06. Перелести пожилого возраста. Володя и Люда

Между тем Володе не становилось лучше. Он стал говорить меньше, уже не узнавал приехавших навестить родных. Люда как-то наняла сиделку и уехала ненадолго домой, чтобы хоть в бане помыться. Сиделка, белолицая спокойная женщина, как пришла, так и села возле Володи, да так и не вставала никуда, пока не вернулась Люда. Странно было видеть совершенно безучастного человека, который называет себя профессиональной сиделкой и берет за свою «работу» неплохие деньги. Впрочем, насчет суммы, которую отдала ей Люда, никто не знал точно – сиделка приходилась той какой-то дальней родственницей. Но отругали девицы Володину жену как следует. Сами бы разве не доглядели? Тем более, что упасть ее больной не мог, слишком был тяжел и почти не двигался. Самым трудным в уходе за ним было часто менять постель. Но тут всегда помогала Маша – рядом же. Когда девчонки вечером уходили покурить, она оставалась одна на всех пятерых мужиков.

Люда, большая и флегматичная, была уже трижды бабушкой, но от радостей жизни отказываться не любила. Курить ходила исправно, ночью спала крепко, не слыша громких выступлений мужа. Днем спокойно сидела у мужа в ногах, бесконечно водя по его голым пяткам массажером, как и велели врачи. Ее лицо примелькалось всем, кто ездил на автобусах, потому что много лет Люда ездила из своих Можар в город, где работала в билетной кассе автовокзала. «Корова холмогорская, не баба», - эти слова поэта очень подходили Люде! Уравновешенная, принимающая все как есть, она спокойно рассказывала о прежней жизни, когда муж был здоров.

- Да гулял, как не гулял,- равнодушно говорила она. – Он же в конторе работал, начальство возил. Вот последняя у него была, белобрысая такая. Секретарша конторская…

Маша, если не видела в человеке какую-то особенность сразу, начинала ее искать. Не удавалось ей узреть Людину изюминку, хоть убей. Наконец, она решила, что могут на свете жить и люди без огонька.

Дети между тем у соседней пары были чудесные! Круглый, как отец, румяный сынок часто приезжал, чтобы помочь матери поднять и обиходить отца. Он сидел долго, обняв своего папку и подперев его мощный торс, чтобы тот мог хотя бы так сменить положение, дав послабление обездвиженному боку. Тепло, очень тепло обращались с отцом и он, и его жена. Дочь привозила еду, которую Володя, конечно, не ел. Невдомек было окружающим, что постоянная его жажда вызвана не обезвоживанием, а, напротив, отравлением огромным количеством мочи, не находящей выхода. Жена бы первая должна понять, так нет же… Хорошо еще, перед выпиской врач , наконец, догадался задать нужный вопрос, и сестричка облегчила состояние Володи катетером.

- Выпишут, так уж мы не поедем домой, - говорила Люда. – К дочери поедем, у них и квартира благоустроенная, и дорога к ним открытая.

Выходит, к пенсии подошли эти двое, а никаких условий для себя в домике не устроили. И нисколько не смущало бабушку, что в небольшой квартире дочери - двое внучат, которым надо учить уроки.

- Они наоборот еще мне помогут! – говорила она. – Они добрые мальчишки. А зять с дочерью не живет, ну и пускай!

О многом это говорило Маше! Хоть обе женщины оказались цветочницами и уговорились поменяться клубнями георгинов, но потом, когда попали каждая к себе домой, встреча так и не произошла.