952. Хуторская чертовщина. Подозрительное застолье

                Возникшие подозрения на счёт того, что Песя бегал проверить сохранность своего клада, лопнули дутым мыльным пузырём, когда он, хвастая, сказал Шобе:
-А «шкуринки» сказать к твоему удивлению, пошли на ура.
- Затоварился не меньше чем на неделю.
- Мешок в сенцах припрятал, пора бы и сваливать под всеобщее веселье.
-Пора так пора, а с чего это на «шкуринки» вдруг возник спрос?
- Так на счёт них из Прохладной добрая весть пришла.
-Этот самый атаман со своей волчьей стаей лихо промчался по тем краям, вселяя в людишек полную уверенность в  покупную способность этих банковских билетов на нарзанных этикетках.
              Шоба призадумался, наморщил свой лоб, сдвинул брови к переносице, да и с усмешкой говорит:
-Так по такому методу надо бы закрутить и свою  интрижку, пустить слушок на счёт имеющихся сторублёвок, с обещанием двойной выплаты на каждый рубль. 
-Вполне приемлемая афёра с последующим обманом, а это посулит нам, вполне праздную жизнь,
                восхищённо хихикнув, пробормотал на ухо Шобе, самодовольный  Песя.
                Шоба зыркнул своими колючими глазами в Тазю, показывая ему на пальцах, что пора уходить по одному, соблюдая полную конспирацию и очерёдность.
            А всё почему, так следовало сделать, так причина тому банальна, когда пьяному хуторскому мужику уже всё едино к какой  компании ему прицепиться, находясь в том состоянии, когда сам чёрт роднее собственного брата.
              Хватив полстакана горилки на дорожку, Песя поднялся и закусывая на ходу, вышел в сенцы, где взял припрятанный мешок с провизией, вышел из хаты и удалился в сторону задов, дожидаться своих приятелей.
             Шоба кивком головы показал Тазе, чтоб тот не засиживался за столом и также не заметной тенью в клубах табачного дыма удалился их хаты. 
             Иногда оглядываясь назад, Тазя той же тропинкой прошёлся в конец двора и направился к краю горы, где его дожидался Песя.
              Здесь скрутив по цигарке крепчайшего самосада и с удовольствием покуривая, приятели дожидаясь Шоба, перекинулись не сколькими фразами.
-А что Песя, много ли дворов пришлось обойти?
- Да как тебе сказать Тазя, пришлось походить, не меньше чем половину хутора прошлындали от двора к двору.
-Если б не Глашкины подружки, то даже и не знаю, удалось бы набить мешок харчами.
-А не знаешь ли случаем Песя, куда отлучался из хаты Шоба?
-Чего не знаю, того не знаю,
                выпускаю тонкую струю дыма, сказал без всякого притворства Песя,
- когда я ещё крутился у двора, то Шоба вернулся в хату  со стороны задов.
-Утверждать не стану, возможно, это мне только показалось.
-Видеть я не видел, может он отходил справить нужду.
-В последнее время замечаю за ним, что на желудок он стал слабоват.
-Ага, прям счас его разнесёт поносом, да у него кишки по крепче наших будут.
- Знать  бы ему меру в питье и еде, а не заниматься б ненасытным обжорством и всё было бы в порядке.
- Да ты меня Тазя просто удивляешь, сам – то поди, набил своё брюхо под самую завязку, сколько ты сидел за столом, столько и лопал в себя.
  -Ты сам Песя, вспомни, когда мы сытно ели в последний раз?
- А за это время я вполне проголодался, вот и навёрстывал упущенное.
-Чего это Шоба припаздывает, давно пора ему быть здесь, а его всё нету,
                сменив тему разговора, вопрошая к Тазе, произнёс Песя.
-Да кто ж его поймёт, чего он там застрял,
                с недовольством ответил Тазя, которого продолжал терзать червь недоверия.
               Этот мучительный вопрос, доставляя большие неудобства, пытался докопаться до главной истины:
                «Ходил ли Шоба проверять свои тайники или это всего лишь, случайное совпадение возникших обстоятельств»?   

