Эксперименты силы

     Эксперименты силы или Новые политические термины.
    
     Рассказ, который совсем нельзя назвать реалистическим

     Житель города Большереченска Теодор Васильевич Миловидов неожиданно заинтересовался политикой, в основном, - внешней, но и внутренней тоже. В таком вот состоянии интереса к политике, он зашёл в гости к Свенельду Ивановичу Пирогову. Свенельд Иванович недавно приступил к написанию труда с предварительным, рабочим, условным названием "Новые политические термины".

     Миловидов позвонил в дверь квартиры Свенельда Ивановича Пирогова, и когда Пирогов открыл ему дверь, и провёл к себе в комнату, Теодор Васильевич Миловидов, заметил, что перед его приходом Свенельд Иванович работал на домашнем компьютере.

     И, хотя сейчас компьютер был выключен,  ТеодОр Васильевич почувствовал, что до его звонка в дверь Свенельд Иванович что-то писал. Наверное, какой-то, никому не нужный практически, но наполненный какими-то теоретическими смыслами, труд. Теодор Васильевич знал, что все труды Свенельда Ивановича Пирогова такие, - никому не нужные практически, но исключительно интересные теоретически. Интересные немногочисленным жителям не только всего мира, но и даже города Большереченска.

     Теодор Васильевич Миловидов, по неизвестным причинам, был из тех немногочисленных людей мира, которые интересовались трудами Свенельда Пирогова, хотя сам Теодор Васильевич и предполагал, что, если кто и интересуется произведениями Свенельда Ивановича Пирогова, то только большереченцы.

     Другими словами, все немногочисленные, в мире, "интересанты" трудов-проиизведений, жили только в городе Большереченске. А жаль, ведь в своих трудах Свенельд Иванович Пирогов затрагивал очень актуальные, то есть злободневные темы. Надежды и страх людей перед так называемым искусственным интеллектом. Тот же искусственный интеллект и разные виды человеческого творчества: что будет с ними и не вытеснит ли из них человека машинно-программный интеллект?

     Совсем недавно Свенельд Иванович Пирогов завершил цикл небольших эссе о том, почему не менее двух тысячелетий люди читали тексты в рукописной и бумажно-печатной формах, а теперь уставились в экраны, в том числе и для чтения. Раньше на полках стояли книги, а теперь, из культуры, на полках у людей только и  стоят китчевые скульптуоки-фигурки. Некоторые из них слеплены даже из солёного, хорошо пропечЕнного теста. Тоже культура, конечно, но всё-же не книга!

     У Теодора Васильевича Миловидова на полках до сих пор стояли книги, а не только какакая-то китчевая дрянь. Так как Миловидов жил в окружении книг, то он их частенько читал, в свободное время. Но иногда, тоже в свободное время, Теодор Васильевич отрывался от чтения книг, чтобы поговорить с людьми, которых он считал, если не интересными, то умными.

    Теодор Васильевич давно научился различать интересных и умных людей. Интересный человек не обязательно должен быть умным, но для того, чтобы оставаться интересным, человек не должен угрожать ничем тому,  кто им интересуется. Когда общение с каким-то человеком угрожает чему-то в "интересанте", например, его здоровью, доброму имени или даже его спокойному существованию, то интересный человек превращается в человека опасного.

     Общение со Свенельдом Ивановичем Пироговым ничем не угрожало, так думал сам Миловидов, ни его, Теодора Васильевича Миловидова, доброму имени, ни его здоровью, ни, тем более, - его спокойному существованию. Значит, Свенельд Иванович для Теодора Миловидова оставался интересным человеком, не превращающимся в человека опасного.

     К тому же Теодор Васильевич знал, что от Свенельда Ивановича Пирогова можно услышать, не всегда, но довольно часто, ПОЛЕЗНЫЕ Миловидову, слова, то есть мысли и даже идеи. Для того чтобы от другого услышать что-то для себя полезное, нужно сначала этому другому что-то сообщить. Правило общения, которое твёрдо и уже давно усвоил Теодор Васильевич Миловидов.

     - В этот раз, Свенельд Иванович, - начал разговорор с Пироговым Теодор Васильевич  Миловидов, - меня охватил интерес к политике.

     - Поразительно! - сделал вид, что сильно удивился, Свенельд Иванович Пирогов. - какое совпадение!

     - А какое совпадение?

     Этот вопрос Теодора Васильевича Миловидова вызвал в Свенельде Ивановиче Пирогове бурю эмоций, которую Свенельд Иванович никак не выдал. Миловидова Свенельд Иванович давно знал, но люди меняются и даже "покупаются". Не хватало Свенельду Ивановичу ещё того, что на этот раз Миловидова подослали к нему либеральные круги города Большереченска. Либеральные круги, а точнее, - всего лишь один либеральный круг города Большереченска был небольших диаметров и радиуса, гораздо меньше диаметров и радиусов либеральных кругов, которые были например, в столице.

