Первый билет охотника

Так прошёл год с первой Геркиной охоты. И вот однажды Герку позвал отец. И, протягивая деньги, он сказал:
- Пойдёшь к Павлу Ивановичу. Ты его знаешь, председатель охотобщества. Он тебе охотничий билет выпишет. Я с ним говорил. И купи у него патронов заряженных. Понял? Знаешь, где? Около агрошколы дом деревянный.
- Знаю, там охотники собираются. Потом туда волков, когда поймают или убьют, привозят. Я видел. Только как он мне выпишет, мне же только шестнадцать с половиной исполнилось? – высказал свои сомнения Герка.
- Он мне обещал, что выпишет. Говорил, что по блату. Блат-то, он, как говорят, выше Совнаркома. Ты не забудь только номер ружья списать, – успокоил Герку отец.
Герка знал Павла Ивановича, знал, что он председатель охотобщества, что он главный охотник, как говорили некоторые в шутку. Он знал, что это отец учительницы немецкого языка, у которой Герка учился в восьмилетней школе. И ещё однажды отец говорил Герке, что Павел Иванович был офицером русской армии. Имел награды. Носил офицерский кортик. И однажды после Февральской революции, приехав домой, участвовал в митинге на площади рядом с недостроенным храмом. Где сейчас административное здание молочного техникума. И стоял он на балконе, вместе с выступающими. Отец даже вспомнил, как у Павла Ивановича отцепился и упал на землю кортик, а они, с мальчишками встали друг на друга, и он подавал его ему. А зять у него, муж учительницы, Герой Советского Союза, бывший лётчик, а сейчас охотоведом работает. Герка с восторгом всегда смотрел на этого скромного человека со Звездой Героя на груди, встречаясь с ним на улицах посёлка.  Герка знал, где они живут. Он с друзьями иногда ходил к бабушке своих товарищей, которая жила с ними рядом. Он помнил, что во дворе на цепи у них жил молодой волк, на которого он с друзьями частенько с большим любопытством смотрел из-за забора. Волк, порой притворившись спящим, охотился за курами. А куда инстинкт охотника денешь?
Идя по дороге в контору, Герка вспомнил другую встречу с волком, свою первую встречу. Очень давно это было, ещё он, пожалуй, не учился, да, в школу точно не ходил. Он помнит, как с друзьями во что-то играли на улице. Было начало зимы, и было так приятно валяться в белом-белом снегу, навалять с удовольствием друга, который был послабее тебя, или терпеть прелести снежной «бани» от кого-то, кто был посильнее и половчее тебя. И вдруг: «Эй, вы! Там волка привезли!», поведал проходящий мимо мальчишка. «Брось, откуда взял? Што врёшь?». «Нет, не вру! Щас вот мужики шли, говорили. Там, у агрошколы, у маленького домишка, ну, где охотники собираются». И он помнит, как все дружно ринулись вниз по улице. От парка бежать было недалеко. Они сразу увидели толпу людей, окруживших что-то. Раздавались возгласы: «Здоровый!», Матёрый!», «А на лапе капкан видел?». Кто-то пришёл с собаками, и те, ещё не понимая, что происходит, старались пробраться к центру круга. Но вдруг, как ошпаренные, с диким визгом, поджав хвосты, неслись прочь в паническом страхе.
Герка вспомнил, как, подталкивая друг друга, они просачивались сквозь толпу, и когда оказались вблизи от центра круга, Герка увидел большого красивого зверя, что не вязалось с его представлением, возникшим под впечатлением от сказок и рассказов. Несмотря на шумящую вокруг толпу, волк внутренне был напряжён, но на вид спокоен. Это был крупный зрелый самец, переживший разные повороты судьбы. Плотная шерсть серого окраса порой волновалась на его спине, на крупной голове выдавался выпуклый лоб. Треугольные остроконечные уши были в постоянном напряжении и улавливали каждый звук. Виднелась заострённая передняя часть морды. Пасть была приоткрыта, и оттуда торчал обрубок палки, ловко чем-то привязанный к мощной шее, были видны крупные белые зубы и окровавленные дёсны. Сильные ноги, которые когда-то легко и стремительно переносили это красивое и умное хищное создание природы по простору мира, были крепко связаны верёвками. На правой передней ноге был капкан с цепью, так безжалостно захлопнувший его свободу. На железных створках капкана были видны глубокие следы от зубов и когтей, да и сама лапа была сильно покусана. Было ясно, что этот красавец природы, её покоритель не мог просто так отдать свободу и жизнь, и он боролся, как только мог.
