Размышления о Людмиле Живковой и ее наследии

Данный текст был опубликован впервые в Болгарии в 2020-м году на болгарском языке. Авторский перевод на русский язык опубликован впервые в июле 2022-го года на портале "Адамант" к 80-летию со дня рождения Людмилы Живковой (1942-1981).


Вероятно имя Людмилы Живковой упоминалось в нашем доме и ранее, но первое мое воспоминание, связанное с ней — это день ее смерти. До сих пор вспоминаю, как дома все были опечалены и потрясены тем, что Людмила Живкова ушла из жизни такой молодой. Мне было в то время всего пять лет, и у меня не было никакого представления о том, кто такая Людмила Живкова. Я, конечно, знал, что она является дочерью товарища Тодора Живкова, но сам по себе этот факт не слишком меня впечатлял, потому что после того, как я узнал, что Первый на целых два года моложе моего деда, я перестал испытывать к нему особое уважение, чего уж говорить о его дочери...

 

В последующие годы мне не раз случалось сталкиваться с разными, зачастую негативными и ироническими, оценками Людмилы Живковой и ее государственнической роли. Высказывали эти оценки люди, которых я знал, и к которым у меня в детстве было большое доверие. В некоторой степени этот негативизм смогли уравновесить сборники стихотворений и рисунков детей - участников в организованных Л. Т. Живковой, в качестве Председателя Комитета по Культуре, Международных детских ассамблей "Знамя Мира".  В них присутствовала особая энергетика, перед которой отступала холодная рациональность, присущая миру взрослых, и которая погружала меня в соверешенно другой, радостный мир. В ассамблеях мне участвовать не довелось, и я даже не смотрел их по телевидению, так как в то время, когда они проводились, я жил в СССР.

 

Второе по хронологии значимое переживание, связанное с именем Людмилы Живковой, случилось со мной гораздо позже, во время Международной конференции, посвященной 60-летию Пакта Рериха, которая проходила в Национальном музее "Земля и люди" в Софии в 1995-м году. Тогда по предложению русской балерины Ирины Виноградовой — в то время она была председателем Болгарского общества Рерихов, все присутствующие встали и почтили память Людмилы Живковой минутой молчания. Для меня случившееся было неожиданным и стало причиной глубже заинтересоваться личностью и исторической ролью Людмилы Живковой.

 

Эти мои поиски осуществлялись во времена, когда имя Живковой, если выразиться помягче, было не в моде. Информация, которую мне удавалось раздобыть помимо сухих официальных фактов, была в большинстве случаев неполной, отрывочной и искаженной. Но именно эта осколочность, недосказанность и туманность была принята мной не как повод к отчаянию, а как вызов.

 

 Мой интерес к наследию Людмилы Живковой совпал во времени с научным интересом к метаистории — ветви человеческого познания, которая рассматривает всемирный исторический процесс как обусловленный событиями и процессами, протекающими в мирах высших, в которых материя пребывает в более утонченном и одухотворенном состоянии, чем знакомая нам материя земная. О существовании этих миров, и в частности Мира Огненного, я узнал еще в детстве из средневекового китайского романа "Путешествие на Запад", а позже я приобрел более подробное представление о них из философско-нравственного Учения Живой Этики. Это учение является плодом сотрудничества великой семьи Рерихов с группой мудрецов Востока, называемых Махатмами — Великими Душами. Живую Этику можно определить как венец теософского учения, данного в XIXвеке теми же самыми Махатмами через Елену Петровну Блаватскую. Но если Блаватская в своей монументальной работе "Тайная Доктрина" осуществила синтез науки, религии и философии, то Живая Этика прибавила к этому синтезу ту волшебную составляющую, без которой он остается неполным — искусство.

 

 Именно Живая Этика, как я узнал в середине 90-х, является Учением, которому следовала Людмила Живкова, и которое она старалась воплотить в своей государственной деятельности. Постепенно отдельные осколки знаний о Людмиле Живковой, которые мне удавалось приобрести, слагались в единое целое, наподобие древней мозаики, в которой начал проступать величественный облик — уникальный в истории Болгарии, а и во всем мире едва ли ему найдется много аналогов. Попытаюсь изложить в хронологическом порядке основные вехи процесса сложения этой мозаики, в надежде, что сей мой скромный опыт сможет принести пользу читателям.

