Горячая точка

Действующие лица:
ОНА
ОН

   На сцене  — стрип-клуб для женщин. Точнее, отдельный кабинет этого заведения. Зритель видит столик с набором напитков, мягкий диван. В центре — шест, вокруг которого под звуки музыки совершает эротические па молодой человек лет 17. Он в откровенном наряде, стилизованном под армейскую униформу. На диване расположилась дама. Довольно симпатичная, но какая-то… Пожёванная жизнью, что ли. И сколько ей лет, сходу не скажешь: может, около 30, а, может, и за 40. Она увлечённо наблюдает за движениями юноши.

   ОНА. Ну, давай, давай, кисёнок! Вот, вот… Ай, умничка! А теперь шортики расстегни, тётя тебе туда денежку положит…
                (суёт купюру в брюки танцора)
Во-во-во… Ах, красавчик! Ах, душка!... А ещё раз так сможешь? Браво!..
            (хлопает в ладоши и ещё одна купюра переходит к юноше)
Ну-ка, спинкой повернись… М-м-м, отпад!.. А приспусти-ка… Нет, не полностью, чуть-чуть… Класс, вообще!.. Ну-ка, пуся, подойди ко мне.
                (хлопает ладонью по дивану)

   Юноша с готовностью занимает место рядом с клиенткой. Улыбаясь, следит, как она гладит ему грудь, живот, смело запускает руку за пояс его шорт.

   ОНА. Слушай, а ты клёвый… Накачанный такой… В тренажёрку ходишь? Молодой, а мускулы и всё такое… От девочек, небось, отбоя нет?

                Юноша неопределённо пожимает плечами.         

   ОНА. Чё скромничаешь? Ясен перец, на таких бабы гроздьями вешаются… Будь я сама чуток помоложе… А, в общем-целом, я и сейчас хоть куда! Точно?
                (кладёт его руку себе на колено)
Вот только ладошки у тебя… Того… Как у автослесаря. И ногти…Чё за ручёнками-то не следишь? Капусты на маникюр не хватает? Я дам…
                (игриво водит купюрой перед носом парня)

   ОН (немного смущённо). Да нет… Не в этом дело… Просто на практике я сейчас. На производственной…

   ОНА. Чё? Чё ты такое гонишь? На какой ещё практике? Где?

   ОН. На заводе. На металлургическом. На нашем…      

   ОНА (заливаясь смехом). Без балды? Так ты рабочий класс, что ли? Пролетарий эротического труда? А здесь чё, в ночную смену подрабатываешь?

   ОН. Да ладно вам… тебе подкалывать… Говорю же – на практике. В пятом цеху. Третья бригада… Я же в фазанке учусь. На сварщика. Вот отбарабаню сколько положено, диплом получу, разряд – и дерись оно всё... Сдался мне этот завод!.. Я здесь за ночь столько имею, сколько там за месяц…

   ОНА (продолжая хохотать). А ты бригаду сюда переводи. Чё, вы там все такие лапушки?

   ОН. Зря вы так… ты так. Бригада у нас путёвая… Ребята меня как своего приняли. Всё показали… Понимаете… понимаешь, у меня тавровый шов всё никак не получался. Хоть убей! Особенно, если с двусторонним скосом, да ещё под углом… Вы знаете… ты знаешь, как высокоуглеродистую сталь варить трудно! Взять ту же 85-ю, семидесятку или даже 60-Г по ГОСТУ… Чуть прощёлкал — и шов уже пористый, рыхлый…  Так парни меня научили, электроды специальные дали. Импортные... Мы даже в выходные всегда вместе: то рыбалка, то футбол… Сегодня наша бригада в ночь вышла, а мне не положено — молодой, типа. Кодекс, блин!..

   ОНА. А про клуб они знают? Ну, в смысле, что ты здесь ляля-тополя… Кодекс нарушаешь?

   ОН (отводя глаза). Не-а… Если ребята просекут, что я в «Горячей точке» стриптизёром, засмеют. А то и накостыляют ещё вдогон...

   ОНА. Слушай, а чё ваша контора так называется? «Горячая точка»?..
                (смеётся)
А, поняла, поняла! Это, наверное, потому что здесь сварщики танцуют. Молодые горячие сварщики со своими раскалёнными электродами… Да? Ха-ха-ха…

                Звонит мобильник.

   ОНА. О, привет, Катюха! Куда пропала-то? Весь вечер дозвониться не могу… Слушай, приезжай в «Горячую точку», оторвёмся напоследок. Когда ещё теперь увидимся… Ну, тут мальчик такой приятный, с такой попкой симпатичной… Чё?.. Почему не можешь?.. Какой пожар?.. Ну, пожар на заводе, ну и чё? Мало ли там пожаров… Витьку срочно вызвали?.. Взрыв? Жертвы?.. Да ты чё!.. Кошмар… Ну а, может, всё-таки?.. Ладно, как знаешь… Пока.

   ОН (с тревогой в голосе). Что там за пожар? На заводе пожар?..

   ОНА (думая о чём-то своём). Да, в пятом цеху… Рвануло там что-то…               
Перекрытие какое-то рухнуло… Шестерых завалило…

   ОН. Шестерых?!

   ОНА. Или пятерых… Какая разница? Там у них вечно что-то взрывается…
 
                Юноша начинает торопливо одеваться.

   ОНА. Ты куда это, на ночь глядя? Я тебя отпускала?

   ОН. Я на завод… Там же ребята… Моя бригада, понимаете… понимаешь? Они же в ночную вышли… А вдруг это их?..