Но больше всего Герку поразили глаза, полные опыта и ума, накопленного природой. Зелёно-желтоватые глаза с ме-таллическим холодным блеском твёрдо и спокойно смотрели на этот мир. В них не было страха, испуга, несмотря на то, что некоторые люди норовили бросить в него кто снегом, кто палкой. В его глазах, казалось, стоял вопрос: за что его, охотника, которого создала и отшлифовала природа. Того, который ежедневным трудом, своим умом, своими ногами и зубами добывал себе пищу, лишили свободы?
Вот агрошкола, а вот и деревянный домик. Герка, немного стесняясь, вошёл в контору к Павлу Ивановичу и поздоровался. Тот дружелюбно ответил и, к удивлению Герки, протянул ему руку, разрушая невидимые преграды между ними. Герка в это время немного вытянулся, чтобы казаться чуточку выше ростом. Рукопожатие хотя слегка и  успокоило Герку, но внутренне он всё же напрягся. Его не покидала мысль: а вдруг не выпишет билет. Разговор на равных,  дружеские, тёплые нотки, прозвучавшие в голосе человека, решавшего, быть ему охотником или нет, успокоили его. Присев на краешек предложенного ему стула, Герка окинул взглядом скромный кабинет. 
А затем Гека с большим удовольствием смотрел, как Павел Иванович, вынув из ящика стола бланк охотничьего билета, стал его заполнять. Он обмакнул перо ручки в чернильницу, и твёрдой рукой стал писать, оставляя на документе красивые, ровные буквы. Герка протянул записанный на листке номер ружья. Его удивляло то, что ему не задавали никаких вопросов, не давали никаких наставлений и не читали нравоучений.  Закончив  писать, Павел Иванович вынул и раскрыл какой-то журнал, что-то записал в него и, повернув   его на столе, попросил Герку расписаться в нём. Герка от волнения чуть не поставил в журнале кляксу.
- Теперь ты член нашего Сурского охотобщества. Думаю, правила охоты ты знаешь. Будешь платить мне взносы  и выписывать у меня путёвки. Говоришь, ещё тебе патронов заряженных надо? Каких тебе? – спросил Павел Иванович, вручая ему билет.
Герка назвал номера дроби, и вскоре он держал в руках новенький охотничий билет и три пачки заряженных патронов, чем-то напоминавших Герке коробки с тюбиками масляных красок, которыми он иногда рисовал.
- Ты заходи,  не стесняйся. Девчонки-то у тебя есть? У отца-то в молодости, я помню, были, – сказал Павел Иванович и хитро улыбнулся. Потом продолжил:
- В общем, заходи, у меня тут всё есть: и капканы, и дробь, и картечь, порох, гильзы и ружья есть. Ну, ты сам видишь. А отцу привет передавай и про девчонок его спроси.
Когда Герка шёл домой, то в его душе, как в репродукторе,  звучали марши. Рука невольно несколько раз вынимала из кармана охотничий билет. Он любовался печатью и подписью. Присмотревшись, он увидел дату своего рождения. Теперь он стал на два года старше. Это его немного озадачило. Придя домой, он об этом поведал отцу. Тот, посмотрев в билет, сказал:
- Вот видишь, как тебе человек доверяет, и ты должен ценить это. Таких людей ты никогда не должен подводить, запомни это. Выполняй всё, как положено, и будет всё нормально. Ты же паспорт на охоту с собой брать не будешь, – успокоил Герку отец.