     Либеральный круг города Большереченска смеялся над Свенельдом Ивановичем Пироговым за то, что тот поддерживал политику теперешнего Правительства страны в области её, страны, безопасности. У Свенельда Ивановича была близорукость, гипертония и пятьдесят восемь лет, так что поддерживать политику в области безопасности, не находясь в призывном возрасте, Свенельд Иванович Пирогов не мог, с оружием в руках. Но он мог поддержать политику безопасности какими-то своими мыслями или даже идеями.

     Свенельд Иванович Пирогов потому и начал писать свой труд с рабочим названием "Новые политические термины", потому что либеральный круг Большереченска смеялся над ним, опираясь на старую либеральную политологическую науку. Свенельд Иванович вгляделся в доброе и открытое лицо Миловидова, и ему в голову заронилась мысль, что с Миловидовым некоторыми своими мыслями поделиться вполне допустимо.

     - Совпадение в том, что недавно ко мне, Теодор Васильевич, вернулся мой интерес к политике. Точнее, - к политической науке, к политологии. Я подумал, что понятие центральной нервной системы человека и понятие однополярного мира, с одним гегемоном в нём, взаимосвязаны!

      - Вы в этом уверены? - настороженно и непонятно зачем спросил Свенельда Миловидов.

     - В этом были уверены наследники тамплиеров масоны, а до них иллюминаты и розенкрейцеры! - нагло заявил Свенельд Иванович Пирогов, совсем не уверенный в достоверности только что произнесённых им самим слов. - Кроме жажды власти, теми, кого мы сейчас называем политиками, всегда двигала их склонность к социально-политическим экспериментам, как ментальным, умозрительным, так и к практическим.

     - Я ещё слышал о лабораторных экспериментах, - проявил свою осведомлённость Теодор Васильевич Миловидов.

     - Переходное звено между ментальными, умозрительными и практическими экспериментами. Когда в России отменили крепостное право, в тысяча восемьсот шестьдесят первом году, наши социально-политические экспериментаторы целых сорок четыре года, до первой русской революции,  копили, в основном только с помощью ментальных, умозрительных экспериментов ...

     - И террористических актов, - вдруг перебил Свенельда Теодор Васильевич Миловидов.

     - Это народовольцы, в основном, и их наследники эсеры, а Первая мировая война и не только она одна, а ещё и гражданская война, так сжали время, что большевикам для начала эксперимента с индустриализацией и массовой коллективизацией понадобилось вместо сорока четырех лет, только восемь лет, с двадцать первого года по двадцать восьмой, чтобы накопить державную или государственную БРУТАЛЬНОСТЬ.

     - Чего накопить? - взвыл Теодор Васильевич Миловидов и почувствовал, как от разговора со Свенельдом у него, Миловидова, закружилась голова.

     - Изучая обеспечиваемые, центральной нервной системой человека, ему, или лидерскую брутальность, или лидерскую гибкость, или лидерскую привлекательность, я понял, что и у государств, особенно во внешней политике, могут проявляться свойства, аналогичные названным мною человеческим свойствам. Государственная или державная БРУТАЛЬНОСТЬ обеспечиваются наличием определенных вооружений, значительностью территории и запасов  природных ресурсов, в том числе питьевой воды, величиной экономики, как у современных Индии и Китая. Американцы всем навязали, потому что долго были БРУТАЛЬНЫМИ, измерение величины экономики с помощью ВВП, а, в действительности, величина зависит не от того, как "подсчитывают" ВВП, а от того, каким именно образом, и какие именно в ней, в экономике, производят товары, и какие именно услуги оказывают!  - лепил слова без чётко проявляемой их логической связи, Свенельд Иванович Пирогов.

     - А что такое сила в политике, по-вашему? - воплем спросил Свенельда уже почти полностью измученный разговором Теодор Васильевич Миловидов.

     Свенельд Иванович с подозрением посмотрел на Миловидова. Что-то его вопросы показались Свенельду такими, будто он, Миловидов, пришёл их задавать по заданию. Но раскрыть своё представление о силе в политике, Свенельду Ивановичу показалось неопасным. И он произнёс:

     - Сила в международных отношениях - это способность применять, в своих целях, определённую энергию, накопленную в значительном количестве или объёме. Тому государству, как коллективному экспериментатору, у которого эта особая энергия накоплена в  недостаточном объёме, нужно или проявлять ГИБКОСТЬ, или использовать ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТЬ каких-то своих представителей. Государство, которое решило подчиниться чужой БРУТАЛЬНОСТИ, отказавшись и от накопления особой энергии, и от проявления гибкости, и от использования чьей-то привлекательности, может оцениваться, как СЛАБОЕ.

     - А что делать тому слабому государству, которое не хочет подчиняться? - слабым, тихим, но всё-таки ещё достаточно ощутимым голосом, спросил Теодор Васильевич Миловидов.

