На рубеже веков

  Существуют разные точки зрения на то, когда фактически наступил ХХ век. Многие затем считали, что "настоящий двадцатый век", как писала Анна Ахматова, грянул в 1914 году, с началом мировой войны. Но всё же веяние нового века почувствовалось и по календарю - к 1900 году - прежде всего в повседневной жизни людей.

  Последняя четверть XIX века - время стремительных изменений в быту, происходивших в результате  технической революции (оговоримся,  речь идёт прежде всего о развитых странах).
  Всего за 30 лет жизнь  изменилась так, как она не менялась несколько веков.

  Представим себе: в 1875 году люди съехались к кому-то в гости встречать Новый год. Если это - крупный город Европы или Северной Америки, то они, скорее всего, поехали в экипаже с извозчиком, поднимались на верхний этаж по лестнице. На улице было газовое освещение, а в доме - керосиновые лампы, а то и свечи. Все поздравления писались от руки птичьими пёрышками, шли по почте много дней из других мест. Наряды к празднику готовятся вручную. Встретившись,  компания музицировала "вживую", так же только звучали песни. Всё угощение готовилось вручную, горел очаг.

  Теперь представим встречу Нового года четверть века спустя,  в 1900 году. Ехали гости на трамвае (а в нескольких городах - и в подземке), в видный дом поднимались на лифте. Всюду уже горит электричество. Приходят телеграммы, открытки и заказные письма, часто используется пишущая машинка, а от руки пишут "вечными" стальными перьями. Хозяйка штопает на машинке. В гостиной завели граммофон. Звонит телефон. На кухне работает газовая плита, а многие кушанья можно быстро получить из ресторана. И где-то близко люди идут уже не только в театры,  но и в кинематограф, делающий первые шаги.

  Были и зримые отметины, с которыми связывали уход минувшего века, 22 января 1901 года ушла из жизни королева Виктория, эпоха которой в Англии и её колониях длилась более 60 лет. И почти столько же продолжалась эпоха оперного мэтра -  Джузеппе Верди, покинувшего этот мир через 5 дней - 27  января того же года. Конец века ощущался и в связи с кончиной третьего и самого великого венского "короля вальса" - Иоганна Штрауса-сына, последовавшей чуть ранее - в июне 1899 года. До этого много лет говорили, что в "двуединой" империи два монарха - Франц-Иосиф и Штраус. Но ведь то же самое говорили и про Россию:"Два царя у нас - Николай II и Лев Толстой. Кто из них сильнее? Николай II ничего не может сделать с Толстым, не может поколебать его трон, тогда как Толстой, несомненно, колеблет трон Николая..." (А.В.Суворин, дневник 1901 г.). Лев Николаевич заглянул и в ХХ век - прожил в нём целое десятилетие.

  Не все оценивали уходящий век с восторгом. Появилась даже книга "Глупый век".
  "Французский публицист виконт Д’Авенель разочарованно констатирует на пороге нового столетия, что «все наши современные битвы против стихий, все наши победы над материей в моральном плане не дали ничего» и скоро «человечество станет добычей ужасной скуки». Медик Макс Нордау, понося от имени здорового человечества современную литературу, и особенно поэзию, говорит о всеобщем «вырождении». А Леон Доде подводит решительный и обобщающий итог: «глупый XIX век» — и прямо так и называет свою нашумевшую в то время книгу"(С.Небольсин).
  "…Модные течения в литературе и искусстве, харак­теризуемые названием „конца века“, равно как и сочувствие к ним публики, вызываются болезнями, именно вырождением и истерией», — ставит диагноз в своей книге 1892 года едва ли не самый известный разоблачитель модер­низма, врач и писатель Макс Нордау.
  Чего только не говорили и писали тогда про заявившее о себе в конце XIX века новое искусство! Характерен сам появившийся термин "декаданс" - "упадок". А потом поняли, что это "серебряный век"!

