Тюремные рассказы

  Судье Онищенко О.А.

Я уже на пенсии, но подрабатываю уборщиком в административном здании мужской колонии. Расположено учреждение вблизи нашего посёлка, а больше-то у нас и негде работать. Вижу я там много, говорю мало, но иногда мне все же хочется поделиться увиденным. Так рождаются мои тюремные рассказы.
...

Письма из мусорной корзины
тюремного цензора или выстрел через века

  Был обычный рабочий день: я намывал полы, протирал мебель, выносил мусор. В мусорных корзинах всегда бумаги измельчённые, пропущенные через уничтожитель. Но в этот раз я увидел у цензора в корзине целые листы, исписанные красивым, почти каллиграфическим  почерком. «Письма!», решил я, достал их, сложил и засунул в карман халата. Решил, что перед сном почитаю «запрещённую литературу».
  Это были послания заключённому от его возлюбленной. Никогда и никто не писал мне таких слов. Читая чужие письма, я завидовал «сидельцу». Зря. Позже я расспросил о нём и о его деле. Печальная вышла история.

                Встаньте!  Суд идёт!

  Обвиняемый - историк и по совместительству поисковик общественной организации. У него не было и в мыслях содеять с редкой находкой начала 19 века - частями нарезного ружья - что-либо злоумышленное. Нарезное оружие – редкая находка. Несмотря на то, что такое оружие стреляло и дальше, и точнее гладкоствольного, солдаты и офицеры в войне 1812 года пользовались им крайне неохотно. Они были сложными в обслуживании, требовали особых навыков, заряжались медленнее, быстро засорялись пороховым нагаром, и теряли все свои качества.
 Представьте только себе, сколько нужно потрудиться, чтобы произвести выстрел: взять ружье наперевес, открыть затвор, скусить конец бумажного патрона и высыпать немного пороха на полку, зарыть полку, поставить ружье вертикально слева от себя, вытряхнуть остатки пороха в дуло, забить пулю с помощью шомпола, выстрелить, почистить ударный механизм, охладить ружье, поменять кремень. Поэтому и во французской и русской армиях они составляли совсем небольшой процент огнестрельного оружия.
  Отправить в металлолом эти предметы, являющийся для любого обычного обывателя хламом, а для нашего героя - артефактами, рука не поднялась. Покрытые вековой ржавчиной ствол и затвор лежали на почетном месте в секретере рядом с антикварными томиками «Войны и мира». И только, когда любимая сказала, что их годовалой дочери необходимо дорогое лекарство, а денег после похорон матери не оставалось от слова «вообще», он решился почистить и уступить эти экспонаты какому-нибудь коллекционеру. Набрал в Яндексе: «Оружие 1812 года».  Предложений много: кремневые ружья, пистоли, дуэльные пистолеты. Цена приличная. А ему бы и трети стоимости достаточно. Но привести в божеский вид всё-таки придётся. Обратился к одному умельцу…
  Кто мог подумать, что из этих отголосков «нашествия двенадцати языков», сокрытых землёй более двухсот лет и, наконец, явивших себя миру, на судебной экспертизе смогут произвести выстрел.
  Дальше всё происходило словно в многосерийной короткометражке: задержание, допрос, признание вины, заключение под стражу и последняя надежда на помилование - апелляционный суд.
  На большом экране между прутьями прочной решетки обвиняемому плохо видно, но хорошо слышно миловидную судью в чёрной мантии, которая приятным голосом зачитывает поданные ей адвокатом прекрасные характеристики и благодарственные письма музея, в который он постоянно сдавал представляющие исторический интерес находки. Затем все трое заседающих судей, одобрительно перешептываются, слушая адвоката, уповающего на медицинское заключение о болезни подзащитного и на массу других смягчающих обстоятельств: имеет годовалую дочь, ранее не судим, бескорыстный волонтёр. Подзащитный - скромный человек, от похвал ему неловко, он украдкой смахивает слезинку. Сочувствующие коллеги и друзья сопереживают, затаив дыхание.
  Лишь одно лицо в судебном зале бесстрастное и отрешённое, лицо обвинителя, поджелудочная железа которого начала давать о себе знать ещё накануне вечером. Потом была долгая бессонная ночь, боль и раздражение на весь белый свет. Сейчас, не вслушиваясь в происходящее в зале заседаний, он перебирает в уме все съеденное за воскресным застольем, чтобы понять, что же все-таки явилось триггером. А в прениях, скрывая боль за маской строгости, выступит коротко и жёстко:
  - Виновен. Снисхождения не заслуживает. Сговор. Незаконное хранение и ремонт огнестрельного оружия.  Цель - последующий сбыт теперь, когда идёт специальная военная операция …
  В перерыве он уйдёт из суда до оглашения приговора, зная, любое решение суда всё равно не смягчит его собственные страдания.  Как и настаивал прокурор, приговор был крайне суров: ** лет колонии. Никакого ожидаемого адвокатами и слушателями «условно» не прозвучало…
  Захлопнулась дверь. Суд удалился, оставив после себя в душной комнате нависшую гильотиной густую липкую тишину, под которой каждый присутствующий слышал только стук своего несогласного сердца.


