Фляга

Угораздило меня уволиться.Расхотел быть начальником. Ушёл в народ. Народ ушёл в тайгу, я вслед за ним. Меня приняли в бригаду лесорубов в должности вальщика леса. Необходимые для этого навыки у меня были.  В бригаде начальников нет, подчинённых нет, каждый делает своё дело, атмосфера дружеская, повар варит отменно.

Вагончик стоит вглухой тайге возле ручья, в ручье чистая родниковая вода, полынья не замерзает, туалета нет, присесть можно под любой лиственницей, вместо туалетной бумаги густой мягкий лишайник, свисающий вниз прямо над головой. Ручей журчит, звёзды на небе блещут, над вагончиком из трубы дым валит, сказочная тишина.

В вагончике два отделения, кочегарка и спальня. В спальном отделении нары в два яруса, столик, стул и двухместная скамеечка. Освещение нормальное, от аккумулятора, читать даже можно.

В такой обстановке я начал познавать жизнь рабочего класса, свободного от присмотра своего начальства, указаний жены и любопытных глаз соседей. Начало и конец рабочего дня устанавливаем сами.

Нам платят не за отработанные часы, а за результат работы. В вечерних сумерках идёшь не домой, а к вагончику. Умываешься родниковой водой, ужинаешь и садишься играть в карты или в шашки. Я их выстрогал, чтобы хоть как-то разнообразить культурный досуг. Чёрные из коры, белые из древесины.

До того как стать учителем мне довелось год проработать на производстве. Рабочая атмосфера на производстве сильно отличается от атмосферы в учительской. Учителя готовят детей к жизни, но большинство из них знают о ней лишь по наслышке.

Таёжный лесоповал – это не простое производство. Все круглосуточно связаны общими заботами и общими проблемами. Друг от друга не разбежишься, но была в той эпопее одна ночь, когда я заявил мужикам, что зря ушёл в народ: “Мужики, я ухожу от вас. Обойдётесь без меня.“

Всё началось из-за фляги. В ней мы заварили брагу. Идея возникла на пути в тайгу. Нас везли в душном автобусе марки „Кубань“. Такое впечатление, что попал в газовую камеру на колёсах. Мне так жаль было нашего шофёра. Мы останемся в тайге, а ему придётся баранку крутить в этой душегубке.

Чуйский тракт. Каждый метр за окном кубани мне знаком до боли. Не могу налюбоваться заснеженными соснами наберегу Катуни. У мужиков другая забота. Среди продуктов, которыми нас снабдил совхоз "Айский" не было водки. Проблемой это никто не посчитал, на нашем пути встретятся десять продуктовых магазинов.

В самом первом купили водки. В трезвом виде каждый знает свою норму и твёрдо убеждён в том, что этой нормы ему на этот раз хватит. После трёх тостов за успешное прибытие к месту назначения вдруг обнаружилось, что водки не хватило. Решили сделать остановку в следующем селе возле магазина. Купили столько, сколько не хватало.

После трёх тостов вдруг обнаружилось, что опять не рассчитали. Останавливались после этого ещё два раза. В третий раз остановились зря. Ночь. Магазин закрыт.

Тут один из лесорубов заявил, что пекарня ночью работает. В той пекарне работает наш земляк. Он даст нам килограмм дрожжей. Даст! Хоть два, хоть три. Заварим две фляги браги. Повар сказал, что одной хватит. Фляга нужна ему для воды. Заехали за дрожжами и с радостью начали воодушевлённо обсуждать дальнейший план пивоварения и последующего за ним употребления.

Тут я понял, что водки, действительно, не хватило. Если бы хватило, они бы в беспамятстве провели остаток пути. Они были в памяти. Идеи сыпались как из рога изобилия:
- Сахар где возьмём?
- Чё, мало сахару у нас что ли?!
- Да. Будем пить без сахара. Я варенье взял.
- Я тоже прихватил. Смородиновое.
- Пить в тайге не будем.
- Как это не будем?
- Поедем обратно не на душегубке, а в вагончике
- Во! Точно! На всю дорогу хватит!
- А ты, Крутой, когда поедем мимо конторы, бросишь резину в печку.
- Во! Здорово то будет!
- Будем орать матершинные песни.
- Ага, а из трубы чёрный дым валит.
- Где я вам резину возьму?
- Прям беда. У шоферов возьмём.

Дорогие учителя! Мои милые незабвенные коллеги, вот она жизнь простого народа. Мы готовим парней к другой жизни, а они после школы окунуться вот в эту. Как говорил Маяковский, а в нашей буче, боевой и кипучей и того лучше.