  Многие в нетерпении встречают новый век уже в ночь на 1 января 1900 года, хотя по-правильному он наступил через год, с 1901-ым годом. (Вопрос к учашимся: Объясните, почему)
  В 1899-1900 годах в прессе публиковалось бесчисленное количество прогнозов на ХХ век. Особенно популярны были описания и картинки жизни в 2000 году. Глядя на это, мы можем пожать плечами - фантазия чаще всего не шла дальше летающих саней и движущихся дорожек. Наряду с летательными аппаратами часто изображались люди, парящие в небесах на крыльях. Небоскрёбы выглядят под модерн, неоготику или неоклассицизм, оставшиеся в первой половине ХХ века. А одежда людей почти не изменилась по сравнению с 1900 годом: сюртуки, цилиндры, длинные платья с шлейфом...
  А вот как представлялась карта мира в одном французском издании: Россия и Англия разделят между собой всю Азию... Почти повсюду сохранятся монархии, и лишь немцам автор позволяет провозгласить республику.
  В 1899 г. Иван Вазов написал рассказ "Последний день ХХ века". Болгарский царь Иван принимает поздравления от российского императора, турецкого султана и президента Испании. Как говорится, всё не сошлось... Правда, сбылось то, что София стала зелёным городом садов и парков и туристической Витоши (но небоскрёб - гостиницу "Кругозор" там не построили,  потому что гора объявлена национальным парком).
  31 декабря 1900 года издатель Суворин сам в своей газете «Новое время» описал грядущий ХХ век: Лучшие умы Европы строят оптимистические прогнозы о благотворности прогресса и умягчении нравов человечества. Уже сейчас можно с уверенностью утверждать, что человечество в ХХ столетии полностью откажется от войн и междоусобных притязаний, силами науки будут побеждены изнурительные болезни, а может быть и сама смерть, права человека и гражданина Российской Империи будут гарантированы мудрым Монархом, из лексикона наших внуков исчезнут отвратительные слова «голод», «проституция», «революция», «насилие». «Резко снизится, и вовсе исчезнет, не позднее 1997 года, преступность; полёт из пушки на Луну станет такой же обыденностью, как и поездка в городском омнибусе; «разве поднял бы Каин руку на брата, имей он уютный дом с тёплым ватерклозетом и возможность соприкоснуться с фонографическим чудом». Наши пращуры могут лишь завидовать нам из гробовой сени — они были несчастны, потому что алкали, но не вкусили сладости нового века — века без войн и скорбей, нашим внукам мы с гордостью скажем, сидя перед электрическим камином в 1950 году — «Мы жили у истока великой эпохи благоденствия!»
И Суворин вступает в заочную полемику с французским художником и фантастом Робида, который видел ХХ век как столетие войн, нужды, бедствий и лишений. В пародийном ключе Робида предрекал многие грядущие великие открытия и зловещие катаклизмы. Он довольно точно угадал дату русской революции и Второй мировой войны (которую у него начинают китайцы(???), предсказал формы правления такого рода, когда государство получает «право располагать по усмотрению жизнью граждан и устилать землю их трупами», предсказал перенаселение и загрязнённость земного шара, грандиозные электрические катастрофы, когда «свободный ток» вырывается из резервуара и над Европой бушуют мощные электрические бури. «Месье Робина, оставьте свои страшные святочные сказки старым нянькам. Грядёт Великий Двадцатый Век и новое вино не наливают в старые мехи. Пусть смертоносные выстрелы века XIX навсегда канут в Лету под жизнерадостные пиршественные клики и бескровную канонаду корковых пробок из бутылок игристых вин!»

Из "Петербургской газеты":
Два века

И так мой друг прощай!
Дай Бог, чтоб глубже ты проникнул в область духа,
Чтоб род людской не относился глухо
К страданиям людей,
Дай Бог, чтоб братство век твой озарило,
Чтоб перед правым преклонилась сила,
Чтоб общее её презрение клеймило.
Да торжествует свет святых идей,
Пусть люди все живу как братья.
И старый Век Век Новый заключил
В свои  объятья
И в область вечности на крыльях воспарил.

