Я буду ждать на темной стороне. Книга 2. Глава 8

День первого сентября для каждого студента начинался по-разному. Проснувшись с утра после звонка будильника, кто-то продолжал отсыпаться, если у него занятия начинались во вторую смену. Кто-то же, проснувшись самостоятельно и вспомнив, что был сегодня за день, в спешке носился по комнате, собирая вещи и все равно куда-то опаздывая. Кто-то, сделав все приготовления ещё со вчерашнего дня, почивал на лаврах, собираясь на учебу без лишней суеты.

Это сентябрьское утро не стало исключение и для Евангелины. По той простой причине, что в этот раз она проснулась не под звуки будильника на своем телефоне, а под громкие раскаты грома, причем во сне казалось так, будто эта гроза разразилась прямо над её головой. Приоткрыв мельком глаза, она бросила взгляд на часы. В комнате царил полумрак, несвойственный для средне-статического утра, потому что за окном лил дождь как из ведра.

Гроза обрушилась на город нежданно-негаданно. В последних числах августа стояла сухая и почти безветренная погода, закончившаяся сезоном ливней. И до последнего надеясь, что непогода пройдет стороной, она начала всерьёз задуматься о том, уж не придется ли ей в первый день учебы идти на занятия в сапогах, предварительно накинув на себя дождевик. Получается, она зря приобрела по такому случаю новые туфли и платье, потратив на все эти покупки большую часть своих сбережений, умудрившись каким-то образом выхватить более-менее адекватные вещи, когда основное количество новинок было раскуплено ещё в середине августа. Если дело с расходами только усугубиться, в середине учебного процесса ей точно придется искать подработку или пробовать себя в какой-то стажировке. Экономия средств никогда не была самой сильной её стороной. И эта черта характера, в принципе, роднила её с Лисовым, привыкшего сорить деньгами направо и налево. Что было вполне естественно для человека, живущего одни днем и так, будто уже завтра цивилизация могла погрузиться в пучину хаоса и все нажитое теряло всякий смысл. Что его, в общем-то, как раз и отличало от прижимистого крохобора Новаковского, приходившего в истинный восторг, когда кто-то оплачивал за него даже заказанный в буфете стаканчик кофе.

Стрелка на часах показывала шесть утра, однако не привыкнув так рано вставать, Евангелина продолжала валяться в постели, прислушиваясь к звукам ливня. И заранее прикинув, сколько приблизительно времени осталось у неё до звонка будильника, невольно улыбнулась, вспомнив, что на занятия им отныне придется ходить во вторую смену. Вот такие произошли у них изменения на четвертом курсе, если не считать специально выделенного посреди недели выходного дня, посвященного написанию дипломного проекта, чья защита должна была состояться в конце июня.

Отныне их потоку придется приходить на занятия не с самого утра, как это было на третьем курсе, а во второй половине дня, когда чтение лекции могло начаться и в два часа, и в половине четвертого, а сами занятия закончиться лишь в половине седьмого вечера. Самый ранний срок для их начала, а также консультаций по написанию диплома — половина первого дня.

Четвертый курс… Евангелина невольно задумалась. Это было так много в её понимании, хотя бы по той причине, что для кого-то из одногруппников этот курс станет выпускным. А кто-то продолжит свое обучение на магистратуре. И если повезет со связями на кафедре, возможно, попадет в аспирантуру с финальным выхлопом в виде защиты уже кандидатской диссертации.

Сегодняшняя пара должна была начаться ближе к двум часам дня, а это значило, что у неё ещё было время собраться без спешки и созвонившись с некоторыми одногруппниками, выяснить их настрой по поводу предстоящего учебного семестра. И только для Новаковского перенос занятий на позднее время ничего не менял в его жизни, потому что сколько времени ему не давалось на сборы, он все равно умудрялся опаздывать, находя новые оправдания своей непунктуальности.

