В отрыве часть четвертая

Мой земляк Саша, который с самого начала взял надо мной негласное шефство,  имел привычку  по утрам полюбоваться в зеркале на свой оголенный, но уже явно располневший торс.
- Надо бы похудеть, - глубокомысленно изрекал он, похлопывая себя по животу, после чего шёл поглощать плотный завтрак из макарон и тушенки.
Лицо у него тоже было не худое, к тому же почему то всегда красное.
Поначалу я никак не мог привыкнуть к его выходкам. Когда не знаешь: плакать или смеяться?
Обладая недюжинным здоровьем, он вдруг решил, что болен и принялся ходить по врачам. Те, само собой, прописали ему кучу всяких пилюль и таблеток.
Чтобы не запутаться, Саша наклеил на большой кусок ватмана бумажные карманчики с датами, куда аккуратно разложил прописанные таблетки и теперь по утрам выгребал в свою широкую ладонь  содержимое карманчика с нужной датой и  проглатывал с такой довольной миной на лице, что у присутствующих не было сомнений - этот вылечится.
Но особо умиляли его «подкаты» к девушкам, причём возрастной диапазон «девушек» был довольно широк: от двадцати до сорока лет.
Он подходил к ним, как подходит старый знакомый, который просто некоторое время где то отсутствовал, и начинал разговор.
Несколько раз я находился рядом и мог слышать его содержание.
Всегда находилась какая то тема.
Для него главным было вступить в диалог.
И не важно, что в процессе общения он мог запросто ляпнуть:
- У тебя такой звонкий голос, что во время секса ты, наверное, всех соседей будишь.
Или как бы между прочим поинтересоваться:
- А ты потеешь, когда занимаешься любовью?
Самое удивительное, что это срабатывало.
Не смотря на то, что в далеком городе К. у него остались жена и ребёнок, Саша довольно весело проводил время в женском обществе.
Но конечно особняком, среди его амурных похождений, стоит история сватовства.
Дело в том, что пожилая профессорша с соседней кафедры, решила познакомить Сашу со своей внучкой, на предмет «оженить» нашего красномордного красавца.
Естественно я и Юрик, как самые близкие его сотоварищи, тут же принялись изощренно стебаться по этому поводу, но новоявленный жених, лишь самодовольно ухмылялся.
- Прорвёмся на бреющем, - уверял он нас, осанисто поглаживая свою располневшую фигуру.
Однако, когда профессорша пригласила его на обед, явно струсил и начал уговаривать нас составить ему компанию.
- Удобно ли? - выразил я сомнение.
Но Юрик, который к слову сказать, был не дурак перекусить, особенно «на халяву», заметил, что в этом есть свой резон.
Что у некоторых народов нашего необъятного Союза даже принято, чтобы друзья жениха, а проще выражаясь «кунаки», сопровождали его при знакомстве с родней невесты.

И вот мы, с букетиком цветов и тортиком, входим в квартиру  обычной пятиэтажки и знакомимся с невестой, ее мамой, а также бабушкой-профессоршей.
Мне показалось, что они были искренне рады такому  неожиданному «наплыву» мужских особей в их чисто женский мирок.
Невеста Юлия, крепкая коренастая девушка с заурядной внешностью, по моим наблюдениям, вначале вообще немного растерялась от возникшего невесть откуда выбора.
Все же, без ложной скромности скажу, что на фоне полнеющего Саши, я и Юрик смотрелись более привлекательно.
Но решив, что «синица в руках» все же лучше, чем «журавль в небе», - она начала уделять повышенное внимание именно Саше.
Нас накормили обильным и сытным обедом, после которого был предложен чай с ватрушками и пирожками.
Пока Юрик поглощал выставленное угощение, а Саша ворковал с Юлией, я  увлёкся беседой с мамой невесты - Анастасией Николаевной.
В свои сорок с небольшим она выглядела довольно эффектно, к тому же была чертовски умна.
Обожаю умных женщин.
Именно в них дремлет зерно матриархата, который когда то был и возможно снова будет. Они - главные носительницы знания и мудрости.
Удивительно, что многих мужчин пугают умные женщины.
Они отчаянно боятся этого женского превосходства и чураются умниц.
Но я уже давно понял, что женщина всегда остаётся женщиной, не смотря на ум и всяческие ученые звания. Она также хочет любви и мужской ласки. И надо то всего лишь: крепко обнять ее, поцеловать, а потом как следует трахнуть, как всякую сексуальную бабу.
Судя по косвенным признакам, Анастасия Николаевна была бы не прочь продолжить знакомство, но к этому не готов был я.
Как то нелогично начать встречаться с сорокалетней, пусть даже очень привлекательной женщиной, когда у тебя целый букет двадцатипятилетних умненьких красоток, готовых в любой момент пуститься во все тяжкие.
И все же прощаясь я уносил в сердце эти карие глаза, которые деликатно просили: «Позвони».
Но я, такой вот свинтус, не позвонил.

