладно, хватит грустить. Пошли ещё лозунг повесим.

Девушки возвращаются к шаржу Маяковского и крепят под ним плакат-растяжку с надписью «НАДО ВЫРВАТЬ РАДОСТЬ У ГРЯДУЩИХ ДНЕЙ. Владимир Маяковский». В это время в поле зрения, с мольбертом в руках, появляется Афанасий. Увидев девушек, он вальяжно подходит к ним.

АФАНАСИЙ Здравствуйте, товарищи комсомолки. Как ваши делишки?

КАЛИНА Здравствуй, Афоня. Готовимся понемногу к празднику.

АФАНАСИЙ А для Зои, значит, я уже перестал существовать. Да?

ЗОЯ Здравствуй, Афанасий. Не в этом дело. После того, что ты устроил вчера, я совсем не желаю с тобой беседовать.

АФАНАСИЙ Ох, ох, ох. Да если б не я, ваш Маяковский может быть и не согласился здесь сегодня выступить! Это ведь я его к совести призвал! И он, наконец, понял, что был неправ. Поэтому ты благодарить меня должна, а ты злишься. (замечает свой рисунок поэта на стене) О... А чего это вы с моим шаржем сделали?... Я его, понимаешь, ищу везде, а вы его уже присобачили куда не надо. Правда, не пойму, что это с ним эдакое? Почему он такой здоровый стал?

ЗОЯ Калина, отдай, пожалуйста, Горепёкову исходник. А то ещё начнёт канючить, чтобы ему вернули и весь фотографический рисунок.

Калина даёт Афоне листок бумаги.

АФАНАСИЙ Будет тебе зловредничать, Зой. Понял я уже, что тут и к чему. Чё мне жалко, что ли? Пусть висит такая фотокарточка хоть до моей пенсии. Тем более в редакцию есть что теперь сдавать. (убирает листок в карман) Кстати, Калина, выйди тогда, пожалуйста. Мне нужно серьёзно поговорить с товарищем Елькиной.

ЗОЯ Нам некогда, Афанасий. Через четыре часа здесь будет выступать сам Маяковский. И нам нужно всё тщательно подготовить к его приходу.

АФАНАСИЙ А что тут готовить? Я сейчас Мышкина встретил, и он сказал, что всё уже готово. И что вы скоро станете запускать людей. Их вон, итак, уже полным-полно по округе мёрзнет.

ЗОЯ Всё равно, я занята, Афанасий. К тому же от Калины у меня нет никаких секретов.

АФАНАСИЙ Хорошо. Скажу тогда, что хотел, и при Калине.

КАЛИНА Ну, нет, ребят. Ничего не хочу знать про ваши дружеские интимы. И мне ведь несложно. Я выйду, конечно.

Калина уходит, а Зоя садится на стул. Афанасий же кладёт мольберт на стол и пристально смотрит на хмурую девушку.

АФАНАСИЙ В общем, давай начистоту, Зоя. Я человек прямой и нервный. Ты тоже, так сказать, комсомолка красивая. Поэтому ответь со всей своей пролетарской честностью. Будешь со мной ещё встречаться? Или мне уже пора отчаливать, в ранее неизведанные пейзажи?

ЗОЯ Хорошо, Афанасий. Давай и я с тобой прямо. Как комсомолка с комсомольцем. Ты, конечно, человек мне не чужой. Но ты, согласись, далеко не Маяковский. Необразованный карикатурист это всё-таки не то, на что я рассчитываю в личной жизни.

АФАНАСИЙ Да сдался тебе этот Маяковский! Он сегодня здесь, а завтра его нет! А я всегда рядом, Зой! Понимаешь? Я всегда буду за тебя горой! И оклад у меня достойный, и люблю я тебя всем своим нутром! Что ж ты ломаешься передо мной так, а? Я что барин какой-то, чтоб ты меня за образование попрекала?

ЗОЯ Причём тут твой оклад, Афоня? Он меня совсем не интересует. А недостаток образования, это ведь только часть твоих недостатков. Тебе масштаба личности совсем не хватает. Вот же в чём главное дело. Всё Маяковского хаешь, а сам ты кто? Карандаш недоструганный и только. И давай уже прекратим этот пустой разговор. Мне идти надо.

АФАНАСИЙ Зачем?

ЗОЯ За стульями. Только не трогай здесь ничего. Очень тебя прошу.

Зоя поднимается и выходит из комнаты. Парень грустно опускается на лавку. Входит Калина.

АФАНАСИЙ Чего тебе?

КАЛИНА Ничего, просто зашла.

Калина садится рядом с Афанасием.

КАЛИНА Я всё слышала.

АФАНАСИЙ И что?

Неожиданно Калина бросается на колени перед Горепёковым и начинает страстно целовать ему руки.

КАЛИНА Брось её, Афоня! Зачем она тебе?! Меня люби - меня! Я тебе век верна буду!

АФАНАСИЙ Ээ, да ты чего, девка? Рехнулась, что ли?

КАЛИНА Да, рехнулась, миленький! Я, Афонечка, давно от тебя ума лишилась! Как вижу рядом твои глаза огромные, так сердце биться дико начинает! И голова отовсюду кружится! Спать ведь не могу по ночам своим одиноким! Только о тебе всё и думаю, и мечтаю! А она ведь твою личность совсем не ценит! Поверь... Эта ваша Зоя по Маяковскому же всюду сохнет... А я...

АФАНАСИЙ Что - ты?

КАЛИНА А я сохну по тебе! И буду любить тебя, наверное, ещё очень долго и по-честному! Обними же меня сильно-пресильно, мой великий карикатурист! Ведь ты для меня в миллионы раз лучше всяких Маяковских!

Калина сжимает Горепёкова в страстном порыве и пытается поцеловать Афанасия. Однако парень старается вывернуться от захвата девушки.

АФАНАСИЙ Да постой ты! Бесовщина безумная! Зоя ведь может зайти!

КАЛИНА Пусть входит, Афонечка! Мне уже ничего не страшно! Истосковалась я полностью! Ждать уже удобного момента устала! У меня ведь всё сердце на кусочки разрывается, когда вижу, как она к тебе относится! Люби только меня, мой художник! Я вся - твоя!

