1. Что такое мракобесие

    Есть такие люди, которым выгодна нелогичность в определённых вопросах. Только, чтобы ей полноценно пользоваться, им нужна её незаметность. А для этого им нужен мрак вокруг этой нелогичности, чтобы понадёжнее в нём её можно было упрятать. И для того, чтобы пользоваться недопониманием других, они создают мрак в их понимании дела. А если им нужно ещё и самим не видеть несоответствий, они имеют мрак и в своём сознании. Политика использования и насаждения мрака и есть мракобесие. Мракобесие – это противник просвещения.
    Это значит, что, если существует некая истина (заключающаяся, например, в том, что Солнце есть пятна), то учение об этом и есть просвещение. А противоположное учение о том, что пятен на Солнце нет, и быть не может – мракобесие. Чем более упорно последнее противопоставляет первому свои положения, и чем упорнее не хочет признавать первое, тем сильнее фактор оного. Мракобесие противопоставляет знанию незнание и нежелание знать, и за счёт этого удерживает нужные себе положения.

    В сознании мракобесов обычно всё перевёрнуто вверх ногами: Солнце чисто – свято-светлое учение; на Солнце пятна – святотатственно-тёмное. И в своей сермяжной простоте они прут во тьму под знаменем света с песней о том, как ярко им светит оттуда Солнце. Поэтому мракобесы всё время трубят, что они несут свет и добро, но только в реальности практика их действий получается радикально противоположной природе распространения света.   
    Природа тьмы и света устроена так. Если во тьме зажечь что-то светлое, то станет светло, но это не значит, что если на свету зажечь что-то тёмное, то станет темно. И если во свету источник света погасить, то станет темно, но это не значит, что если во тьме погасить «источник» тьмы, то станет светло. И по законам природы тьме не нужен источник – она может существовать без него, но там, где есть источник света, побеждает свет.
    Аналогичным образом получится и в дебатах между просветителем и мракобесом. Потому, что если на Солнце есть пятна, то позицией просветителя будет «Посмотри в телескоп, и проверь». А позицией мракобеса будет «в телескоп смотреть не надо». Потому, что если человек уже видел пятна на Солнце собственными глазами, то его вряд ли убедят заверения о том, что их там быть не может. Но если человек верил, что их нет, а потом взял телескоп и увидел их собственными глазами, то он вряд ли останется при прежних убеждениях.
    Там, где понимание истины уже обосновалось в адекватной голове, заблуждения туда уже так просто не залезут (если люди действительно адекватны, и адекватность для них не пустой звук). А там, где в голове у человека мрак, есть вероятность, что туда ударит свет, и заблуждения развеются. В силу этого получается ситуация, что позиция просветителя не боится выслушивания аргументов мракобеса; мракобесы же боятся оглашения аргументов просветителя (и не безосновательно). Потому, что такие аргументы могут куда сильнее пошатнуть их убеждения.
    Поэтому там, где общество построило свои порядки на принципах истины, оно не боится допустить свободу слова. Потому, что никакие призывы к смене порядка, основанного истине, не несут для него столь серьёзной угрозы. А там, где правовые принципы построены на мракобесии, ему естественно бояться разоблачений. Поэтому политические мракобесы всё время трубят, что их порядки несут свет и добро, но к свободе слова их общество по своей природе нетерпимо. И всеми своими пресечениями неугодной информации создают непроницаемую стену, за которой только и может существовать то, что само по себе не держится. Поэтому свет и добро в понимании мракобесов традиционно начинается с прессования свободы слова.