   ОНА. Да ладно, чё ты… Не их это…
                (внезапно переходя на крик)
А хоть бы и их! Я за всю ночь заплатила, понял? И ты, ангелочек, эту ночь отработаешь! Понял?.. От и до!

                Юноша продолжает одеваться.

   ОНА. Не врубился, что ли? Тебя же выкинут отсюда, придурок! Я капну – и в два счёта выкинут...
                (меняя тон)
Ну, ещё один танец, а? Я заплачу, я хорошо тебе заплачу… Вот, вот, вот… Бери!
                (суёт ему в одежду деньги)

   Юноша делает движение, чтобы выбросить эти бумажки, но что-то мешает ему. Поминутно оглядываясь, он неуверенно идёт к шесту. Музыка усиливается, она звучит яростно, жёстко, невыносимо громко. Юноша танцует, но в его па уже нет прежней раскованности и самолюбования.

   ОНА (заводясь). Ну, давай, давай, сварщик! Ну, где же твой горячий электрод? Дай дугу на 220! На 380!.. Напряжение, напряжение, не чувствую высокого напряжения!..

   Юноша очень старается, но у него ничего не клеится. Оборвав танец на половине, он снова бросается к разбросанной по полу одежде.

   ОНА (брезгливо). Эх ты! Какой же ты профессионал? Сварщик ты… Сварщик – и всё… Смотри, сопляк, как это делается.

   Она подходит к шесту и исполняет эротический танец. Умелые и страстные движения не оставляют сомнений: дама не понаслышке знакома с азами жанра.

   ОНА (почти выкрикивая). Чё уставился? Да, тоже в клубах танцевала. А ты как думал? По 7 – 8 часов танцевала. Пять лет – изо дня в день… Опашешь своё на шесте, в клетке или у столиков, а потом идёшь с мужиками в приват-комнату… Выжатая, полудохлая – но идёшь… Потому что так надо было! Потому что я не сварщицей работала, а стриптизёршей! Понял? И не косячила, как ты… Ни разу! Я положенное честно отрабатывала. И ты отработаешь!..

   Внезапно она падает на колени. Рыдая, вытаскивает из сумочки пачки купюр, бросает их юноше под ноги.

   ОНА. Забери всё… Забери… Видеть их не могу… Забери всё, только не уходи… У меня другой такой ночи уже не будет!

   Растерянный и подавленный происходящим юноша кидается собирать купюры. Герои оказываются на полу лицом к лицу.

   ОНА (прижимаясь лицом к его одежде). Какой запах!.. Дышала бы и дышала… Знаешь, а он никогда так не пахнет… От него всегда цветочным дезодорантом несёт. Дешёвым… И каким-то тальком или ихним нафталином –  так одежда в секонд-хэнде пахнет… Сколько помню его – всегда один и тот же запах… Меня даже мутило поначалу, а потом ничего, привыкла… Нет, ты не думай, он хороший. Противный, но хороший, хоть и итальяшка… Он добрый… Вот, меня к себе забирает… Пару лет назад с ним познакомились. Ну чё, всё как обычно: танец, отдельный кабинет, потом гостиница… Да ты в курсе… Заплатил хорошо – он не жадный… А через пару месяцев один анализ, второй… Врачи: ничё, мол, с таким диагнозом годами живут… А сами глаза отводят… И тут этот нарисовался. Франческо грёбаный… Моя, мол, вина, повезу тебя к себе в Милан, будем вместе лечиться – и прочая ботва… Совестливый, короче, мужчина попался… Завтра улетаем…
                (комкает раскиданные купюры)
Вот денег дал, гандон штопаный, чтобы я, значит, с родиной простилась. На полную катушку… Вот я и прощаюсь…
                (с вызовом)
А чё мне остаётся, а? На ссаном матрасе в городском диспансере медленно подыхать?.. Слушать, как сифилитики в спину шипят, проституткой называют?.. Нет уж! Ешьте сами… Я лучше там… Там хоть море, солнышко… Там уход, лекарства опять же… Франческо – он богатый, он, если надо, сиделку наймёт… Или сидельца – такого же красивого, как ты… Не уходи, а?
                (орёт на пределе голосовых связок)
Танцуй, ****ь! Танцуй, сука, тварь продажная, дешёвая!..

   Юноша снова начинает свой танец. Движется неуверенно, словно слепой. Но, сделав несколько движений, останавливается, нетвёрдой походкой подходит к двери, рвёт на себя ручку. Дверь не поддаётся. Он пытается снова. Бесполезно. И опять… Вконец обессилевший, он сползает на пол.

   ОНА (наливает из бутылки себе и ему). Она не откроется… Я до утра попросила запереть. Если с родиной прощаться – так уж по полной, правда? На вот, выпей лучше. Ребят тех помяни. Им всё равно уже ничем не помочь, все мы когда-нибудь… Я, наверное, пораньше, ты позже… Знаешь, а давай-ка с тобой станцуем! А?.. Мне у тебя вот это движение понравилось. Покажешь?

   Помогает ему подняться, начинает танцевать. Постепенно ей удаётся втянуть в танец и юношу. Темп всё нарастает, движения партнёров становятся резкими, вызывающими, почти агрессивными. Так, наверное, и танцуют в последний раз.

   ОНА. Давай, малыш, давай! Проводи меня как положено! Чтобы потом, сука, вспоминалось, до последнего дня вспоминалось! Жарь, сварщик, жарь! Я завтра улетаю… Но это завтра… А сейчас давай, кисёнок, ****ь, родной мой, такой же продажный как и я!.. Давай, давай!..



                Конец                cherlak44@yandex.ru