Каверна. Часть первая. Глава 29

29

На следующий день, приехав на такси, мы с мамой выгрузились перед ж/д вокзалом. Пройдя через здание вокзала, вышли на перрон. Поезд был уже подан и принимал в себя пассажиров, как муравейник муравьев.

На лавочке перед поездом я заметил прибывших и ожидавших нас тетю и брата. Приветствуя нас с мамой и приободряя меня в дорогу, мы дружно подошли к вагону и стали напротив открытого тамбура. Я посмотрел по сторонам и увидел Иру, она одиноко стояла в конце вагона и смотрела на меня.

Я занес вещи в купе и вышел на перрон. Погода стояла вовсе не февральская, был солнечный теплый день, как в середине марта. И больше поддаваясь календарю, а не реальной погоде, и учитывая курс на север, я надел теплую куртку, под которой уже вспотел.

Солнце горело в волосах Иры, просвечивая копны русых волос. Родня шутила, давала напутствия, передавала приветы дяде и Ибрагиму. Я машинально отвечал, улыбался, бодрился, одним словом, делал вид, что слушаю их, а сам посматривал на Иру.

Уличив момент, сказав, что куплю прессу в дорогу, я пошел в здание вокзала, сделав Ире знак глазами. Зашел в зал ожидания.

Ира подошла ко мне, держа перед собой сумочку. Её большие глаза были заплаканы, в них, как в переполненном горном озере, стояли слезы. Я никогда не видел таких плачущих глаз. Крокодильи слезы, переливаясь через веко, срывались и текли по щекам, не задерживаясь, капали на пол.

- Зачем так плакать? - спросил я, пытаясь её успокоить. – Будто я на фронт уезжаю?

Ира смотрела на меня, слегка покачиваясь.

- Сделают операцию, и я приеду. Все будет хорошо! Жизнь продолжается! – развел я руками.

Но Ира была безутешна. Она не могла сказать ни слова от чувства горя, боли разлуки и пустоты. Её огромные серо-голубые глаза, полные слез, говорили сами за себя.

Я посмотрел по сторонам: в затененном зале ожидания было мало народа, свет от большого окна падал на пол, тенью от рамы делился на световые квадраты, по закону перспективы, расширяющиеся вглубь зала. Стрелки вокзальных часов замерли на 16:35.

Надо было поторопиться.

- Ладно, все. Не плачь. Я поехал, - привлек я Иру и поцеловал.

Почувствовал сладковато-соленый вкус её губ. Слезы полились каскадом. Я прошел пару шагов, но в голову врезался вскользь замеченный вид кафеля под её ногами. Где она стояла, было накапано слезами, как из целлофанового пакетика с дырочкой, в котором переносили рыбку. «Что за чувства?!» - подумал я, и какая-то сила повернула меня. Обняв Иру еще раз, я облобызал её губы, её мокрые щеки.

- Все, пока, - шепнул я.

Купив у лавочника журнал и газету, вышел на перрон. 

Поезд тронулся и я, обняв мать, тетю и брата, прыгнул в уже катившийся вагон.

Когда скрылись из вида провожающие родственники, идущие какое-то время за поездом, махая на прощание, на краю перрона показалась Ира, она последней провожала меня.

- Проходи быстрей! - приказала проводница, опуская перегородку и захлопывая дверь. – Эта девочка твоя невеста?   
- Да, - ответил я задумчиво. – Моя невеста… - и посмотрел через разводы мутного тамбурного окна на удалявшуюся Иру.
- Она так плакала, так переживала. Я сразу заметила, - важно сказала проводница-армянка, гордясь своей проницательностью. – А багаж у тебя не перевес? Надо будет доплатить.

В купе я сел у окна и смотрел, как в немом кино, на проплывающий мимо город. Пацаны ехали на велосипеде, пытаясь не отставать от поезда, энергично крутили педали и перекрикивались. Из-под ворот выбегала собака и с лаем догоняла велосипед, пытаясь укусить колесо. Доли секунды бежала, внимательно считая спицы, потом отставала, резко останавливалась. Чихала, наглотавшись пыли, и, победно задрав хвост, возвращалась к воротам дома, как бы говоря: «Кому тут еще спицы посчитать?» Проезжали машины. Пролетала ворона, попав в ритм движения поезда, как будто висела в воздухе на одном месте, махая крыльями. И это все без звука, в такт поскрипывания вагона и перестук колес.

Неизвестность всегда тревожит, если не сказать пугает. Я год шел к этой поездке и вот тронулся в путь, а у меня кошки скребут на душе. Привык я за год к маме, к дому, к Ире, даже к больнице, какая бы мрачная она не была. И теперь еду в когда-то знакомый, а сейчас такой чужой город. Как там будет? Что меня ждет? Как пройдет операция? Я много раз начинал жизнь с начала, что должен был привыкнуть. Но к этому не привыкаешь, наоборот, с каждой очередной переменой сил остается меньше. Становишься привязчивым с годами, более сентиментальный, что ли.

Чтобы отвлечься от гнетущей тоски, я решил познакомиться и поболтать с попутчиками. Их было трое, все ехали с наших курортов. Я удивился, что у нас еще кто-то отдыхает. Два парня были из Ростова, отдыхали в Приэльбрусье, на Чегете, катались на горных лыжах.
- И как там? – поинтересовался я.
- Хорошо! Очень хорошо! – ответил один из них. – Правда, в этом году снега маловато. Но ничего, все равно хорошо покатались!
- А я в санатории в Долинске (курортная зона Нальчика) отдохнул. Тут лето у вас!
- Вы откуда?
- Из Якутии.
- А, тогда понятно, - засмеялся я. – Сегодня температуру смотрел, почти десять градусов тепла. Середина февраля. А у вас там сколько теперь?
- Сорок. Минус сорок, - спокойно ответил Вадим (так его звали).

Мы разговорились, и до Москвы я многое узнал о Якутии. Вадим достал ноутбук и провел настоящую экскурсию по слайдам и фильмам, о людях там живущих и работающих. Он был в трехмесячном отпуске и ехал с нашего курорта домой через Москву.

- Погощу у приятелей в Москве, - увлекался Вадим рассказом. – Угощу их домашним вином, коньяком. Накупил тут у вас, ха! Копейки по нашим ценам, а коньяк хороший! – достал бутылку, налил стопку. – Будешь? За знакомство! – налил и мне, провел пальцем по краю горлышка, собирая капли, облизал палец, посмаковал вкусом. - А-ах… лекарство, друзьям понравится.

Глядя на своих попутчиков, я подумал: «От юга к северу уровень жизни повышается. Я - гол, как сокол. Ростовчане с дорогими мобильниками. А «Якут» даже с ноутбуком. На север все едут за заработком, на юг за солнцем. Как бы это сбалансировать в нашей стране, чтобы север был привлекательным не только нефтью, газом, золотом и алмазами, а юг не только тем, где можно это все потратить».