Река

Андрей подходит к самому берегу. Река чуть слышно шумит и пахнет водой, мокрым песком, рыбой. Запахи кружат голову, вспоминается детство - как с родителями и сестрой ходили на пляж... А теперь нет больше мамы и папы... И благоустроенного пляжа в городке тоже нет, а тот, дикий, теперь огорожен забором, и не попасть на него. На этот берег ноги вывели Андрея сами.
Сегодня хоронили пожилую женщину. И ее дочь, солидная деловая женщина, голосила на кладбище - "мама, мамочка, за что"... Терять близких больно в любом возрасте.
Чужая боль резонировала с собственной, и сердце болело особенно сильно. Но домой в таком состоянии точно нельзя... Незачем расстраивать Аиду, для которой напоминание о смерти родителей будет особенно болезненным. И ведь не отмолчишься, не спрячешь боль... Ведь Аида не слепая.
Надо прогуляться, чтобы успокоить душу. Домой надо прийти в нормальном состоянии.
"Да лучше бы это я тогда погиб" - уже в который раз проносится мысль в голове. Больно.
Больно так, что хочется орать. Кажется, что сердце сейчас не выдержит и остановится.
Запах кладбища, кажется, въелся в кожу намертво. Андрей вдыхает запах реки, пытаясь успокоиться. Слабо помогает.
Перед глазами все еще могильные кресты и стоящая на коленях дочь покойницы. Боль - своя и чужая - кажется осязаемой. Точнее, все тело стало одной сплошной болью. А больше в мире ничего не осталось.
На берегу стоит могильный крест.
Андрей моргает, и крест оборачивается знаком "купаться запрещено". Боль не отпускает.
Нужно срочно что-то делать. Иначе... Андрею кажется, что он сходит с ума. К боли примешивается паника, и хочется звать на помощь и живых, и умерших, кричать одну-единственную фразу: не бросайте меня здесь! Хоть и есть кому поддержать - Аида, баб Глаша, Гриша - но сейчас кажется, будто в мире никого, кроме Андрея, не осталось. Все ушли, все его оставили - родители, Леночка, вереница "клиентов". Осталась только боль.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Не помогает совсем.
Андрей решительно разувается, скидывает с себя одежду. Под босыми ногами холодный песок, а пронизывающий ветер кажется ледяным.
Вдох-выдох.
Когда ноги обжигает холодная вода, становится чуть легче. И Андрей бежит в воду, не давая себе передумать. Только не останавливаться...
Вода доходит до груди, и Андрей ныряет. Воздух вышибает из легких, и Андрей выныривает. Кажется, в мире не осталось ничего, кроме него и ледяной реки.
Андрей плывет вдоль течения, и холодные волны поглаживают тело. Кажется, будто они обжигают не холодом, а жаром... Будто Андрей угодил в огненную реку, текущую в аду.
"А я и есть в аду" - с пронзительной ясностью понимает Андрей. А ледяной и безнадежный ли вокруг ад, или горячее пекло - какая, собственно, разница? Обжигает-то одинаково...
Андрей ныряет еще и еще, пытаясь успокоиться. Не помогает. Кровь в висках, кажется, сейчас вскипит.
Водоворота Андрей не замечает.
Затягивает его моментально, и парень рвется к поверхности, пытаясь вынырнуть. Кажется, сознание отключилось совсем, и остался один лишь инстинкт самосохранения.
Хотя нет. Слабыми искорками вспыхивают и гаснут мысли. "Я не хочу бороться. Я так устал"...
Когда силы кончаются, и не хватает воли, чтобы вынырнуть на поверхность, Андрей расслабляется. Тело еще дергается, но сознание заволакивает темнота.
Из темноты брызжет свет, мягкий и рассеянный. Андрей напряженно вглядывается в него, и из темноты выступает фигура.
У нее нет ни рогов, ни крыльев, и ростом она даже ниже Андрея. Что ж, Андрей всегда знал - Смерть ничуть не похожа на арты, что так нравятся подросткам и романтичным натурам. Она не молода, и из ее глаз катятся слезы.
Лицо кажется знакомым, и Андрей моргает.
- Что ж ты себя не сберег, Андрюшенька...
- Баба Глаша, я не могу больше. Я так устал...
- Еще бы тебе не устать, горемыка мой. Тяжелый у тебя крест, больно тяжелый...
- Простите, что не выдержал. Мне это не под силу. Но я пытался, правда... Как мог.
- Это ты еще хорошо держишься.
- Да какое там - держусь... Совсем расклеился. Только и делаю, что смерть зову. Устал я уже провожать... всех, кто мне дорог.
- А кто-то бы в самом начале пути себя убил...
- Знали бы вы, как я жалею, что оказался крепче...
- А как бы жалели те, кто тебя не встретил... Героическая у тебя жизнь была, Андрюша.
- Да полно, баб Глаша.
- Это я серьезно говорю.
- Только присмотрите за Аидой. Не знаю, как она без меня будет...
- А ведь ты даже сейчас, за чертой, не о себе думаешь...
- Чего уж там... Я все, что мог, уже сделал. И по своим очень скучаю... Аду только жалко. Прощайте, баб Глаша.
И Андрей шагает к Смерти. Бабушка моргает, утирая слезы, катящиеся из глаз.
Андрей все-таки оборачивается, уже перешагнув черту. И все-таки кричит, дико и отчаянно:
- Ада! Нееет! Прости меня! Я не хотел!
