Ян-Сказитель

Если бы у Яна спросили, верит ли он в сказку, то, как и все умные дети его возраста, он, конечно же ответил бы "нет". И вряд ли его можно упрекнуть в этом. Сказка это сказка, и то, что в ней происходит, это всего-лишь выдумка писателей да фантазеров. Ян и сам мог выдумывать разные истории. Даже иногда пробовал записывать их. Конечно, он никому не показывал то, что писал. Мало ли - еще засмеют, скажут, что худшего им читать не приходилось.
Зато уж сам Ян читал книги едва не взахлеб. Правда и тут над нтм подтрунивали - кто это в наше время читает книги? Есть же телевизор, видео всякие, мультфильмы и кино. Зачем еще и читать?
А еще Ян любил бумажные книги (вот уж совсем странно). Он мог подолгу копаться на книжных полках в библиотеке или в маленьком букинистеческом магазинчике "Свиток старины", который был недалеко от его дома. В нем было очень много подержаннных, иногда даже потрепанных книг, которые большей частью посвящались истории. Очень много было сказок, книг с легендами и сказаниями.
- Уже прочитал? - удивлялся время от времени Святослав Игоревич, хозяин магазинчика, когда Ян приходил к нему спустя день или два после того, как брал там очередную книгу.  Надо сказать, что Святослав Игоревич давно заприметил страсть мальчика к книгам и время от времени давал ему прочесть что-нибудь понравившееся Яну. При этом денег он не брал.
- Считай, что ты в библиотеке, - сказал однажды Святослав Игоревич, когда Ян попробовал отказаться. Мальчику было неудобно вот так брать книги, не уплатив за них.
- Вижу, - продолжил хозяин магазинчика, - ты очень любишь читать, - можешь бать любые книги, которые тебе понравятся. А когда прочтешь - просто вернешь обратно.
Яну все равно было слегка неудобно - ведь магазин, это не библиотека. Но Святослав Игоревич смотрел на мальчика таким доверительным взглядом, что стеснение, только появившись, сразу же улетучивалось.
Святославу Игоревичу на вид было лет 60. Только вот иногда, когда Ян почти до самого закрытия задерживался в магазинчике, он примечал, как Святослав Игоревич сидит за своим столом, склонившись над книгой, которую он вовсе не читал, и при этом он выглялел таким старым, словно ему была уже тысяча лет. Разве мог мальчик даже представить себе, что так оно и было - всего месяц назад Святославу Игоревичу исполнилаь ровно тысяча. Конечно, если бы кто-то сказал Яну что так оно и есть, он бы не поверил - да и кто такому поверит?
Однажды Ян спрсил у своего папы, может ли человек жить тысячу лет. На что Сергей Александрович, который был офицером в отставке и очень разумным человеком, ответил:
- Тысячу лет? Нет, это уж вряд ли. Но, если будешь следить за здоровьем, заниматься спортом, то лет 150 проживешь запросто.
Папа Яна был очень высоким, сильным мужчиной, который мог запросто купаться зимой в проруби, или пробегать каждое утро по семь километров. В отличие от Яна, папа не очень-то любил читать. Он предпочитал более активный образ жизни. Поначалу Сергей Александрович пробовал и сына приучить к походам, бегу, плаванию, разным играм на свежем воздухе. Но Ян не высказывал ни малейшего желания бегать, прыгать, гонять мяч, или тащить на себе тяжелый рюкзак в очередном походе. Вскоре папа понял, что Яну не слишком по душе то, что нравилось отцу, и Сергей Александрович предоставил сыну самому выбирать, как он будет проводить свободное время.
- Не знаю, как он будет так жить, - сказал однажды папа, когда думал, что Ян не слышит их с мамой разговора, - я, конечно, не буду на него давить, он сам должен научится выбирать свой путь, но вряд ли книжки сделают его настоящим мужчиной.
Где-то внутри Ян понимал, что папа прав, но книги манили к себе настолько сильно, что побороть эту страсть было почти невозможно. Ян не был глупым мальчиком, и видел, что из-за того, что он слишком много времени проводит за чтением, он даже друзей настоящих приобрести не может. Да и кому нравится дружить с тем, кто в любую свободную минуту сидит, уткнувшись в книгу?