  Среди таких прекраснодушных мечтаний встречались и другие прогнозы.
  Энгельс, 1887 год: «Для Пруссии – Германии невозможна уже теперь никакая иная война, кроме всемирной войны. И это была бы всемирная война невиданного раньше размера, невиданной силы. От 8 до 10 млн. солдат будут душить друг друга, и объедать при этом всю Европу до такой степени дочиста, как никогда еще не объедали…  тучи саранчи. Всё это кончится всеобщим банкротством; крах старых государств и их рутинной государственной мудрости – крах такой, что короны дюжинами будут  валяться по мостовым…" Но главным было:"только один результат абсолютно несомненен: всеобщее истощение и создание условий для окончательной победы рабочего класса…"
В 1894 г. известный общественный деятель Б.Н. Чичерин давал прогноз, что Германия развяжет войну, которая будет всеобщей и потрясет всю Европу.
Большой резонанс вызвала тогда книга философа Владимира Соловьёва "Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории". Что же в 1899 г. в своём диалоге предсказывал В.С. Соловьёв? Мировую войну, и её виновник - правители императорской Японии.
"Воспользовавшись тем, что Европа была занята последнею решительною борьбою с мусульманским миром(?), в начале XX века они приступили к осуществлению великого плана — сперва занятием Кореи, а затем и Пекина, где они с помощью прогрессивной китайской партии низвергли старую маньчжурскую династию и посадили на ее место японскую".
"Уже первый богдыхан (?) из японской династии мог сделать удачную пробу оружия обновленной империи, вытеснив французов из Тонкина и Сиама, а англичан из Бирмы и включивши в Срединную империю весь Индокитай. Преемник его, по матери китаец, соединявший в себе китайскую хитрость и упругость с японскою энергией, подвижностью и предприимчивостью, мобилизирует в китайском Туркестане четырехмиллионную армию, и, в то время как Цун Лиямынь конфиденциально сообщил русскому послу, что эта армия предназначена для завоевания Индии, богдыхан вторгается в нашу Среднюю Азию...в то время как двухсоттысячная русская армия, давно собранная у границ Маньчжурии, делает неудачную попытку вторжения в хорошо защищенный Китай".
И вот уже "панмонголоидная" империя подчиняет Европу:
"В Париже происходит восстание рабочих sans patrie, и столица западной культуры радостно отворяет ворота владыке Востока. Удовлетворив своему любопытству, богдыхан отправляется в приморскую Булонь, где под прикрытием флота, подошедшего из Тихого океана, готовятся транспортные суда, чтобы переправить его войска в Великобританию. Но ему нужны деньги, и англичане откупаются миллиардом фунтов".
Не совсем понятно только, куда делись при этом США...
"Полвека длится новое монгольское иго над Европой". "обширный всеевропейский заговор с целью изгнания монголов и восстановления европейской независимости. Этот колоссальный заговор, в котором принимали участие и местные национальные правительства, насколько это было возможно при контроле богдыханских (всё-таки почему так?) наместников, мастерски подготовлен и удается блестящим образом".
"Новый богдыхан, внук великого завоевателя, поспешает из Китая в Россию, но здесь его несметные полчища наголову разбиты всеевропейскою армией". (Эх, бедная Россия - поле битвы...)
После восстановления независимости Европы "старый, традиционный строй отдельных наций повсюду теряет значение и почти везде исчезают последние остатки старых монархических учреждений. Европа в XXI веке представляет союз более или менее демократических государств — европейские соединенные штаты"(!!! - и наконец-то попадание в точку! Но Соловьёв имел в виду, по всему,  что и Россия - часть этой объединённой Европы...)
Ещё даже в 1918 году "битва Европы с монголами" заняла воображение Александра Блока в известном стихотворении "Скифы".
Вспоминается вот что.
Инженер Василий Черных, роль которого сыграл Василий Шукшин, в 1969 году рассуждает в фильме "У озера" по поводу стихотворения Блока "Скифы":
"Откуда ему про сегодняшних-то монголов было знать? Они вон взяли да из феодальной дикости своей и маханули аж прямо в социализм".
"Тут вот верно говорили, не все удалось предугадать. Кто именно
будет «в церковь гнать табун и мясо белых братьев жарить». Куда... заведет «сумрачный германский гений»? В Хиросиме за несколько секунд двести тысяч зажарили. Без гуннов обошлось".

