Как сороки заставили варенье сотворить

БУДЫЛЬСКИЙ
АНАТОЛИЙ ТИМОФЕЕВИЧ

Рассказ

КАК СОРОКИ ЗАСТАВИЛИ ВАРЕНЬЕ СОТВОРИТЬ

Россия – Донецк

1985-2015

Ел ли кто сорочье варенье? Вряд ли ел его кто-то кроме меня и моих друзей. Варенье бывает малиновым – потому что из малины, бывает земляничным – из земляники, даже одуванчиковым и щавелевым, потому что варится из соответствующих растений.
Но сорочье – абсурд явный, потому что из сорок его никак не сваришь, хоть сахаром их засыпь и мёдом залей. Так что всякий скажет, что враньё всё это про сорочье варенье. Однако… Враньё-то враньё, да не всё здесь выдумки сочинительские. И правды кусок в этой сказке имеется: сам я-то варенье варил и ел и друзей своих им баловал. Не из сорочьих тушек, конечно же, а из облепихи, яблок, рябины… А называется оно сорочьим по совсем иным основаниям и резонам, но по основаниям и резонам весьма серьёзным для меня.
Впрочем, его можно назвать и «Игровским» – по месту его рождения, и «Княжеским» – и по вкусу, и по авторству его...

Родилось то варенье в живописной лесостепной местности, в деревне Игрово Киясовского района на юге Удмуртии. Я там оказался не случайным промыслом, а вследствие очередного переселения в качестве новосёла, променявшего городскую квартиру на новенький ещё не обжитой дом в деревне.
Повело меня в деревню спонтанно возникшее желание сменить городской бездельный образ жизни на сельский деятельный и самобытный. И деревню я выбирал тщательно, объехав ряд прочих населённых мест и осматривая в них предлагаемое мне жильё. Игрово привлекло меня тем, что в отличие от прочих сёл и деревень по всем её улицам и околицам растут деревья. А у забора предложенного мне дома растёт трёхсотлетняя раскидистая сосна. Кто-то уже было покусился на неё и даже начал было её рубить, да хозяин участка, построивший – как неожиданно для него самого оказалось – для меня этот дом, остановил преступный умысел прагматичных крестьян.
И сам дом, ещё не обветренный и не обожжённый солнечными лучами, янтарным цветом стен снаружи и внутри, такими же полом и потолком просто завораживал. Его построил охотник и директор охотбазы Девятов, построил по своему охотничьему, а не по  строительному разумению. Этот дом ещё никого не приветил, не укрыл от непогоды, и печь его никого ещё не согревала. Но засматривались на этот светлый дом многие. Вот и я засмотрелся на него и купил…
 Потом я, конечно же, переделал печь, уплотнил полы и ещё кое-что переустроил. Да и сейчас ещё остались дела важные по  благоустройству и утеплению. Но ни на минуту не пожалел о том, что приобрёл именно его – и потому, что, достраивая и доделывая, я становлюсь его истинным владельцем, и потому…  Нет, главное потому, что дом живой и добрый. Все мои приятели и знакомые, все случайные и неслучайные гости с охотой возвращаются, чтобы получить от него, исцелиться и вложить в него свои труд и душу.
Здесь я вспомнил прежние и освоил новые навыки сельского жителя; здесь я с моими родными и друзьями копаюсь в земле, взращивая урожаи, занимаюсь проблемами водоснабжения, заготовки дров, радуюсь новым посадкам и цветникам, здесь же делаю наблюдения и открытия – удивительные наблюдения и открытия законов природы, сущности людей, самой Жизни в её явных и скрытых от праздных взоров сферах! Такой возможности у меня не было нигде.