Баб Глаша подходит к нему, кладет холодную ладонь на плечо:
- Полно, Андрюша. Жалко мне тебя. Впрочем... да пошло оно все к черту! Жить ты будешь.
И выталкивает Андрея из темноты.
Холодная вода, затопившая горло, не дает дышать. Но Андрей упорно вскидывает руки, рванувшись к поверхности. И водоворот отпускает его.
Как только под ногами ощущается дно, Андрей закашливается. И не перестает кашлять, двигаясь к берегу.
"Померещится же такое... Или и вправду было?"
Тело отказывает, и хочется упасть. Андрей опускается на четвереньки. Волны поглаживают его тело, неохотно отпуская. Берег кажется теплым. Хочется целовать песок, и Андрей невольно припадает к нему щекой.
- Эй, красавчик!
Окрик доносится откуда-то поблизости, неприятный и резкий. Андрей поворачивает голову, не отрывая щеку от песка. На него беззастенчиво пялится женщина средних лет с крашенными в рыжий волосами, одетая в безвкусный купальник.
- Замерз? А хочешь, я согрею?
- У меня девушка есть.
- А мы ей не скажем, хо-хо!
Судя по голосу, женщина пьяна вдребезги. Андрей тянется за своей одеждой.
- Да лаадно! Андрюха, ты?!
Из-за кустов вываливается подвыпивший мужичок. Андрей узнает бывшего одноклассника, Вадика.
- Парни, сюда!
Видимо, вся компания отдыхала в ближайших кустах. На берег тянутся неопрятные, расхлябанные люди.
Андрей натягивает штаны.
- Да ладно тебе, красавчик. Дай хоть полюбуюсь! Тело - конфетка!
- Андрюха, не обижай Маргошу!
- Марго, не комплексуй! Нет у него никакой девушки!
- Есть. Шел бы ты отсюда, Вадик.
Вместе со словами Андрей выкашливает холодную воду.
- Да нет твоей Ленки, понимаешь?! Не-ту. Умерла! Замутил бы хоть с Маргошей...
Андрей бьет Вадика, толком не целясь. И сам удивляется, что попадает.
- Ах ты ж...
Удар приходится в скулу.
Боль слегка отрезвляет, и мир перед глазами проясняется. Андрей бьет еще, и еще, и еще... Получает сам, бьет в ответ...
- Да ладно, парни. Андрюха же чокнутый.
- Мальчикии! Кто меня утешит?!
- Марго, с меня бутылка!
- А с меня две!
- Вадиик... какой ты хороший... ик... дай я тебя расцелую!
К горлу подкатывает рвота. Оставаться на берегу не хочется ни на секунду, и Андрей спешно натягивает оставшиеся вещи. И уходит.
Ключи в кармане не находятся - видимо, потерялись на берегу - и Андрей стучит.
- Кто там?
- Ада, это я.
Аида распахивает дверь и повисает у брата на шее:
- Я тебя потеряла. Куда ты пропал?
- Поплавать решил.
- С ума сошел?! Август к концу подходит! Вода уже холодная!
- Да... наверное, я и вправду с ума сошел.
- Так, а что у тебя за синяк?
- Ай! Больно.
- Не дергайся, я за йодом. Так что произошло?
- Подрался.
- Я с тобой с ума сойду. Ты знаешь, как я волновалась?
- Да я сам ужасаюсь, как вспоминаю. Зря я решил к реке прогуляться.
- А зачем ты...
- Успокоиться хотел. Сегодня женщина свою мать хоронила... Я наших вспомнил.
Аида ничего не говорит, просто крепко обнимает брата.
- Я не хотел тебе говорить. Не хотел расстраивать. А вышло еще хуже...
- Андрей! Мне ты можешь доверять, глупостей не наделаю. Я уже взрослая, в конце концов.
- Верно... Прости меня, Ада.
- Да брось... главное, что ты вернулся.
- Да... вернулся.
- А я овощное рагу сварила. Вроде вкусно получилось. БТРчику, по крайней мере, понравилось. Представляешь, он чуть в кастрюлю мордой не залез!
- Хозяюшка ты моя... что бы я без вас делал.
- А я не представляю, как бы мы жили без тебя. И я, и БТР.
- И баб Глаша.
- И Гриша еще.
- Пойдем ужинать. Завтра вставать рано. Тебе в школу, а мне еще Артурчика гонять.
- Врежь ему от моего имени.
- Врежу обязательно. А за что?
- Он мерзкий. Наживается на чужой беде. Специально же цены завышает в два-три раза.
- Кстати, видел твою надпись.
- Откуда ты...
- Думаешь, я твой почерк не узнал?
- И как тебе?
- Так ему и надо. Только в следующий раз будь аккуратнее, за мелкое хулиганство статья есть.
- Да там нет камер, я проверила.
- Верю. Если вдруг что, штраф я за тебя оплачу. За свои карманные не переживай.
- Спасибо.
- Да ладно тебе. Сам давно хотел так сделать.
- Шутишь.
- Ну да. На самом деле мне Артурчика каждый раз прибить хочется. Но такой отзыв о своей работе он точно заслужил.
- Как думаешь, скоро мою надпись закрасят?
- Не думаю. Контора гробовщиков, судя по всему, экономит на чем только можно. Скорее всего, они денег на краску пожалеют.
Аида хихикает, и Андрей обнимает сестру:
- Шалость удалась?
- Да.