И. Блох, промышленник и философ, писал, что в ХХ веке нельзя вести локальную войну. Если будет война, то она будет глобальной. После беседы с Блохом Николай  II  разразился «Воззванием к державам», где российский царь предлагал Европе всеобщий мир. Но эта идея ушла из жизни вместе с войной против Японии.

Джек Лондон, в своём романе «Железная пята» изобразил чудовищную диктатуру технократической олигархии в США XX века, диктатуру, залившую страну кровью, превратившую большую часть рабочих и фермеров в бесправных рабов. В США этого, к счастью, не произошло, но мы-то знаем о господстве «железной пяты» не понаслышке.
А.Франс в антиутопии "Остров пингвинов" в 1908 г. назвал последнюю часть "Будущее.Жизнь без конца". В далёком, технократическом обществе, обществе всеобщего потребления (лет через сто?) «утратился вкус к красивым формам и изящным туалетам». «Им стали предпочитать кульбиты клоунов и негритянскую музыку, а настоящее восхищение вызывали у театральной публики только бриллианты на шеях у фигуранток да бруски золота, торжественно проносимые по сцене». Анархисты и террористы станут взрывать общественные здания, городские кварталы, дворцы, и все погибнет... чтобы снова возродиться. Много лет критики пытались определить, на что похожа катастрофа, когда некие "идейные террористы" взрывают всё вокруг. Всё стало ясно 11 сентября 2001 года...
  И, увы, придёт время, когда настоящим началом ХХ века будет определяться 1914 год. А некоторые посчитают 1917-ый...
И всегда в духоте морозной,
Предвоенной, блудной и грозной,
Жил какой-то будущий гул…
Но тогда он был слышен глуше,
Он почти не тревожил души
И в сугробах невских тонул.
Словно в зеркале страшной ночи,
И беснуется и не хочет
Узнавать себя человек, —
А по набережной легендарной
Приближался не календарный —
Настоящий Двадцатый Век.
      (Анна Ахматова. "Поэма без героя". 1962 г.)

  При всём при том люди часто легкомысленны в понимании сути нового века и его отличии от старого, если жить "одним днём".
   Тот же Суворин писал:
«Есть ли разница между новым веком и старым? Одиннадцатилетняя девочка, заспорив с гувернанткой, сказала ей: «Вы меня не понимаете, потому что вы 19-го века, а я 20-го». Дед сказал ей, что она не имеет понятия ни о 19-м, ни о 20-м. «Сто лет разницы»,— быстро сказала она ему и убежала".

Вопросы учащимся: Что правильно предсказали различные авторы прогнозов на ХХ век,  что - нет? Почему в 1900 году царило представление, что новый век будет временем отказа от войн и торжеством гуманности?
Дополнительный вопрос на дом: Что не было сделано тогда человечеством для того,  чтобы сбылись такие прогнозы?

А.Блок. Из поэмы "Возмездие".

Век девятнадцатый, железный,
Воистину жестокий век!
Тобою в мрак ночной, беззвездный
Беспечный брошен человек!
В ночь умозрительных понятий,
Матерьялистских малых дел,
Бессильных жалоб и проклятий
Бескровных душ и слабых тел!
С тобой пришли чуме на смену
Нейрастения, скука, сплин,
Век расшибанья лбов о стену
Экономических доктрин,
Конгрессов, банков, федераций,
Застольных спичей, красных слов,
Век акций, рент и облигаций,
И малодейственных умов,
И дарований половинных
(Так справедливей — пополам!),
Век не салонов, а гостиных,
Не Рекамье, — а просто дам...
Век буржуазного богатства
(Растущего незримо зла!).
Под знаком равенства и братства
Здесь зрели тёмные дела...
А человек? — Он жил безвольно:
Не он — машины, города,
«Жизнь» так бескровно и безбольно
Пытала дух, как никогда...
Но тот, кто двигал, управляя
Марионетками всех стран, —
Тот знал, что делал, насылая
Гуманистический туман:
Там, в сером и гнилом тумане,
Увяла плоть, и дух погас,
И ангел сам священной брани,
Казалось, отлетел от нас:
Там — распри кровные решают
Дипломатическим умом,
Там — пушки новые мешают
Сойтись лицом к лицу с врагом,
Там — вместо храбрости — нахальство,
А вместо подвигов — «психоз»,
И вечно ссорится начальство,
И длинный громоздкой обоз
Волочит за собой команда,
Штаб, интендантов, грязь кляня,
Рожком горниста — рог Роланда
И шлем — фуражкой заменя...
Тот век немало проклинали
И не устанут проклинать.
И как избыть его печали?
Он мягко стлал — да жёстко спать...