    Тот, кто несёт свет, видит путь, по которому идёт. Тот, кто пребывает во тьме, не видит ничего. А потому идущий во тьме может думать, что идёт в одну сторону, а идти на самом деле в противоположную. И тот, кто реально несёт свет, не может говорить того, что не соответствует реальности, и при этом этого не видеть. Потому, что на свету не может быть не видно того, чего не видно только во тьме. А тот, кто несёт тьму, может. И потому тот, кто несёт свет, не будет говорить, что несёт тьму. А тот, кто идёт во тьме, может (и будет) говорить, что несёт свет. И может искренне и фанатично в это верить.
    Исходя из того, что в своей голове свет, а в голове оппонента тьма, типичный мракобес пытается «просветить» его своими убеждениями. Для этого он открывает окна-двери в своей идеологической стене, и пытается ударить оттуда «лучами» своей идеологии по вражеским позициям. Но поскольку на практике такие действия оказываются на удивление неэффективными (в отличие от аналогичной тактики у противника), то мракобесу приходится тут же снова запахивать свои бойницы, чтобы не впустить ни одного вражеского луча.
    В таком режиме мракобесу приходится постоянно хлопать своими ставнями, чтобы потом искренне удивляться, почему же теория не сходится с практикой.  Но если у него стоит установка убеждений не менять, то раз такие методы не работают, значит, надо искать такие, которые будут работать. Так на практике мракобес постепенно приходит к тому, что надо навязывать своё учение принудительно.
    Поэтому в теории у мракобеса может быть свет и доброта, а на практике психология классического мракобеса обычно предрасположена к конечному оправданию насилия, даже если он искренне верит, что несёт свет и добро.
    «А что делать, если по-другому оппонент не хочет понимать?» – спрашивает он, и требует сильной власти над всеми, которая бы законодательным образом навязала бы нужную ему волю на действия противника. Так что у мракобеса добро добром, а но добро должно быть с кулаками, и такими, которые обрушиваются на всякого не желающего принимать догмы. А власть, которая орудует железным кулаком, и есть самое главное добро.

    Если из светлого помещения открыть дверь в тёмное, то туда ударит луч света, но если из тёмного помещения открыть дверь в светлое, то туда не ударит луч тьмы. У тьмы нет лучей – она распространяется по-другому, и, если кому-то нужно создать тьму в светлом помещении, он не пытается туда направить никакие лучи. И он не запаковывает тёмное пространство в коробку, чтобы отправить его в светлое и там «выпустить». Он идёт в светлое помещение, закрывает окна, и гасит свет.
    Поэтому методы мракобесов в борьбе с просветителями сводятся к преследованию и уничтожению своих противников там, где методы просветителей обходятся без этого. Потому, что просветителю это просто оказывается технически не нужно, т.к. его оружие работает и без этого. А вот мракобесам без этого не обойтись – если они ограничатся одними дебатами, они будут проигрывать. Поэтому дежурный метод всяких организаций, служащих мракобесию – это преследование самих инакомыслящих, физически пресекающее распространение их идей. Не полемика и оппонирование, а затыкание оппонентов банами, репрессиями, казнями, террором, сжиганием их книг, подтиранием из истории всех их сообщений и упоминаний о них, и стиранием самой памяти о их существовании у всех, до кого могут дотянуться руки у режима. Поэтому все прирождённые мракобесы, взращенные на присущей их началу идеологии, всегда защищают методы таких организаций (не обязательно всех; каждые – своих). И путь классического мракобеса – это несение тьмы с соблюдением всех её норм сохранения.
    Поскольку в положениях своей системы мракобесы видят свет и святость, то свои действия они пропагандируют, как защиту света и добра, на которую они имеют святое право. Но как только они начинают преследовать за правду, получается новый акт неправды, со всей вытекающей из этого опасностью. Из чего логичны более решительные действия для защиты от разоблачения, которые неминуемо порождают новые акты, и таким образом неправда мракобесов растёт, как снежный ком. В таком порядке мракобесие борется с проблемами, которые само же и создаёт своей борьбой, и прёт вперёд в таком состоянии, пока либо не победит окончательно, либо не проиграет. А все проблемы, созданные своими же мерами, мракобесы считают такой же оправданной необходимостью, как и изначальные действия.
    В понимании мракобесов вся причинно-следственная цепочка выворачивается наоборот: если им приходится применять силу и жестокость, то это потому, что враги не оставляют выбора. Если им приходится проявлять ещё большую силу и жёсткость, то это потому, что враги у их системы столь страшные, что им ни в коем случае им нельзя давать никакого спуску. Ну а если мракобесам приходится проявлять крайнюю силу и жестокость, то это потому, что враги у них ну просто такие страшные-престрашные, что только дай им спуску им хоть на йоту, то тут же случится конец всему «святому». Так что служение борьбе с ними – высший пример героизма и самоотверженности в системе мракобесия, за который полагается сразу в рай, и потому самые свирепые служители такой системы достойны особых почестей в соответствии со всем их пониманием света и святости.