Единственный, кто разделял такую тягу Яна, был Святослав Игоревич. Он также, как и Ян, все свободное время - когда в магазине не было покупателей, что-то читал. Или размышлял над прочитанным. А пару раз Ян видел, как хозяин магазинчика и сам что-то пишет.
Ян не решался спросить Святослава Игоревича о том, что он пишет, хотя интересно было жуть как. И то, что Святослав Игоревич вместо ручки использует перо и чернильницу, еще больше интриговало мальчика.
- Это настоящее перо? - нашел в себе смелость наконец поинтересоваться Ян.
- Хочешь посмотреть? - ответил Святослав Игоревич.
Ян пожал плечом. Теперь он уже сомневался, что правильно было отрывать человека от занятия ради простого любопытства. Хозяин магазинчика заметил нерешительность мальчика.
- Подойди сюда, - сказал он, и протянул Яну перо. Вслед за этим он достал чистый лист бумаги, придвинул чернильницу, и предложил что-нибудь написать.
Вы когда-нибудь пробовали что-то написать, когда вас просят о этом вот так неожиданно? Мысли в этот момент разбегаются по самым укромным уголкам головы и упорно не желают возвращаться.
Именно это и произошло с Яном. Он никак не мог придумать, что ему написать. Не писать же "меня зовут Ян" в самом-то деле? Это как-то по детски, совершенно не серьезно. А "серьезные" мысли ну никак не возвращались из своих потаенных уголков.
- Я не знаю, - почти прошептал Ян, - что писать.
Святослав Игоревич нахмурился, и Яну показалось, что тот сейчас начнет выговаривать мальчику за его несообразительность, хотя Ян ведь и не должен что-то писать, это же не контрольная по русскому.
Святослав Игоревич, совершенно неожиданно для Яна, задумчиво промолвил:
- Странно, обычно люди не слишком разборчивы, когда их просят написать ЧТО-НИБУДЬ.
Он вернул перо и чернильницу на свои места.
- Давай так, - продолжил он, - ты что-нибудь придумаешь, а потом снова попробуешь. Что скажешь?
Ян согласился.
- Вот и чудесно, - сказал Святослав Игоревич, - если желаешь, можем сделать это прямо сегодня.
До самого вечера Ян сидел в уголке магазинчика, скрытый одним из стеллажей, и старался придумать какую-нибудь историю. Такую, за которую не будет стыдно, конечно.
Только истории, что приходили Яну в голову, лишь поначалу казались интересными. А потом... Яну даже плакать хотелось из-за того, что все, что он придумывал, казалось таким глупым и неудачным.
За всеми этими размышлениями Ян даже не заметил, как в магазинчике появился новый посетитель. Мальчик краем уха слышал негромкий разговор, но был настолько сосредоточен на своих историях, что обратил внимание на посетителя только в тот момент, когда он уже собирался уходить.
Ян выглянул из-за стеллажа.
– По вашему, – говорил в этот момент Святослав Игоревич, – ничего уже нельзя сделать?
– Если бы я знал, – ответил посетитель, который оказался низеньким толстячком в странной, словно старинной одежде и высоких, с задранными носами, сапогах, – если бы я знал, господин... – последнее слово заглушил сигнал автомобиля, который в этот момент проезжал мимо магазинчика.
– Вот если бы вы... – продолжил толстячок.
– Это исключено, – перебил его Святослав Игоревич, – и вы не хуже меня знаете, почему.
Толстячок удрученно кивнул.
На прощание он обещал разузнать все подробнее (Ян так и не понял, о чем шла речь), а Святослав Игоревич заверил посетителя в том, что со своей стороны приложит все усилия, чтобы решить вопрос.
Толстячок коротко поклонился и скрылся за стеллажами. Ян услышал негромкий хлопок, словно закрылась дверь. Только вот мальчик абсолютно точно знал, что в той стороне куда ушел толстячок, не было никакой двери.
Некоторое время Ян не двигался, ожидая, что странный посетитель вот-вот вернется, однако тот так и не появился.
- Ах, прости! - воскликнул Святослав Игоревич, когда Ян решил подойти к нему. - Я совершенно запамятовал, что ты еще здесь.
