Нищий

Как-то меня спросили, подаю ли я нищим в подземных переходах. Я задумался, что значит подаяние. Если это деньги, то нет, не подаю, и не потому, что такой жмот и мне жалко несколько монет, просто я больше, чем уверен, что они не принесут добра. А если это кусок хлеба, то они его не оценят, и хорошо, если тихо возьмут, так ещё вслед проклянут за то, что денег не дал.

Но вот один нищий привлек моё внимание. Он всегда сидел на одном и том же месте, сразу у лестницы, что вела наверх. В руках у него не было жалостливых табличек, одежда была более менее опрятной и от него не пахло, как обычно, пахнет от нищих. Только вот ног у него не было, культи были обмотаны какой-то тряпицей и сидел он на деревянной подставке. Просто сидел ни на кого не глядя, а рядом стоял стаканчик с мелочью.

Я, каждый день, проходя мимо него на работу, всякий раз замедлял шаг. Мне хотелось с ним заговорить, сам не знаю зачем, но я не решался. И вот в свой выходной, когда мне не нужно было идти по этому подземному переходу, я купил в магазине булку свежего хлеба, кусок колбасы, пачку печенья, приехал на это место. Нищий уже сидел, всё так же отрешенно глядя перед собой. Я подошёл к нему и поздоровался. Нищий поднял на меня глаза, в которых не было и тени заинтересованности.
Я протянул ему пакет с едой и спросил:
- Хочешь я отвезу тебя в дом инвалидов? Это лучше, чем сидеть в этой грязи.
Он взял пакет, мельком в него заглянул, положил рядом с собой и, печально улыбнувшись, отрицательно покачал головой.
Большего я и не ожидал, хотя, обидно, конечно, мужик-то на вид ещё не совсем опустившийся.

А когда я медленно поднимался по лестнице наверх, то меня окликнула старушка, сидящая на выходе и продававшая яблоки со своего огорода.
- Сынок, ты не обижайся на Петьку, он не злой.
- Да я и не обижаюсь. Просто помочь хотел, а он отказался.
Старушка грустно улыбнулась и, покачав головой продолжила:
- Да ему теперь сам Господь Бог не поможет, если только приберет по своей милости.
Петька-то хорошим мужиком был. И дом у него был, и работа, и семья. Живи да, радуйся, как говорится. Но на заводе, где он работал, случилась какая-то беда, ногу ему раздробило. Врачи ничего сделать не могли, ну и отрезали по колено. Долго Петька в больнице лежал, а когда жена его привезла домой, то он очень изменился. Нет, не стал буйным, даже пить не стал, хотя жена плакала и говорила, что лучше бы пил. Он просто замолчал. Лежит в своей кровати и молчит. Она его уже и к психологу возила, тот только руками развёл и сказал, что нужно время, чтобы он осознал своё положение.
А что ему осознавать, если он на протезе категорически отказывался ходить. Такой хороший протез ему производство купило, а он и смотреть на него не хотел. Всё на костылях скакал. Выйдет, бывало, сядет на лавочку и смотрит в одну точку, даже не здоровается ни с кем.

А однажды она пришла с работы, а его дома нет. Ну, она обрадовалась, думала, что погулять пошёл, оживать стал. А его до самого вечера не было. И на утро не пришёл. Она и побежала в отделение, а там заявление принимать не хотели. Нагуляется, говорят, и придет. Только через три дня искать его стали, да всё без толку. Как сквозь землю человек провалился. Уж она все глаза выплакала, да и смирилась с тем, что сгинул он бесследно.

А через два месяца я его в этом переходе и встретила, да без обеих ног. Подбегаю к нему, плачу, говорю:
- Петенька, да что ж с тобой приключилось? Жена-то твоя уже похоронила тебя мысленно, а ты тут. Пошли скорее домой, вот радости будет.
А он так сердито посмотрел на меня и покачал головой.
Я побежала к его жене, так, мол, и так, жив твой Пётр. И рассказала где его искать. Она чуть от счастья с ума не сошла, хотела в халате бежать.
Прибежала, бросилась ему в ноги, плачет, культи его целует. А он схватил её за волосы, да оттолкнул от себя. Первый раз я его таким видела. Зубы оскалил и зарычал на неё:
- Пошла вон отсюда. У меня теперь другая жизнь.

Ох, не хочу рассказывать сколько слёз жена пролила, да смирилась. Замуж она потом вышла и уехала из города и дочку увезла, чтобы та не видела во что отец превратился.

А таких, как он здесь человек пять, наверно. Каждое утро приползают как тараканы. Под тем деревом собираются, о чем-то говорят, да и идут на свои рабочие места. Так что не обижайся на Петьку, грех на него обижаться.

Я слушал старушку, а у самого от ужаса волосы на голове шевелились. Как же так, думал я, живем же в цивилизованном мире, а рядом с нами творится такое средневековье. Ведь этот Петька добровольно пошёл на это. Почему? Зачем? Для чего?
Ответы на эти вопросы на поверхности, но они такие страшные, что хочется закрыть уши, зажмурить глаза, чтобы ничего этого не слышать и не видеть.