Детектив по глупости II Исчезнувшие пассажиры

К ночи похолодало. Нежданно-негаданно. Вчера еще окаймленное красным закатом голубое августовское небо сегодня заволокло тучами, черным покрывалом нависшими над городом. Собравший вроде бы все необходимое, Сыромятников не взял с собой зонтик.  Нет, среди прочих вещей на дне наспех собранной камуфлированной спортивной сумки, купленной еще в годы спортивно-студенческой юности,  лежал свернутый дождевик, но Сыромятников слегка опаздывал и решил не возиться с его извлечением.
На покрытом лужами перроне, немного промокший, он появился за пятнадцать минут до оправления поезда. Народу в вагоне оказалось для последнего летнего месяца, и даже с учетом следования поезда в противоположном от юга направлении, на удивление мало:  какая-то семейная пара  с напряженными лицами – ну, раз лица напряженные и с печатью бытовых проблем, то значит непременно семейная пара, решил Сыромятников, – и средних лет женщина в старомодной шляпе с вуалью, и в длинном, не по сезону, черном плаще. Именно она и оказалась единственным соседом Сыромятникова по купе.
Вообще его  нельзя было назвать нелюдимым, но поклонником вынужденного общения, да еще  в замкнутом пространстве, он тоже не был. Поэтому войдя в купе и увидев сидевшую у окна соседку, ограничился вежливо-нейтральным: «Добрый вечер», почувствовав, как портится настроения от перспективы суточного вынужденного соседства,  вспомнив прочитанное где-то: ад – это другие.  Он даже на первых порах захотел подойти к проводнику – молодому хмурому парню, видать стажеру, в новенькой форме – и попросить переселить его в другое купе – вагон же почти пустой. Но не решился: как-то это глупо выглядело бы. Повода-то никакого не было.
В ответ на приветствие, женщина едва заметно кивнула, что только обрадовало Сыромятникова: перспектива выслушивания досужей болтовни или необходимость поддерживать беседу ни о чем его миновала. Он включил ночник над своей нижней полкой и стал молча распаковывать сумку, первым делом вынув  лежавшие сверху тапочки и переобувшись. В несколько успокоенной голове детектива продолжался внутренний монолог; правда уже словно обесточенный, без ноток раздражения – так, скорее по инерции:   
«По словам Кольки, секретарша оформила билет в день отъезда, по интернету. И видела ж свободные места. Могла б взять пустое купе. Нарочно, что ли, так поступила? Да ну, с какого перепугу?  У нас с ней вполне нормальные отношения: тетка как тетка. Или же эта, с вуалью, купила билет за несколько часов до отъезда? Чего ж она тогда отдельное купе не взяла? И вообще – странная какая-то.  И не заморачивался б Колька, сказал бы секретарше – Сыромятников почему-то никак не мог запомнить ее имя – взять боковушку в плацкарте».
При упоминании боковушки и плацкарта Сыромятников на секунду замер: боковушка, плацкарт – это ж другой вагон. И? И в них – в другие вагоны эти самые, он не видел, чтобы кто-нибудь садился. И провожающих не видел.
 Странно, даже с учетом не позволявшей пялиться по сторонам спешки, отбытия поезда в полночь и на север. Сыромятников с силой провел пятерней по влажным после дождя волосам, зачесывая их назад, и собрался было пройтись в соседний вагон, посмотреть – может он ошибся и народ там есть. Но тут его взгляд споткнулся о выглядывавшей из сумки край увесистой монографии испанского военного историка, посвященной войне Педро Жесткого с Педро IV. Не поленился, взял  с собой.
«Фиг с ним, с плацкартом – подумал Сыромятников, – потом схожу. Сейчас чайку и поработать».
В последе время работа на диссером застопорилась, что Сыромятникова  весьма расстраивало, из-за чего к объекту своего первого задания – любительнице массажно-маникюрных салонов и пациентки  психоаналитика Федьки, с липовым Колькиным дипломом, он испытывал едва ли не классовую ненависть.
Но все это позади. Впереди  – чуть ли не сутки пути. Так что можно наконец-то погрузиться в мир испанского Средневековья, а заодно и слегка подкорректировать конспекты читаемых им в университете лекций. Благо упомянутые Колькой вампиры и непонятные убийства переместились куда-то на задворки сознания, казались неактуальными и даже бредовыми.
Еще дома, запихивая сверху упакованных вещей монографию и нэтбук – старенький, но надежный «Самсунг», Сыромятников успокоился, решив: смотаюсь на несколько дней, поговорю с участковым, развею его суеверные страхи, а главное – постараюсь встретиться с судмедэкспертом, выясню причину смерти увиденных на фотографии людей, скопирую заключение о причинах и – домой, а потом в Испанию.