Калине всё-таки удаётся силой поцеловать Афанасия. После чего она (довольная собой) садится рядом с ним. Афанасий вытирает губы рукавом и озадаченно смотрит на Калину.

АФАНАСИЙ Слушай. Мне тут идейка одна в голову пришла.
 
КАЛИНА Какая?

АФАНАСИЙ Да уж точно - некарикатурная. Только скажи сначала, а ты меня по-настоящему любишь?

КАЛИНА Всем сердцем обожаю, Афонечка! Давно, глубоко и безмерно! Читать ведь ничего больше вдумчиво не могу! Только о тебе все мысли и желания!

АФАНАСИЙ Понятно. Тогда помоги мне, пожалуйста.

КАЛИНА Чем?

АФАНАСИЙ У нас есть ещё четыре часа. За которые надо сделать так, чтобы Маяковский не смог здесь сегодня выступить. Понимаешь меня?

КАЛИНА Нет. А зачем тебе это?

АФАНАСИЙ Ну как - зачем, Калина? Я хочу, чтобы он хоть немного упал в глазах Зои. А то она и правда, что-то больно высокого мнения об этом горлопане

КАЛИНА Но как я могу тебе здесь помочь? Не станем же мы лишать жизни Маяковского? Да и какая мне радость, сводить вас опять вместе с Зоей?

АФАНАСИЙ Не станем, конечно. Вот и придумай, как? Чтобы этого стихоплёта сюда полностью не допустить. Только без всякой там уголовщины. Или ты только болтать можешь, о своей любви? Зоя ведь вряд ли уже ко мне вернётся. А тебе, поверь, я такую помощь навсегда запомню. И если хочешь, потом и на самодвижущейся повозке тебя покатаю. Или даже просто поцелую за это. Несколько раз. Но только потом. В нашем светлом будущем. Если у нас всё получится.

КАЛИНА Правда, поцелуешь?

АФАНАСИЙ Честное комсомольское! Век мне шаржей не разрисовывать!

Калина поднимается на ноги и начинает расхаживать вперёд-назад возле лавки.

КАЛИНА Но как же нам это сделать? И где? Я вот даже не представляю.

АФАНАСИЙ (поднимается на ноги) Ну, где-где. Понятно, что надо к нему в гостиницу идти. Только там и можно что-то придумать. В институт если припрётся, то здесь его уже вряд ли остановишь.

КАЛИНА Я придумала, Афанасий!

АФАНАСИЙ Да ты что? Ах ты, карандашиха заточенная! Не зря, видимо, всё газетки свои почитываешь! Ну, говори быстрее! Как мы его тормознём? К кровати привяжем, да? Или что?

КАЛИНА Нет, Афанасий. У меня мама ставит отцу уколы на ночь. Он после ранений в гражданскую уснуть иногда совсем не может. Поэтому она часто колет ему снотворное. Понимаешь?

АФАНАСИЙ Понимаю, конечно. Но пока что не до конца. Ну-ну, продолжай.

КАЛИНА Так если взять, например, одну такую ампулу и вколоть её Маяковскому, то можно его тоже, наверное, усыпить. Так ведь? И он тогда точно не сможет сегодня выступить.

АФАНАСИЙ Сомневаюсь я что-то. Этому трёхаршиннику одной ампулы наверняка мало будет. Ему, как пить дать, двойную дозу подавай. Тогда хоть что-нибудь почувствует. Если только ласты к верху не завернёт случайно.

КАЛИНА Не, не завернёт. Мама отцу и тройную ставила как-то. Спал целый день как убитый. Правда, потом не помнил ничего. И ходил на другое утро словно с похмелья.

АФАНАСИЙ Ха ха. А вот это здорово, Калин! Нам такое вполне подходит! Ха ха... Ты придумала отличную затею! Так. Больше ждать некогда! Надо немедленно приступать к её реализации! Стоп. Только меня ведь Маяковский к себе и близко не подпустит! Надо тебе, значит, как-то это всё проворачивать.

КАЛИНА А как же я одна буду, Афанасий? (опускается на лавку) Ой, что-то мне даже страшно стало. Ведь мы же задумали настоящее преступление.

АФАНАСИЙ Ну, какое это преступление, Калина? Какое преступление? Что ты болтаешь? Подумаешь, похрапит немного ваш Маяковский и концерт свой пропустит! Мы ж его не грабить собрались, в конце-то концов! Ну, можешь ведь ты, хотя бы один раз в жизни, оказать полноценное содействие своему любимому человеку?

КАЛИНА Ну, я не знаю. Я же ведь и правда помочь тебе хочу. Но мне всё равно почему-то очень страшно. Я ведь никогда такого раньше не делала.

АФАНАСИЙ Что не делала? Уколы, что ли, не ставила?

КАЛИНА Ставила. Много раз.

АФАНАСИЙ Ну так вот! Всё, значит, должно пройти, как по масляной краске! Чего тут бояться? Ты ведь хочешь быть со мной? Хочешь же, да? Или уже передумала?

КАЛИНА Очень хочу, Афонечка.

АФАНАСИЙ Ну а, чего тогда расселась, как трусливая клуша?! Вставай, иди и сделай это! Я тебя очень прошу, Калиночка! Помоги мне проучить обнаглевшего столичного зазнайку! И я тебя так крепко поцелую, что тебе любая советская девушка потом позавидует!

КАЛИНА Обещаешь?

АФАНАСИЙ Да сказал ведь уже, что да! Что мне, на комсомольском значке тебе побожиться?

КАЛИНА Хорошо, я тебе верю, Афонечка. И постараюсь помочь.

АФАНАСИЙ Тройную дозу только ему вколи! Не меньше!

КАЛИНА Хорошо. Попробую. Пошла я тогда. А то у нас и правда очень мало времени.

Калина уходит, а Горепёков сразу же садится на лавку.

АФАНАСИЙ Иди, иди. Только не перестарайся там.

4. Гостиничный номер. На столе лежит открытый чемодан с дорожными вещами и трость. На стуле висят пиджак и джемпер. Одетый в штаны и белую рубаху Маяковский выбирает подходящий галстук (из нескольких), поочерёдно прикладывая их к своему вороту.

