ГКЧП как это было тогда

      Сегодня 19 августа. Уже мало кто помнит эту дату, уже события этого дня кажутся далекой историей. Выросло поколение людей, которые просто не застали этих событий. Им эта дата практически ни о чем не говорит.
      Я тогда уже работал в ЦНИИБе. Но в тот день я должен был поехать на прежнюю мою работу - завод полиграфической фольги. Утро, встаю рано, надо ехать на работу к 9 часам, а я живу за городом. Шесть утра. Включаю телевизор. Льется прекрасная музыка, идет балет «Лебединое озеро». Удивляюсь, смотрю в программу. Там его нет. Слушаю дальше и вот диктор (не помню кто) объявляет о болезни Горбачева, о введении чрезвычайного положения и создании ГКЧП. Выслушал, поделиться не с кем, дома никого не было. Звоню соседке, разбудил её, сообщил. Она тоже включила телек. Потом звонит мне с вопросом «Что это значит?» Говорю ей - это государственный переворот. Я ни на минуту не сомневался в этом.  Моя будущая жена жила тогда в районе Волгоградского проспекта, у метро «Кузьминки». Так ее разбудил сильный грохот на улице. Она выглянула в окно и увидела танки и технику, идущую по Волгоградке. Так она мне рассказывала. Еду на работу, в поезде ГКЧП не обсуждают. Зато  на заводе полиграфической фольги  дискуссии идут вовсю. Я сразу сказал моим бывшим сослуживцам, что это переворот, что это незаконно. И что это свержение Горбачева. У многих реакция была своеобразная: кто – то говорил, что давно пора его убрать, кто - то защищал, кто - то вообще был нейтральным во взглядах. А в общем царило безразличие. Тогда уже Горбачева недолюбливали. Понимали, что он слабоват для руководства такой огромной страной, что он не имел планов преобразований, что все шло в стране стихийно. И не очень его поддерживали. Но факт есть факт. Что будет дальше, никто не знал. Споры спорами, но все насторожились. Характерно, но, ни  на заводе, ни в нашей лаборатории ЦНИИБа никто не побежал, ни к Белому дому, ни к солдатам, стоявшим на улицах в центре города. Все работали. В глубокой растерянности были многие коммунисты, не знали, что сказать людям, в какую сторону податься. Не помню, что говорили по поводу ГКЧП у нас в лаборатории, но точно помню, что острых споров не было. Был момент выжидания. Большинство людей просто притихли. Так прошел первый день ГКЧП. Я, как и многие, следил за событиями по телевизору. Меня сильно удивило поведение членов ГКЧП. Трясущиеся руки, неуверенность и бездействие. Уже было известно о событиях у Белого дома, сопротивлении действиям ГКЧП со стороны народа, со стороны сторонников Ельцина. Призывы Ельцина к сопротивлению и его обращение к народу были поддержаны многими людьми. А ГКЧП бездействовало, армия стояла на улицах Москвы и ничего не предпринимала. А, как известно, бездействующая армия устает и разлагается. Странным было противостояние ГКЧПистов и белодомовцев. Члены ГКЧП были коммунистами и должны были помнить слова их вождя, что нужно действовать без промедления - захватить почту, телеграф, телефон, вокзалы и т.д. Ленин так и поступил. А что сделал в Польше Ярузельский? Тоже самое. Он быстро в одну ночь интернировал всех членов Солидарности, других противников режима, ввел комендантский час. Правда, Ярузельский действовал на законных основаниях, он к тому времени уже был Первым секретарем ЦК ПОРП, Председателем совета министров и министром обороны ПНР. И он создал Военный совет национального спасения, который под его руководством и взял власть в свои руки. Армия ему верила.