                В тоже время, когда Песя с Тазей перекидывались фразами, поглядывая на широкую балку, покуривая цигарки, у входной двери  в хату к Шобе прицепился Михей Козубка.
                Как ему, Михею, было не высказать благодарных слов своему благодетелю, позволившему ему за дарма упиться до раздвоения в глазах.
                Плевать хотелось в эту минуту Михею на свои недавние обещания покончить с пьянством.
            Терзаемый адскими муками полнейшей трезвости, его слабая воля вскоре дала трещину с попятной, уступив место назойливому желанию слегка пригубить, для снятия внутреннего обострения возникшей боли в области печени.
              Но внутренняя жажда была настолько велика, что для её утоления пришлось опорожнить треть бутылки, принесенной Мыколой.
             А дальше всё закружилось, завертелось и чтоб не слышать жинкиных упрёков, Михей с Мыколой подались в соседний хутор, где к большой своей радости в первой же хате с краю, попали на застолье. 
           А там где застолье и горилка без меры, уже не удержаться, как и не удержать коней, сорвавшихся в разнос. 
              Со своими любезностями Михей пристал к Шобе, высказывая свои восторженные благодарности, покачиваясь, что та былинка на ветру, пытался захватить в обнимку и расцеловать, такого щедрого благодетеля.
               У Шобы даже возникло подозрение, а не придуряется ли Михей, облапывая его со всех сторон в поисках денег.
             Но Михей  представлял собой саму честность и преданность этому щедрому созданию, готовый исполнить все его желания, какими бы они не оказались несбыточными.
           Что ж, раз есть подобное желание, то почему бы и не подурачить это безвольное существо, очередной раз заставив его свалиться в овраг. 
         Подхватив под руку Михея, Шоба вывел его из двора за калитку, которая уже не сможет припомнить, когда её в последний раз закрывали.
               Здесь, у двора Глашки – солдатки, Шоба пожелал исполнить свою малюсенькую просьбочку, и упросить сходить Михея за полуведёрной бутылей горилки.
                За той самой, которая была выставлена  у дороги, возле одного из хуторских дворов.
                Ну как было Михею не поверить этому наищедрейшему благодетелю, устроившему грандиозную попойку на личные сбережения, об этом только и судачили за столом все собравшиеся гости.
                Михей внимательно вслушивался наставления Шобы, что – то загадочно прокручивая в своей голове,  манерно манипулируя перед собой ладонью растопыренных пальцев,  так и эдак, при всём этом, придерживаясь другой рукой за  своего благодетеля.
              Михей всё настолько ясно представлял себе, что  воочию уже видел эту бутыль, наполненную по самое горлышко горилкой, даже мысленно  проявив желание испробовать спиртного, но был резко одёрнут от пагубного действия, пригрозившим ему указательным пальцем, только не понятно чьей руки.
                Процедура предварительной подготовки прошла с большим успехом, Шоба прокрутив несколько раз вокруг собственной оси Михея, закружив ему окончательно голову, давая точное направление пути в овраг, пнул для порядка его коленом под зад, приговаривая:
- Так оно лучше будет.
-Не таскаться же с тобой до усадьбы, чтоб затем охолонуть в пруду.
               Стоило только войти Шобе во двор, как из хаты вывалил Мыкола и сходу к нему в обнимку.
             Шоба по своей сути совсем не мёд, но такие мухи, как Михей с Мыколой, редко ошибаются, прилипнут так, что не отвяжешься.
                Обхитрить наивного много ума не надобно, главное вовремя ему указать, что его приятель, прихватив дарёную полуведёрную бутыль горилки, унёс её с собой, чтоб в полном одиночестве доставить себе большое удовольствие.
                А чтоб такого с ним не случилось, то следует поторопиться и пуститься вдогонку, благо, что Михей ещё не далеко ушёл.
            Сопроводив Мыколу со двора, Шоба опасаясь очередной выходки гостей, торопливо прошёлся мимо хаты, опасливо поглядывая на приоткрытые двери.