Перебравшись на квартиру к отцу, куда накануне перетащила свои вещи, пару дней Евангелина погрустила о недавних событиях, чьим инициатором стала сама, после чего разобрав остальную часть своего барахла, заснула в слезах, чувствуя, что совершила очередную глупость и ей не надо было так спешить с переездом. Однако смирившись позже со своим поступком и новой жизнью, нашла утешение в тех положительных моментах, что остались у неё от воспоминаний о проведенном лете, посвятив свое время переписке с Нелли и Соней. Да и разве можно было все это забыть, одним махом вычеркнув такие фрагменты из собственной памяти?!

Походы к каньону, купания в бассейне и горной реке, вечер барбекю, «спасение» чудаковатого дедушки Карлы, подшучивания брата Егора над Золотовицким, и как вишенка на торте, — пережитый ею первый экстаз, позволивший ей получше узнать собственное тело. А ведь после первого пережитого ею опыта она думала, что во время интимя так больно будет всегда, и, считая себя, в общем-то, холодноватой в плане темперамента девушкой, была уверена, что теперь ей только прямая дорога в монастырь. Последнее воспоминание, конечно, было её личным достоянием, и делиться им с кем бы то ни было она не решалась, опасаясь ненужных сплетен. Но судя по тогдашним утренним рассказам взволнованной Мельчуцкой, услышав то, чего не должна была слышать, одногруппница её как будто в чем-то заподозрила. И это почувствовал Сильвестр, начав уже и сам донимать её своими дурацкими подозрениями, так что она оказалась на грани разоблачения. И если бы в тот момент в её комнату не зашли девочки, все тайное давно бы стало явным.

Честно говоря, она теперь не знала, как ей следовало вести себя с ним дальше. Та ночь в номере внесла некий сумбур в её дружеские отношения с Сильвестром, а переспав с Лисовым ещё раз, придя к нему в комнату в одном халатике, она и без этого все усложнила. У неё был просто дар ухудшить ситуацию, когда и так было все непросто. И это её тоже в какой-то степени роднило с Лисовым, имевшего свойство ввязываться в различные «приключения», испытывая тягу к адреналину. Правда, разруливать то, что получилось в итоге, придется все равно ей самой. И помогать ей никто не будет. Зато этот последний случай наконец приучил её пить специальные таблетки. Теперь она не боялась залететь от него. Мачеха сама посоветовала ей доктора, который в индивидуальном порядке подобрал для неё средства с минимумом побочных эффектов в виде образования тромбоза и снижения уровня либидо.

И все же, перебравшись на квартиру, где жила ранее, она ещё долго не могла понять, чего именно ей не хватает, когда у неё и так все было под рукой. Пролить свет на эту проблему помогли звонки друзьям и приятельницам, когда потратив полдня на переговоры с этими людьми, она осознала, как соскучилась по живому общению, позволявшего ей чувствовать себя социальным существом, что было почти дикостью в опустевшем в летнюю пору городе.

Виртуальная жизнь вскоре перестала её устраивать, пока в один прекрасный момент не наскучила ей вовсе. Именно по этой причине она с таким нетерпением отрывала листы календаря, пребывая вся в ожидании сентября. Ей вновь хотелось оказаться в коллективе, ощущая свою вовлеченность в социальную жизнь. Уединения ей хватило с головой. Теперь она хотела вновь оказаться в гуще событий. В кругу друзей, преподавателей и человека, общение с которым  следовало дозировать форме, иначе оно могло вызвать отравление подобно сильному яду. Сначала его было слишком мало, и она почти на физическом уровне нуждалась в его обществе, а когда он вновь оказывался рядом, его становилось для неё так много, что потом она не знала, куда от него деться и где спрятаться. Так приблизительно Евангелина чувствовала себя рядом с Лисовым, не в состоянии отрегулировать свою манеру общения с этим парнем, привыкшего устанавливать во всем собственным правила. С другими было все иначе, но дозвониться до этих одногруппников являлось настоящей проблемой.