 

Первое существенное, что я понял, читая Живую Этику, было, почему Людмила Живкова устремила свое внимание именно на детей, и в то же время ставила краеугольным камнем всех своих инициатив именно искусство, разумеется, не пренебрегая подходами, которые дают нам другие пути познания — научный, религиозный и духовный.

 

В условиях тоталитарного государства, в котором господствовала идеология марксизма-ленинизма, наибольшей свободы действий можно было достичь в работе с детьми. Детское творчество было наименее подвластным идеологическому контролю, и в то же время его поощрение позволило заложить семена будущего мира, свободного как от идеологических оков тоталитаризма, так и от шаблонов потребительского общества Запада. О том, как действовать в условиях невозможности открыто говорить об Учении, учит сама Живая Этика. 9-го декабря 1922-го года Елена Ивановна Рерих записала строки, данные ей одним из Махатм:

 

"Когда тучи заволокут все небо

И молнии бьют кругом,

Не лучше ли

Остаться за стенами дома?

Если ливень проникнет через ставни,

Все же не будет опасно.

Если вы будете знать:

Есть опыт действия,

Есть опыт молчания.

Когда Я говорю: действуйте, –

Найдите всю находчивость действия.

Когда Я говорю: молчите, –

Найдите всю находчивость молчания!

И если долог опыт действия, то краток опыт молчания.

И потому действуйте молчанием.

Но если захотите все же проявить силу действия, призовите детей!

И действуя с детьми,

Не вовлечетесь в поставленные тенета.

И кратко время,

И вы знаете сроки.

Я сказал." [1]

 

Это величественное стихотворение дает нам представление о том путеводном Маяке, которому следовала Людмила Живкова, и одновременно является пророчеством о ее появлении, если даже в Живой Этике и сопутствующих ей текстах Живкова нигде по имени не упоминается. Сама Международная детская ассамблея являлася именно действием, ориентированным на детей и осуществляемым совместно с детьми —действием столь непосредственным, огненным и недогматическим в своей сущности, что его невозможно уловить в сети идеологии. Здесь должно уточнить, что сама Живая Этика не является идеологией, и в этом смысле не может иметь никакой почвы утверждение, что Живкова якобы проповедовала или насаждала в Болгарии некую "параллельную идеологию", конкурирующую марксизм. Как отметил еще в 30-х годах XXвека великий индийский философ Шри Ауробиндо Гхош, каждая идеология, реализованная в человеческом обществе, способна создать лишь более или менее комфортную казарму. И в этом смысле не будет чрезмерным утверждать, что будущее принадлежит над-идеологическим учениям — таким как Живая Этика, как Интегральная йога самого Шри Ауробиндо, и как учение нашего болгарского мудреца — учителя Петра Дынова, выразившего свою над-идеологичность в своей знаменитой сентенции: "Мое учение — без формы и без догмы"[2].

 

Позже я узнал, что Людмила Живкова высоко ценила и Дынова, и Шри Ауробиндо. Это было проявлением следующего замечательного факта о ней — следуя Живой Этике, Людмила Живкова не навязывала никому, в том числе своим подчиненным, своих убеждений, а поощряла и поддерживала людей следовать тем путям духовного развития, которые они сами выбрали для себя — независимо от того, шла ли речь о христианстве, буддизме, йоге... И я не раз имел возможность лично убедиться в том, что эта поддержка и открытость ко всем светлым духовным поискам снискала Живковой глубокую признательность со стороны всех истинно духовных людей в Болгарии — от православных христиан до последователей восточных учений. И когда я читал о православных храмах, спасенных от разрушения заступничеством Живковой, или о группах эзотериков, которых ее же заступничество спасло от преследования органами госбезопасности, облик министра культуры в моем сознании начинал все более ассоциироваться с обликами римских императоров из династии Северов, ставивших на императорский алтарь изображения всех почитаемых населением империи богов. Так, постепенно передо мной встал вопрос о роли Живковой, а вместе с ней и самой Болгарии, во всемирном историческом процессе, или скорее — о метаисторической роли, которую было суждено сыграть Болгарии под культурным руководством Людмилы Живковой на одном из ключевых этапов духовной эволюции человечества...