     - Ему остаётся убедить и себя, и своих граждан, что они не подчиняются, а ПРИМЫКАЮТ к чьей-то БРУТАЛЬНОСТИ, к значительному объёму накопленной особой энергии! - начал отвечать на вопрос Свенельд Иванович. - Примыкать можно и при ГОТВНОСТИ ПОДЧИНЯТЬСЯ, а можно, - НАДЕЯСЬ самому кого-то СЕБЕ ПОДЧИНИТЬ в будущем. Многие ПРИМЫКАЮТ, надеясь или совсем НЕ ПОДЧИНЯТЬСЯ , или только делать вид, что кому-то подчиняются. Эта, последняя ПРИМЫКАЕМОСТЬ может быть названа ЛАТЕНТНОЙ или скрытной.

     - Когда примыкают, в надежде себе, в будущем, кого-то подчинить, как это назвать! - поинтересовался уже интеллектуально загруженный Миловидов.

     - Амбициозной примыкаемостью! Скажу по секрету, ею обладает, например, правящая элита Польши.

     - А как назвать ПРИМЫКАЕМОСТЬ с готовностью подчиняться?

     - Да назовите, хоть ДП, - действительной примыкаемостью!

     - Мне понравился ваш ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ подход как к внутренней, так и к внешней политике, но почему слово "ПРИМЫКАТЬ" вам бы не заменить традиционным термином "ПРИСОЕДИНЯТЬСЯ"? - остающимся слабым голосом предложил Миловидов, Теодор Васильевич.

     - Вы что, не поняли? Ещё раз вам сообщаю, что я выступаю против определённых политологических традиций, - сурово ответил Свенельд Иванович Пирогов.

     - Ну, тогда я пойду? - робко поинтересовался Миловидов. - Мне нужно всё услышанное от Вас переварить. Нет, сначала нужно всё логически расставить в голове, а потом начать переваривать.

     - Как вам угодно! - попрощался, с Теодором Васильевичем Миловидовым, Свенельд Иванович.

    Когда Миловидов ушёл, Свенельд Иванович Пирогов подумал, что хорошо, что он, Свкнельд, не стал сравнивать между собой, при Миловидове, два таких государства-"экспериментатора", в двадцатом веке, как Германия и Россия. Он точно, - "подосланец" круга местных либералов, решил Свенельд Иванович, глубоко вдохнул, хорошо выдохнул, и ощутил политическую остроту современной жизни.

     Когда-нибудь, вполне возможно, наступят времена, когда в высказывании своих мыслей и даже ценных идей, не надо будет проявлять осторожность. А пока, без осторожности, - не сохранить свою интеллектуальную индивидуальность, позволяющую быть или ГИБКИМ, не утрачивая своего "я", или ПРИВЛЕКАТЕЛЬНЫМ для других людей! "Хорошо, наверное, тем, кто физически сильны, БРУТАЛЬНЫ, и умеют сохранять эту свою силу как можно дольше", - подумал Свенельд Иванович, сел за компьютер и снова включил его.

     Свенельд Иванович Пирогв стал "шлёпать" пальцами по клавишам, набирая текст о том, что странам без БРУТАЛЬНОСТИ лучше торговать, чем воевать, что если нет нужного объёма особой энергии, то нужно эту  энергию применять гибко или её экономить, используя тех, кто и так для кого-то привлекателен. Вот как выявлять тех, кто для кого-то привлекателен и как их, привлекательных, направлять к тем,  кому они привлекательны?

     "Как бы ни старались интеллектуалы в политологии и практики-экспериментаторы в реальной внутренней и внешней политике, им ещё долго не удастся избавить, как отдельные общества, так и человечество в целом, от того, чтобы не уважать БРУТАЛЬНОСТЬ, и не использовать внешнюю, то есть показную, примитивную,  ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТЬ. Но, всё-равно, подлинным лидерам нужно стремиться доказывать ценность и продвигать мысль, что если овладеть интеллектуальной ГИБКОСТЬЮ, то можно эффективно конкурировать, состязаться,  даже в экономике, даже в военно-политической сфере, с теми, чья определённая энергия накоплена в таком объеме, который позволяет им быть БРУТАЛЬНЫМИ, то есть очень СИЛЬНЫМИ".

    Свенельд Иванович перечитал набранный им текст и задумался о выборе: становиться более понятным читателям или оставлять свои сложные тексты, такими, какие они есть, то есть сложными, пусть сами читатели, в них разбираясь, становятся или интеллектуально СИЛЬНЕЕ, или инттелектуальнее ГИБЧЕ?

      А будут ли вообще читатели у сложных тестов Свенельда Ивановича? Кем бы ни был Миловидов, Теодор Васильевич, пусть и "подосланцем" местных либералов, пусть он останется, если не читателем, то, хотя бы,  слушателем Свенельда Ивановича Пирогова. Не мытьём, так "катаньем". Хотя бы так...