Кто-то из них был на отдыхе за границей, а кто-то, довольствуясь деревенской жизнью, проводил летние каникулы на даче или в загородном доме. Так что выдернуть кого-нибудь из такой среды обитания для банальной прогулки по городу, либо пляжу оказывалось почти невыполнимой задачей. И если в такие моменты были заняты даже Терехов и Зонтинов, которые ранее не имели ничего против, чтобы списаться с ней лишний раз в социальной сети, то что уже говорить о такой личности, как Егор Новаковский, посвятившего свои будни стройпахоте на дедовой даче.

Рабы на галерах наверное не работали так много в свое время, сколько приходилось уделять времени Егору с братом постройке сарая, будучи оба рады убежать от своих трудов на учебу. Терехов был занят своими тренировками и новой пассией, с которой, как он пытался всех в этом убедить, теперь будет все серьёзно. Драгомарецкий просто присматривал за своей родной бабулей, а Сильвестр с Зотиновым и вовсе уехали в гости к родственникам последнего. Ребят все лето звала к себе его кузина — Елизавета Зонтинова, закончившая в свое время школу с золотой медалью и с красным дипломом — институт. Теперь она трудился в анналах аспирантуры, предлагая кузену последовать её примеру и уделять больше внимания учебе.

Все это Евангелина узнала от болтливого Новаковского, попросившего её накануне никому об этом не рассказывать, потому что этой информацией с ним Зонтинов поделился по секрету, что было совершенно немыслимо, ведь каждый знал, чем могла закончиться любая попытка посвятить любой секрет конкретно этому парню, из-за которого данная информация очень часто становилась достоянием ушей не только его близких, но и всех соседей района, где он проживал, включая половину контингента из родного вуза. 

О том, чем занимался последнюю неделю августа Лисов, она чисто случайно узнала из уст его матери, рассказавшей ей в подробностях о том, что они побывали с его отчимом на курорте, куда сам Артем, дабы не тосковать при виде этой новоиспеченной парочки, прихватил с собой за компанию Эрику, отменившую по такому случаю все свои планы. Несложно было себе представить, чем занимались эти двое в своем номере по вечерам, разбавляя свой эротический экстрим походами по развлекательным мероприятиям ночного города, включая посещение магазинов и ресторанов.

«А ведь на месте этой Эрики могла бы оказаться и я!» — подумала в тот момент Евангелина, получив от этой женщины полный отчет о проведенном за пределами своей страны досуга, за исключением моментов, когда парам приходилось уединяться за закрытыми дверями в своих номерах. А раз уж она соизволила от них съехать ещё в начале августа, когда могла спокойно остаться, теперь нечего было сетовать на происшедшее. Как будто она могла как-то повлиять на эту ситуацию и разрешить её в собственную пользу?!

Впрочем, как только она об этом узнала, едва удержалась от желания выключить, а то и вовсе разбить свой телефон, — настолько неслыханной ей показалась эта информация, но умудрившись позже взять себя в руки, как ни в чем не бывало продолжила разговор, не выдавая перед этой женщиной своих истинных эмоций. И действительно, почему она должна была так бурно реагировать на эту новость?! Как будто помолвившись накануне с Лисовым, она только что застукала его за изменой… Как быстро он переметнулся в её отсутствие к Эрике, найдя отраду в объятиях этой «тигрицы». Впрочем, это было совсем в его стиле. Тогда чему она удивляется? Определенный тип парней, так и девушек не будет долго ждать взаимности от второй стороны. Особенно если они молоды и не лишены привлекательности.

Она не захотела тогда с ним остаться, и вот результат. Зря она надеялась, что Лисов прискачет к ней на белом коне, и пав перед ней на колени, с возгласом: «Вернись!», тут же прижмет к своим губам подол её платья подобно персонажу дешевых мелодрам, которые так любила смотреть её мачеха, перебирая на даче горох.