Двадцатый век... Ещё бездомней,
Ещё страшнее жизни мгла
(Ещё чернее и огромней
Тень Люциферова крыла).
Пожары дымные заката
(Пророчества о нашем дне),
Кометы грозной и хвостатой
Ужасный призрак в вышине,
Безжалостный конец Мессины
(Стихийных сил не превозмочь),
И неустанный рёв машины,
Кующей гибель день и ночь,
Сознанье страшное обмана
Всех прежних малых дум и вер,
И первый взлёт аэроплана
В пустыню неизвестных сфер...
И отвращение от жизни,
И к ней безумная любовь,
И страсть и ненависть к отчизне...
И чёрная, земная кровь
Сулит нам, раздувая вены,
Все разрушая рубежи,
Неслыханные перемены,
Невиданные мятежи...
1908

В.Брюсов

Девятнадцатый век
Все ж топот армий, гулы артиллерий
Затихли; смолк войны зловещий звон;
И к знанью сразу распахнулись двери,
Природу человек вдруг взял в полон.
Упали в прах обломки суеверий,
Наука в правду превратила сон:
В пар, в телеграф, в фонограф, в телефон,
Познав составы звезд и жизнь бактерий.
Античный мир вел к вечным тайнам нить;
Мир новый дал уму власть над природой;
Века борьбы венчали всех свободой.
Осталось: знанье с тайной съединить.
Мы близимся к концу, и новой эре
Не заглушить стремленья к высшей сфере.
1918 г.

Николай Гумилев
Девятнадцатый век
Трагикомедией — названьем «человек» —
Был девятнадцатый смешной и страшный век,
Век, страшный потому, что в полном цвете силы
Смотрел он на небо, как смотрят в глубь могилы,
И потому смешной, что думал он найти
В недостижимое доступные пути;
Век героических надежд и совершений…
 Лето 1921 года

О.Мандельштам
Девятнадцатый век

К девятнадцатому веку применимы слова Бодлэра об альбатросе: «Шатром гигантских крыл он пригвожден к земле».

Начало столетия еще пробовало бороться с тягой земли, судорожными прыжками, мешковатыми и грузными полуполетами, конец столетия покоился уже неподвижно — прикрытый огромной палаткой непомерных крыл. Покой отчаянья. Крылья давят, противоречат своему естественному назначению...
Французская революция кончилась, когда от нее отлетел дух античного беснования; она испепелила жречество, убила социальный детерминизм, довела до конца дело обмирщения Европы и выплеснулась на берег девятнадцатого столетия уже непонятая — не голова Горгоны, а пучок морских водорослей. Глубокое уважение к минувшему девятнадцатому столетию заставляет относиться с достаточным доверием к его реакционной глубине. Из союза ума и фурий родился ублюдок, одинаково чуждый и высокому рационализму энциклопедий, и античному воинству революционной бури — романтизм...
После восемнадцатого, который ничего не понимал, не располагал малейшим чутьем сравнительно-исторического метода и, как слепой котенок в корзине, был заброшен среди непонятных ему миров, наступил век всепонимания — век релятивизма, с чудовищной способностью к перевоплощению, — девятнадцатый. Но вкус к историческим перевоплощениям и всепониманию — непостоянный и преходящий, и
наше столетие начинается под знаком величественной нетерпимости, исключительности и сознательного непонимания других миров.
В отношении к этому новому веку, огромному и жестоковыйному, мы являемся колонизаторами. Европеизировать и гуманизировать двадцатое столетие, согреть его теологическим теплом — вот задача потерпевших крушение выходцев девятнадцатого века, волею судеб заброшенных на новый исторический материк.
1922