Кинцуги моего детства. Крылья

«Не ходи против ветра», — это обо мне в детстве. Было обидно. Я старалась, но по факту оставалась тщедушным ребенком, который любит книги и математику и не любит физкультуру.

Звёзды так сошлись, что в десять лет меня направили на соревнования по лыжному спорту. Вся моя подготовка заключалась в еженедельных унылых кругах по ровному полю на деревянных лыжах. Но учительница дала из закромов спортивной кандейки дефицитные пластиковые лыжи и я всем сердцем, поверила, что теперь у меня экипировка уровня "сапогов-скороходов". Самонадеянности моей не было предела: я всех победю, побежду и вообще. То что надо бы хоть раз попробовать встать на этот пластик, я в расчет не брала. Да и когда:  вечером лыжи, утром - автобус на соревнования.

Что что-то не так я поняла как только стартовала. Это был резкий спуск с поворотом. Лыжи неслись и я была совершенно к этому не готова. Но, на удивление, не шлёпнулась и это внушило надежду. Напрасную. Оказалось, что мои распрекрасные несмазанные пластиковые лыжи идеально скользили назад, отдача была чудовищная. На первом же подъёме, я раза три скатилась вниз в тщетной попытке забраться «ёлочкой».

Хитровывернутая лыжня всякий раз изумляла,  петляя спусками, подъёмами, поворотами. Я падала, вставала, продвигалась лесенкой на подъёмах, сражалась с лыжной отдачей и ненавидела, ненавидела эти чёртовы лыжи.  Я стремительно прошла стадии «где наша не пропадала», «всё плохо» и  приблизилась к  состоянию «а я выживу?» Но во мне теплилась уверенность: где-то обязательно будет ровный участок и станет полегче.

И вот он появился. Ровное поле. Две утрамбованные полосы уходили в сизый горизонт. И это был равномерный пологий подъем в горку! На моих лыжах с отдачей! Какого фига!!! Впервые я подумала: а ведь сдохнуть это тоже выход.  Холодный издевательский ветерок слезил глаза. Мне катастрофически не хватало дыхания, я ползла и выбирала с какой стороны лыжни лучше сдохнуть — с левой или с правой. Зачем-то это было важно.

Справа от лыжни,  за небольшим леском, у какого-то ограждения я увидела папу своей лучшей подруги. Дядя Валера был лыжным тренером.  У него была рычащая манера говорить и я его страшно боялась. Меньше всего мне хотелось в своем состоянии передвигающегося зомби, чтобы дядя Валера меня заметил. Но он заметил, закричал своим зычным голосом что-то вроде: давай, молодец, поднажми, у тебя получится, ещё немного!

Изумлению моему не было предела. Что?! Я ж ползущая каракатица, почему дядя Валера кричит про молодец?! Это так не походило на весь мой детский опыт. Но он все равно кричал слова поддержки мне в спину, а я двигалась вверх по склону. Наверное, это называется «второе дыхание». Хотя я все также тяжело дышала и ощущала полный упадок сил, и, в тоже время, что-то толкало и толкало меня вперёд. Я подумала о крыльях.

Наконец, лыжня сделала поворот и я вышла на финишную прямую. Она была, слава Богу, на спуске, где я ещё пару раз шлёпнулась. Но мне было не важно. Не важен финиш. Всё что я хотела от жизни в тот момент — снять лыжи.

 Я была уверена, что пришла последней. Это было не так. И впервые, оказавшись среди полных лузеров, я подумала о тех, кто был ещё ниже в списке результатов: —  кому-то было ещё хуже чем мне. Меня затопило сочувствие.  Это было что-то новое в вечном стремлении быть среди лучших и смотреть на тех, кто лучше меня.

А потом в холодной раздевалке, заполненной людьми и суетой, дядя Валера узнал, что мои лыжи не были смазаны. Как он рассердился! Он злился на мою учительницу, что послала не подготовив; на себя, что не знал; на меня, что не сказала. А я сидела на скамейке, осоловевшая от усталости, и чувствовала себя такой защищённой его рычащим голосом. Это было необычное чувство и мне оно нравилось.

Я обесценила всё. Вся удивительная история, которая подарила мне столько нового, превратилась в ящик памяти с биркой: «Ненавижу лыжи и соревнования». И сколько, прости Господи, понадобилось времени, чтобы открыть его, чтобы за бетоном и шелухой презрения, злости и безысходности, найти подаренные мне сокровища: крылья и защищающее рычание.

Я слышала, что когда ученик готов, учитель приходит. Но я не знала, совсем не знала, что учитель приходит всегда. Всегда кто-то даст то, чего не смогли дать родители.