Письмо в ИК-№ ***
Ответ на письмо заказан

  Мой милый, знаю, как тебе плохо, горестно и трудно сейчас. Ты огорчён, рассержен на себя, ты перестал верить в справедливость, потерял надежду, растерян и подавлен.  Я тоже не могу до сих пор прийти в равновесие. Я улыбаюсь исключительно для того, чтобы наша драгоценная малышка была спокойна.
  Если бы ты только знал, как мне тебя не хватает…
  Но нам надо быть сильными, тебе и мне, чтобы наша дочка могла позволить себе быть слабой. Она должна знать, что мы всегда будем вместе и обязательно в трудную минуту придем на помощь друг другу. 
  Береги себя. Настаивай, чтобы тебя осмотрел тюремный врач. Без его указаний у меня не принимают лекарства для тебя. Доктор сказал, что тебе ни в коем случае нельзя прекращать лечение.
  Я не опускаю рук, стучусь в разные двери и пишу письма в разные инстанции. И обязательно что-нибудь придумаю, чтобы облегчить твою участь, спасти тебя, себя и нашу любовь. Отвечай на мои письма, пожалуйста, напиши мне хотя бы несколько слов, что ты жив и чувствуешь себя хорошо. Мне этого будет достаточно, чтобы преодолеть все трудности.

Твоя, самая верная,  ***


Письмо в ИК-№ ***
Ответ на письмо заказан

  Мой родной, просыпаясь, я не спешу открывать глаза, припоминая все наши яркие счастливые рассветы. Теперь, без тебя, утренние небеса пугают меня своей серостью. Солнце перестало заглядывать в окна, чтобы любоваться нашими поцелуями. Я могла бы прожить без него, но не без тебя.  Я замерзаю. Мои простыни снежно холодны, они забыли тепло наших сплетенных тел.
  Ты помнишь, какой сегодня день? Сегодня должна была быть наша свадьба. Я достала из шкафа воздушное белое платье, надела и стала ждать твоего условного стука в дверь и твоих тревожащих душу шагов.
  Наверное, так сходят с ума. Я прекрасно знаю, что ты не волен прийти, но я жду.  Снова мне отказали в свидании.
  Ты болен, у тебя участились приступы, я хочу ухаживать за тобой, прижать твою руку к своему сердцу, но в изоляторе свидания запрещены.  Я знаю, что ты поправишься. Обязательно поправишься! Ради нас. Ну почему же так бессильны врачи и лекарства! Господи, помоги!
  Любимый, ты должен жить ради будущего, ради нашей дочери, ради нашей любви! Если не сможешь написать ответ на листе, просто прикоснись к нему рукой. Когда мне его перешлют я зацелую отпечатки кончиков твоих пальцев, моля всевышнего о твоём спасении.