И ещё пытаюсь организовать сожительство с не признающими моего существования на этом участке Земли и моего права на плоды разновидностями естественной среды обитания. К представителям этих разновидностей помимо кротов, нагло подкапывающих грядки, относятся сороки.
На вид черно-белые, эти крикливые птицы на самом деле имеют очень красивую окраску: если рассматривать их вблизи, чёрного цвета у них вовсе нет, а ест. Как у какой-нибудь наряженной цыганки. И к тому же они ещё  могут негромко и нежно переговариваться.
Сороки, как и вороны, тоже умеют пожурчать, а не только нагло стрекотать. И одежды на них не черно-белые, камзолы они имеют богатые, тёмно-зелёного бархата, красиво переливающийся при постоянных подёргиваниях птицы: то изумрудом, то синью, то фиолетовостью отливающие. И таковы же на них платы-шали. Но им, цыгански красивым, позволять соседство ни в коем случае нельзя – стрекот и воровство непрерывные. 
В лето, когда мы поселились в новеньком доме в украшенной цветением деревне, на нашей территории обосновались и две сороки: сорока и сорок. Они в отдалении от двора, в старых яблонях на краю участка гнездо своё сотворили. И произвели на свет сорочонка. Стало их три. Это можно было бы терпеть, но через два года на участке прописалось уже десять. Не только насекомоядных, но и ягодоядных.
Сначала сороки принялись обирать земляничник – не пашут, понимаешь ли, не сеют, а урожай собирают, а по осени – в начале сентября – набросились на облепиху. И до чего наглые! Сгонишь их, они будто испугаются, но, облетев дом, снова целой эскадрильей пикируют и устраиваются на заборе у осыпанного ягодами деревца. А главное, издеваются при этом.
Остался я как-то один на хозяйство, и пришлось мне яблоки с дальних яблонь мешками носить – те из них, что сороки не успели попортить, доклёвываясь до зёрнышек. Ношу их в мастерскую, на полках раскладываю, а сороки всей стаей сюда же переместились – к облепихе как раз напротив приноровились. Как ни увещевал я их и словом добрым, и угрозами страшными – всё не впрок: “Наше, здесь, наше!”, — стрекочут быстро, словно швейная машинка строчит – не переговорить их, – и продолжают оббирать нас, пришлых.
Усядутся на забор, потом по очереди перепрыгивают на веточки и смеются надо мною. Но что странно и возмутительно – те, что на заборе ещё сидят, молчат, а усевшаяся на облепиху воровка почти в упор на меня смотрит и хохочет.
Терпел, терпел я их бесцеремонность и оббирание, не зная, ни как избавиться от сорочьей напасти, ни что делать с ягодами, если самому их снять – собрать, так варенье из них творить надо, а я не умею. Но моё терпение не безгранично. В какой-то миг решился и собрал. А что дальше-то?.. Кто подскажет, кто совет даст? Нет мастеров рядом. И в библиотеке домашней ни одного источника мудрых мыслей по вареньеварению не вспомнил. 
И хорошо-то как, что не вспомнил, при том что они на кухонной полке стоят! Потому что годиков через несколько заглянул в кулинарную книгу и ахнул: в них куча рецептов, но все они такие варварские, особенно в сравнении с тем, который мне вынужденно довелось сотворить, что только ягоды испортил бы. 
Думал я, думал и… придумал. Голь – она ведь на выдумки горазда, а нужда и намучит, и научит. Решил варить по методам лекарствотворения – издавна пришлось мне осваивать способы приготовление настоев, отваров и бальзамов такими, чтобы полезными, лечебными были. Взял и заложил их в основу нового для себя делания.
Промыл ягоды, насыпал сахар в них в соотношении – обратите внимание! – не один к одному и тем паче не два к одному, а на килограмм ягод половину килограмма сахара. Вернее, граммов шестьсот – это к сладким ягодам потом добавлял менее полукилограмма. Расчёт оказался идеальным: варенье совсем не засахаривается и хранится три-четыре года, а может и больше; об экономии же, в наше-то инфляционное время, и говорить не приходится.
Насыпал сахар, перемешал массу, не раздавливая ягоды особо, и оставил её в таком виде для полусуточного холодного настаивания. А как время подошло, поставил кастрюлю с ягодами на плитку, довёл их до кипения, перемешивая для равномерности. Когда закипело – приподнял кастрюлю, чтобы приостыло, и снова на плиту. Три раза вскипячивал. Так из трав и чая извлекаю полезные – лекарственные – вещества без их разрушения.
Пока варенье грелось, вскипятил банки с крышками – металлическими, потому что пластмассовые нельзя варить, а можно только окунать в кипяток перед закрытием. И по окончании варки разложил по ёмкостям своё варево. Но на этом процесс не кончился: бальзамы требуется подержать в водяной бане под крышками три четверти часа, чтобы они хранились и полезно использовались те самые три-четыре года.
А времени-то на варение варенья понадобилось всего ничего – два часа! Больше переживал, думая, что неспособен на это волшебство.
Всё, вроде как можно есть. Но нет. Банки закрыл и в инкубатор из шубы на трое суток упаковал – вот он последний этап. Хотя и после, чем больше варенье стоит в чулане до употребления, тем ароматнее и нежнее становится.
Теперь точно – всё! Сварил, гостей жду. Приехали, попробовали, ещё потребовали…
Вот так из-за сорочьей провокации создался рецепт княжеского варенья. Оно и в самом деле, по качеству и по вкусу княжеское.