Пиво заварили. Пивом у нас на Алтае называют брагу. Не знаю почему говорят заварили, хотя брагу не варят, а заводят. Брагу завели мужики очень просто: бросили во флягу огромный кусок дрожжей, высыпали в неё весь сахар, какой у нас был, вылили туда три ведра тёплой воды и плотно закрыли флягу крышкой.

Такая была замечательная идея, но  реализовать её не удалось из-за меня. Мастер Слава не назначил никого из нас бригадиром. Я был в бригаде рrimus inter pares, первый среди равных. Два года отработал директором школы. Имею опыт управленческой работы, к тому же учитель. Мог приструнить. От меня ожидалось, что буду отвечать за повышение морального уровня бригады и не допущу в этом деле искривлений.

Через несколько суток фляга наша начала танцевать. Ночью меня разбудили, чтобы я принял участие во всеобщем ликовании. Чтобы я понял что происходит, включили свет. Фляга ходила ходуном по полу. Брага забродила, давление в ней было очень высоким. Крышку приподняло, сильная струя пены прошлась по нарам, реактивной силой отклонило флягу в сторону. Фляга попыталась вернуться в вертикальное положение. Не получилось. Так начался танец нашей фляги, в которой брага забродила.

Мужики долго не могли заснуть. Любовались необыкновенным зрелищем. Так умиляются бабули, глядя на дерзкие шалости своих любимых внуков. Надо бы поставить на место, но хочется посмотреть что дальше будет.

Фляга успокоилась и мужики заснули. С утра был сильный мороз. Труднее всего Ваньке-чокировщику. Кто-то налегает на бензопилу, кто-то ворочает ломами брёвна, ещё теплее трактористам в кабине. Ванька стоит на морозе меж сваленных лесин и ждёт трактора. Перед самым обедом он пробрался ко мне:
- Борисыч! Я совсем задубел. Пойдём тяпнем по стаканчику.
- Пойдём.

Ванька вприпрыжку рванул к вагончику. Мужики возле штабелей удивлённо смотрят на чокировщика, который ловко преодолевает бег с препятствиями.
Это была моя первая ошибка. Заходят мужики. За столом трое: я, Ванька-чокировщик и повар по кличке Крутой.
- Вы чё делаете?
- Пробуем. Нам Борисыч разрешил.
- А нам можно?
- Пробуйте.

38 литров пива, то бишь, браги. Я математику семь лет преподавал. Прикинул. Семь человек хотят коллективно провести дегустацию. После неё во фляге должно остаться 35 литров пива. Оно дозреет до своего потолка крепости. Мы поедем домой провожать зиму. Когда будем проезжать мимо конторы, наш повар бросит в печку на огонь два резиновых каношина. Чёрный густой дым повалит из трубы. Мужики будут хохотать и петь матерные частушки, одну веселей другой. Проводы зимы на стадионе померкнут после нашего выступления. О нём будут ходить по всему свету легенды!

Знал бы я, что эта задача не по математике, а по психологии. Если мужики флягу открыли и успели попробовать её содержимое, чтобы только попробовать, то никакая сила их не удержит продолжить дегустацию. Что такое дегустация в тайге. Это когда сначала было во фляге густо, а потом стало пусто.

Не сразу, конечно. Мужики долго мучились. После обеда на работу не пошли. В нетрезвом виде нельзя брать в руки бензопилу и нельзя садиться за рычаги трактора. Техника безопасности не позволяет.

Выпили по второй кружке пива и предложили мне тоже попробовать. В голове у меня арифметика: 38 литров было, стало 35. Выпили ещё по одной стало 32 литра. Я выпью кружку, во фляге останется больше тридцати литров. Урон небольшой.

Выпил. Меня стали выпытывать, что я теперь чувствую. Пошли разговоры о том как предотвратить повальное пьянство. Было много всяких предложений. Все предложения были осмеяны и отклонены. Самый старший из нас, Володя, оказался самым мудрым. Он предложил мне сводить всех на вершину, которая возвышалась сразу за нашей деляной:
- Борисыч! Я ни разу на Бабыргане не был. Своди нас хоть тогда на эту гору.

Идея было очень верная. Пока наверх заберёмся, пока вернёмся обратно, протрезвеем и найдём способ сохранить содержимое фляги до проводов зимы.

Вверх по деляне прошли легко. Трактора уже не один день стаскивали вниз по волоку связки огромных лиственниц. Идешь  как по тракту. Дошли до сваленных лесин, пробрались через них к заснеженной тайге. Бредём по глубокому снегу.