МАЯКОВСКИЙ (декламирует) Любовь и страсть - вернулись к старушке... Кровать и мечты - розоватит восток... Ее воло;с - пожелтелые стружки... Причудливо склеил - слезливый восторг... Эх, хорошо пишу! Могущественно! Широко! Вот это я им сегодня и почитаю! Про мечтательных старушек... Ха ха.

В комнату входит Лавэ.

ЛАВЭ Собираетесь, Володя? А я только что из института.

МАЯКОВСКИЙ И как там? Ха ха. Много ли красивых женщин - в первых рядах?

ЛАВЭ Насчёт барышень не знаю, а в целом очередной ажиотаж... Полнейшее столпотворение. Актовый зал уже полностью переполнен. А люди идут себе и идут.

МАЯКОВСКИЙ А чего так грустно, Пашка? Радоваться надо, а ты чуть не плачешь.

ЛАВЭ Эх, Володя, зря мы таки отказались от продажи билетов. Ибо совершенно необъятный куш же упустили. Как подумаю теперь об этом, так сразу коньячком охота успокоиться. Вы ведь меня теперь только в расходы вогнали. Своей благотворительностью. Лишний день в гостинице вот пришлось оплачивать. И опять же новые вокзальные хлопоты насчёт билетов возникли. Поэтому я до сих пор нахожусь в полнейшем недоумении от такой вашей бесплатной затеи.

МАЯКОВСКИЙ (декламирует) Что деньги, Паш? Они ведь - ненасытный вор души! И тянут с нас - лишь самое плохое!

ЛАВЭ Вы это всегда говорите... Когда они у вас есть. А как таки они заканчиваются, то сразу же к Павлу Ерофеичу на поклон бежите. За новой хрустящей банкнотой.

МАЯКОВСКИЙ Так я нам этих банкнот уже два чемодана настихотворил! А тебе всё мало. Впрочем, хватит о финансах. Скажи-ка лучше, мой алчный импресарио, когда ж мы в путь-то выдвигаемся? К местным студенткам и пролетариям. (декламирует) А то горю уж весь - от скорого успеха!

ЛАВЭ Через пять минут выходим. Пойду, кстати, чемоданы с ассигнациями прихвачу. А то упрут их ещё эти пролетарии. Пока мы выступаем.

Лавэ выходит из комнаты.
 
МАЯКОВСКИЙ Дерзайте, Павел Ерофеич. Попрячьте мои миллионы под свою нагретую мышку. Ох, добанкуешь ты со своей жадностью, товарищ Лавэ. И сделают когда-нибудь твоё имя синонимом этих самых денег. Ха ха.

Поэт выбирает один из галстуков и складывает остальные в чемодан.

МАЯКОВСКИЙ Оставлю-ка я, пожалуй, вот этот галстук. (повязывает его) Всё! (декламирует) Готов я к встрече с вятским гегемоном!... Ух, я им почитаю! Век Маяковского не забудут!

Напевая весёлый мотив, поэт пытается закрыть чемодан. В это время раздаётся стук в дверь. И практически сразу же - стук повторяется.

МАЯКОВСКИЙ Хватит брякать своими костяшками! Вползайте уже, пока я разрешаю!

Появляется Калина.

КАЛИНА Здравствуйте, Владимир Владимирович.

Поэт приглаживает на себе волосы и берёт в руку трость.

МАЯКОВСКИЙ Здравствуй, неизвестная нимфа. Чем обязан? Ах, кажется, я тебя вспомнил. Ты была вчера у меня в гостях со своими друзьями. Впрочем, я спешу. Так что приходи только после полуночи. Поговорим о революции и её последствиях. Ха ха. Шутка. Я сегодня уезжаю отсюда ночным поездом. Поэтому ничем не могу тебе больше помочь. Ты уж прости великодушно.

КАЛИНА Я не за помощью к вам пришла, товарищ Маяковский.

МАЯКОВСКИЙ А зачем тогда?

КАЛИНА Я здесь ради большой и перспективной любви.
 
МАЯКОВСКИЙ Чего? Гражданка, что вы от меня хотите? Уж не этого ли самого?!

КАЛИНА Нет, не этого.

МАЯКОВСКИЙ А чего же тогда?

КАЛИНА Я просто хочу, чтоб вы немного отдохнули!

Калина внезапно вытаскивает шприц и втыкает его в Маяковского. Поэт ошарашенно смотрит то на шприц, то на девушку.

МАЯКОВСКИЙ Да ты что, муза-медуза проклятая! Отравить меня, небось, решила?!

Поэт выдёргивает из себя шприц и, шатаясь, делает несколько кругов по комнате. После чего бессильно опускается на пол.

МАЯКОВСКИЙ Ах ты, подлая убийца!

КАЛИНА Простите меня, товарищ Маяковский. Я вам ничего плохого не сделала! Поспите немного, а там всё пройдёт! Только не обижайтесь, пожалуйста! Я это не со зла! Я это всё заради своей любви сделала! Прощайте!

Калина быстро уходит из комнаты. Почти сразу же в помещение заходит Лавэ, который несёт в руках два огромных чемодана. Импресарио видит лежащего Маяковского и сразу же бросается к нему вместе с чемоданами.

ЛАВЭ Господи! Володя! Что с вами?!

МАЯКОВСКИЙ (декламирует, с трудом) Сегодня пулей наёмной руки... Застрелен поэт московский... (хватает Лавэ за грудки) Зажмите горе в руках тугих... Умер ваш Маяковский...

Поэт теряет сознание.

5. Сцена актового зала. В её центре стоит большой стул, а в одном из углов установлены ещё семь стульев поменьше. Четыре свободных, а на остальных сидят Афанасий, Зоя (с букетом в руках) и поэт Вершинин. Елькин и Мышкин нервно ходят вперёд-назад по пространству. Хромающий отец Зои подходит к краю сцены и всматривается вдаль.

ЕЛЬКИН Ну, где же товалищ Маяковский? Зал ведь битком и надо уже кулисы отклывать! А его всё нет и нет!

