Стон земли

Жил я тогда в Донецке. По завершении рабочего дня, я с несколькими моими друзьями решил сходить на праздник, который устроил наш глава по поводу очередной гуманитарной помощи.

Сие празднество происходило на поле, около старой шахты, её галереи обветшали, а рядом находился уже давно потухший террикон. В нескольких метрах от галерей стоит небольшая сцена, на которой, неизвестные мне артисты поют истошные, патриотические песни. Народу действительно много, родители с детьми, которые просят и сладкую вату, и светящуюся игрушку, а родители нехотя достают из карманов и кошельков деньги на это бессмысленное удовольствие. Старики, которые расселись за столиками и на покрывалах, пытались вслушаться в музыку с не сходящей с их старческих лиц, жаждой гордости за свою республику. Мы соизволили сесть за первый попавшийся стол, заказали по стакану холодного чая и, что-то невольно обсуждая, мы наблюдали за этой мирной вакханалией. И неожиданно, в один момент как будто прямо из-под земли раздаётся гул напоминающий китовый вой, но более низкий и грубый. Затем после этого стона последовал необычайной силы толчок. От силы которого даже сцена обрушилась, а за ней и несколько строений шахты, вследствие чего я и все остальные попадали навзничь. Когда люди уже начали подниматься с земли, произошёл второй удар. Вслед за этим, земля кругом будто бы поднялась на несколько метров, а в некоторых местах появились трещины, из которых под давлением повалил пар и дым высокой температуры. Все разбегались кто куда, крича:"Метан! Это метан! Спасайтесь!". Бежали кто мог, но кроме стариков, те спокойно, с лицом полного безразличия, будто бы ничего не происходит, начали ставить на места стулья, собирать вещи. Мои друзья уже разбежались, я же стоял в оцепенении, парализованный страхом, лицо моё зияло ужасом. Я продолжал стоять неподвижно, наблюдая за всем коллапсом, что происходил вокруг, но в один момент внутренний голос крикнул:"Беги!" и я рванул с места, не зная куда. Когда моё сознание более или менее прояснилось, я принял решение скорее добраться до автостанции дабы найти хоть какой-нибудь транспорт. Право она находилась недалеко от места происшествия, сразу за металлургическим училищем. Добежав до автостанции, меня снова охватил страх, люди толпились в панике, стояло несколько автобусов, но водители заперлись и никуда не ехали. По громкоговорителю женщина обеспокоенным голосом сообщила, что все выезды из Донецка закрыты. Люди обезумели, начали бить окна на кассе, толкать автобус, а после и вовсе опрокинули. Ужаснувшись этого я повернул обратно. Меня обуздала беспрекословная отчуждённость, и грубо говоря мне уже было всё равно на происходящее. Вернувшись туда, я увидел следующее — несколько человек, сидели за столами, другие пытались убрать этот беспорядок, земля всё также "дышала", а из под этой толщи чернозёма и глины, иной раз издавался истошный стон. Примечательно, что температура там стала значительно выше, было откровенно жарко и воняло серой, из-за пара вокруг начал образовываться смог. И тогда мне на глаза попался один старик, который беззаботно сидел и камнем лущил абрикосовые косточки. Я подошел, тот окинул меня взглядом, и молча протянул пару лущеных косточек, я кинул их в рот, и не успев прожевать, задал вопрос:
— Можете мне, пожалуйста объяснить, что тут вообще происходит?
— Ангел, — безразлично ответил мужчина.
— Прошу прощения, что?.. В каком смысле ангел?…
— Ангел, ангел... В 1918 кажись, сюда прямо с неба упал ангел. Мафусаил его звали. Вот не знаю, сам ли он упал или его скинул Бог, но он оказался тут. Высотой в семьсот метров, своим весом он пробил громадную дыру, тут площадью почти в километр.
Ульянов отдал приказ, его тут и закопать, право, это всё удачно скрыли, так как людей отвлекла гражданская война. После, советские учёные соорудили над ним какие-то там специальные установки под прикрытием этой шахты, на установках были механизмы со штырями из особенного сплава. Эти штыри пронзают его, и он засыпает, но вводят их медленно, что как видно ему не нравится. Каждые десять лет он просыпается и пытается выбраться оттуда, он становится очень агрессивным, и из-за этого температура его тела как расплавленный металл. Старики уже к этому привыкли, а вот молодёжь нет. Не обращай внимание часов через десять он уснёт, — Послушав рассказ старика, меня начали терзать смутные сомнения. Внезапно террикон, находившийся метров четыреста от этой шахты, просто рассыпался, и из красной породы показалась громадная, дымящаяся рука.

— Ты бы пошёл в общежитие металлургов, там переночевал бы, а то сегодня вряд ли из этого района выпустят, — Послушавшись совета старика, я направился в общежитие. Дышать трудно, к тому же, сильно начала болеть голова, но я дошёл. Дед таки был прав, там собралось много людей на ночлег, в том числе и пострадавшие от этого катаклизма. Дети плачут, увечные стонут, и ещё этот отвратный запах гари, Боже, как болит голова. Вот и вечер, я сижу на подоконнике, обнявши колени. Смотрю на парующую и стонущую землю. Из трещин пылает жар, и вдруг целый шмат земли проваливается вглубь, и моему взгляду открывается часть лица этого ангела. Лицо его было, как пылающие солнце. Своим белым оком он смотрел на меня, я даже сомневаюсь, существует ли настолько белый цвет. Когда он смотрел на меня, то страха я не чувствовал, скорее даже какое-то спокойствие и воодушевление, трепетало в моей груди. Мы смотрели друг на друга пока я не уснул. Когда я проснулся, его уже не было видно. Земля осела, не было никакого движения, как и не было ни пара, ни дыма, а кругом снова стало холодно.