 

 Мои попытки поделиться своими прозрениями с людьми, принадлежащими к болгарским интеллектуальным кругам, были неуспешными, и редкие исключения лишь подтверждали правило. Я с огорчением осознал, что место марксистской догмы неявно заняла некая другая, "демократическая" догма, не имеющая ничего общего с настоящей демократией. Эта новая догма положила печать осуждения на всю ушедшую эпоху. И если по отношению к Тодору Живкову это осуждение все же в какой-то мере сопровождалось общественным обсуждением, то на начинания Людмилы Живковой, и даже на память о ней, был поставлен крест, без никаких дискуссий о ее личности и вкладе в историю. Так, почти сразу после 10-го ноября 1989-го года, когда Тодор Живков был смещен со своего поста, Национальный Дворец Культуры в Софии, который не был бы построен без ведущей инициативы Живковой, перестал носить ее имя. Бульвар имени Людмилы Живковой в Софии был переименован и теперь носит имя Александра Малинова — весьма спорного политика, приговоренного к тюремному сроку в 1922-м году за вовлечение Болгарии в национальную катастрофу. Прекращены были детские ассамблеи, а центр "Знамя Мира" в Софии был ликвидирован. Все это вряд ли случилось без поддержки тех "интеллектуалов", которые во время социализма были облагодетельствованы всевозможными благами, в том числе со стороны Людмилы Живковой, а впоследствии повернулись на 180 градусов, не будучи в состоянии понять смысла ее исторический миссии. Смысл, понимание которого остается совершенно недоступным для сухого интеллекта, развитого за счет сердца.

 
 

Совсем другим было отношение простых людей, безо всяких высокопарных интеллектуальных претензий интуитивно улавливающих значимость всего, совершенного Людмилой Живковой. На лекции о жизни и творчестве писателя Альфреда Хейдока, которую мне довелось читать в городе Пловдиве в конце 90-х, упоминание вскользь о Людмиле Живковой было встречено публикой восторженными аплодисментами. "Спасибо, что упомянули Людмилу! Давно пора сказать о ней!" — говорили слушатели после лекции. Эти слова вселил во мне надежду, что живая народная память со временем сломает лед осуждения и отрицания, навязанный некоторыми местными "величиями", имен которых здесь я предпочел бы не упоминать, руководясь соображениями соизмеримости.

 

Другой глоток надежды дала опубликованная в 2002-м году в российском журнале "Культура и время" статья Л.В.Шапошниковой  "Людмила Живкова — государственный деятель и подвижник"[3]. Будучи доверенным лицом Святослава Николаевича Рериха и продолжателем его дела, Л.В.Шапошникова привезла из Индии в начале 90-х наследие Рерихов и руководила Музеем имени Н.К.Рериха в Москве, основу фондов которого составило это бесценное наследие — картины, архивы, коллекции, книги и личные вещи Рерихов. По воле С.Н.Рериха музей имени его отца был негосударственным, учрежденным на общественных началах. Похожий Центр, для изучения и популяризации наследия Рерихов, С.Н.Рерих и Л.Т.Живкова планировали учредить в Софии еще в 80-х. С.Н.Рерих выделил для этой цели картины — Н.К.Рериха и свои. Было выбрано красивое здание рядом с Народным театром. Но все эти планы пресекла смерть Людмилы Живковой 21-го июля 1981-го года.

