Полет

     19 августа 1984 года группа из пяти взбудораженных от предвкушения недельного пребывания в Москве узбекских комсомольских активистов  собрались в аэропорту Ташкента.  Это была суббота, солнечное утро и  пустынный зал отлета…  Зато завтра – Москва,  воскресение, ЦУМ, ГУМ,  московское пиво….  Начинался праздник, замаскированный под названием «курсы повышения квалификации молодых журналистов»!  Нам было чуть за тридцать, но двое из нас уже были редакторами газет,  и мы называли друг друга стариками.
      
     В аэропорту тогда не было досмотров, паспортного контроля, и водку можно было проносить  в самолет не маскируя ее в брюках.  А самолет то  был новенький  - ИЛ-86.  Они только начали летать тогда из Ташкента в Москву. И пахло в нем как в новеньком автомобиле.
    
       Наш руководитель , секретарь ЦК комсомола Узбекистана, не помню как ее зовут, как и положено ее рангу села где то в передних рядах.  С нею рядом примостилась Санобар, секретарь обкома комсомола.  Конечно, с большим удовольствием она присоединилась бы к нам, поскольку видела два коньяка в моей сумке.   
      
   Тоживоя- ака из детского  журнала, как сорокалетнего аксакала мы пропустили к илл юминатору. Посередине сел Жаббор-ака, который распоряжался закуской.  Конь яками командовал я, поэтому мое место было у прохода.  Мы ждали взлета… 
       Праздник не заставил  себя долго ждать. Когда все расселись, по связи раздался торжественный голос стюардессы:
 
     - Уважаемые пассажиры! Рады вам сообщить, что сегодня 19 августа – это День  гражданской авиации Советского Союза. Наряду с комфортабельным полетом, мы подадим  вам праздничный обед!   А сейчас просьба всем пристегнуться…
 
        ИЛы-86 – это советское изобретение, так сказать плод труда советских инженеров. Конечно, если бы можно было тогда купить, или хотя бы угнать один боинг или аэробас,  наши умельцы смогли бы творчески переработать  конструкцию.  Но как-то неудобно ночью выкатывать самолет где-нибудь в Орли или JFK.   Ну ничего, ИЛ-86  был крепко свинченой  и хорошо смазанной машиной.
 
        …Высоту набирали долго и натуженно…  Жаббор ака уже нарезал казы и ждал момента откинуть столик.   А самолет все карабкался и карабкался…  Мы откинули один из столиков.
 
      Я бы откупорил бутылку коньяка, но от дрожи и вибрации самолета пластмассовые стаканчики сползали со столиков. А коньяк надо было экономить – у нас было всего две бутылки, и впереди было почти четыре часа полета и нас ждал праздничный обед по случаю Дня гражданской авиации.
 
        Через полчаса дрожи и вибрации в проходе появился один из членов экипажа, прошел в хвост самолета, быстро вернулся и ушел в кабину.
 
       Было такое ощущение, что он,  там что то покрутил в хвосте лайнера, и от этого вибрация еще более усилилась.  Но конечно это было не так. Стюардессы засуетились, сделали вид, что у них работы по горло…  Когда одна из них пробегала мимо, я спросил, а когда же праздничный обед?   Она на секунду остановилась и вышколенно улыбнулась: Сейчас, по-моему,  мы все от  души покушаем…
 
      У меня тут же пропал аппетит.  Трясся уже не только самолет,  вибрировало все: пол, бутылка коньяка и даже казы плясало на столике. 
 
         В салоне была тишина, пассажиры из за всех сил делали вид, что так и должно быть, и сейчас они будут кушать праздничный обед по случаю праздника Дня гражданской авиации, на самолете которой они сейчас трясутся…
 
        И вдруг, как будто кто то невидимый снаружи кувалдой ударил по ИЛу,  его чуть повело в сторону  …. И вся тряска, бешенная вибрация  мгновенно прекратилась.  Монотонно свистели двигатели, самолет снова летел ровно и спокойно. 
 
