Коммунист

 ДИНОЗАВР.
   
    Бородка "а-ля Ленин", небольшой рост, резкость движений, правда растительность на голове была гуще, чем у гения социалистической революции. Я несколько промедлил с вопросом и мужичонка чуть раньше узнал, что я - русский. Подошёл, представился и протянул руку для знакомства.
     - Я - коммунист.
     Оказалось, не врал. Более того, "мотал срок" именно за какую-то свою деятельность, связанную с идеологией и был на "пример градо". В испанской пенитенциарной системе существует множество уровней содержания зэков. Основных - три: Tercer grado - полусвободное, или почти свободное искупление вины. Segundo grado - основная часть зэков, с общими правилами, обысками, передвижением в сопровождении и т. д. Primer grado - террористы, и особо опасные. Всё и вся под надзором, перлюстрация почты, прослушивание телефонных разговоров и по вечерам запрет на выход из камеры. Постоянное нахождение в блоке.
     В первый день мы стали друзьями. Во второй, совершенно случайно, в библиотеке возник разговор о диктатурах. Среди которых всегда фигурирует Сталин. Угораздило меня сказать пару позитивных фраз об Иосифе Виссарионовиче. Коммуниста перекосило.
     - Как ты можешь говорить что-то хорошее об этом убийце, об этом...!
     - Этот убийца, - прерываю я его, сделал страну индустриальной, электрифицировал её, образовал и подготовил к лидерству в космосе, не говоря уже про то, что под его руководством СССР выиграл войну против Рейха.
     - Да если б великий Ленин...!
     - Которого немцы везли в опломбированном вагоне через воюющую Европу, чтобы он мог присоединиться к произошедшей революции.
     Коммунист закусил удила.
     - Да ты не знаешь историю России! Ты весь пропитан буржуазной идеологией! Ты повторяешь нелепые вымыслы капиталистических прихвостней. Да я с тобой даже здороваться не буду!
     И действительно, не стал.
     Через некоторое время, его товарищи по борьбе передали ему с воли какую-то книжку с серпом и молотом, но на русском языке. Русского "а-ля Ленин" не знал, но гордость не позволяла ему унизиться до просьбы, чтобы буржуазный подпевала перевёл что-нибудь с этих непонятных букв великого и могучего.
     Он так и продолжал: читал что-то, писал что-то, мерял быстрыми шагами тюремный двор или, выбрав кого-нибудь, кто не осмеливался послать его или удрать, часами рассказывал слушателю о " гегемонии пролетариата", "вечности коммунистического движения", "неизбежном крахе империализма". А по вечерам ему и баскским террористам было запрещено гулять по двору.
     Через пару лет нашего совместного отсиживания в одном модуле тюрьмы "Кастейон-2 Албокассер" я, как-то, вижу коммуниста, оживлённо что-то комментирующего с фотографией в руке. Взглянув через его плечо, вижу, к моему удивлению, знакомый силуэт "Верной дорогой идёте, товарищи!" озадаченный на тему, где же в Испании такое может быть, я не сразу слышу, что собеседники идейного борца просят меня перевести с русского, что на фото. Гляжу. Митинг коммунистов в Москве. Один из манифестантов держит плакат:
     "Свободу! Политзаключённым Ю.И. Мухину, А.В. Смирнову, И.В. Данилову, С.А. Удальцову и другим в России.
     Manuel Martinez и Marcos Ponce - в Испании"
     Мануэль Перес Мартинес - партийная кличка "camarada Arenas" - это - как раз тот, что сидит со мной.   
   
   
     ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ РАСХОЖДЕНИЯ.
   