 

 По странному совпадению, обе Людмилы — Живкова и Шапошникова, родились 26-го июля — с разницей во времени ровно 16 лет. Лично они не были знакомы — все их общение исчерпывается единственным разговором по телефону весной 1981-го года. Они договорились встретиться при следующем визите Живковой в СССР. Следующий визит, однако, так и не состоялся. Тем более таинственной и загадочной выглядит та чуткость и проницательность, с которой Л.В.Шапошникова писала о Л.Т.Живковой. Объяснение этого углубленного понимания следует искать в метаисторическом подходе Л.В.Шапошниковой. Согласно определению, данному русским философом и богословом Серебряного века о. Сергием Булгаковым, метаистория, это — "ноуменальная сторона того универсального процесса, который одной из своих сторон открывается для нас как история"[4]. Будучи одним из немногих метаисториков нашего времени, Людмила Шапошникова хорошо знала те закономерности, которым подчинены воздействия со стороны миров высших на всемирный исторический процесс, и была в состояний оценить историческую роль Людмилы Живковой именно с этой, метаисторический точки зрения. Кроме того, Л.В.Шапошникова говорила о Живковой с С.Н.Рерихом. В своей статье она воссоздает детали их разговора, состоявшегося в 1980-м году. Позволю себе процитировать здесь слова С.Н.Рериха о Людмиле Живковой:

 

  "Люд­ми­ла То­до­ров­на [Живкова]— един­ст­вен­ный в ХХ ве­ке го­су­дар­ст­вен­ный де­я­тель, кто вос­при­нял очень глу­бо­ко Жи­вую Эти­ку и уви­дел в ней ог­ром­ные воз­мож­но­с­ти для усо­вер­шен­ст­во­ва­ния го­су­дар­ст­вен­но­го строя и оду­хо­тво­ре­ния это­го строя куль­ту­рой и вы­со­кой фи­ло­соф­ской мыс­лью. Она очень хо­ро­шо понима­ет, что го­су­дар­ст­во долж­но стро­ить­ся и жить по за­ко­нам кра­со­ты. Но ей очень труд­но, и не толь­ко труд­но, но и опас­но."[3].

 

 Совершенно неожиданно для меня, еще осенью того же 2002-го года, мне довелось встретиться с Л.В.Шапошниковой на организованной ей в Музее им. Н.К.Рериха конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Ю.Н.Рериха. Несмотря на свою исключительную занятость, Людмила Васильевна отнеслась с большим вниманием и заботой к нашей болгарской делегации. Вспоминается, как на вопрос о предоставлении прав на публикацию ее статей в переводе на болгарский язык Людмила Васильевна ответила: "Для Болгарии все можно!" Разумеется эта ее щедрость была не нашей заслугой, а заслугой Людмилы Живковой.


На той же конференции к нам с моей женой подошел пожилой индус, и когда узнал, что мы из Болгарии, сразу воскликнул: "Приезжайте в Индию! Я покажу вам Индию!" Это был доктор Нанджунда Рао — директор учрежденной С.Н.Рерихом Художественной академии "Читрикала Паришатх" в Бангалоре. Во второй половине 70-х доктор Рао сопровождал Людмилу Живкову в ее путешествиях по Индии. Ехали они вместе с С.Н.Рерихом и Девикой Рани. Мы с радостью приняли его приглашение. Разговаривали мы немного. Отложили более длинный разговор до следующей встречи. Но следующей встречи не было. Столь желаемое нами путешествие так и не состоялось. Вскоре после конференции доктор Рао закончил свой земной путь. И ежели нам не было суждено пройти земными путями Людмилы Живковой, то оставалось искать ее пути в духе. Пути, отмеченные осознанием, что предоставленные судьбой уникальные возможности надо использовать любой ценой, ибо они больше не повторятся...