Твоя, самая верная, ***
 

Письмо в ИК-№ ***
Ответ на письмо заказан

  Любимый! Я пишу тебе снова и снова, но не получаю от тебя весточек. Я заставляю себя верить, что ты обиделся на меня, или даже, разлюбил. Прости меня. Люби меня. Мне страшно, я боюсь тебя потерять! Я постоянно мысленно молюсь за тебя:
  - Господи! Пусть лучше он отринет меня, но только останется живым, это главное!
  И если случилось так, что ты пред смертной чертой, то я знаю точно, что это поправимо: просто сделай шаг назад и продолжай жить. Ты можешь сделать это ради нас с дочерью, пожалуйста…. Просто будь живым! Я так сильно тебя люблю, что не смогу быть здесь на земле, зная, что ты там, на небесах. Что станет тогда с нашей крохой?

Твоя, самая верная, ***

Письмо в ИК-№ ***
Ответ на письмо заказан

  Мой единственный! Я придумала, как спасти нас. Этой ночью я устрою тебе побег. В полночь, в самую темную темень, когда всё в природе объято томной негой, и твоим охранникам не придёт в голову ничего заподозрить, я во сне приду к тебе.
  В снах я сильная и смелая. Мне не трудно будет вырвать оконную решетку одним рывком и вмиг разобрать по кирпичику злосчастную стену.
  - Бежим со мной! - скажу я тебе.
  И в тот же момент мы окажемся на нашей скамейке в глубине парка с желтыми огнями таинственных фонарей. Ты помнишь, какой там густой запах скошенной травы и полевых цветов. Так пахнет свобода!
  Этой ночью обязательно будет гроза с молниями через всё небо и с необычайно крупными каплями дождя. А мы останемся сухими, ведь нас от непогоды, как всегда, спасёт зонт из ветвей широколистных каштанов.  А когда земля и небо соприкоснутся сладким резко пахнущим озоном и петрикором, прошу тебя - дыши! Дыши! Впитывай каждой клеточкой твоего тела «гремучую смесь».  Это придаст тебе силы, чтобы все перебороть и выжить. Не назло всем, а на радость и счастье нам.
  Наша дочь в это время будет спокойно спать в своей кроватке, все детки должны спать в это время и видеть свои детские счастливые сны. Утром я ей расскажу, что ночью ненадолго приходил папа и поцеловал её во сне. Расскажу ей, какие у тебя добрые глаза и ласковые ладони. Она верит, что ты с космонавтами готовишься лететь в иные миры, спасать инопланетные цивилизации. Она хранит подаренный тобой осколок метеорита и засыпает, зажав его в ручонке.
  - Мы любим тебя. Помни это и обязательно дыши! Дыши и живи!

  До встречи, мой ненаглядный! Мы обязательно встретимся и будем по-прежнему вместе и счастливы.
 
Твоя, самая верная, ***
...

  Как вы и сами уже догадались, письма эти не были переданы адресату по причине его убытия в небытие. Беднягу захоронили на тюремном кладбище. Свидетельство о смерти направили директору детского дома, поскольку других родственников, кроме малолетней дочери, обнаружить не удалось.
 
Встреча наших возлюбленных всё же состоялась, только на небесах.

  Должностное лицо N получил внеочередную звездочку на погоны за заслуги по ликвидации опасной банды.

  В нашей колонии, как и прежде, время ползёт медленно, безрадостно и предсказуемо.
  У меня в жизни тоже почти ничего не изменилось. По будням - работа, дом, работа, а вот по выходным я уезжаю в город, покупаю коробку конфет и отправляюсь в детский дом.

* На обложке фрагмент картины Ярошенко Н.А. «Заключенный»