Как бы не так! Провинциальная дура! Да кто он, а кто — она? Наличие одной красивой мордашки ещё ничего не значило без власти и личного магнетизма. Впрочем, такой развязки в их отношениях и следовало ожидать. А если ко всему прочему прибавить её тяжелый и неуживчивый характер, картина вырисовывалась не очень оптимистичной. Но уж лучше так, чем чувствовать себя обманутой. Ведь если бы не разговорчивость этой женщины, сослужившей плохую службу её собственному сыну, она возможно бы и дальше считала, что Лисов страдает по ней, томясь от одиночества в застенках пустынного дома. Несколько раз он, правда, присылал её сообщения с банальным: «Привет! Как дела?», но после того, что она узнала от его матери, его вопросы так и остались неотвеченными. И надо отметить данное, он из-за этого наверное не сильно переживал. 

Сильный ливень в сопровождении грома и молний за окном помешали ей быстро заснуть, и долго лежа в постели без сна, раздумывая о том, что принесет ей первый день занятий, Евангелина не заметила как впала в полудремотное состояние, очнувшись за пару минут до того, как прозвенел будильник. Солнечный зайчик скользил по поверхности занавески, оказавшись вскоре на её лице. Поморщившись, Евангелина перевернулась на бок и поспешив отключить телефон, снова посмотрела на часы.

Теперь можно было со спокойной душей покидать постель и идти заниматься своими делами. Времени для сборов в университет у неё было предостаточно. Сладко потянувшись, она внезапно вспомнила, как будил её в прошлый раз Лисов и на миг ей стало грустно. Зажмурившись, она соизволила наконец сбросить с себя одеяло. Только этого не хватало для полного счастья! Настанет ли в её жизни момент, когда она совсем перестанет о нем думать?

Дождь давно закончился, так что если сегодня повезет с погодой, возможно, ей не придется надевать сапоги. И представив на миг, как будет выглядеть в своем новом одеянии, невольно себя ущипнула. О боже! И о чем она только думает? Какие сапоги, да ещё в начале сентября? Они разве живут на Крайнем Севере? Зачем столько сложностей? Вскочив с этими мыслями с постели, и даже не взглянув на телефон, куда пришло новое сообщение, она тут же отправилась в ванную комнату, и испытывая легкое волнение перед началом нового дня, попыталась настроить себя на положительный лад. 

***

Проливной дождь оставил после себя ощущение сырости и прохлады, но несмотря на относительно хмурый день, сквозь плотные облака по-прежнему продолжали пробиваться лучи солнца, с особым упрямством напоминая о прошедшем лете. Одетая в полупрозрачную белую блузку, с которой хорошо гармонировала её джинсовая мини-юбка, Евангелина вышла из дома где-то в час дня, и периодически всматриваясь в небо, словно пытаясь уловить в нем признаки наступления ясной погоды, пока добралась до нужной ей остановки, успела поймать на себе столько любопытных взглядов молодых людей и довольно взрослых мужчин, что изрядно перенервничав из-за этого на данной почве, уже хотела было вернуться домой, чтобы переодеться во что-то поскромней, однако пересилив себя в последний момент, и сделав вид, будто ей наплевать на пожирающие взгляды посторонних, как ни в чем не бывало продолжила свой путь, погрузившись в собственные мысли. 

В этот раз она обошлась без укладки, оставив тщательно вымытые и причесанные волосы распущенными. Новые туфли дополняли её гардероб. Ничто казалось не предвещало будущей бури. На душе у неё было спокойно и легко, как никогда ещё. Покинув салон общественного транспорта, она быстро зашагала вперед, словно и вправду боясь опоздать на первое занятие, как будто вправду могла заразиться подобной привычкой от своего соседа — Новаковского. Через пару кварталов замаячили белые стены университетского здания, отчего у постороннего складывалось обманчивое впечатление, будто до него было рукой подать.

