Глава 30. Три полковника

(пятница, 11:00, одни сутки до Дня вакцинации)

В небольшой, уютной и светлой комнатке, куда вчера Беккер зазвал Котова на чай, а сам коварно напоил гостя коньяком, было весьма шумно. После закончившегося не в его пользу совещания у Главы, Сан Саныч немедленно призвал к себе на военный совет Котова и Бритвина, и сейчас те возбужденно обсуждали поставленную Соловьевым задачу. Ведь ни тот, ни другой пока не представляли, как им обеспечить безопасность проведения Дня вакцинации, за одни сутки найдя преступника и предотвратив теракт.
А пока Котов и Бритвин громко спорили на диванчике, прокурор молча наливал воду в чайник и в разговор не вступал. Услышав утром на совещании, что злополучное письмо опустил в ящик ни кто иной, как сосед Бабушкина, Беккер моментально сообразил — уловка с пенсионером-алкашом оказалась лишь отвлекающим маневром настоящего преступника, задуманная им, чтобы пустить следствие по ложному пути и выиграть время. И последние действия террориста только подтверждали вывод, к которому пришли вчера под коньячок Сан Саныч и Котов — на День вакцинации убийца готовит теракт с массовыми жертвами. Версию Бритвина, свешивающую всех собак на маргинала-соседа, прокурор серьезно даже и не рассматривал.
Час назад, в кабинете у Главы, Беккер неспроста принял удар на себя и лично выступил с заявлением о необходимости отмены Дня вакцинации. Сан Саныч понимал — если с таким предложением выйдет Котов, или тот же Бритвин, то Соловьев даже слушать их не станет, а просто размажет обоих по стенке. Ведь Евгений Васильевич слишком трепетно относился к своему детищу, и очень нервно должен был воспринять известие о необходимости отмены праздника. Беккер надеялся, что к его вескому прокурорскому мнению мэр хоть маленько прислушается, и примет все же взвешенное решение, однако чуда не произошло. Глава, конечно же, не посмел кричать на Сан Саныча, но мнения своего не изменил. Беккер, кстати, искренне не мог понять причину такой странной упертости Евгения Васильевича, который без колебаний решил рискнуть и самим собой, и тысячами горожан, лишь бы потешить собственное честолюбие. Хотя подобное поведение было совершенно не в характере Соловьева. Но в любом случае, праздник завтра состоится, и перед городскими спецслужбами встала в полный рост общая задача — за двадцать пять часов им нужно найти убийцу Бабушкина и предотвратить теракт во время празднования Дня вакцинации. Но как подступиться к решению этой задачи, никто пока не знал.
Прокурор снова соорудил на столике чай, печенье и конфеты, но, в отличие от вчерашнего дня, и к большому разочарованию Котова, коньяк пока не предлагал. Впрочем, смородину тоже. Сан Саныч сел в кресло напротив диванчика, и, благодушно поглядывая на спорящих коллег, наконец заговорил.
— Итак друзья мои, — сказал он, — давайте устроим небольшой мозговой штурм и объединим наши усилия. Если полиция с ФСБ и дальше будут продолжать действовать сами по себе, то успеха вы не добьетесь. По крайней мере за одни сутки. А вам нужно за это время найти преступника и предотвратить теракт. Согласны?
Оба полковника дружно закивали. Им и самим стало окончательно ясно, что пора действовать сообща.
— Хорошо, — кивнул Беккер, — тогда я предлагаю вам закончить свои ведомственные игры и выложить все карты на стол. А вы наоборот, скрываете друг от друга и от меня крайне важную информацию, тем самым запутывая и тормозя расследование.
Бритвин и Котов удивленно переглянулись и недоуменно уставились на прокурора, всем своим видом показывая, что им и в голову никогда не приходила такая нелепая мысль — скрывать друг от друга какие-то важные сведения по делу Бабушкина. А Сан Саныч невозмутимо продолжал.
— Для начала расскажите мне, господа, почему вдруг вас обоих вчера так сильно заинтересовал неопознанный труп, находящийся сейчас в отделении судебно-медицинской экспертизы? И мне бы очень хотелось узнать, кому он принадлежал при жизни?
Слова Беккера произвели эффект разорвавшейся бомбы. Оба полковника в шоке уставились друг на друга — ведь ни один из них даже и не подозревал о вчерашнем визите своего коллеги к Ольге Альбертовне. И им обоим было совершенно непонятно, как об этом мог узнать прокурор. Хотя ларчик открывался очень просто. Сегодня утром, после планерки у главного врача, Хисамова доложила ему о том, какие высокие гости посетили вчера ее хозяйство. А главврач, перед началом совещания у Соловьева, на всякий случай рассказал об этих визитах Беккеру, состоящему с ним в дружеских отношениях. Поэтому Сан Саныч, выйдя от Главы, тут же пригласил коллег к себе и немедленно устроил им очную ставку. А сейчас с удовольствием прихлебывал чай, добродушно поглядывая на обескураженных конспираторов.