    Испанец от рождения болен нарциссизмом. Он никогда и ни в чём не виноват. Даже если впятером поимеют восемнадцатилетнюю девчонку. Даже если просто так даст оплеуху незнакомому человеку - вдвое меньше его - сидящему на террасе бара. Даже если поймает ночью девушку, отберёт телефон, изнасилует, задушит и бросит с привязанными к телу кирпичами в колодец бездействующего склада. Даже если сотню раз ударит ножом восьмилетнюю девочку, чтобы досадить её матери. Даже если сшибёт в пьяном или обкуренном виде группу велосипедистов на дороге, убив четырёх из них. Даже если отправит на тот свет свою бывшую подругу и её знакомую, пришедших в его дом, чтобы забрать вещи девушки.
     Он всегда был хороший сын своих родителей, не способный обидеть кого-нибудь. Попадая в тюрьму, он продолжает быть хорошим, даже если он конченый наркоман или коммунист. И совсем интересно получается, когда коммунист заводит дружбу с наркоманами. Чего только не увидишь в недрах испанской исправительно-нетрудовой системы.
     Потихоньку организовываем островки безопасности в отдельно взятом блоке для наркоманов в тюрьме "Кастейон-2". Для тех, кто шевелит мозгами и умеет что-то руками, а не стоит тупо в утренних очередях в ожидании дозы наркоты. Есть в модуле библиотека, небольшой спортзал, мастерская. Наркушники постоянно совершают поползновения на эти места. Им в них раздолье, потому что там нет контроля. Кое-где нет видеокамер. Раздолье чтобы забить "косячок", заняться татуировками или ещё что наказуемое. Постепенно я бросаю мастерскую, спортзал, в котором от грязи всё липнет к рукам и остаюсь помогать заведующему библиотекой в моменты, когда он отсутствует. И вдвоём мы успешно отражаем всякие попытки испортить атмосферу мира букв.
     Наркоманы модуля привыкают к тому, что библиотека - это запретная зона для них. Почти не протестуют, потому что большинство из них не в состоянии изложить свои желания на бумаге, будь то рапорт, жалоба или апелляция. А люди, обитающие в библиотеке, всегда могут помочь.
     В семье не без урода. Среди этих неграмотных есть существа, заходящие в библиотеку, чтобы вырвать страницу из книги, вырезать понравившуюся картинку из энциклопедического словаря, оторвать клочок журнала для изготовления самокрутки. Почему-то книги Библии отпечатывают на тонкой папиросной бумаге и "христиане" с удовольствием используют их по непрямому назначению. Мусульмане, делающие это, мне пока не встречались.
     Такие налёты на библиотеку совершаются в отсутствие контроля. Стоит отвлечься, выйти, ослабить внимание и тут же какой-нибудь "потрошитель" ныряет в дверь. Отлавливаю одного такого и обещаю ему, что он никогда больше не переступит порог. Испанец плохо понимает иностранца, вздумавшего указывать аборигену на правила поведения в библиотеке и повышает голос. Я улыбаюсь. Нарк исчезает, и я несколько дней наблюдаю его беседы с другими зэками, его злобные взгляды в мою сторону. Но никто его не поддерживает, и дело мщения гибнет не начавшись. Через некоторое время он повторяет интервенцию в библиотеку в присутствии моего товарища, который возглавляет всё книжное дело. Увидев разговор на повышенных тонах, подхожу. Нарк, оказавшись в меньшинстве, вдруг теряет осторожность и выдаёт.
     - Я встречу вас на улице после тюрьмы.
     - Ты состаришься раньше, чем мы выйдем, - говорю я, - А на улице я тебя просто пристрелю. Пошёл вон!
     Снова беседы позауглам. Снова взгляды издалека и снова никто не вступается за идиота. Но однажды, нарк не выдерживает и берёт на горло моего коллегу, когда меня нет рядом.
     - Я тебя убью! Ты уже мёртвый!
     На его беду, это слышит охранник из не самых ласковых, и наркомана уводят в карцер, подталкивая оплеухами. Всё успокаивается. До следующего дня. Зайдя в библиотеку, я слышу окончание истерической фразы коммуниста, "камарада Аренас", адресованные моему товарищу-библиотекарю.
     - ...кто ты такой, чтобы из-за тебя человека отправили в карцер! Подумаешь, зашёл и оторвал бумажку от книги!
     Коммунист переводит взгляд на меня и, не снижая громкости, тявкает.
     - И этот ещё ****ский карлик!
     Зэки, сидящие в библиотеке замирают. После этого, обычно, дают в морду. Но я не собираюсь убивать свихнувшегося Мануэля Перес-Мартинеса. Более того, мне становится весело, глядя на 75-летнего дурака, который на пару-другую сантиметров выше меня.
     - Гаф! - говорю я ему.
     Зэки задерживают дыхание, чтобы не рассмеяться.
     - Ты - червяк! - не успокаивается коммуняка-испанец.
     - Гаф, Гаф!
     - Ты мизер! Ты бесполезный!!
     - Гаф, Гаф, Гаф!
     За стеклянными проёмами дверей увеличивается количество зрителей, привлечённых шумом. Я шагаю к коммунисту и поднимаю руку. Он замолкает в уверенности, что я попался на провокацию.
     - Будь осторожен. В твоём возрасте запросто можно схлопотать инсульт. А ещё я напишу твоим товарищам в городе Калуге в России о том, какая ты гнида.
     Коммунист завизжал что-то о мафии и о правах человека и побежал к двери, чтобы погулять во дворе.
     - Придурок! - бросаю ему в след.
    На следующий день охранники вызывают библиотекаря и показывают ему две жалобы, написанные наркоманами под диктовку коммуниста. В них нарки жаловались на несправедливость в их адрес в библиотеке. Обе "малявы" идут прямым ходом в мусорную корзину.
     Что же писал Ульянов-Ленин о детской болезни левизны в коммунизме?
    А "товарищ Аренас", сбросив маску, продолжал свои гуляния по тюремному двору. В обнимку с наркоманами. Весело рассказывал им что-то. Возможно из теоретических измышлений классиков мирового движения "отнять и поделить".
     Чем больше я узнаю про этого идеалогически подкованного идиота, тем большее отвращение он у меня вызывает.
     Когда он был ещё молодым коммунистом, его банда, для поиска средств, обворовывала заправочные станции на дорогах. Уже в зрелом возрасте, "камарада Аренас" со товарищи похитили с целью выкупа предпринимателя. Выкуп получили, а тело не отдали. Ни живое, ни мёртвое. За это и парился идейный борец во французских тюрьмах, а теперь ещё и здесь - в Испании. И, похоже, придётся ему на свободу выходить ногами вперёд, учитывая возраст. По крайней мере, его брат так уже сделал.