МЫШКИН Это всё ужасно, друзья! Только я поверил в себя, как тут же нас бросили на скалы! К тому же я просто умираю с голоду! В общем, всё пропало!
ВЕРШИНИН Никуда нас никто не бросал. И ничего ещё не пропало, Саша. Мы и без Маяковского обойдёмся. Если надо будет.
МЫШКИН А я говорю, что нас бросили, Алёша.
ВЕРШИНИН А я считаю, что - нет, Саша!

ЕЛЬКИН Да тихо вы! Сполуны тлёклятые! Тут катастлофа по всему флонту намечается, а вы лты свои щелбатые заткнуть никак не можете! Что ж вы за люди-то такие? Всё влемя что-то между собой выясняете! Вот зачем вы это постоянно делаете, а?

ВЕРШИНИН У нас с ним творческие разногласия, товарищ завкультпом.
МЫШКИН А я думаю, что вы просто спорун, Алёша.
ВЕРШИНИН Ты сам спорун, Саша.
МЫШКИН От споруна и слышу...

ЕЛЬКИН Молчать! Нет, ты посмотли на них, а! Тут всё под откос катится, а им хоть бы хны! Ну, я вам устлою! Если сегодня Маяковского не замените, я вас точно отсюда демобилизую! Ясно вам! А то пливыкли только далмовой хлеб жлать и ничего не делать!

АФАНАСИЙ А я вам говорил, товарищи, что этому горлопану нельзя доверять! Я ведь вас предупреждал! Брякнул языком, мерзавец, а сам, наверное, дневным поездом в Москву сбежал. Не зря я его с самого начала не взлюбил! Мне же сразу было видно, что он весьма недостойный человек!

ЕЛЬКИН Зоя, что здесь опять делает этот каликатулист?

АФАНАСИЙ Да ладно вам злиться, Тихон Елисеич. Чё я неправду, что ли, сказал? Вы столько дел переделали, начальство вон всё пригласили, а этот Маяковский вас так подводит. Пропал ведь и полностью с концами.

ЗОЯ И Калина ещё куда-то исчезла.

Входит Калина. Зоя бросается к подруге.

ЗОЯ Ты где была? Не видела там товарища Маяковского?

КАЛИНА Где я была? Ну как - где? Я... Это... Я - гуляла.
 
ЗОЯ Где гуляла?

КАЛИНА Везде. Тепло сегодня на улице, вот я и пробежалась немного вокруг института. И почему это я должна была видеть товарища Маяковского? А где он, кстати?

ЗОЯ Да нет его до сих пор, как видишь. Уже полчаса, как надо было начать выступление, а он всё не приходит. И импресарио его нигде не видно.

КАЛИНА Может они домой уехали? Хотя ведь он сам пообещал, что будет. Мы же его за язык не тянули об этом.

ВЕРШИНИН Чего гадать, товарищи? В гостиницу надо кого-нибудь послать. И точка. Случилось, наверное, что-то. Не верю я, чтобы Маяковский нас так по-буржуйски подвёл.

АФАНАСИЙ Да что там может случиться? Говорю же, прокинул он вас! Карандаш недоструганный! Я ведь с самого начала был против этой затеи! Эти знаменитости, они, вообще, человеки так себе. В отличие от нас. Простых карикатуристов.

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА (громко) Эй! Хватит там прятаться! Давай сюда Маяковского! Ждём стихов!

Елькин снова подскакивает к краю сцены и всматривается в зал.

ЕЛЬКИН У, залаза! Уже и злители все на взводе. Того и гляди, что сколо поплут выяснять отношения! Я их знаю.

ЗОЯ Папа, надо что-то делать! А то всё может закончиться большим скандалом!

ЕЛЬКИН Так уж сам понимаю. Все вышестоящие товалиши ведь в зале. И по головке они меня за такое навелняка не погладят. Только толку по гостиницам бегать? Если ваш блехливый писака действительно выступать у нас пеледумал, то хоть забегайся. Ух, мне этот Маяковский! Балаболка столичная! А я ещё о таком зяте мечтал! (зло сплёвывает) Тьфу ты!

АФАНАСИЙ Точно, точно, Тихон Елисеич! Я-то намного лучше как зять. Я надёжный!

ЕЛЬКИН (Афанасию) Да помолчи ты. Итак, тошно.

МЫШКИН Может отменим концерт, товарищ завкультпом? А то мне жуть как страшно. Поджилки прямо мест себе не находят. Болтаются так, как будто здесь ветер ураганный.

ЕЛЬКИН Мышкин, отставить панику! Сейчас что-нибудь плидумаем. Велшинин - подъём! Белите с Алёшей свою балалайку и спелва читаем стихотволение пло Класную Алмию. А потом - танцы! Остальные тоже по местам! (громко в сторону) Отклывайте занавес! Я пликазываю!

Зоя и Калина садятся на стулья, а Елькин, поправив волосы, усы, гимнастёрку и кобуру, подходит к краю сцены. В зале раздаются аплодисменты.

ЕЛЬКИН Дологие товалищи! Сегодня у нас анонсиловано выступление большого советского поэта, Владимила Владимиловича Маяковского! Однако он немного заделживается! У него дела там всякие, неотложные!

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА (громко) Какие ещё дела, конферансье ты картавый? Сколько можно ждать? Давай Володю нам! Обещали же!

ЕЛЬКИН Не пележивайте, длузья! Сколо вы его обязательно увидите! А пока послушайте выступление, так сказать, поэтов поменьше! Итак, культульное тлио, в составе (указывает рукой на того, кого объявляет) - поэта Велшинина, поэта Мышкина и конфелансье Елькина, соклащённо Велмышель, пледставляет вашему вниманию стихотволение посвящённое Класной Алмии, котолое называется "Нетупеющий штык"!

Елькин поворачивается к поэтам и начинает дирижировать руками.

ВЕРШИНИН (декламирует) Кулак могучий есть в стране Советов... И защищает нас он до сих пор... И если враг вдруг подступает где-то... Даём ему мы пламенный отпор...
МЫШКИН (декламирует) У нас в строю - рабочий и крестьянин... И мы от этого - достаточно сильны... Любого успокоят россияне... Во имя коммунизма и страны...
ВЕРШИНИН и МЫШКИН (декламируют, вместе) Так пусть же армия народной будет вечно... И красный штык, чтоб больше не тупел... И СССР стоит пусть бесконечно... Во имя Ленина и всяких славных дел...