 Вспугнули глухаря и марала. Меня хвалят то с иронией, то с восхищением как очень успешного экскурсовода. Такого в совхозе ещё ни разу не было. Чтобы лесорубы урвали полдня на экскурсию? Да ты что? Спятил что ли?!

Впереди крутая скала, обходим её и вот мы на вершине. Весь Алтай перед нами.
Я был с фотоаппаратом. Солнце ещё не закатилось. Сделал несколько снимков с мужиками и без них. Всеобщая эйфория. Все живут в горах, но никто из них кроме меня ни разу в жизни ни одной горной вершины так и не покорил.

Тут вдруг Ванька подходит к краю скалы, глядит вниз, оборачивается к нам, делает шаг вперёд и предлагает на спор спрыгнуть вниз. Лететь туда метров тридцать:
- Собздишь ведь!
- Я то нет, а вот ты собздишь.
- Спорим?
- Спорим!
- На чё?
- На литру!
Ванька поворачивается к обрыву. Встал у самого края. Думает. Я хватаю его за фуфайку, Володя хватает меня за руку:
- Борисыч! Он не маленький. Уже дети есть. Хрен с ним. Отпусти его. Отойди пока сам туда не свалился!

Володя оттаскивает меня от обрыва. Ванька прыгает вниз. Вслед за ним Петька. Вся толпа рванула по протоптанному следу вниз вокруг скалы. Я в трансе за ними. Два трупа на моей совести. Или два инвалида. До этого дня на всех экскурсиях у меня обходилось без несчастных случаев. Пусть бы они лучше эту флягу опростали.

Сроду бы не подумал, что лесорубы в конце рабочего дня могут так быстро бежать. Хорошо, если эти два балбеса живыми донизу долетели.

Спустился вниз, вижу что из-под скалы идёт след. Протоптали двое, а не толпой. Следов крови на снегу нет. Живы!  Невредимы! Слава богу! 

Где народ? Народ устроил кросс. Бригада бежит  вприпрыжку вниз по проторённому следу. С большим отрывом два лидера - Ванька с Петькой. Внизу под горой вагончик, в вагончике фляга. Во фляге брага. Ванька проспорили Петьке аж целый литр.

Побьют, однако, сегодня Ваньку с Петькой. Надают обоим пиндюлей за хитрожопость. Это надо же так изловчиться, выспорить литр общей браги. Преступление не останется без наказание. Так подумалось мне.

Подхожу к стоянке. Свет горит во втором вагончике. В нём была неотапливаемая не утеплённая кухня. Захожу в спальню. Никого. Фляги нет. Из кухни доносятся пьяные голоса:
- Он нам кто? Отец родной что-ли? Мужики! Угощаю!

Красота! Таких турпоходов у меня в жизни ни разу не было. На кухне мороз минус тридцать. На улице, так говорили мы, хотя на улице никакой улицы не было, ниже тридцати. В вагончике тепло. Повар успел подбросить в печку дров. Кто виноват? Что делать? Дело было вечером, делать было нечего.

Открывается дверь, появляется фляга. За флягой вижу просматривается самозваный лидер. „Я, Костя, конечно вам не отец родной, а ты то тут в бригаде кто?"

Лидер ставит полупустую флягу на место. Морду отводит в сторону. Боится глянуть мне в глаза. Зашли остальные. Лыка не вяжут. Продолжение культурной программы вечера началось с выяснения кто кого уважает, а кто кого нет. Выяснить не удалось. Дело дошло до драки.

Ванька подбил Петьке глаз. Петька взял Ваньку за горло. Ванька захрипел. Еле разняли. Пауза. Вижу перестановку сил перед решающим боем.

- Мужики! Я ухожу от вас! - быстро всё стихло. Разом отрезвели.
- Я то думал, что вы нормальные люди. Лучше учителей. Те после собраний неделями валидол глотают и друг на друга дуются. А вы тут друг друга чуть не передушили. Леса я навалил много. Вам работы на неделю хватит.

- Куда уходишь?
- Домой пойду.
- До тракта тридцать километров.
- Ну и что? К утру дойду. Не успею на автобус на попутках доберусь.

Одеваю фуфайку, перчатки и выхожу на улицу. Ванька следом за мной.

- Борисыч! Ело ведь в другой стороне.
- Я за дружбой. В счёт мне её поставят. Принести в вагончик надо.
- Застынешь в говяш пока дойдёшь.
- Дойду. Я по свету немало хаживал. Пожил вот в тайге.
- Задубеешь.
- Аккуратней мне валить надо было. Сутунков много наделал. Ты иди спать.
- Помогу тебе. Бачок понесу.
- Ладно.