 

 Русский поэт и литературовед В.М.Сидоров, который был лично знаком и с Л.Т.Живковой, и с С.Н.Рерихом, упоминает о том, что был момент, когда Живкова хотела уйти из политической жизни, подать в отставку из Комитета по культуре и посвятить все свое время изучению мудрости Востока. С.Н.Рерих, однако, убедил ее не делать этого, сказав, что такая реализация, как у Живковой, встречается раз в столетие [5]. За поэтичностью и красотой этих слов нельзя упускать из виду существование древнего закона, согласно которому раз в сто лет, а именно в последнюю четверть каждого века, Махатмы посылают человечеству Вестника. Миссия Вестника состоит в том, чтобы возвестить людям тот аспект Вечной Истины, который они подготовлены воспринять, и соответственно, в том, чтобы направить их к действиям, наиболее насущным и наинужнейшим для соответствующей эпохи. А начало 70-х было одной из самых мертвых точек холодной войны. Мир был разделен на два лагеря, и единую, общую для всей планеты инициативу было возможно осуществить, как уже упоминалось, только среди детей. Вместе с группой болгарских детей С.Н.Рерих сформулировал девиз Международной детской ассамблеи "Знамя Мира": "Единство. Творчество. Красота". Все это были понятия, выходящие за рамки идеологий и объединяющие планету. Так, Вестником для ХХ века стал сам С.Н.Рерих, а первой страной, принявшей его Весть, стала Болгария — в лице Людмилы Живковой[6].

 

В проведении Международных детских ассамблей был заключен глубокий смысл, который начал раскрываться для меня годами позднее, и я подозреваю, что смысл этот в свое время остался скрытым для многих из участников этих международных мероприятий. Независимо от того, что словосочетание "Знамя Мира" все время повторяли в газетах, радио- и телепередачах, а эмблему ассамблеи с голубиным гнездом в виде земного шара можно было увидеть в многих общественных местах, на детских ассамблеях так и не было поднято само Знамя Мира — знамя с тремя амарантовыми кругами на белом фоне, символизирующими прошлое, настоящее и будущее, заключенными в амарантовую же окружность — символ вечности. Это Знамя, созданное Николаем Рерихом, является международно признанным символом Пакта Рериха о защите памятников культуры. Пакт был подписан 15-го апреля 1935-го года в Вашингтоне представителями 21-го американских государств — членов Пан-Американского союза.

 

В многих высказываниях Людмилы Живковой упоминаются законы Красоты. Для нее эти законы были столь важными, что даже ее книга, изданная в СССР и сразу же раскупленная читателями, была озаглавлена "По законам Красоты"[7]. На самом деле речь шла о законах Космоса, или космических законах, о которых говорит учение Живой Этики. В древнегреческом языке слова "космос" и "красота" — однокоренные. Это связано с античным представлением о красоте как присущей бытию. Во время своего краткого земного пути Людмила Живкова не успела издать на болгарском языке книги Живой Этики, в которых содержится углубленное разъяснение этих законов. Отдельные аспекты космических законов Живкова пыталась пояснять в своих публичных высказываниях. В них, однако, ей приходилось соблюдать определенную идеологическую дисциплину. А печатные издания ее высказываний были старательно откорректированы с тем, чтобы привести их к полному соответствию официальной идеологии. Поэтому дела Людмилы Живковой говорят о ее подвиге гораздо больше, чем ее напечатанные труды.

 

 А любые дела, осуществляемые государственным деятелем в национальном, и тем более в планетарном масштабе, неизбежно упираются в область политики. Которая, как известно, является искусством возможного. Поэтому и Знамя Мира не было поднято, но в тоже время словосочетание "Знамя Мира" было широко произнесено. Поэтому и космические законы разъяснялись в доступной в то время завуалированной форме.

 

Что же касается деятельности Живковой в качестве министра культуры, то подобно золотому веку царя Симеона, в ее время Болгария пережила культурный расцвет, являющийся результатом целенаправленной государственной политики в области культуры. Разумеется, различий тоже немало. "Второй золотой век" длился очень недолго — менее десятилетия. Тем более удивительно культурное строительство, осуществленное в этот период под руководством Людмилы Живковой. Другая значительная разница состоит в том, что если в начале Х века болгарский народ находился в максимуме своего творческого потенциала, то Людмиле Живковой пришлось жить и руководить во время векового культурного спада, последовавшего вслед за выдающейся эпохой болгарского Возрождения.