                В это раз ему повезло и он беспрепятственно прошмыгнул до самых задов, где его заждались Тазя с Песей.
              Довольный своей удачной выходкой, по одурманиванию двух хуторских пьянчуг, Шоба не дал раскрыть рта своим приятелям, а весело произнеся, почти выкрикнул:
-Нет ли у вас желания пройти к оврагу и насладиться чудным видом?
- Сейчас там в грязюке копошатся Михей с Мыколой, подобно речным ракам, после половодья.
 - А мы здесь с Тазей стоим и гадаем, чего так долго не идёшь.
- Даже подумали, что решил остаться до утра.
- Да я сразу за Тазей было потянулся, а тут эти пропоицы пристали со своими благодарностями, пришлось с ними немного повозиться и направить дорогой весёлых странствий.
- Раз нет желания на них смотреть, тогда идём к себе, чего зря привлекать к себе внимания,  привяжется ещё какая ни будь пьяная рожа, возись с ним потом.

                Песя взвалил себе  на спину мешок с провизией, стоявший у него в ногах, подбросил его плечом для удобства, да и побрёл вдоль хуторских задов, увлекая за собой приятелей.
            Шагая вслед за Песей и оценивающе поглядывая на мешок у него за спиной, Шоба в удовольствие вдыхая свежий воздух, скороговоркой выпалил:
-До чего же хорошо и приятно.
-Попили вдоволь и поели в сласть, да ещё и с собой прихватили.
-Слышь Песюрик, как думаешь, нам провизии на недельку хватит?
             Полуобернувшись, но, не останавливаясь, он весело ответил:
- А это как жрать станете друзья мои.
-С такими аппетитами, как вы хавали у Глашки, то всё слопаете в три дня, а то и того раньше.
-А если вкушать внатрусочку, то вполне на недельку хватит.
-А мы с Тазюриком по такому поводу решили пост соблюсти, ты как, поддерживаешь нашу инициативу?
                схохмил Шоба.
- А вы меня что? За проглота держите или как?
- Я всегда за компанию, как вы, так и я, куда мне от вас деваться?
-На мельницу с мешком уходить?
-Так мне с вами веселее.
-Правильную мысль говоришь Песюрик, мы единая команда и в этом наша сила, в тройне зловещая.
-Если захотим, то и горы сдвинем.
-С горами ты Шобурик, слегка перемудрил, но основная направляющая мысль вполне логична,
                каким – то скучным голосом отозвался Тазя, которого продолжал терзать червь стяжательства, заставляя всё время думать о своих тайниках и их сохранности.
               Вон Шоба как повеселел, стоило ему тайком сбегать и проверить свои схроны, как все проблемы для него решены, теперь вышагивает самодовольным павлином, неся им всякую околесицу.
                Углубляясь в данный анализ, Тазю вдруг прошибает удивительно логичная догадка, что  Шоба прячет свои тайники, где – то поблизости от Глашкиного подворья и соответственно у восточной окраины хутора.
               И что самое удивительное здесь  по близости в самой балке расположены два кургана среди зарослей болотного тростника, лучшего места для хранения золотых запасов и не придумать.
            И как это он раньше до этого не догадался, нет лучшего занятия  на свежем воздухе, как поиск чужих кладов.
                В голове Злотазана замелькали мимолётные идеи, создающие хаотичные выводы роящихся мыслей, стремительно выстраивающихся отдельными цепочками.
             В итоге многочисленных переплетений, сопоставлений и  логических доводов, вся эта беснующая  чехарда мыслей  связалась в один огромный запутанный узел, который уже не мог уместиться в его голове.
              Тазя мотнул отяжелевшей головой, издав подобие «брр», пытаясь освободиться от навязчивой идеи по завладению чужим золотом, спрятанного если не в самих курганах, то поблизости от них, решив это продумать ещё раз, но уже   на трезвую голову.
             Шоба же, это воспринял на свой лад и  с ухмылкой спросил:
-Что Тазик, хреново горилка пошла?
-Мотаешь головой и фыркаешь, что конь, объевшийся половы.