- Я уже пойду, - сказал Ян. Он так и не придумал никакой подходящей истории, а спрашивать Святослава Игоревича о посетителе было уж совсем неудобно.
Святослав Игоревич закивал, было видно, что его мысли заняты совсем иным.
Когда Ян шел к выходу, он краем глаза взглянул в ту сторону, куда ушел толстячок. Ян еще надеялся, что найдет дверь, которую не заметил раньше. Или, может быть, посетитель сейчас сидит там в уголке, как только что Ян. Ни двери, ни толстячка не было. И это было странно. Очень-очень странно.
- Погоди, - услышал Ян за спиной. Он обернулся.
Святослав Игоревич внимательно смотрел на мальчика.
- Ты видел, кто сейчас был тут? - спросил Святослав Игоревич.
Яну очень хотелось сказать, что он никого не заметил. Но лгать он не умел. То есть, выдумывать у него получалось, а говорить неправду - никогда. Порой Ян даже жалел об этом - ведь дети всегда шалят, и дома и в школе. А когда приходит время отвечать на вопросы "кто это сделал?", Яну приходилось туго - чаще всего шалил не он (хотя бывало и такое), но отвечать-то на вопрос надо. Или отвечать правду - наябедничать кто совершил проступок, или сказать неправду - мол, ничего не знаю, ничего не видел. Правду говорить Ян не желал - папа очень не любил, когда кто-то ябедничает. Да и мама относилась к этому неласково. А что касается неправды - и этого Ян не мог себе позволить.
- От лжеца до предателя один шаг, - говорил папа.
Или:
- Что ябеда не расскажет, то лжец добавит.
Ян накрепко усвоил эти поучения.
Поэтому выбор у него был действительно небогат - ябедничать, или лгать. Ян выбирал нечто иное. Он или молчал, не отвечая на вопросы, или прямо говорил: "я знаю, кто это сделал, но не скажу".
Надо ли говорить, что родителей тут же вызывали в школу (или шли прямиком домой, если подобное случалось во дворе), и жаловались папе и маме Яна, просили "перевоспитать" сына.
О, это надо было видеть, как в такие моменты негодовал папа! Через несколько минут те, кто вызывал его или приходил сам с жалобами на Яна, уже горько сожалели о своем поступке. Больше того, они были готовы сгореть от стыда за то, что и сами в детстве жаловались на кого-то.
Когда папа и Ян оставались наедине, папа прижимал мальчика к себе и говорил о том, что он поступил правильно. Если Ян сам совершал проступок, папа всегда возмещал нанесеннвй ущерб, а затем расспрашивал сына о том, зачем он сделал то, что сделал. Вот уж вопрос так вопрос! Ну как можно обьяснить шалость? Видимо, никак. И Яну приходилось лишь тяжело вздыхать:
- Я, наверное, очень глупый мальчик, - говорил он.
- Наверное, - соглашался папа, но улыбка на его лице говорила о том, что папа вовсе так не считает.
Святослав Игоревич продолжал смотреть на Яна, ожидая ответа на вопрос: "видел ли Ян, кто только что был в лавке"?
- Да, - сказал Ян.
- И ты слышал наш разговор?
Ян кивнул.
Святослав Игоревич помедлил.
- Тебе ничего не показалось необычным? - спросил он.
- Ну, тот с кем вы говорили, был одет как-то странно.
- Ага, - задумчиво кивнул Святослав Игоревич. - И все? Больше ничего?
- И он... Он ушел... Туда, - Ян указал на полки с книгами.
Святослав Игоревич тоже посмотрел на стеллажи.
- Да, действительно, странно, - согласился он. - И это все, что показалось тебе необычным?
Ян кивнул.
Святослав Игоревич поправил очки, но скорее для того, чтобы дать себе время подумать. Затем он посмотрел на Яна таким взглядом, словно видел его впервые.
- А ты понял, о чем мы говорили?
- Нет, - ответил мальчик, и на мгновение ему показалось, что этот ответ разочаровал Святослава Игоревича.
- Ну хорошо, - сказал хозяин магазинчика, - будет время, заходи, - словно намекая, что разговор окончен, сказал Святослав Игоревич. Затем он отвернулся и занялся книгами и бумагами на своем столе.
