Замок Ширграст, или Северная пустошь. - гл. 8

     По узкому коридору, похожему на тоннель, я шел  в абсолютной тишине. Даже звук моих шагов пропадал куда-то. Или это я, стараясь быть никем не услышанным, передвигался, подобно ночному животному? Помнится, я говорил себе: “Бояться некого. Здесь пусто, как в брошенной пещере. Никого нет...”.
     Факелы, зажжённые в беспорядке, бросали тусклый свет на изваяния необычных животных, стоявшие в нишах. Древность этих статуй (довольно устрашающего вида) не вызывала сомнений. Опыт художника подсказал возраст фигур. На голове зверя, возле которого я остановился, виднелась трещина. Проведя осторожно рукой, я убедился в том, что она была давнего происхождения.
     – Это не усадьба. Это – настоящий музей, – тихо сказал я себе.
     Все было овеяно древностью, о чем говорили и запылившиеся рельефы на потолке, и полусгнившие ковры на каменном полу меритонского или этонского – более древнего – типа.
     – Невероятно, – шептал я в изумлении. – Замкам в Долине не может быть две тысячи лет! Пятьсот – шестьсот, не более того...
     Занятый размышлениями подобного рода, я не заметил, что коридор значительно расширился, а факелов стало меньше. Меня обступала тьма. Коридор закончился дверью – с теми же фокусами, что были на входе.
     – Не по нраву мне это, – сказал я кому-то.
     “Интересно, что делал бы Ренальд на моем месте?” – пришло вдруг на ум.
     Я решил, что неплохо бы получше разглядеть дверь. В темноте я мог не заметить какую-нибудь подробность.
     Любопытство не утихло бы до тех пор, пока дверь наконец не была бы отворена. Я вбил себе в голову, что должен разгадать эту загадку. То была глупость в чистейшем проявлениия, ибо в глубине души я не верил в то, что подсказывало чутье...
     “Зачем мне все это? Кому это нужно? Кто живет здесь и где они?” – вопросы носилось в голове, сталкиваясь и разлетаясь на массы себе подобных.
    Взяв первый же попавшийся в руки факел, точнее, попытавшись взять, а еще точнее, – просто обхватив его пятерней, я убедился, что он прочно сидит в обруче и вынуть его оттуда не представляется возможным. И тут я понял одну вещь: факел, то есть обруч, его державший, легко поворачивался влево и вправо. Стоило повернуть – и... Факел гас!
     Наглядевшись на чудеса, связанные с факелами, в собственных владениях, я уже не был удивлен подобным в чужом доме. Я понял, что как только один из горящих факелов поворачивался и потухал, – другой зажигался. В этом был очевиден тайный умысел. Ребус, который мне удалось разгадать. Правильно зажженные факелы – секрет открытых дверей...
     Словно одержимый, я понесся по коридору, передвигая факелы, что-то радостно напевая на ходу и разгоняя тишину, столь пугавшую меня в начале.
     Далее произошло вот что.
     Едва я тронул последний факел, откуда ни возьмись налетел ветер такой силы, что меня чуть не сбило с ног. Он словно гнал меня в сторону двери, которая вдруг открылась, и, когда в определенный момент у меня иссякли силы сопротивляться ему, я поддался и в считанные секунды оказался подле порога... Дверь захлопнулась. Ветер прекратился.
     Вокруг меня стояла непроглядная тьма.
     Но пугала не темнота – скорее неизвестность.
     Стоило мне сделать шаг вперед, как я споткнулся и упал на ступени невидимой лестницы. Казалось, я повредил себе ребра и разбил нос, а заодно и выбил передние зубы. С трудом поднявшись и тысячу раз все прокляв, я двинулся наверх, однако вскоре опустился на ступени и, обессиленный, облокотился на стену (благо, она была).
     – Силы небесные! – шептал я, вытирая со лба пот...
     Природа наградила меня завидным упрямством. Превозмогая боль, я продолжал подниматься по злополучной лестнице – и снова упал.
     На губах ощущался вкус крови. Казалось, в голове начинается какая-то бешенная пляска. Не было видно абсолютно ничего. Не оттого ли, что зрение мое помутилось?
     Ощупав ступени, я убедился, что поскользнулся на чем-то липком и вязком, что было разлито по всей лестнице. Подъем продолжал уже на четвереньках. Не знаю, сколько прошло времени до тех пор, пока я не почувствовал ужасный запах гниения, усиливавшийся по мере подъема. Когда запах стал уже совершенно невыносим, я обнаружил, что пространство вокруг меня посветлело. Свет был впереди. “Свет! Свет! Свет!” – стучало в висках.
     Я кинулся вперед. Миновав лестницу и чуть не выбив дверь, я ворвался в огромный зал с широкими окнами. Запах, отвратительный запах ударил в ноздри с сокрушающей силой: голова закружилась, мне с трудом удалось рассмотреть... Хотя... Лучше бы мне никогда не приходилось видеть такого!
     Тучи насекомых облепили руки, лицо.
     Кругом: на полу, на столах и скамьях лежали грудой человеческие тела, – изувеченные, будто после кошмарного пира. Кровь, еще не запекшаяся, пятнала стены, мебель и пол...
     Я смог сделать только несколько шагов назад – и упал без чувств.
 
     2003  г.