При мыслях о Пиренеях, уже у самых дверей квартиры губы детектива расплылись в блаженной улыбке, что в последнее время с ним случалось нечасто. Даже зуб ныть перестал. Да и то, что не нужно исполнять дурацкую Колькину прихоть с ежедневным завязыванием галстука и напяливанием требующих утюга рубашек – тоже радовало.
Однако уже на улице на него накатило какое-то странное чувство, скорее даже – предчувствие, что поездка не будет прострой и быстрой. А тут еще этот по-осеннему холодный и неуместный в августе дождик. Рационалист до мозга костей, Сыромятников махнул рукой –  мол, чепуха все эти предчувствия, и, подняв воротник старенькой коричневой кожаной куртки,  заспешил в недра почти пустого ближе к ночи метро. Ну а понимание того, что опаздывает, вкупе с привычно развязанным шнурком на левом кроссовке, вернули легкое чувство раздражения.
В навевающем уют неярком свете ночника, почувствовав  усталость  – физическую, но никак не влияющую на прилив энергии в предвкушении работы на диссером, – он  расстелил заправленный  свежим бельем матрац, сходил, принес себе из титана кипяток, специально взяв у проводника граненый стакан в железном подстаканнике, и кинул в горячую воду аж два пакета «Ахмата», дабы сон не одолевал.
Все это время незнакомая женщина, не отрываясь, смотрела в окно и, кажется, не двигалась, что стало напрягать Сыромятникова больше, нежели перспектива слушать ее треп ни о чем.
Соседка напоминала изваяние.  Из-за не включенного с ее стороны ночника  Сыромятников никак не мог определить ее возраст и исподволь разглядеть черты лица. Больше того: ее, казавшееся застывшим положение, подбивало спросить что-то вроде: «Вам плохо?», или: «У вас все в порядке?». Но потом про себя махнул рукой. И детектив, снова ощутивший себя в привычной ипостаси военного историка-медиевиста,   углубился  в чтение монографии, принявшись жевать купленный по дороге батончик «Марс», запивая чаем. Поезд, наконец, медленно отправился.
Работа поглотила Сыромятникова с головой. Он еще пару раз сходил за чаем, во второй раз заварив уже три пакетика, и умяв помимо шоколадки пару глазированных сырков. И где-то через пару часов, сцепив пальцы на затылке, блаженно откинулся на спинку спального места купе. Погруженный в перипетии войны двух Педро он совершенно забыл о соседке, равно как и не заметил окутавшего его, под мерный стук колес и легкий звон граненого стакана в подстаканнике, Морфея.
Снилось странное: смесь кровавого поля при Нахере, северная тайга, Педро Жестокий и, его позже беспардонно кастильским королем кинутый, союзник, Эдуард Черный Принц – оба почему-то спиной к бродившему по полю Сыромятникову, и подле них –похожая на изваяние спутница. Она как раз стояла лицом, но по-прежнему закрытому черной вуалью.   И все они – на фоне то лунной ночи, то багрового зарева: не пойми, то ли на возвещавшем утро востоке, то ли на предвещавшем долгую ночь – западе.
Сыромятников бродил по полю, заваленному окровавленными трупами смуглых и одетых в стеганки-акетоны испанских хинетов, закованных в латы английских и французских рыцарей, меж таежных сосен и одиноких, потерявших всадников коней, спотыкаясь о покрытые мхом кочки, напоминавшие срез яблока, щиты-адарги, однолезвийные фальшионы и покрытые шипами булавы.
Больше на  поле, если не считать трупы, никого не было, кроме кастильского короля  и опершегося на полуторный меч Эдуарда Черного принца в шлеме, верх которого украшала фигура леопарда в короне; ну и стоявшей подле них казавшейся неуместной соседки Сыромятникова по купе. Сам детектив все пытался понять: живы они или нет? И в залитом лунном свете, в отблесках зарева пытался разглядеть их лица, но обойти их почему-то не получалось. 
Проснулся он от грохота, свидетельствовавшего: поезд, возвестив начало торможения протяжным гудком, остановился на какой-то станции. Отодвинув занавеску и смачно зевнув, Сыромятников глянул в окно: раздирающий ночь бледный свет фонарей на безлюдном перроне. Детектив, еще раз зевнув, выключил нэтбук и вспомнил про соседку, оторвав взгляд от погасшего экрана монитора.