Ян собрался уходить, но подумал, что сказал Святославу Игоревичу не всю правду. Вернее, его слова можно было истолковать по-разному. На самом деле Ян ведь понял, что у толстячка и Святослава Игоревича какие-то общие проблемы, которые они должны решить.
- У вас что-то случилось, - начал Ян, - и вы не знаете, что делать дальше.
Святослав Игоревич резко повернулся к мальчику. У него было такое выражение, будто он получил известие о том, что его магазинчик это перевалочный пункт для пришельцев.
А Ян подумал о том, что такого он сказал, что вызвало у Святослава Игоревича такую реакцию.
Впрочем, Святослав Игоревич быстро взял себя в руки.
- Гм, - промолвил он, - значит, ты понял...
Интересно, а почему он не должен был понять? Ведь не на японском же языке они общались? - подумал Ян, но не сказал вслух.
Святослав Игоревич задумчиво покивал головой.
- Знаешь что, - сказал он, - ты приди завтра после уроков сюда. Хорошо?
Ян не стал расспрашивать его о том, для чего это нужно, лишь кивком выразил согласие.
- Вот и славно, - заключил Святослав Игоревич.
По дороге домой Ян все пытался сообразить, что произошло с толстячком - куда он делся? Почему Святослав Игоревич задавал такие вопросы, и почему он попросил придти его завтра? Ответа Ян так и не нашел.
Ну, что же, - решил он, - может быть следующий день приоткроет завесу тайны.
Назавтра после школы Ян не стал забегать домой, а сразу же отправился в
"Свиток". Любопытство так и распирало мальчика. Чем больше он думал о толстячке, с которым разговаривал Святослав Игоревич, или о его беседе с Яном, тем больше проникался осознанием того, что здесь скрыта какая-то тайна.
Святослав Игоревич встретил мальчика также приветливо, как и всегда. Затем предложил пока поискать среди книг что-нибудь, что интересно будет почитать.
- А потом мы поговорим, - закончил хозяин "Свитка".
Ян перебирал книги на полках, однако все его мысли были заняты предстоящим разговором. Еще никогда раньше Святослав Игоревич не вел себя так, как в последнее время. И это еще больше подогревало интерес Яна.
Спустя  час после того, как Ян пришел в магазин, он наконец услышал знакомый хлопок двери. Не звук входной двери, а тот самый хлопок, который Ян слышал вчера после ухода странного посетителя.
- Славный день, - донеслось до мальчика.
- Славный, - ответил голос Святослава Игоревича.
Ян выглянул из-за стеллажей. У стола находился тот самый толстенький человек, которого Ян видел накануне.
Святослав Игоревич приметил смотрящего на них мальчика и жестом подозвал к себе. Ян приблизился.
- Это Ян, - указал на мальчика Святослав Игоревич.
Тостячок поклонился - точно так, как вчера Святославу Игоревичу перед уходом. Как-то старомодно, и совсем непривычно выглядел этот почтительный поклон.
- А это, - представил нового гостя Святослав Игоревич, - господин Клюка.
Гость еще раз поклонился:
- Епистолярий Клюка, - произнес он.
Ян на одно мгновение замешкался, а затем решил, что правильнее будет ответить новому знакомому таким же поклоном, какой делал он.
Ян склонил голову и чуть-чуть подался вперед.
Епистолярий Клюка одобрительно покачал головой - вежливость мальчика ему понравилась.
Святослав Игоревич молча наблюдал за происходящим. Вдруг Епистолярий засуетился, и достал из кожаной сумки толстую книгу.
- Вот, - положил он книгу на стол, - как вы просили.
Святослав Иглоревич развернул старницы, пробежал взглядом по строчкам. Он слегка прищурился, словно не мог разобрать, что написано, поправил очки, а затем повернул книгу к Яну:
- Что-то зрение совсем не то стало. Не прочтешь ли?
При этих словах Епистолярий Клюка недоуменно вскинул брови, а Ян ступил ближе.
Он задержал взгляд на тексте, а затем начал читать:
- Отродясь не бывало, чтобы так в государстве нашем поступали, - читал Ян, - кто мог даже помыслить, чтобы в самом Златограде приключится такая беда...