— Ладно, — сказал Бритвин, которому мучительно не хватало успокаивающего голоса Шевчука, — начну, наверное, я. Но предупреждаю, коллеги — все, что я сейчас расскажу, является секретной информацией. И мне придется взять с Вас подписку о ее неразглашении.
Котов и Беккер согласно кивнули. И тогда Бритвин сказал:
— Неопознанный труп, находящийся сейчас в отделении судебно-медицинской экспертизы, принадлежит оперативнику ФСБ, внедренному в партию антиваксеров три месяца назад.
Котов ошарашенно уставился на коллегу. Известие о том, что Штык оказался секретным агентом, до глубины души поразило начальника полиции. Прокурор невозмутимо пил чай и молчал. А Бритвин во всех подробностях, и почти ничего не скрывая, рассказал коллегам про свой блестящий план и его бесславное завершение. Когда он закончил, в кабинете воцарилась мертвая тишина. Какое-то время Котов и Сан Саныч молча переваривали услышанное.
— Расскажите теперь и Вы, — после паузы обратился прокурор к полицейскому, —Вам-то зачем понадобился труп сотрудника ФСБ?
Тогда и Котов во всех деталях доложил историю вербовки Кузнецова, рассказал про партийный суд над Олегом, про операцию устрашения, и описал со слов завербованного агента события, произошедшие во вторник вечером в квартире Бабушкина. И следом огорошил коллег известием о том, что Лопатин готовит сейчас новое преступление, которым скорее всего и окажется теракт на Площади торжеств. Теперь уже Бритвин и Беккер несколько минут молча переваривали услышанное.
— Но почему Вы скрыли от всех нас такую крайне важную информацию про своего агента? — спросил прокурор.
— Кузнецов ведь был у меня под колпаком, — ответил Котов, которому нелегко далось его вынужденное признание, — и я полагал, что никому кроме полиции, про него не известно. Хотя я теперь понимаю, как сильно ошибался. Но я с самого начала операции считал, что Олег вряд ли окажется настоящим убийцей редактора. Иначе зачем бы он побежал сдаваться в полицию? И я придумал план — как только Кузнецов получит новое задание от секретаря партии, я возьму их обоих тепленькими. Разоблачу заговор антиваксеров, а там, глядишь, и медальку заработаю.
Котов, уже полностью оправившийся от неожиданного удара, кристально честными и наивными глазами посмотрел на коллег.
— Я бы в любом случае раскрыл карты, — сказал он очень искренним голосом, — сейчас действительно не до ведомственных игр.
— Да, господа, — проговорил Сан Саныч задумчиво, поставив на столик чашку, — теперь я понимаю: после визита к Бабушкину двух палачей-антиваксеров, один из которых был оперативником ФСБ, а второй оказался завербованным агентом полиции, никаких шансов выжить у редактора не оставалось.
Котов с Бритвиным невольно прыснули от смеху, а прокурор нахмурился, о чем-то глубоко задумавшись.
— Неужели Иван Иванович Лопатин и есть тот самый неуловимый убийца? — сказал озадаченно Бритвин. — Это он после аудиенции Штыка нанес контрольный визит к редактору, увидел того живым и здоровым, застрелил Бабушкина, а потом расправился и с самим агентом ФСБ? Да вдобавок придумал хитрую комбинацию с письмом и соседом, чтобы отвести от себя подозрения?
— А Кузнецова он не стал пока убивать, ведь новым заданием Олегу как раз и окажется теракт на День вакцинации, — подхватил Котов, — секретарь антиваксеров взорвет завтра на Площади торжеств кучу народу, вместе с несчастным Олегом, и спрячет все концы в воду!
— Так, надо срочно брать Лопатина, — сказал деловито Бритвин, — да и Кузнецова тоже. Я думаю, мы вышли на верный след!
Котов хотел еще что-то добавить, но Беккер, продолжающий о чем-то напряженно размышлять, вдруг остановил его взмахом руки. Всегда внешне добрый и благодушный прокурор стал неожиданно хмурым и сосредоточенным.
— Срочно отправьте своих людей в редакцию «Зари коммунизма», — приказал он Бритвину, — и снимите в кабинете Бабушкина его отпечатки! Со стакана, со стола, с компьютера, короче везде, где найдете. Возьмите там же образцы его почерка. Отпечатки сравните с обнаруженными в квартире редактора, а почерк сличите с тем, которым написано послание Главе. Но учтите — на все про все, у вас максимум один час.
Озадаченный Бритвин ничего не понял, однако послушно достал телефон и передал слова Беккера подчиненным, приказав через час доложить ему результат. А полицейский удивленно посмотрел на прокурора.
— Сан Саныч, неужели Вы считаете, что Бабушкин жив? — спросил он.
— А скоро узнаем, — лаконично ответил Беккер, и, к великому удовольствию Котова, наконец-то встал с кресла и направился в сторону холодильника.