08. Кто сможет вернуться

Вечером пришло письмо от Ксюхи:

«Аська, попытаюсь сформулировать, почему мне не нравится идея «Начать все сначала» и я не разделяю твои чаяния опять помолодеть физически, сохранив жизненный опыт.

Согласно моим представлениям об окружающем мире, высшим силам глубоко наплевать на твоё физическое тело, главное – ликвидация поломки частицы мирового духа, живущего в нас. Почему наши ангелы–хранители не ведут нас по жизни явно, а лишь подают невнятные знаки и спасают лишь в критических ситуациях? Или не спасают. Да потому, что душа сама должна проделать работу по своему совершенствованию, иначе менее эффективно идет ликвидация поломки. И развитие интуиции и наблюдательности, видимо, не последние в ряду необходимых качеств. С каждым заходом на новый круг от первого до девятого у неё это получается всё лучше и лучше, но для закрепления правильных вибраций надо всё начать с нуля и набить определённое количество шишек, отличных от шишек прошлых жизней. А когда человеческая личность достигнет полной гармонии с окружающим миром, ей станет нечего в нем делать, и душа воссоединится с мировым духом. И главное для космоса именно это, а не комфорт существования физического тела.

И второе – что ты будешь делать, несмотря на свои молодые гормоны, в обществе сверстников со своим уже накопленным опытом? Тебе будет с ними скучно, а они просто будут тебя не понимать и бояться. Это нарушение существующего космического порядка и вряд ли будет приветствоваться. Думаешь, из вундеркиндов, быстро, экстерном заканчивающих образование в нежном возрасте, выросли счастливые гармоничные личности? Это вряд ли. Нарушение порядка приведёт только к дисбалансу и проблемам у индивида, так как человек – существо стадное по своей природе и правильная социализация ему просто необходима.

А это тебе просто так, для информации. Это, конечно, не истина в последней инстанции, у всех всё с разными нюансами: целью моей жизни должно было быть обретение подлинной духовности, преодоление своего «Я». И, наверное, мне для этого подошла бы профессия психолога или философа, но женщин философов нет, да и с психологией почему-то не сложилось, это уже моя недоработка. Так что пойдем все начинать сначала в перерождениях».

Круто, особенно про преодоление своего «Я» круто. Еще бы знать, что такое «Я» и зачем его нужно преодолевать.

Я задумалась над Ксюхиным письмом и не заметила возвращения дочери.

Она выросла и не хотела жить со мной. Мы с ней все время конфликтовали. Её раздражало всё и вся. Вот и опять – слово за слово, агрессивные наезды с её стороны на ровном месте – и подступила безумная боль.

«Дрянь, дрянь, дрянь», – билось в висок.

Птица Обида влетела в дом и расправила черные крылья. Отрыгнула прямо на пол лужицу желчи. Паркет в том месте начал сразу портиться. Этой желчью она кормит своих птенцов. Накормила в этот раз и меня. Желчь из желудка быстро распространилась по организму и попала даже в душу. Заняла всё пространство души, вытеснив оттуда материнскую любовь, заботу и теплоту. Смрад её дыхания заполнил всю комнату. Вместе с желчью он заполнил меня до краев, от пяток до макушки, накрыл, заставил закипеть кровь, перегрел мозг, забрав сразу всё мало-мальски хорошее, что было во мне.

– Проблемная она у тебя, проблемная. Сколько сил было вложено в её воспитание? И вот благодарность, – просипела Обида.

– Как же трудно с ней, – вторила ей в ответ.

– Ей с тобой тоже трудно. Это понятно и естественно для её поколения. Ей нужно жить одной.

Желчь я готова была отрыгивать уже сама, так много ее выработала.

Птица Обида, мрачная и вонючая, похлопала крыльями, уронив несколько перьев. Наклонив голову, взглянула пустыми глазами на меня и осталась довольна увиденным.

Увеличилась в размере. Ей уже было тесно в квартире, такой большой она стала. Птица Обида сыто икнула, отрыгнув еще немного желчи. Захлопала крыльями, задевая стены, и вылетела сквозь оконное стекло. Она растаяла в ночи, оставив после себя больную разбережённую душу без капли доброты и нежности.

