Аркан машиниста. Глава 7

Пассажиры вздрогнули от неожиданности, когда чей-то голос, прорвался из динамиков:
- Уважаемые пассажиры, наш поезд следует по расписанию. Просьба сохранять спокойствие и не поддаваться иллюзиям.

Динамики смолкли. Подавленные, пассажиры почти инстинктивно, по привычке собрались у шестого купе. Но там впервые за весь путь некому было согреть их теплом дружеской беседы, некому было пошутить из-за какой-нибудь мелочи. Философ смотрел в окно, дядя Ваня украдкой смахивал слезы, а Вера Сафлор рассеянно распутывала вязание. И в этот момент Константин Сергеевич вдруг подтолкнул меня и шепнул:
- Прочти им.

Сначала я не понял его, но потом все случилось само собой. Я вернулся в наше купе, взял рукопись и снова направился к шестому вагону, а там уже Константин Сергеевич был хозяином положения. Он нашел всем место, попросил проводницу принести чай и сказал какие-то важные слова, которые, верно, были волшебными, потому что наши попутчики ободрились и встречали меня уже со сверкающими глазами.

Я хотел было оправдаться, что рукопись моя только черновик, и она еще не готова, но Константин Сергеевич одним взглядом остановил меня, и я начал читать.
Сейчас мне уже не восстановить по памяти того, что тогда услышали мои попутчики, первые слушатели романа, которого никогда не было и не могло быть. Я читал им из разных мест короткие притчи, смешные случаи из прошлых поездок, которые бережно собирал в свою коллекцию увиденного. Все то, что не могло попасть на страницы бестселлера, но могло согреть этих испуганных людей, познавших в короткий срок и страх неизвестности, и потери. Но, что гораздо важнее, впереди их ждала все та же неизвестность. Разница была лишь в том, что они начинали привыкать к этому вынужденному бесконечному пути.

Когда я читал им, воздух в шестом купе становился каким-то другим. Люди, что слушали меня, сами бессознательно согревали друг друга улыбками и смехом, а горячий чай с ароматом черной смородины сделал тот вечер по-настоящему волшебным. Чудо уже случилось, но удержать его было невозможно.

Мы тогда особенно остро чувствовали, как коротко то время, которое дается нам для счастья, как хрупко то, что мы так отчаянно стремимся удержать. Пассажиры проживали короткие жизни вместе с моими героями, но вырваться из той большой истории, героями которой они были сами, у них не было сил. Кто-то другой удерживал нас внутри этого сюжета. И хотя мы все это время называли его машинистом, мало кто согласился бы, что это было действительно точным определением. И вместе с тем, он был нужен нам, машинист.

http://proza.ru/2022/08/18/1225