 

С метаисторической точки зрения становится понятным, что критические оценки по отношению к Живковой в целом являются несправедливыми. Какие бы усилия ни приложила министр культуры, не в ее власти время рождения гениев — таких как св. Климент Охридский, св. Евфимий Тырновский, Христо Ботев. Подходящая культурная политика, однако, может создать благоприятные условия для проявления существующих талантов, что и сделала Людмила Живкова. Поэтому и "второй Золотой век" было отмечен рядом выдающихся достижений в области изобразительного искусства, литературы, музыки, кинематографа, художественных ремесел и т.д.

 

Чтобы понять подвиг Людмилы Живковой, необходима углубленное понимание как эпохи, в которую она жила, так и учения Живой Этики. А когда такие познания отсутствуют, то все, что совершила Людмила Живкова, предстает перед глазами профанов в виде некой экзотической энигмы, вызывает неприятие и насмешку, а в лучшем случае - снисхождение.

 

Все же оказалось, что как в  Болгарии, так и вне ее пределов есть достаточно много независимых и свободомыслящих исследователей, посвятивших свое время и силы освобождению имени Людмилы Живковой из плена незаслуженного забвения, и внесших свой вклад в широкое осознание красоты и величия ее подвига. Эти исследователи провели успешно две научные конференции, посвященные Людмиле Живковой. Эти конференции были на первый взгляд совершенно разными, но на самом деле они и различиями между собой продемонстрировали масштаб личности Людмилы Живковой.

 

 Я называю первую из них "тайной конференцией" — не потому что кто-то держал ее в секрете, а из-за того, что она осталась в стороне от внимания крупных СМИ. Она состоялась в 2007-м году, к 65-летию со дня рождения Живковой. Основным организатором конференции была Федерация духовного единения "Роза", а главным инициатором ее проведения выступила журналист Албена Янкулова.

 

Инициатива отметить таким образом годовщину Людмилы Живковой была встречена болгарскими политическими деятелями, скажем так, без особого энтузиазма. Оказалось, что правители демократической Болгарии испытывают страхи, аналогичные тем, которые терзали верхушку Болгарской коммунистической партии во времена социализма - они боялись, что Людмила Живкова "раскачивает лодку" политического статус-кво. Однако, если коммунистические бонзы боялись живой Людмилы Живковой, дочери всевластного генсека, то их демократические последыши опасались ее тени даже после ее смерти. Одно за другим болгарские культурные учреждения отказывались предоставить свои залы для проведения конференции. Руководство одного софийского дома культуры, с которым вроде бы удалось договориться, в последний момент тоже отказалось предоставить помещение, и в день открытия конференции мы нашли двери здания запертыми. Ситуация выглядела безнадежной. Спасла нас хорошая погода и благородство одного из участников, благодарение которому стало возможным провести конференцию во дворе одного дома в столичном квартале "Изток" ("Восток"). Место было недалеко и мы отправились туда пешком, импровизированным шествием, во главе которого были хозяин дома и Албена Янкулова. Следом за ними шли экс-депутат Народного Собрания Атанас Панчев, экс-секретарь Священного Синода Болгарской Православной Церкви богослов Константин Златев, оперная певица Кристина Горанчева, рериховцы, йоги, писатели, художники и просто люди, несущие память о Людмиле Живковой в своих сердцах.

 

За парой исключений, доклады конференции так и остались неопубликованными, и запечатлелись лишь в воспоминаниях присутствующих. Два доклада запомнились мне особенно. Доклад Вырбанки Николовой из ФДЕ "Роза" был посвящен статусу и роли Комитета Культуры в рамках государственной администрации социалистической Болгарии. На основе подробных исследований В. Николова утверждала, что правомочия этого комитета были гораздо шире, чем у обычного министерства, а сам комитет являлся не чисто государственной, а государственно-общественной структурой. Эти уникальные возможности комитета были в полной степени использованы Людмилой Живковой. Второй доклад, впечатливший меня, был зачитан одним йогом, имени которого я, к сожалению, не запомнил. Его выступление было кратким и касалось пребывания Людмилы Живковой в Индии, где она принимала даршан от великих мудрецов и беседовала с ними. Другое высказывание, которое было не докладом, а скорее воспоминанием, тоже глубоко тронуло меня. Русская писательница Светлана Светлова-Туриаре, бывшая в свое время замужем за сомалийским принцем, рассказала о том, как в то время, когда она сопровождала в Болгарии своего сына — участника одной из Международных детских ассамблей, в Сомали произошел госпереворот, и ни ей, ни сыну нельзя было вернуться обратно. При заступничестве Людмилы Живковой оба получили болгарское гражданство и остались жить в Болгарии. 