Ян оторвался от книги и посмотрел на Святослава Игоревича, будто спрашивая: "продолжать"? Хозяин "Свитка" пристально наблюдал за мальчиком, и в его взгляде читалось то ли одобрение, то ли удивление, то ли все вместе взятое.
Зато Епистолярий Клюка отнесся к происходящему совершенно иначе - он стоял, разинув от удивления рот , и быстро-быстро хлопал глазами.
Ян не понимал, что удивительного в том, что он прочел? Не может же быть, что Епистолярий потрясен тем, что Ян умеет читать.
- Это... Это... - Епистолярий даже продолжить фразу не мог, настолько сильные эмоции его одолевали.
Он повернулся к Святославу Игоревичу:
- Неужто он и есть?.. - пробормотал Клюка.
Вместо ответа Святослав Игоревич повернулся к Яну, словно ожидал, что именно он должен ответить на вопрос Епистолярия.
- Кто - он? - наконец догадался сказать Ян.
Эта коротенькая фраза ввела Епистолярия в совершенное замешательство, от которого он даже слова произнести не мог.
Очень странное поведение, - подумал Ян, - что я такого сказал-то?
Святослав Игоревич обогнул стол, обнял толстячка за плечи и повел к стеллажам.
- Мы обо всем поговорим чуть позднее, - словно утешая, говорил Святослав Игоревич, - чуть позднее. А пока мы останемся с Яном наедине. Ведь вы не против, уважаемый Епистолярий?
Толстячок был не против. Он только раз за разом оглядывался на Яна, до тех пор, пока Святослав Игоревич не потянул за боковую стойку стеллажа.
Ян увидел, как часть полок пошла в сторону, открывая мальчику скрытую за ними дверь. Святослав Игоревич достал откуда-то ключ, и в следующую секунду дверь распахнулась. Что было за нею, Ян увидеть не мог - мешала сама дверь.
Епистолярий напоследок еще раз взглянул на Яна, затем на Святослава Игоревича. Он раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но хозяин не дал ему это сделать:
- Ступайте, ступайте, уважаемый Епистолярий. Мы обо всем поговорим. Позднее.
Через несколько секунд толстячок скрылся за дверью, Святослав Игоревич запер ее, и вернул стеллаж на свое место. Ян ожидал, что будет дальше.
- Ты наверное, удивлен, Ян? - произнес Святослав Игоревич, возвращаясь к столу.
Удивлен ли он? Да это еще мягко сказано! Что вообще тут происходит?
- Видишь ли, - начал Святослав Игоревич, - Епистолярий не совсем отсюда... Ты меня понимаешь?
Ян не понимал.
- Хорошо, - кивнул хозяин "Свитка", - начнем иначе. Ты только что прочел отрывок из книги, так?
- Да.
- Знаешь, почему наш уважаемый Епистолярий так удивился? Эту книгу никто не может прочитать... то есть, никто в этом городе, а может, и во всем мире. В этом мире.
Ян не знал, что ответить. Нелепость какая-то - обычная книга, как это "никто не может прочесть"?
- А еще, - продолжал Святослав Игоревич, мы с моим другом разговаривали на том языке, на котором... как бы это сказать... никто говорить не может.
Святослав Игоревич был конечно, своеобразный человек, но не настолько же, чтобы выдумывать такое. Ян хлопал глазами, придумывая, что бы такого сказать, от чего Святослав Игоревич не обидится. Ведь не говорить же в самом деле, что тот несет чушь.
Словно понимая, о чем думает мальчик, Святослав Игоревич кивнул и следующим движением достал из кармана тот самый ключ, которым только что открывал дверь за стеллажами.
- Вот, - он протянул его Яну, - возьми.
Ян помедлил, а затем взял ключ.
- К сожалению, все мои обьяснения, - сказал Святослав Игоревич, - вряд ли смогут помочь. Что бы я ни говорил, мои слова лишь усилят твои сомнения в здравости моего рассудка.
Вот тут он прав, достаточно было того, что он сказал о книге и разговоре с Епистолярием, чтобы начать думать, что хозяин "Свитка" чуть-чуть того...
- Помимо этого, - продолжил Святослав Игоревич, - во многом ты дожен разобраться сам, и главное, поверить.
- Поверить - во что? - спросил Ян для того, чтобы хоть что-то сказать.