Пытаясь сократить путь, Евангелина свернула в сторону магистрали с её бурным дорожным движением, когда в следующий момент ей внезапно показалась, будто за ней устремился чей-то электрокар, ненавязчиво преследуя её. Не придав его появлению здесь особого значения, она лишь  ускорила шаг, стараясь не оборачиваться. И как только ей удалось убедиться в том, что это авто целенаправленно преследует только её одну, наслушавшись в свое время историй о торговле людьми, загадочным образом исчезнувших с радаров среди белого дня, вдруг резко остановилась, понимая, что на своих каблуках далеко не убежит. И как только автомобиль с тонированными стеклами почти поравнялся с ней, оказавшись на расстоянии вытянутой от неё руки, не спеша сдаваться, Евангелина покрепче сжала свою сумку, намереваясь как следует отходить ею по физиономии того, кто позволит оттуда выйди и ринуться к ней. Каким же было её удивление, когда боковое окно авто действительно приоткрылось и через мгновение оттуда высунулся слегка сам Лисов, словно специально задавшись целью испортить ей настроение.

— Добрый день! — наигранно бросил он, приподнимая с глаз солнцезащитные очки и устремляя на неё свой любопытный взор. — Куда это мы так спешим, любовь моя? И почему ты не отвечаешь на мои сообщения?! Я как раз собирался тебя подбросить… И раз уж ты продолжаешь отмалчиваться, то должен тебе сообщить, что до начала пары осталось от силы пять минут, так что ты все равно уже никуда не успеешь...

Казалось он был искренне рад её видеть. Вдали от одногруппников и посторонних взглядов. Это давало ему некоторое преимущество, позволяя переброситься с ней пару-тройкой словечек, прежде чем они окажутся на пороге аудитории. Замахнувшись непроизвольно сумкой, Евангелина едва удержалась на месте, только сейчас обнаружив, кто именно к ней обращался, намекая на опоздание. И представив себе на миг выражение лица этого парня, если бы она и вправду отходила бы его своей сумкой,  с трудом подавила улыбку, продолжая сердиться на него за то, что он так её напугал. Впрочем, следующее «открытие» заставило её снова замереть на месте и сжать кулаки. И только сейчас обнаружив, что Лисов в авто был не один, а со своими ребятами, среди которых она успела узнать нахальную рожу Феликса, а двое остальных ей были вовсе неизвестны, она подумала о том, что на её месте было бы лучше встретиться с работорговцами, чем с этими неадекватами.

Придя в себя, она вновь продолжила свой путь, ничего не ответив на приветствие Лисова, однако не спеша так просто оставлять её в покое, он решил снова напомнить ей о себе, пытаясь подобраться к ней поближе. Собравшись с силами, Евангелина резко повернулась к нему:   

— Ты по-хорошему не понимаешь? Снова взялся за свое и решил действовать мне на нервы?

— Вовсе нет, — отрицательно кивнул он, хватаясь за руль. — Я просто хотел, чтобы ты составила нам компанию. Повторяю, я мог бы подбросить тебя, если бы ты только…

— И куда я сяду? К тебе на колени?

— А почему бы и нет? — ответил он, одарив её обезоруживающей улыбкой, однако представив себе на миг, что подумает о ней Терехов и ребята, когда увидят её в компании… этих… Евангелина невольно поморщилась.

Она была даже не в курсе, как звали остальных его дружбанов. Неудивительно, что от поездки с ними в одном авто ей пришлось отказаться, с трудом себе представляя, чтобы она могла решиться на подобный поступок, даже сильно опаздывая. Она не всегда знала, чего можно было ожидать порой от самого Лисова, ещё меньше она была уверена в пристойности намерений этих малознакомых парней, глядевших на неё сейчас так, будто собирались съесть её заживо.