Раздаются аплодисменты.
 
ЕЛЬКИН (поворачивается лицом к зрителям) Спасибо, спасибо, длузья! Ну, а поскольку товалища Маяковского всё еще немного нет, то сейчас мы пледставим вашему вниманию музыкальное плоизведение на балалайке, а также налодный танец, котолый снова исполнят наши замечательные поэты, музыканты и плясуны - Александл Мышкин и Алексей Велшинин!

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА (громко) К дьяволу твои танцы, завкульт! Володю давай! Где Маяковский, проходимцы?

На сцене, с чемоданами в руках появляется опечаленный Лавэ. Все сидящие на сцене поднимаются на ноги. Хромающий Елькин первым бросается к импресарио.

ЕЛЬКИН Что случилось? Где Владимир Владимирович?

ЛАВЭ (ставит чемоданы на центральный стул) Беда, товарищи! Поэт Маяковский в больнице! Он без сознания!

Удивлённый Афанасий оборачивается к Калине.

АФАНАСИЙ Калина! Ну, не до такой же степени!

ЗОЯ Господи! Да что случилось-то?

В это время позади печального Лавэ появляется Маяковский. Опираясь на трость, зевающий поэт медленно идёт по сцене, разглядывая обстановку.
 
ЛАВЭ Не знаю, товарищи! Но может и не выжить! Полнейшая кома! Еле дышит! Так что выступление отменяется! Полностью и безвозвратно!

МАЯКОВСКИЙ Чьё это выступление отменяется? Что ты мелешь, Пашка? Совсем уже, что ли, мозги золотом залепил! Задержался я немного просто!

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА (громко) О, кажется проспался! Где ты ходишь, культя? Володя, как ты себя чувствуешь? Пьяный, что ли? А мы тебя уже заждались! Давай стихи!

ЕЛЬКИН Так, так, товалищи, спокойно, спокойно! Оказывается, что всё у нас в полном полядке! И выступление начинается! Поэтому плошу всех, пожалуйста, по местам!

Все присутствующие на подмостках рассаживаются на угловые стулья. А поэт и отец Зои остаются в центре сцены.

ЕЛЬКИН (зрителям) Длузья! А тепель мы, наконец, даём слово, безусловно, лучшему советскому поэту последнего влемени, товалищу Владимилу Владимиловичу Маяковскому! (хлопает в ладоши)

Раздаются аплодисменты.

МАЯКОВСКИЙ Спасибо! Здравствуйте! Я действительно поэт Маяковский! Кстати, простите великодушно за небольшое опоздание! Я уже довольно долго езжу по стране! Поэтому иногда спать хочу, как медведь бороться! Вот и сегодня чуток сморило!

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА (громко) Прощаем! Тебе спасибо, что концерт бесплатный!

МАЯКОВСКИЙ Давайте, для начала, я поотвечаю на ваши вопросы, а потом что-нибудь почитаю. Спрашивайте меня о чём-нибудь.

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА (громко) Как вам наша Вятка, товарищ Маяковский?

МАЯКОВСКИЙ У вас очень красивый город. Мне он дюже понравился.

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА (громко) А чем понравился?

МАЯКОВСКИЙ Малоэтажием и чистотой в гостинице. У вас микробов мало, а Солнца много! И всюду мебель хорошая! Ещё и кругом вывески и лозунги там всякие! Весьма правильные! В общем, Вятка такой небольшой город, а сколько от него людям идёт огромного удовольствия!

ЗОЯ Скажите, товарищ Маяковский. А вы верите в любовь?
МАЯКОВСКИЙ Верю. Но любовь это всегда страдания.
ЗОЯ А вы страдали когда-нибудь? От безответного чувства.
МАЯКОВСКИЙ Постоянно.

АФАНАСИЙ Лучше скажи, страдалец, сколько у тебя баб было?
МАЯКОВСКИЙ Достаточно.
АФАНАСИЙ А Есенина ты, почему ненавидел?

Маяковский бросает недовольный взгляд в сторону сидящих в углу сцены и вытирает руки платком.

МАЯКОВСКИЙ Это неправда.
АФАНАСИЙ Ага, рассказывай! Все знают, как ты с ним собачился!
ЛАВЭ (Афанасию) Прекратите немедленно свои гнусности!
ЕЛЬКИН (Афанасию) Уймись ты уже! Дулак длинноязыкий!

Злой Елькин показывает Афанасию свой кулак. В это время поэт снимает с себя пиджак и вешает его на стул. После чего снимает ещё и джемпер.

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА (женский, громко) Вова, хватит раздеваться! А то я умру от счастья!

МАЯКОВСКИЙ Учту, гражданка! Обещаю больше ничего с себя не снимать! Просто что-то жарко стало! Ну а если вопросов больше нормальных нет, то тогда я хочу прочесть вам отрывок из моей новой поэмы "Хорошо"!... В котором пожилая женщина признаётся профессору Малюкову, что влюблена в некого Керенского!
 
АФАНАСИЙ Бред какой-то. Керенского нам здесь только не хватало.

Елькин хватает Афанасия за ухо.

ЕЛЬКИН Я тебе сейчас покажу Келенского! Хулиган каликатулный!
АФАНАСИЙ Да отпусти ты меня! Больше ему слова не скажу!

Снова недовольно взглянув на сидящих на сцене, Маяковский опять поворачивается к залу.

