Наследство

       В 2012 году купила редкую книгу издания 1949 года с неразрезанными страницами. Стихи Франсуа Вийона на старофранцузском. Предисловие Тристана Тцара. И Вийона не прочитала, и предисловия не поняла. Сложно. Но хоть страницы разрезала.
       Бумага толстая, пожелтевшая и прокуренная насквозь поколениями букинистов, но сухая. Резать листы было хорошо лезвием жилетт. Обрез вышел ровным. Залохматилась лишь пара страниц. Книга сразу вспухла и задышала. Я десятки раз перелистала её страницы, выветривая застоялый дух прошедших десятилетий. Рассмотрела все мельчайшие подробности уникальной фотографии Max Edel «Le Laurier noir». Вероятно, так фотограф назвал свою работу: Черный лавр. Подпись помещена под фотографией на странице 25, тут же приводится такая фраза: «Вийон проходил перед этим домом XV века, еще сохранившимся доныне (улица Вольта)».
       Разумеется, фотография черно-белая. На переднем плане в правом нижнем углу импозантный мужчина в черном пальто и черной шляпе в профиль, с сигаретой в уголке рта, правая рука в кармане. Белый воротничок рубашки с галстуком виден в распахнутом пальто. Шляпа из твердого фетра красивой формы, новая, поля её идеальны. Возможно, этого стройного месьё фотограф назвал Черным лавром? Или старый дом так называется? Пока не выяснила.
В  средневековой Европе было принято давать имена домам.
       Итак, парижский дом XV века, возможно, по имени Черный лавр. Его изображение занимает две трети фотографии. Дом большой, видны пять этажей. Впритык к дому, как принято в городах, даже без просвета-щёлочки-прохода светлый пятиэтажный дом-сосед. На первом этаже  домов размещены магазины, как, вероятно, и на всей улочке Volta. На интересующем нас доме с трудом читается тёмная вывеска. Тёмное прошлое. Как у Вийона.  Дом сохранился с пятнадцатого века и до сего дня. Не перестроен. Вот что и поражает меня во Франции:  разнообразное культурное наследие на каждом шагу, будь то столица или крошечный городок где-нибудь в нормандской провинции.
       Вот мы с мужем, например, живем в старинном доме в глубокой французской провинции в Вогезах. Дом построен в 1834 году. Представляете, у нас в России еще Пушкин был жив! Дом каменный, крепкий, простоит следующие двести лет и не шелохнётся.
       И книжный шкаф у нас настоящий дубовый, с резными финтифлюшками в стиле Людовика XV. А теперь вот книга Франсуа Вийона, стихи на старофранцузском, живёт в этом старинном дубовом шкафу. И всё это - культурное наследие. И достанется оно после нашей смерти племяннице мужа – неумной, незамужней, некультурной, неблагодарной и много других не. 
Но у неё есть одно да – сын. Она родила его в Страсбурге от человека творческого, работавшего когда-то на телевидении, а ныне проживающего в Париже. И появилась у меня слабая надежда, что, может быть, Когда-Нибудь прочитает наш наследник книгу стихов Франсуа Вийона на старофранцузском языке, купленную мною у букиниста в книжной деревне.

2015 год