      В то время я работал на Новой Басманной улице, с работы прошел по Старой Басманной, Покровке и Моросейке. Все было спокойно. Основные события были у Белого Дома. Там я не был. В тот же день я написал в своем дневнике, что случившееся является госпереворотом, что к власти пришли реакционные силы, что, по-видимому, Горбачев свергнут, а может быть и убит. Изменится внутренняя и внешняя политика. Правда, по заявлениям членов ГКЧП,  было непонятно какую политику они будут проводить. Неясна была и судьба Ельцина и Верховного совета РСФСР.
      Между тем поступали первые сообщения по телевидению. Обращало на себя внимание показная демократичность передач. Сказали о Ельцине, о его осуждении комитета, о двойственной позиции конституционного комитета, о позиции республик, о квалификации действий ГКЧП Бушем, Колем и премьером Англии как переворот. Но общий тон, что в принципе, одобряют. Горбачев в Форосе, арестован ли, болен ли, никто толком ничего не сообщал. Миттеран, Буш, Коль, Англия потребовали от Янаева гарантии жизни Горбачеву и Ельцину.
Все-таки гласность действует. Если Хрущева сняли и никому  ничего не говорили, то сейчас даже собрали пресс конференцию, а по ТВ даже передавали разные взгляды на ГКЧП.
      Были запрещены газеты (в основном демократического направления, партийные остались), введены войска в Москву, запрещены партии, кроме КПСС.
Но повторяю – никаких крутых действий ГКЧП против противников не предпринимал. Ельцин был на свободе. Выпускались газеты с протестами против ГКЧП. Белый дом, где располагалось Правительство РСФСР, и куда приехал Ельцин со своими соратниками, не штурмовался.  У многих были мысли - А не ход ли это конем?  Все действия ГКЧП санкционированы Горбачевым, их руками он наведет порядок, а потом вернется.  Или после ареста ему промоют мозги, и он будет снова Президентом. Янаев похвалил Горбачева, указав, что он много сделал для перестройки и не является государственным преступником. Итак, остается гадать какова здесь роль Горбачева, знал ли он обо всем, была ли его санкция или все же его действительно отстранили от власти. Многое было тогда не понятно. Да и сегодня остается непонятным.
      Между тем события нарастали. На сторону Ельцина переходили военные, массы народа. Солдаты, стоявшие на улицах Москвы были деморализованы, народ к ним отнесся по – отечески. Несли еду, воду, разговаривали с ними, упрашивали не стрелять. В конечном итоге через три дня наступил перелом. Члены ГКЧП направились в Крым к Горбачеву. Туда же вылетел вице-президент РСФСР Рудской. Члены ГКЧП, насколько я помню, не были допущены к Горбачеву. А Рудской привез его в Москву. В итоге члены ГКЧП были арестованы.
     В начале событий я считал, что ГКЧП удержится у власти.  Он же опирался на большую силу – армию, МВД, КГБ, партийный аппарат. Но ни я, ни они не учли, что народ изменился, что тогда большой популярностью пользовался Ельцин, олицетворявший в то время демократические начала в жизни СССР, что руководство ГКЧП проявит слабость и не сможет реализовать свои задачи. Коммунисты, возглавившие ГКЧП оказались слабыми людьми неспособными успешно завершить начатое. Это их выступление оказалось фарсом. Последствия деятельности ГКЧП были плачевными. Я тогда даже не предполагал, что будут такие негативные последствия. Но они быстро наступили. Запрет КПСС потеря доверия к власти, фактическое лишение власти Президента Горбачева. Полная дискредитация органов безопасности и армии. Экономика распалась на куски, республики фактически обособились, хотя ещё  не отошли друг от друга очень далеко. Власть в республиках постепенно переходила к местным руководителям. И как апофеоз всего этого – распад СССР в Беловежской пуще.
      Нужно ли было организовывать этот ГКЧП. Я и тогда и сейчас считаю, что не нужно было это делать. Но если уж сделали, то нужно было идти до конца. Нужно было решительно и энергично брать власть в свои руки. Но такого не произошло. И ГКЧП бесславно скончался и потянул за собою СССР.