МАЯКОВСКИЙ (декламирует) Петербургские окна... Синё и темно... Город сном и покоем скован... НО... Не спит в нём мадам Кускова... Любовь и страсть вернулись к старушке... Кровать и мечты розоватит восток... Ее волос пожелтелые стружки... Причудливо склеил слезливый восторг... С чего это бабушка сохнет и вянет? Молчит… Но чувство, видать, велико... Ее утешает усатая няня, видавший виды, Пе Эн Милюков... — Господь! Помилуй и спаси… Чего ты хочешь? Попроси... Чтобы тебе на нас не дуться, дадим свобод и конституций… Я не больна... Я - знаешь, няня… Влюблена… — Дитя мое, господь с тобою! И Милюков ее с мольбой, крестил профессорской рукой. — Оставь, Кускова, в наши лета - любить задаром смысла нету!... Я влюблена, - шептала снова в ушко профессору она. — Сердечный друг, ты нездорова! - Оставь меня, я влюблена! — Кускова, нервы, полечи ты! -Ах няня, он такой речистый… Ах, няня-няня! Няня! Ах! Его же ж носят на руках! А как поет он про свободу! Я с ним хочу! Не с ним, так в воду! Старушка тычется в подушку, и только слышно: -Саша! Душка!... Смахнувши слезы рукавом, взревел усатый нянь: -В кого? Да говори ты нараспашку!-В КерЕнского! -В какого? В Сашку?... И от признания такого лицо расплылось Милюкова... Всё!

Раздаются долгие аплодисменты. Зоя вскакивает со своего места и подбегает с цветами к Маяковскому.

ЗОЯ Владимир Владимирович, это было потрясающе! Разрешите мне вручить вам скромный букет от всех комсомольцев вятского института имени Владимира Ильича Ленина!

Маяковский принимает цветы и приобнимает девушку.

МАЯКОВСКИЙ Спасибо, родная! Я старался!

АФАНАСИЙ Ээ, Маяковский! Убери руки от моей девушки!

МАЯКОВСКИЙ (оборачивается) Чего?

Афанасий подскакивает к поэту и Зое и скидывает руку Маяковского с талии девушки.

АФАНАСИЙ Я же тебе говорил, что она занята! (хватает соперника за грудки)Ты что, русских слов не понимаешь? Поэт безмозглый!

МАЯКОВСКИЙ Ах ты, микроб вонючий! Ну, ты у меня сейчас попрыгаешь!

Маяковский бьёт сверху кулаком по голове Афанасия и карикатурист кубарем катится по полу. Калина бросается к Горепёкову.

КАЛИНА Афонечка, миленький! Тебе больно, да?!
АФАНАСИЙ (в состоянии грогги) Отстаньте чёрные точки. Я в полном ауте.
ЕЛЬКИН (поднимается на ноги) Так ему, Владимил Влалимилович! Давно уже пола плизвать к полядку эту недобитую контлу!
ЛАВЭ (поднимается на ноги, вместе с чемоданами) Товарищи! Позовите кого-нибудь из надлежащих органов! Иначе мы прекратим выступление!
МАЯКОВСКИЙ Спокойно, Пашка! Я только начал! (Зое) А тебе, комсомолочка, дай-ка я выражу ещё и чувственность, от самого Маяковского! Назло твоему ядовитому биндюжнику!

Поэт крепко обнимает Зою одной рукой и целует её в губы. В зале снова раздаются аплодисменты.

ЗОЯ Ах, какой чудесный вечер!
МАЯКОВСКИЙ Приезжай к нам в Москву, красотка! Я тебя ещё со своими друзьями-нудистами познакомлю! Они, знаешь, какие тоже ребята?! Ничего совсем не бояться!
ЛАВЭ Володя! В ней же микробов уйма!
МАЯКОВСКИЙ Бес с ними, Пашка! В бане потом отмоемся!

Маяковский снова одаривает девушку долгим поцелуем.

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА (громко) Ну ты, Вова, и ловелас! Пришёл стихи читать, а сам комсомолок лапает! Ага, тот ещё бабник, оказывается!

Очнувшийся Афанасий поднимается с пола и видит, что делает поэт.

АФАНАСИЙ Ах ты, прелюбодей! Застрелю, гада!

Карикатурист отталкивает Калину и бросается к отцу Зои. Он открывает висящую у того на поясе кобуру и запускает в неё свою руку.

АФАНАСИЙ Дай-ка мне свой браунинг, батя! Я сейчас вашему Маяковскому башку продырявлю!
ЕЛЬКИН Афанасий! Опомнись! Что ты делаешь, подлец?!

Но Афанасий, не слушая возражений Елькина, неожиданно вытаскивает из кобуры обычное куриное яйцо.

АФАНАСИЙ Что за ерунда, Елисеич? Ты что, в кобуре яйца варёные таскаешь, что ли?
ЕЛЬКИН А зачем мне олужие? Белых-то ведь давно уже лазбили! А подклепиться никогда не помешает!
АФАНАСИЙ Чёрт бы тебя побрал! Карандаш недоструганный!

Афанасий бросает в Маяковского яйцо, но промахивается. Однако улыбающийся Зое поэт даже этого не замечает. Лавэ же, бросив чемоданы, виснет на Горепёкове.
 
ЛАВЭ Да что это здесь происходит?! Помогите! Почему никто не может удалить хулигана? Где милиция?!
ЗОЯ Ах, я без ума от вас, Владимир Владимирович! Женитесь на мне немедленно!
МАЯКОВСКИЙ А чем бес не шутит! Могу и попробовать, если желание будет!
ЛАВЭ Володя! А как же Лиля?! Ведь она же ждёт!
МАЯКОВСКИЙ Подождёт! У неё свой муж есть!
ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА (громко) Классное выступление сегодня! Давай ещё!
ЕЛЬКИН (смотрит на дочь и Маяковского) Длузья! Мне кажется, что дело идёт полной к свадьбе! Ух, погуляем!
АФАНАСИЙ Я тебе погуляю! Идиот картавый!

Разозлённый Афанасий, наконец, отшвыривает от себя импресарио и резко вынимает из кармана маленький перочинный нож.

АФАНАСИЙ Слышь, Маяковский?! Я всё равно до тебя доберусь! Ты ещё не понимаешь, на кого нарвался! Буржуй недорезанный!

Однако отец Зои хватает Горепёкова за руку и отбирает у него пику.

ЕЛЬКИН Нет уж постой, убогий! Лазлушать счастье дочели я тебе больше не дам! Велшинин! Мышкин! Что смотлите! Помогайте контлу вязать!

Калина хватает Елькина за руку.