Последний раз она виделась с ним ещё в середине августа, упустив каким-то образом из внимания тот факт, что он обзавелся своим авто с того момента, когда для него перестал действовать запрет на приобретение личного транспорта после смерти отца. Тот до последнего отказывал ему в совершении подобной покупки, уверенный, что у его сына попросту не хватит мозгов для толковой эксплуатации авто, и что он обязательно разобьет её на следующий день после заключения сделки, либо разобьется сам, так и не справившись толком с управлением. Однако  прошло вот уже пару недель с момента совершения покупки, и электрокар по-прежнему оставался целым, не спеша превращаться в груду металлолома по вине неумелого вождения со стороны его владельца. Электромобили в их регионе только начали входить в моду, в то время как в других странах использование такого авто уже давно стало распространенным явлением. И привыкнув во всем выделяться на фоне своих одногруппников, этот парень решил отдать предпочтение электрокару, заняв свое место среди жителей, также принявших решением пересесть со временем именно на этот автомобиль, оставляя в прошлом модели, обладавших двигателями внутреннего сгорания. Вот только саму Евангелину удивляло другое.

Она не могла понять одного: пребывая в тот момент в гостях у этой семейки, она почему-то была ни сном, ни духом о его новом приобретении. Либо все же упоминая вскользь об этом автомобиле, Лисов просто не акцентировал внимание на том, кому он принадлежит, и не придав тогда особого значения услышанному, она была уверена, что это авто купил его матери отчим. А оно вот как все произошло на самом деле! Дорого же обошлась ей её собственная рассеянность.

И только сейчас вспомнив, почему начала испытывать к нему неприязнь, (а все из-за его связи с этой…), Евангелина не переставала удивляться умению этого человека подстраиваться под любого собеседника. Точнее раскусив в процессе общения его повадки, умудриться расположить его к себе, убеждая остальных в своей безопасности. С разными людьми Лисов был всегда разным. С ней он становился одним, с матерью — вел себя совсем иначе, а когда был жив отец — вовсе уходил в крайности. И только попадая в компанию Феликса, он тут же превращался в худшую версию самого себя. Именно это Евангелина и почувствовала, столкнувшись с ними в этих местах.

Так что подолгу размышляя над тем, каким же он был настоящим, когда снимал с себя за ненадобностью все маски, она пришла к выводу, что таким Лисов был наверное только со своими ребятами, когда не было нужды контролировать свои манеры и речь, переживая о том, какое впечатление могло сложиться у окружения о его безрассудном поведении. Впрочем, она была рада ошибиться в своих расчетах. Ведь то, что могло казаться очевидным для отдельной личности, могло не сработать относительно персоны этого парня. Однако, несмотря на все доводы, которые она судорожно находила для себя, словно пытаясь найти оправдание его отдельным поступкам, её до последнего не покидала мысль, что она была права в своих рассуждениях, потому что именно с этими ребятами ему не было нужды прикидываться непойми кем, стараясь все время держаться в рамках. И поскольку они были зависимы от него, он мог позволить себе немного вольности в поведении и речи, зная, что они его не осудят.

Несмотря на это, внутренний инстинкт ей подсказывал, что с ней, особенно в интимные моменты, когда попросту не хватало времени для перевоплощения в кого-то другого, Лисов тоже в какой-то степени оставался собой, но представая перед ней уже в лучшей версии самого себя. Тогда как во время взаимодействия со своими приятелями наружу вырывалась темная сторона его личности. Этакое бунтующее «альтер-эго», тщательно скрываемое от тех, кого он не хотел разочаровывать в процессе более близкого знакомства. Но вся неоднозначность данной ситуации заключалась в том, что Евангелина тоже видела его таким. А это значило, что с ней ему тоже не было особой надобности прикидываться паинькой, вводя в заблуждение относительно своих намерений благопристойных граждан. И все равно, как только они оставались друг с другом наедине, его нынешнее поведение разительно отличалось от того, как вел он себя раньше. Особенно бросалось это в глаза сейчас. И уверенная, что во всем виновата куча обязанностей по управлению холдингом после смерти отца, Евангелина чувствовала, что какой тяжелой бы ни оказалась его ноша, он обязательно со всем справиться. В противном случае ему грозила самая незавидная участь в этом мире.