-Есть такое дело,
                с неохотой ответил приятелю Тазя,
-перебрал лишку.
- Так чего налегал или думал, что в последний раз горилкой угощался?
- Да ни чего я не думал, пилось, вот и пил.
-В таких случаях чередовать следует соблюдать, выпил –  закуси в удовольствие.
               
              С этими вроде бы бессмысленными разговорами не заметно вышли к дороге, идущей из хуторского проулка в сторону кладбищенского кургана.
           Глянув в одну сторону затем в другую, для убедительности отсутствия посторонних лиц, приятели пересекли дорогу и краем вдавшейся в гору излучины, направились в сторону усадьбы.
               Шли себе приятели, перекидываясь редкими фразами, и не подозревали, что за ними с чердака вели наблюдения два настороженных глаза, поглядывая сквозь щель перекошенной дверцы.
           Для особо интересующихся стоит указать, что это был собственной персоной дед Горбань.
         А чего он там делал в это время суток, когда его старый ишак оповестил окрестность своим противным криком полночь ещё часа три назад, стоило бы уточнить.
                Кто не умет делать запасов, а тем более надёжно хранить, тому предстоит в ближайшие несколько месяцев по туже затянуть пояса.
              Старик Горбань, наученный многолетними практиками   выживания,  за долгие годы своей скудной жизни, выработал свой принципиальный метод.
              Всегда держать в тайне, как от чужих, так и от своих родственных глаз, не которые запасы стратегического назначения, как солёное сало.
                В такое лихолетие  это следовало сделать и подавно, а по сему, кроме прогоркшего сала трёхлетней давности, включая сюда и не скольких шматов сала двухгодичной давности, имелось не менее полпуда сала осеннего забоя.
             Кто – то может подумать, чего за салом лазить на чердак по ночам, когда это проще сделать днём.
              А вот тут и кроется главная ошибка, уже приставленная лестница к чердаку вызывает интерес тех же соседей, желающих узнать, для чего и с какой целью собирается старик забраться наверх.
             К тому же частое посещение чердака в светлое время суток не может не вызвать подозрения, а там и до греха не далеко, могут тайком забраться и обворовать.
               Хоть и спрятано надёжно сало, но у иных людей нюх ещё тот,  найдут в два счёта и стащат, вон как те трое, у одного из которых за спиной мешок.
              Подозрительные личности, явно не из местных, откуда идут и зачем, меньше всего интересовало старика, куда больше его волновал вопрос, могли ли они его заметить, когда он собирался спуститься вниз, со шматом сала  за пазухой, да  вовремя приметил этих бредущих задами незнакомцев.
               Дед Горбань насторожено вёл наблюдение, пытаясь выяснить, куда они проследуют далее.
                Где – то даже возникло у него к ним сожаление, сейчас по дорогам шастают не пойми кто, да и по нынешним меркам жизнь копеечная, ухлопать могут без всякого повода и причины, лишь по тому, что не пришёлся по нраву.
                Вот и обходят такие дороги стороной, выбирая себе более безопасный путь.
             Вон эти трое, почти едва заметными тенями, скрылись за углом усадебного дома, деда Горбаня охватила лёгкая нервозность, гнетущая обстановка отдавалась мелкой дрожью в пальцах, в ожидании дальнейших событий.
           А события не торопливо впадали в фазу своего однообразия, словно собирались на покой до самого наступления рассвета.
              Возникшая неопределённость со стороны усадебного дома, поглядывала в сторону деда Горбаня пустыми глазницами выдранных окон.
                Зловещая  обречённость  безысходности зависла тёмной скорбью над усадьбой, вызывая у старика жуткий страх, который неведомой змеёй вползал к нему на чердак.
          Создавшаяся ситуация явно не для слабонервных.
             Даже у тех у кого  казалось бы, был стальной характер, возможны приступы лёгкого обморочного состояния.
              Но старик оказался не из тех и не из других, по воле случая продолжил своё наблюдение, отгоняя словесно от себя всякую вздорную напасть.

20  - 21 август  2022г.