КАЛИНА Отпустите Афанасия, Тихон Елисеич! Что он вам сделал?!
ЕЛЬКИН Не лезь, девка! А то и тебе по ушам достанется!

Тем временем Вершинин и Мышкин тоже набрасываются на Горепёкова и виснут на нём. Троице из «Вермышеля» помогает также и Лавэ.

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА (громко) Чё вы как бабы вокруг него скачете? Ласты ему крутите, ласты!
ЛАВЭ (в борьбе) Мать моя банкнота, да где же милиция?! Что же таки тут творится, граждане?! Где же порядок в этом государстве?!

Маяковский тоже подходит к месту схватки.

МАЯКОВСКИЙ Поддайте-ка этому карикатуристу, ребятки! Чтобы больше не проказничал!
ЕЛЬКИН (в борьбе) Не пележивай, зятёк! Сейчас мы его быстло склутим!
ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА (громко) Это лучший концерт в моей жизни! Не останавливайтесь, товарищи! Браво!
АФАНАСИЙ (в борьбе) А Есенин всё равно лучше тебя! Слышишь меня, Маяковский?! Поэтому ты и не любишь его! Потому что завидуешь его мастерству! А к Зое моей не лезь! Еще раз увижу, точно пришибу!
ЗОЯ Да я не хочу тебя больше знать, Афанасий! Ты ведь и мизинца товарища Маяковского не стоишь! Не приближайся никогда ко мне! Ты понял меня?!

Услышав такие слова, Горепёков перестаёт бороться с противниками.

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА (громко) Всё! Заломали наконец-то сатирика! Скоро, значит, посадят!
МАЯКОВСКИЙ (Зое) Да ты просто огонь, а не девка! Одним словом этого хулигана поборола! Ха ха. Ух, муза-медуза!
ЕЛЬКИН (Афанасию) А ну, вставай давай! Чё лазлёгся?

Заломав руки Горепёкову, Елькин и поэты поднимают карикатуриста.

АФАНАСИЙ Вот оно даже как, Зоенька. Вон куда оно покатилось, значит. То есть мы никогда близко не увидимся, что ли? И сегодня - последний раз, да?
ЗОЯ Может и увидимся, дурак! Перед самым твоим концом, например! Я хоть и не цыганка, но тоже тебе это предсказываю!
АФАНАСИЙ Хорошо. Я тебя понял, Зоя. Значит, буду ждать свою комету. Чтобы тебя снова увидеть.
ЗОЯ Вот и договорились.
АФАНАСИЙ А хотя... Да пошла ты к чёрту! Со всеми своими ограничениями! Слышишь, бессердечная комсомолка Елькина?! Иди ты, пожалуйста, к чёрту! Слышишь?!

ЕЛЬКИН Хватит с ним лясы точить! (Афанасию) Ступай давай!
АФАНАСИЙ Куда?
ЕЛЬКИН В правохранительные олганы!

Елькин и поэты уводят Афанасия из актового зала.
 
ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА (громко) Жаль, что представление закончилось! Я б ещё его поглядел!

Маяковский приглаживает волосы и возвращается в центр сцены.

МАЯКОВСКИЙ Ну что же, братцы. Недоразумение, как видите, прекращено. Мы победили!

Раздаются аплодисменты.

МАЯКОВСКИЙ Но у меня есть ещё что добавить, товарищи. Вот тут мне в претензию поставили, что я, дескать, Есенина не люблю. Так это неправда. Да, были у нас с Серёжкой разногласия. Но когда его не стало, я многое переосмыслил в наших отношениях. Вот даже стих могу вам о нём почитать.

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА (громко) Читай, товарищ Маяковский! Мы слушаем! Не обращай внимания на всяких провокаторов!

Маяковский снова приглаживает волосы и выставив вперед одну руку начинает громко декламировать.

МАЯКОВСКИЙ (декламирует) Это время - трудновато для пера... Но скажите вы, калеки и калекши, где, когда, какой великий выбирал... Путь, чтобы протоптанней и легше? Слово - полководец человечьей силы. Марш! Чтоб время сзади ядрами рвалось. К старым дням чтоб ветром относило - только путаницу волос. Для веселия планета наша мало оборудована. Надо вырвать радость у грядущих дней. В этой жизни помереть нетрудно. Сделать жизнь значительно трудней... На этом у меня — всё! Спасибо!

Зал громко аплодирует. Улыбающийся Маяковский, высоко подняв двумя руками трость, приветствует публику. Счастливая Зоя посылает поэту бесконечные воздушные поцелуи, а несчастная Калина, закрыв голову ладонями, плачет на стуле. Взъерошенный же импресарио Лавэ, усевшись сверху на чемоданы, грустно разглядывает окружающее пространство...

6. Задумчивый Афанасий Ильич, опираясь на трость, сидит на лавке.

АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ Вот так и закончились мои отношения с Зоей. Через два дня она уехала в Москву, и больше я её никогда не видел. А про меня тогда в городе прошёл слух, что я тоже куда-то исчез. Но я не исчез. После всего случившегося, меня посадили в Вятский ДОПР. В тюрьму то есть... И я вернулся оттуда домой только через 11 месяцев. А потом однажды на улице встретил Калину Артамонову, и она вскоре стала моей женой. А потом у нас родился сын. И поскольку мои шаржи никому были больше не нужны, то я устроился водителем на грузовик. И вплоть до 41-го года проработал на одном месте обычным шофёром. А потом началась война, и я добровольцем ушёл на фронт. И воевал, как мне кажется, очень достойно. От фашистских пуль особо не прятался, но и на рожон, конечно, не лез. В 42-м меня тяжело контузило. И я полгода провалялся в госпитале, после чего был приписан к одному запасному полку. Поэтому победу встретил уже в кругу своей семьи. А вот Зоя, которая тоже ушла на фронт, домой так и не вернулась. Она пропала без вести в 43-м году где-то под Курском. Кстати, погибли на фронте и оба наших поэта, Вершинин и Мышкин. А Тихон Елисеич Елькин, которого на фронт не взяли, увидел меня как-то хромающим по улице и отдал мне вот эту трость. Которую в 28-м году подарил ему в этом зале на прощание сам Маяковский. И вот таким удивительным образом вся эта давняя история, с приездом в наш город знаменитого советского поэта, снова замкнулась на мне. Калина, кстати, много лет потом работала в этом институте. А я всё болтался по жизни, занимаясь непонятно чем. Рисовать я больше не могу, после контузии сильно нарушена моторика, поэтому после войны пробовал опять шоферить одно время, но врачи меня вскоре и к этому делу перестали подпускать. А потом, в 80-м, в Афганистане погиб мой единственный сын... Жена сильно переживала по этому поводу и вскоре тоже умерла от обширного инфаркта... И после смерти Калины меня взяли в наш институт, на место ночного директора. Где я до сих пор и тружусь. Вот так в общем-то и живу... Из близких людей у меня на белом свете только внук Вовка остался. Но я ни на что не жалуюсь, и ни о чём не жалею. И заходя в этот зал, я, конечно, всегда вспоминаю теперь тот далёкий уже февраль 1928-го года. Когда случилось всё то, о чём я вам только что рассказал... Всё-таки прекрасные были дни. Время моей, так сказать, буйной молодости. Кстати, когда потом Маяковского спросили, какой город в СССР он считает самым красивым, он, не раздумывая, ответил - Вятка. То есть нынешний Киров. А это значит, что несмотря ни на что, ему всё же у нас очень понравилось. Вот так. И больше мне добавить здесь абсолютно нечего.

