Запах мужчины

- Ой, бабы, чую, мужиком пахнет! - Петровна, крепко сбитая молодуха, отставила грабли и аж поперхнулась от волнения.
Легкий южный ветерок принес запах табака. Запах был едва слышный, практически тень запаха, намек, горчащая в носу галлюцинация, но сердце у Петровны дало сбой.
"А вдруг мой?" обожгла голову шальная мысль. Отбросив грабли в сторону, она помчалась на пригорок, напрочь забыв о полученной полгода назад "похоронке".
Женщины шумно зашмыгали ноздрями, но ничего "мужского" в пропитанном ароматами сена летнем воздухе не было.
Вся деревня знала, что у Петровны "чуйка", поэтому, глядя как она бежит, прямо на ходу срывая с головы платок, бабы одна за другой побросали грабли и помчались следом.

На дороге за пригорком, оперевшись на костыль, стоял мужчина в гимнастерке и не торопясь курил самокрутку. Был он не то чтобы молод, но и не стар, несколько дней небрит; выцветшие от взрывов глаза смотрели устало и горько.
Увидев несущуюся на него толпу женщин с Петровной во главе, мужчина опешил. Так и стоят как столб с тлеющей самокруткой в руке, пока простоволосая Петровна с растрепавшейся косой не бросилась ему на шею.
"Не мой", - печально сказали ей глаза, - "Мой!" - отчаянно кричало сердце.

- Родненький! Вернулся! Живой! - приговаривала она, задыхаясь, целуя чужое колючее лицо и не замечая, как из глаз сами собой льются слезы.
- Спасибо, родненький! Спасибо! Вернулся!... - причитала она, плача, и что есть силы обнимая незнакомого солдатика; благодарила от всех баб, которые ждали своих мужей, от всех, которые ждали, но не дождались. Запыхавшиеся женщины стояли кольцом вокруг Петровны и демобилизованного и каждая плакала о своем...
...Мужик оказался из другой деревни, но после такой горячей встречи неожиданно остался у Петровны. Навсегда.
А впереди было еще два года войны и похоронок.