      И снова появился тот самый член экипажа. Вид у него был как будто его покрутили в стиральной машине, волосы взъерошены, галстук съехал на бок…  Он не стесняясь перегнулся через меня и посмотрел в иллюминатор.  Потом быстро ушел в кабину.
 
     Ну разумеется, я тоже посмотрел туда же.  Синее небо, яркое солнце, прекрасная погода…  Батюшки, у самолета с левой стороны не было полкрыла! Это было необычно – нет полкрыла, а самолет летит как ни в чем не бывало.  В глубокой молодости я увлекался авиамоделизмом, ну и вообще самолетами, поэтому я понял, что мы потеряли закрылок. Он выгибается при взлете и посадке, увеличивая площадь крыла,  и делая тем самым самолет устойчивым при малых скоростях.
 
      И тут случилась  вторая неожиданность:  мы услышали живой голос пилота!  Дело в том, что в советское время,  на самолетах «Аэрофлота» с пассажирами разговаривали только стюардессы.
 
     - Уважаемые пассажиры! – сказал мужской  голос.- У нас аварийная ситуация! Мы приземлимся в Актюбинске! Делайте, все что покажут вам стюардессы. Снимите очки и пригнитесь…   
 
        Щелкнул тумблер, а потом связь снова включилась: - Мы должны сейчас снизиться с одинадцати тысяч до двух тысяч…
 
      Я снова посмотрел в иллюминатор – с конца крыла  извергалась белоснежная струя, которая тянулась за самолетом  инверсионным следом.  Это наш ИЛ-86 сбрасывал лишнее топливо.
 
     Впереди стюардесса энергично показывала, как пригибаться, снимать очки, и вид у нее был очень оптимистичный, как на тренировке.  Видимо, учили их хорошо. Потом они сели на свои места, причем лицом к нам.
 
           Щелкнул тумблер: - Приступаем к снижению!
 
         Я всегда думал, за что платят такие огромные деньги космонавтам.   Ну взлетел, ну провел там месяц, ну полгода…  Вернулся, а ему сразу Звезду Героя,  квартиру, премиальные всякие…  За что!
 
          Внезапно стихли двигатели и   …у меня из под ног ушла … ну не земля, до нее было еще очень высоко, провалился пол, все внутри поднялось к горлу, меня самого чуть приподняло над сиденьем. Краем глаза я увидел, как повис над ковриком упавший кусочек казы. И это жуткое ощущение падения в бездну…Может это продолжалось пару минут… Две минуты ужасной невесомости!  Нет, космонавтам определенно нужно поднять зарплату!
 
        Снова запели двигатели, неожиданно пол вернулся на место, я опять уткнулся в свое сиденье, сидевший рядом Жаббор-ака пихнул меня локтем, мол, класс, да!  Тоже мне, любитель  острых ощущений…
 
       Посадочная скорость ИЛ-86 порядка 250 км в час. Так, как  мы садились без закрылков, скорость была выше 500 км в час.  Но за счет реверса и тормозов самолет сбрасывал скорость. Был видно, как по краям ВПП наготове стояли очень много пожарных и скорых машин.  Самолет затормозил почти у края полосы.
 
       Подали трап, который был немного меньше, видимо, был рассчитан на другой тип самолетов. Но все пассажиры благополучно сошли и нас повезли к зданию аэровокзала.  Над входом был транспарант:   19 августа – День гражданской авиации!

P.S.: Об этом случае написала «Известия» и «Комсомольская правда». Правительственная комиссия установила, что в зазор между крылом и закрылком празднующие День гражданской авиации техники уронили болт. Закрылок не встал до конца и его сорвало при крейсерской скорости самолета. Хорошо, он ударил в багажный отсек…

      Командир воздушного судна Алексей Птицын (фамилия!!!)  был награжден Орденом Почета. Старшая стюардесса – медалью!

    Нам, пассажирам, ничего не досталось. Даже обещанного обеда по случаю Дня Гражданской авиации!