Я взяла тряпку и попыталась удалить пятно отрыжки, но оно не убиралось, так и осталось мерзкой кляксой на разъеденном паркете.

Горечь и боль. За что? За что такое отношение? Хотела, как лучше, а получила… Получила, что всегда получала от неё в ответ на что-то хорошее. Злость на дочку кипела не так уж и долго, я быстро переадресовала всё на себя. Привычка, почти инстинкт последних лет, винить, ненавидеть и жалеть себя одновременно, выработалась, как у собаки Павлова.

– Жалеешь? – прозвучал ехидный, насмешливый голос в голове.

Это отозвался мой собственный черный человек, мой собственный монстр и ангел, мой внутренний голос, моя неотъемлемая часть, убивающая и возрождающая, опора и камень преткновения одновременно. Он говорил со мной, а я ругалась и оправдывалась.

– Заткнись, хоть бы раз утешил, всегда только обвиняешь.

– Я не обвиняю, я ехидствую. Только ёрничая над собой, осмеивая всё святое, что есть в тебе, сможешь выжить. Иначе не получится. Сопли жевать будешь. Розовых надувных слонов создавать. Не твоё, сама знаешь. Сама писала:

Мне нужно всё осмеять,

Всё, что люблю, охаять,

чтобы душу не потерять

и мечты кусочек оставить.

Слезы подкатились к глазам.

– Поплачь, поплачь, кто сейчас верит в слезы? Ты стараешься, всю её жизнь стараешься. Ждешь благодарности? Знаешь, что не дождешься. Знала и всё равно ждала? Ждала? – пауза в нашем дурацком разговоре.

– Ну и дура, – вместо ответа постучал по лбу изнутри оппонент. – Что есть способность людей к предвидению? Предвидение – это не просто учёт суммы прошлых действий и их последствий, но и результат размышлений. Ты что, совсем соображать разучилась? Благодарности захотела? Или опять «надежда – мой компас земной»? Дура мечтательная.

И внутренний голос ехидно процитировал стих Ричи Реллика:

Ты пряталась от них в свои виденья,

Прикрыв рукою боль своей души.

– Не в виденья пряталась, а в фантазии, – огрызнулась я.

– Да, да, правильно, правильно, в фантазии и фэнтези. Просто по Фрейду. Ты же помнишь его гениальные слова: «Бегство в мир фантазий вызвано неуверенностью субъекта в своей способности любить».

Чтобы прервать нравоучения, отвернулась к окну в пустом ожидании чего-то.

И она прилетела. Она – птица Тоска.

Такая же огромная, как Обида, но не в черном, а в тусклом сером оперенье. Голова как у грифа с тонкой морщинистой шеей. Вместо крючковатого клюва – крючковатый нос. Ей скучно и противно на меня смотреть. У неё тоскливое старое лицо и ей явно хочется стукнуться головой о стенку.

– Ты глюк или явь? – поинтересовалась я.

Наверно, я сумасшедшая. Брежу.

– Ты не веришь, что я есть? – птица Тоска потерла лапой морщинку на лице.

– Верю и в тебя, и в Птицу Обиду, – кивнула я.

– Веришь – и хорошо. Значит, неважно, кто я – глюк или явь. Пока мы верим в то, что видим, мы психически здоровы и неопасны для себя и окружающих.

Одиночество и тоска. Мелькнула мысль: «Позвать бы друзей и попросить их об услуге типа: «постелите мне степь, занавесьте мне окна туманом, в изголовье повесьте упавшую с неба звезду» и другое всякое. Но не все могут, многие уехали далеко-предалеко: сестра, любимые подруги.

По трущобам земных широт

Рассовали нас как сирот.

(М. Цветаева)

Пусть не по трущобам, а по квартирам, другим странам, но разницы никакой.

– Птица Тоска, ты тоже старая. Тебя это не мучает?

– Меня всё мучает. И старость, и молодость, и умность, и глупость. Прости, и твоё нытьё сейчас надоело хуже горькой редьки. Старость ненавидят все. И мы сами, и люди вокруг нас. Японцы просто относили стариков на гору Нараяму и там бросали. Я не осуждаю их. Я, пожалуй, полечу. Тоскливо с тобой. Почитай на досуге Сэлинджера, может, что поймешь.

Продолжение следует