Дошли до бензопилы. Взвалил её на плечо. Петька взял бачок. Он почти полный. Луна светит. Вдруг Ванька остановился, смотрит на Луну.

- Чё случилось то?
- У меня глаза нет.
- Куда он делся?
- Не вижу им ничё.
- Опухоль спадёт будешь на мир смотреть двумя глазами. Пока одним.

Ванька берёт бачок на плечо сливной трубкой вниз. Бензин течёт по фуфайке.

- ВАнька! Чё творишь?! Бензин на тебя льётся!
- Если пойдёшь домой – застынешь. Сожгу себя на хрен, если пойдёшь.
- Спятил что ли?
- Идёшь домой или остаёсся?
- Остаюсь
- Тада ладно.

Вы когда-нибудь видели, чтобы серьёзные вопросы решались в течение одной минуты? Вас кто-нибудь когда-нибудь спасал от не очень рискованной затеи ценой своей жизни? С Ваньки станется. Если он с высокой скалы на спор спрыгнул, то ему ничего бы не стоило чиркнуть спичкой. Вспыхнул бы как свеча. Мать честная...

Со скалой им обоим повезло. На обрыве густой кустарник, а внизу снег пухом намело. Обошлось без ранений. Могло не обойтись. Подошли к вагончику. Возле штабелей стоит К-700. Володя Рожков приехал.

Зашли в вагончик. Все изображают глубокий сон. Прижухли. Рожков в Армии десантником служил. Мог так уложить, что долго не поднимешься. Поздоровались. Володе ничего объяснять не надо. В курсе.

Рассвело. Ванька зашевелился и начал будить Петьку. Я весь напрягся. Понятия никакого не имел я  тогда как выглядит в трудовых коллективах продолжение культурной программы. Оба сползли на пол и сели возле фляги. Обнялись в полуобнимку. Так обнимаются, когда бегут вдвоём в одной связке на весёлых стартах.

У одного фингал под глазом цвета светофора. У другого шея вся синяя.
Никаких тебе валидолов и косых взглядов. Разливную кружку виночерпий положил ещё вечером на крышку фляги. Начали опохмелять друг друга остатками домашнего пива. Это было уже не пиво, а гуща.

В деревнях её не вываливают во двор. Домашние животные могут пострадать от алкогольного отравления. Такие случаи уже бывали. В Ае однажды гуси склевали со снега всю гущу и пали. Хозяева решили дохлых гусей ощипать для перины. Через время во дворе гвалт. Гуси пришли в себя и громко возмущались бессердечными поведением своих хозяев.

В одной из деревень гущу скормили борову. Он после этого отказался жрать без выпивки. Брагу занимали у соседей. В какой-то момент борову не хватило. Он проломил свой свинарник и пошёл по деревне искать зелье. Говорят, что его забрала к себе милиция. Он безошибочно находил в сёлах самогонщиков. В каком месте этих сплетен кончается быль и где начинается легенда, я не знаю.

Мужики встали никакие, проклинали на чём свет стоит вчерашний вечер и  пошли нагружать К-700. Я взял свои манатки, попрощался с мужиками и сел в кабину трактора.

Дома сказал мастеру Славе, что решил сделать перерыв. Навалил стволов чуть не до самой вершины. Работы хватит на неделю. Слава съездил в деляну и проверил мою версию. Она подтвердилась лишь частично:

- Чё у тебя с глазом то?
- Да вот упал на сучок.
- У тебя шея чётта вся синяя? Тебя из петли вытащили что ли?
- Сам не пойму. Аллергия какая то, наверно.
- Понятно. Фляга, смотрю, пустая. Лечить вас придётся. Переходите на подножный корм. Продуктов больше не получите. Грызите орехи, ставьте петли на зайцев. С  голода не помрёте.

Через неделю я вернулся в лесоделяну. Вся неделя была полна очень интересными событиями. Мне наперебой рассказывали о том как бригада вела трезвый образ жизни. Чихали они на мастера Славу. Подножным кормом была зайчатина.  У каждого свои силки... Но это была уже другая, очень интересная  история.

О фляге не вспоминали. Нутром чуял, что жалели сильно, что план проводов зимы провалился. Не знаю, кто больше всего жалел об этом, я или бригада. Главным виновником провала вообще то был я.

Думаю, что бригада так не считала. Не момню случая критики или самокритики. Все события, любое поведение, не осуждалось. Всё произошедшее и происходящее бригада воспринимала с таким восхитительным юмором, которому сам Масляков бы позавидовал.