Как то вечером, мы собрались попить пивка.
Мы - это я, Саша, Юрик и примкнувший к нам крепыш Степа из Физтеха.
Не знаю почему, но вместо привычной пивной на Баумана, мы оказались вдруг на Арбате, в самом конце большой унылой очереди в знаменитый пивной ресторан  «Жигули».
Пока мы со Степой затеяли глубокомысленный диспут о первичности духа или материи, Саша прошёл в начало очереди и вскоре призывно махал нам рукой.
- Всем молчать, говорю только я, - успел предупредить он нас, пока мы входили внутрь.
Ничего не понимая, но следуя инструкции помалкивать, мы расположились в самом центре зала и только после того, как официант, приняв заказ, удалился, Саша подался вперёд и негромко произнёс:
- Мы - боксеры.
Оказывается в это время в Москве проходила матчевая встреча советских и американских боксеров и Саше удалось каким то образом убедить и охрану и официантов, что мы - участники той самой встречи.
Хотя, черт его знает.  Выглядели мы молодо, одеты были по спортивному и это была Москва, где, как известно, возможно все.

Однако наш «тренер» Саша распоясался не на шутку.
Выпив пару кружек, он подозвал официанта и, мотивируя тем, что у ребят завтра трудные бои, а значить им сегодня надо как следует расслабиться, попросил принести чего покрепче.
Я едва сдерживался, чтобы не расхохотаться.
Остап Бендер собственной персоной сидел за нашим столиком, причём я знал, что Саша не читал творение Ильфа и Петрова.
Украдкой добавляя мне водочки в пивной бакал, прилизанный официант шепнул мне в ухо:
- Я видел ваш последний бой. Какой удар у вас справа!
Я посмотрел на свои кулаки. Дело в том, что я в жизни ещё никого не ударил по лицу.
А вдруг действительно у меня нокаутирующий удар?
Надо бы как то проверить.
Мы вели наши обычные застольные беседы, но едва подходил официант, как тут же темы становились боксерские.
После шестой кружки с «расслабляющей добавкой» Саша уже не различал есть рядом официант или нет.
- Турнир в Баку? Я его отменил! - громко восклицал он, так что посетители за соседними столиками опасливо косились на него.
Подошёл кельнер, но вместо того, чтобы утихомирить разбушевавшегося «тренера», попросил билеты на завтрашний матч.
- Без проблем. Сколько надо? - живо откликнулся Саша.
- Пятнадцать, - скромно потупив глаза озвучил кельнер.
- Многовато, - войдя в роль, заметил я.
Но Саша пренебрежительно махнул рукой.
- Сделаем. Жди меня завтра у левой колонны. Дам самые лучшие места.
После такого обещания нам принесли порцию особо крупных креветок.
В конце вечера мы буквально на руках вынесли изрядно наклюкавшегося «тренера», который громогласно обещал всем надрать завтра задницу этим янки.