ВЛАДИМИР (за эстрадой, громко) Афанасий Ильич! Ты где?

В помещение, с небольшой сумкой в руках, входит ВЛАДИМИР ГОРЕПЁКОВ (Владимир Маяковский). Парень видит деда и улыбается.

ВЛАДИМИР Ах, вот ты где! Насилу тебя нашёл. А чего здание до сих пор не запер? Поздно ведь уже.

АФАНАСИЙ Да что-то тяжко мне, Володька. Память отчего-то разбушевалась. От неё и давление, видать, скачет.

ВЛАДИМИР Может скорую вызвать? Где у тебя ключи от кабинетов? Давай, я сбегаю и позвоню.

АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ Не надо, внучок. Посижу немного, и всё пройдёт. Я надеюсь... А если уж смерть за мной пришла, то от неё костлявой не увернёшься. Сколько ни бегай.

ВЛАДИМИР Ну, смотри сам. Тебе виднее. Я тебе борща сегодня принёс. И несколько беляшиков. Пошли в твой кабинет. Я тебе подогрею там всё.

АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ Спасибо, Володь. Сейчас пойдём.

ВЛАДИМИР Кстати, я не один пришёл. Там со мной ещё девушка. Слышишь? Хотел тебе похвастаться своей невестой.

АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ Да? А где она? Показывай, раз привёл.

ВЛАДИМИР Она стесняется немного.

АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ А чего старых людей стесняться? Мы ж не поэты какие-нибудь. Мы на молодух не засматриваемся. Зови давай.

ВЛАДИМИР (громко) Анна! Анечка! Иди к нам, пожалуйста! Я тебя с дедушкой познакомлю!

В помещение робко входит АННА СИНИЦЫНА (Зоя Елькина). Увидев девушку со знакомым лицом, удивлённый старик резко поднимается на ноги. Владимир радостно обнимает Анну.

ВЛАДИМИР Вот посмотри, дедуль! Это - Анна Синицына! Моя будущая невеста! Студентка, комсомолка и просто красивая девушка! А это, Ань, мой знаменитый родственник, который нарисовал вон тот портрет Маяковского! И зовут его - Афанасий Ильич Горепёков! Прошу любить и жаловать!

АННА Здрасте.

ВЛАДИМИР А чего ты такая довольная? От мороза, что ли?

АННА Нет, Вов. Не от этого. Просто здесь в фойе радиоточка есть. И по ней сейчас сказали, что комета Галлея к нам прилетела. И что сегодня ночью её можно будет наблюдать в Кирове невооружённым глазом. Представляете, как это интересно?! Поэтому я и радуюсь.

ВЛАДИМИР Ха. Классно. Надо будет обязательно взглянуть, что сие за медуза такая!

АННА Согласна. Надо, конечно. Ведь это событие очень большого масштаба!

Старик, морщась от боли, хватается за сердце и опускается на лавку.

ВЛАДИМИР Дед, опять прихватило, что ли?

АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ Ага, прихватило. Ещё и видения всякие наступают. Смотрю на вас, и как будто в прошлое вернулся.

ВЛАДИМИР Анечка, подержи-ка сумку! И дай мне ещё две копеечки, пожалуйста! Я с автомата в скорую помощь позвоню!
АННА Так в скорую же телефон бесплатный!
ВЛАДИМИР Аа, точно... Я сейчас! Ждите!

Владимир Горепёков быстро направляется к выходу.
 
АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ Володь, постой!

Парень останавливается и оборачивается.

АФАНАСИЙ ИЛЬИЧ Не нужно эскулапов, Владимир Владимирович... Ни к чему они мне... Я лучше вот что вам скажу, ребятки... Красивая вы пара... И правильно делаете, что улыбаетесь всякому любопытному событию.  С корнем вырывайте эту радость - у грядущих дней... И не верьте по жизни ни во что плохое... Очистите свои души от ревности и зависти... Доверяйте друг другу... То бишь не повторяйте чужих ошибок... Тогда и счастливы абсолютно будете... Как доструганные карандаши... И, конечно, непременно сходите посмотреть сегодня ночью на комету... Ведь пока она где-то путешествует, мы и живем... И я буду жить... По крайней мере, до тех пор, пока летит по нашему красивому вятскому небу, эта яркая, как солнечный свет - комета...

                Конец

P/S: Можно (перед спектаклем) попросить зрителей, чтобы они поддержали аплодисментами выход Маяковского на сцену, и в те моменты, когда он заканчивает декламирование своих стихов. Или просто предложить залу поддерживать актёров-статистов, когда они будут начинать хлопать. Также есть вероятность того, что кто-нибудь из неангажированных зрителей задаст свой вопрос поэту. Поэтому актёр-Маяковский должен быть готов к импровизации...

@ Екатеринбург. Август 2022 года.