Стремясь привлечь её внимание, Лисов повторил свою просьбу снова, однако с самого начала дав ему знать, что она никуда с ним не поедет, Евангелина устремилась прочь, невольно подумав о том, что если он начнет наглеть, ей не останется ничего другого, кроме как вправду съездить сумочкой по его лицу. Улыбка вмиг исчезла с его физиономии после её отказа, и, попытавшись придать себе более серьёзный вид, Лисов с разочарованным видом добавил, чеканя каждое свое слово так, словно намеренно преследовал цель её уязвить:

— Ну, знаешь… Гордость — важная вещь, и это, пожалуй, наверное единственное, что остается с человеком… В его нищете, если так сложатся обстоятельства..., — после чего перехватив недовольный взгляд, каким одарила его на прощание Евангелина, подмигнул Феликсу, словно спрашивая у него, что делать  ней дальше: то ли вправду схватить её и затащить в машину, то ли оставить в покое. На что он лишь развел руками в ответ. Внушительная сумка в руках этой девушки обоим не внушала доверия. По правде сказать, им не очень-то хотелось, чтобы эта штукенция, набитая косметикой, приземлилась кому-то из них на голову, отбив последние остатки мозгов.

Конечно, он мог бы и в этот раз перейти все границы, и, покинув свое место, попытаться затащить её в машину силой, однако вид патрулировавшей недалеко от перекрестка полицейской машины производил несколько охлаждающий эффект на их пыл, и, посчитав за нужное отсюда убраться, высунувшись из окна, Лисов хотел на прощание коснуться рукой талии торопливо идущей Евангелины, когда в следующий момент произошло следующее.

Не успев дать сигнал, их решил обогнать какой-то сопляк на такой же недешевой машине, купленной ему родителями только вчера, однако не справившись с управлением, он поехал прямо на появившийся перед его носом электрокар, напрочь забыв о существовании тормоза. И как только накуренному юноше стало понятно, что столкновения с этим автомобилем ему не избежать, в последний момент он сделал над собой усилие, пытаясь свернуть куда-то в сторону, однако разминуться с этой преградой по-хорошему у него так и не получилось.

В следующий момент послышался звук скрежета металла в сопровождении матерных слов, который завершил хруст рассыпавшегося по асфальту мелких кусочков битого стекло. Успев каким-то образом сгруппироваться, Лисов чудом не выпал из окна прямо под колеса этого авто, почувствовав во рту привкус крови из-за оцарапанного стеклом языка. Услышав за своей спиной подозрительный шум, Евангелина встревоженно обернулась. Все-таки как бы порой её не бесило общество Лисова, она все-таки не очень хотела, чтобы с ним произошло что-то страшное. Как будто вправду боялась его потерять…  И это открытие относительно самой себя стало для неё ещё одной новостью, от которой она не могла так просто откреститься. Как бы там ни было на самом деле, с его смертью она вряд ли бы смирилась, видя в этом какую-то несправедливость. Почему? Долго размышляя над своим порывом в тот день, она так и не нашла достойного ответа на свой мысленный вопрос, потому что он, скорее всего, лежал на поверхности, просто она боялась себе в этом признаться, продолжая убегать от чего-то незримого, что было заранее предрешено. 

Зацепив электрокар Лисова, одинадцатиклассник снес передний бампер машины, разбив при этом две её фары. На магистрали, где за пару секунд до этого ДТП сновали авто, вмиг образовалась пробка. И заметив, как вытащив этого юношу из авто, Феликс с ребятами собирались хорошенько ему вломить до прибытия патруля, Евангелина сдержала свой вопль, увидев, как в два счета выбравшись из электрокара, Лисов направлялся прямо к ним, со свирепым видом растирая кровь на своей скуле. Бросив в его сторону настороженный взгляд, Евангелина точно не могла знать, был он ранен или ей показалось, однако почувствовав себя в какой-то степени причастной к инциденту, поспешила скрыться с места происшествия, не надеясь сегодня увидеть Лисова на занятиях. 

Книга 2. Глава 8

http://proza.ru/2022/08/22/1449