Эта история имела довольно странное продолжение.
Почему то все решили, что я был в прошлом боксёр.
Как я уже говорил, мой кулак в жизни не касался чужого лица, в школе я занимался, на уровне первого разряда, легкоатлетическим многоборьем, а о боксе знал только Мухамеда Али, он же Кассиус Клей.
Может быть из за моих габаритов, сверстники избегали драк со мной, к тому же у меня довольно миролюбивый характер.
А тут вдруг на тебе. Боксёр.
И вот уже аспирант Костик, подходит ко мне и просит сходить с ним на свидание с некой Светой, мотивируя это тем, что она из местных и  то, что она встречается с приезжим, сильно не нравится мытищенской шпане.
И мне приходится выкручиваться, убеждая его, что нам, боксерам, запрещено драться на улице.

Но у Саши, как оказывается, тоже были свои принципы.
Как то мы шли с ним мимо Киевского вокзала.
Внезапно остановившись, он задумчиво посмотрел на здание вокзала, а затем изрёк:
- Что то я давно не звонил своей девушке в Киев.
Сотовых телефонов тогда ещё не было и нам пришлось искать переговорный пункт.
Найдя таковой, Саша зашёл в кабинку номер два и принялся дозваниваться до Киева. Соединиться никак не удавалось и выйдя из кабинки он зашёл в кабинку номер один, чтобы позвонить жене в город К.
Соединение тотчас произошло и он пообщался с любимой супругой, после чего повесил трубку и снова перешёл во вторую кабинку, чтобы дозвониться до Киева.
И опять соединение никак не происходило.
Наблюдая за его перемещениями, я посоветовал ему попробовать дозвониться до киевской подружки из первой кабины. На что Саша задумчиво посмотрел на меня и твёрдо ответил:
- Ни в коем разе. Из первой кабины я звоню только жене.

Если у вас сложилось впечатление, что расставание на три года, в связи с обучением в аспирантуре, сильно способствует адюльтеру, то я, не кривя душой, отвечу: это верно.
Хотя пример ещё одного моего приятеля - Вити Турчина, слегка портит эту статистику.
Мы познакомились с ним в библиотеке иностранной литературы.
Пока я ждал внизу оформления пропуска в «спецхран», то невольно обратил внимание на крепкосбитого блондина, который откровенно пялился на проходящих мимо него девушек.
К слову сказать в «иностранке», так мы называли эту библиотеку, всегда было на кого посмотреть. Именно здесь, модно одетые красотки, сильно отвлекали от научных изысканий.
Видимо угадав во мне своего брата-аспиранта, блондин подошёл и простодушно улыбаясь признался:
- Черт! У меня аж шея заболела.
Он оказался аспирантом из смежного института и в «иностранке» был впервые. Меня же особо удивил его родной город.
Владивосток.
Хоть он и был советским городом, но находился так далеко, что мне казался вполне заграничным.
Мы стали приятельствовать с Виктором.
Не смотря на внешнюю простоту и образ «рубахи парня», он был достаточно умным и эрудированным, как впрочем подавляющее большинство аспирантов.
В Москву он приехал не один, а с супругой и двумя дочками, что, впрочем, вовсе не помешало ему к третьему году обучения завести в столице ещё две семьи, где у него родились также две дочери.
Он был прямо таки специалист по изготовлению дочерей.
Этот факт его сильно удручал и после третьей кружки пива он начинал со слезами на глазах признаваться, что всю жизнь хотел иметь сына, с которым можно было бы ходить на охоту или рыбалку.
Своим «левым» семьям он имел привычку звонить также только находясь в сильном подпитии.
Как это все терпела его жена, милая и довольно симпатичная молодая женщина, для меня было загадкой.
Он приглашал меня приехать в такой далекий и таинственный Владивосток и я даже, одно время, совсем уже собрался ехать, но какие то дела не дали мне возможность осуществить эту поездку.