 

Вторую конференцию организовал в 2012-м году Исторический факультет Софийского университета к 70-летию со дня рождения Живковой. В ней приняли участие представители академической науки не только из Болгарии, но и из России и Австрии. Из Москвы приветствие организаторам и участникам конференции отправила Л.В.Шапошникова. Воспоминаниями о Людмиле Живковой поделились ее дочь Евгения Живкова, и лучшая подруга и ближайшая сотрудница Л. Живковой — профессор Вера Ганчева. Конференция  была широко освещена СМИ, хотя и по скандальному поводу — произошла неуспешная попытка превратить научный форум в площадку для предвыборной агитации одной маргинальной правой партии.

 

В конечном счете, та беззубая эпоха, начавшаяся в 1989-м году, которую мы по недоразумению привыкли называть "переходом" или даже "демократией", оказалась бессильной уничтожить наследие Людмилы Живковой — вопреки всем усилиям, потраченным на достижение этой цели. Хотя и утопающий в рекламных панно, в центре Софии и по сей день возвышается Национальный Дворец Культуры. Защищенный тридцатью неравнодушными гражданами, в самом начале "перехода" был спасен от бульдозеров и другой крупный центр проведения Международных детских ассамблей — монумент "Колокола" на окраинах Софии. А на детских площадках в разных концах страны все еще можно увидеть эмблему Международных детских ассамблей. Недавно Исследовательский фонд Рерихов (Россия) организовал научную экспедицию в Болгарию для изучения этих артефактов. Фотографии российских исследователей  были представлены на выставке в Петербурге при большом интересе со стороны публики. Исследование жизненного пути и деятельности Людмилы Живковой продолжается, сделаны только первые шаги...

 

Конечно, было бы неправильным оставить без внимания и один вопрос, без упоминания которого каждый разговор о жизни Людмилы Живковой был бы неполным — вопрос о ее смерти. Полагаю, что каждый, кому дорого имя Живковой, интересовался в той или иной степени этим вопросом. Не секрет, что существует множество противоречивых мнений и свидетельств на этот счет. То, чью версию мы примем, часто является вопросом доверия к словам того или иного лица. Если же попытаться исследовать эту проблему более углубленно, неизбежно придется убедиться в словах Екклесиаста: "кто умножает познания, умножает скорбь"[8].

 

Меня же давно волнует другой, более важный вопрос — достойны ли мы, сегодняшние болгары, планетарного дела и космической миссии Людмилы Живковой? Ответ, если следовать очевидности, должен быть отрицательным. Но Живая Этика учит нас не верить очевидности и помнить, что ночь темнее всего именно перед рассветом. А и не будем забывать, что тоже согласно Живой Этике "Для будущего устремляемся мыслью"[9].

 

Литература:

 

1. Живая Этика. Зов. 375. Декабрь 9.

2. Пашов В. Необикновеният живот на учителя Петър Дънов. — София: 5Ф. 1992.

3. Шапошникова Л.В. Людмила Живкова — государственный деятель и подвижник // Культура и время. № ;, 2002. С. 99-106.

4. Булгаков С.Н. Два града. Изсл;дованiя о природе общественныхъ идеаловъ. —М., 1911.

5. Сидоров В. М. Людмила и Вангелия. — М.: М.А. "Мир через культуру", 1992.

6. Златев Б. С. Вестник и белая птица. https://lomonosov.org/article/vestnik_i_belaya_ptica.htm

7. Живкова Л. Т. По законам Красоты. — М.: Правда, 1979.

8. Библия. Екклесиаст 1:18.

9. Живая Этика. Агни Йога: предисловие.