В отрыве часть вторая 18 плюс

Итак, я поступил в аспирантуру, хотя был довольно большой конкурс и экзамены были не самым простым испытанием.
Мало того, меня взял к себе Алексей Иванович - заслуженный деятель, лауреат Государственных премий,  профессор, а также завкафедрой и председатель диссертационного совета.
Попасть к нему, как я позднее узнал, было мечтой  почти всех соискателей.
Почему он выбрал именно меня - до сих пор является загадкой.
Может быть из за того,  что я фанатично  любил свою специальность и готов был землю рыть, чтобы  стать спецом экстра-класса.
Ранее я закончил ВУЗ с красным дипломом, участвовал во Всесоюзных студенческих Олимпиадах, где занимал призовые места.
Теперь значительную часть времени я проводил в научном зале библиотеки им В. И. Ленина, или как ее ещё называли «доме Пашкова».
Постепенно наступало прозрение.
До поступления я мнил себя знатоком, которому  надо лишь отточить уже приобретённые знания и умения, но в действительности, поступив в аспирантуру, я, как тот путник, лишь подошёл к горе под названием «Знание» и мне теперь предстояло карабкаться по отвесным скалам к сияющим вершинам.
Оказалось, что все, или почти все, - давным давно исследовано и надо было изрядно  напрячь мозги, чтобы найти неисследованную лазейку, в которой можно было бы заявить о себе.
Но вернусь к Алексею Ивановичу.
Человек он был выдающийся. Автор учебников по которым я учился, настоящий учёный и исследователь. Даже среди других профессоров кафедры, а их, помимо Алексея Ивановича, было ещё три, он выделялся своей эрудицией и острым умом.
Но в этой, безусловной бочке мёда, была своя ложка дёгтя.
Алексей Иванович пил.
Я и раньше сталкивался, как с пьющими, так и с законченными алкоголиками, но Алексей Иванович и в этом смысле был безусловный раритет.
Обладая уникальным здоровьем, он в свои семьдесят лет запросто выпивал три бутылки коньяка.
Причём, приняв «для разогрева» стаканчик, спокойно вёл заседание кафедры или даже диссертационного Совета.
Чуть позднее, будучи допущен в «ближний круг», я приезжал к нему в гости домой на Ломоносовский проспект непременно с бутылочкой шампанского, которую он за разговором непринужденно выпивал как бутылку газировки.

На написание диссертационной работы отводилось три года, но я уложился в один.
Когда я положил работу шефу на стол, то он по отечески сказал:
- Это конечно хорошо, но нас не поймут.
После чего загрузил меня работой.
Оставшиеся два года я был его внештатным референтом, а также доверенным лицом, которому давались порой очень даже щекотливые поручения.
Сейчас я понимаю, что именно эти два года оказались наиболее ценными в становлении моего мировоззрения. И бесконечно благодарен своему шефу за то, что он нашёл куда употребить мою энергию и способности.

Но вернусь к первому году обучения.
Ещё не совсем осознавая свою полноценность, как аспиранта, я ходил по институтским коридорам , почти каждый день приобретая новых друзей и знакомых.
Порой это происходило весьма забавно.
Особенно с девушками.
Так, на меня в коридоре общаги аспирантов буквально налетела Гаяне, довольно полная армянская девушка, которую я видел  мельком до этого пару раз.
- Я - обсудилась! - радостно заявила она, заключив меня в объятия и впившись своими сочными губами в мои губы.
Сказать, что я опешил - значить ничего не сказать.
Вот так, идёшь себе спокойненько и вдруг на тебя сваливается всей своей массой возбужденная женская особь, страстно целует в губы, а затем увлекает в комнату, толкает на постель, стягивает  с тебя штаны и трусы,  усаживается сверху и начинает трахать, пока ее не накрывает оргазм.
Я уже знал, что «обсудиться» на кафедре - это главный барьер. Сама защита - это практически уже формальность.
Кто его знает, может потрахаться после успешного обсуждения с первым встречным, традиция?
Как бы то не было, но мы стали с Гаяне друзьями и много лет поддерживали тёплые отношения, даже после ее отъезда в Ереван.
Вообще девушки-аспирантки - это моя любовь.
Я часто совершенно бескорыстно старался помочь им, понимая как трудно представительницам прекрасной половины в этом суровом научном мире мужчин.
Ну да, мы обсуждали порой  первую или вторую главу ее диссертации будучи абсолютно нагие, но где написано, что это запрещено?
В своём поведении они также были особенные.
Как то на вечеринке я оказался рядом с Галиной, аспиранткой из Днепропетровска. Как оказалось она много лет занималась акробатикой и даже была «Мастером спорта» в этом виде.
Меня же больше привлекла ее ладная фигурка и миловидное личико с какой то «гагаринской» улыбкой.
Приняв изрядное количество спиртного мы, в итоге оказались в одной постели. И все бы ничего, но на следующий день Галина отловила меня в институтском коридоре и зажав своей тугой акробатической грудью решила прояснить отношения.
- Ты не думай, - говорила она, глядя на меня серьезными карими глазами. - Я не такая. У меня есть муж и ребёнок.
Я смотрел в ее глаза, в матовые щечки и губки, как бы заново открывая для себя всю прелесть и очарование этой невысокой шатенки.
А ещё она была умницей, знала несколько языков, короче не девушка, а просто чудо какое то. Будь я ее мужем, то никогда в жизни не отпустил такое сокровище одну в Москву.
- Да понял я, понял. Будем дружить, окей?
Я протянул, как в детстве, мизинец для примирения, который она, после некоторого колебания скрепила своим мизинцем.
- Поцелуемся на прощание? - спросил я, не надеясь на положительный ответ.
И снова, чуть помедлив она потянулась губами, но вместо щечки почему то угодила в мои губы и мы начали целоваться как страстные любовники.
Едва я с сожалением подумал, что мы не в общаге и здесь негде уединиться, как Галина разомкнула объятия и увлекла меня по коридору к двери кабинета, от которой у неё оказался ключ.
Оказавшись внутри, она заперла дверь, оставив ключ в замке, так что даже если кто то вдруг вздумал бы войти со своим ключом, то не смог бы этого сделать.
Теперь уже мы могли насладиться друг другом без всяких помех и я, при дневном свете, мог сполна оценить растяжку бывшей акробатки и всю глубину ее слов, что она «не такая».

При всём при этом девушки-аспирантки вовсе не были дешевыми «давалками». Просто они, как равноценные партнеры, тоже хотели секса и получали его сообразно своей натуре и воспитанию.
В этом было что то древне-родовое и архаическое.
Многие ребята вообще избегали интимной близости с ними, ибо девушки-аспирантки имели привычку, ровно как и мужики обсуждают  женщин, - обсуждать между собой достоинства и недостатки сильной половины.
Кому охота получить сомнительную популярность субъекта с маленькой пиписькой?
Опять таки умные и ироничные, они изначально так высоко устанавливали планку для «подката»,  что произвести впечатление было не таким простым делом.
Я сам был свидетелем, как один паренёк при знакомстве произнёс
«звОнит» и девушка развернувшись тут же ушла прочь.