Напротив него никого было. Сыромятников аж приподнялся: может соседка легла? Нет. Даже матрац не расстелен. Не поленился, встал, нащупав ступнями тапочки, и посмотрел на верхние полки, включая багажные и те, что над его головой. Пусто. Сошла не предыдущей станции? Детектив вышел в полумрак тамбура и, подойдя, к купе проводника, прочитал название перечисленных остановок. Потом выглянул в окно, аккурат перед его вагоном – обшарпанное здание вокзала, с какой-то бродячей собакой перед входом. Больше – ни   души. Название на здании  свидетельствовало: это первая остановка поезда.
Понятно, что женщина могла выйти в тамбур заранее.  С вещами. Вещей, правда, Сыромятников, также не мог у нее вспомнить. Да, она сидела, кажется, с небольшой сумочкой в руке. Все. И больше – никакого багажа, что необычно для пассажира поезда дальнего следования.
На фоне этих размышлений поезд медленно тронулся. Сыромятников постучался в купе проводника. Стажер с заспанными глазами и в мятой белой рубашке открыл не сразу, что удивляло: по правилам, на остановке он должен был открыть дверь вагона во время стоянки, хотя бы для того, чтобы женщина могла сойти. Или она сошла в другом вагоне? Скажем, в том, в  котором сходило больше пассажиров. Но таковых не было на перроне. «Короче, – думал Сыромятников – заспанный вид проводника не вяжется с его обязанностями».
– Простите, а вот со мной женщина ехала в купе, она вышла на этой остановке? – осознавая нелепость вопроса – ему-то какое дело? – тем не менее спросил Сыромятников.
– Какая женщина? Вы вообще в одном вагоне едете один, – ответил проводник со сдержанным раздражением и поднял на пассажира  непонимающий взгляд.
– А семейная пара? – детектив кивнул в сторону купе, куда, он точно видел, они входили перед отправлением поезда.
Взгляд стажера стал еще более хмурым и непонимающим. Он даже не нашелся что ответить. Все поняв и без слов, Сыромятников, ощутив, как мгновенно голова освободилась от ошметков сна, рванулся в купе, в которое, он точно видел, вошла молода пара, и рывком открыл дверь. В освещенном мерцающим за окном светом фонарей купе было пусто. И никаких следов пребывания людей. Сыромятников обернулся и увидел как сонный проводник заходит в свое  купе, закрывая за собой дверь.
«Сейчас поди еще начальнику поезда сообщит, что едет с сумасшедшим, да еще один» – промелькнуло в голове. Потрясенный и скорее даже не понимающий, что происходит, Сыромятников вернулся в свое купе,  включив ночник там, где сидела – сидела  же, сидела! – его соседка, он снова осмотрел ее место, даже под нижнюю полку заглянул, посветив встроенным в телефон фонариком. Ничего. Как будто и вправду не ехал с ним никто.  Даже следов от ее обуви не было, хотя должны были остаться, из-за прошедшего дождя – следы от сыромятниковских-то кроссовок на ковре разглядеть было нетрудно. Она ж даже чай не брала и не ела ничего. Соответственно, ни крошек там, на полу, ни обороненной салфетки. Ничего.
Ту же процедуру осмотра Сыромятников провел в купе семейной пары. Тот же результат. Даже коврик на полу был абсолютно чист,  будто только пропылесосен и минимально не скомкан. Такого быть не могло, пусть бы пара и была донельзя аккуратной и сразу, при входе, переобулась в чистую обувь. Все равно – хоть какие-то следы ее пребывания в вагоне остались бы. А тут даже занавески не были отодвинуты.
Вернувшись к себе, подумал: « С чего я решил, что пара вообще – семейная, может брат с сестрой, Хотя, какая разница». Впрочем, даже минимальный опыт работы детективом, равно как и здравый смысл, научили: важны любые детали.
Сыромятников заварил чай, снова бухнув в стакан три пакетика «Ахмата», и заперся, дабы никто не беспокоил,  в своем купе. Чиркая зажигалкой – это, в зависимости от того, загорался огонек или нет, способствовало то сосредоточению, то раздражению; на сей раз зажигала работала бесперебойно – вспомнил  о нахлынувшей, сразу после выхода из дома, тревоге и понял: простой поездка, да, точно не будет, не сомневаясь: странное исчезновение пассажиров в его вагоне напрямую  и непонятым пока ему образом связано с порученным ему Колькой заданием.
Иллюстрация: Продолжение следует.
 


10 – 16
августа 2022 года. Чкаловский