Святослав Игоревич покачал головой:
- Ты все увидишь сам. Надеюсь, что увидишь.
Ян кивнул - не стоять же столбом, когда с тобой разговаривают.
- Этот ключ, - хозяин "Свитка" указал на ключ, - думаю, кое-что о нем знать ты должен.
Ян повнимательнее взглянул на вещь, зажатую в руке. Ключ был размером с его ладонь, с кольцом на одной стороне и "гребешком" на другой. Примерно такие бывают ключи от гаражей, только этот чуть покороче, и "ножка" потолще.
- С его помощью ты всегда сможешь войти и выйти, если ты этого захочешь.
- Куда войти? - спросил Ян.
- Туда, во что ты должен будешь поверить.
А вот это уже совершеннейшая галиматья.
Ян знал, что бывают странные люди, которые говорят странные слова, но сам встречался с такими впервые. И кто бы мог подумать, что этим человеком окажется Святослав Игоревич. Может, это из-за старости? - подумал Ян.
- Я знаю, мои слова кажутся тебе немножко странными, - сказал Святослав Игоревич, - но, придет время и ты все поймешь сам. А теперь иди.
Святослав Игоревич поднялся.
Ян посмотрел на ключ, затем на Святослава Игоревича. Судя по всему, разговор окончен, хотя нельзя сказать, что Ян что-либо понял.
Несмотря на это мальчик кивнул, и направился к выходу.
-Ян! - окликнул его Святослав Игоревич.
Ян обернулся.
- Удачи тебе, мальчик, - сказал хозяин "Свитка".
- Спасибо, - пробормотал Ян. Он ожидал, что Святослав Игоревич скажет еще что-либо, но тот молчал. Ян снова пошел к двери.
Святослав Игоревич провожал его взглядом до тех пор, пока Ян не вышел из лавки. После этого хозяин магазина тяжело опустился на стул, и вздохнул.
- Удачи тебе, Ян, - тихо повторил он.
До самого вечера Ян размышлял о том, что имел виду Святослав Игоревич. Обычно к тому времени, как Ян укладывался спать, он успевал прочесть несколько десятков (а то и сотен) страниц из понравившейся книги. Только вот сегодня чтение никак не давалось - Ян просто не мог сосредоточится. Мысли то и дело соскальзывали со страниц книги и летели в "Свиток", возвращая мальчика к беседе с хозяином лавки.
Время от времени Ян рассматривал ключ, крутил его и так и эдак, словно такое пристальное изучение могло помочь ему разрешить вопросы, которых у Яна  было множество.
Ключ, конечно, был не совсем обычный, это правда. Скорее всего старинный - сейчас таких не делают. Ну, хорошо, у него есть ключ, а какую дверь он открывает? Ах, да - дверь за стеллажами в книжном магазине. Святослав Игоревич дал ему ключ, который мог открывать только ту дверь, что была в лавке. Но зачем? А может быть, не только ту дверь?
Предположение выглядело не очень правдоподобным, разве только Яну удастся найти еще двери с такими же замками, как и на той, что в лавке. Ага, смешно - ищи то, не знаю что, ищи там, не знаю, где...
А если все же попробовать поискать дверь с таким же замком? Ян только хмыкнул от такой мысли. Как же - найдешь тут! Где это в наше время можно отыскать старинный замок?
В общем, вопросов было много, ответов - никаких. Уже когда Ян лежал под одеялом, а за окном стояла ночь, он решил, что завтра же пойдет в "Свиток" и попросит Святослава Игоревича расказать больше и о ключе, и о книге ,и обо всем другом - пусть даже это будут самые невероятные выдумки. Иначе Ян попросту не найдет покоя.


Следующий день был пасмурным и немного прохладным. Несмотря на то, что стоял конец мая. Не очень то веселый денек. Хотя, конец мая означал, что скоро каникулы, и можно будет читать сколько угодно - никакой тебе школы, никаких домашних заданий.
Мысль о каникулах подняла Яну настроение - мысли о Ключе чуть-чуть посторонились. Но, не настолько, чтобы совсем забыть о нем. Как и вчера, Ян отправился в "Свиток" сразу после уроков.
Перед самым магазинчиком Ян замедлил шаг - в сердце начали закрадываться сомнения. А что если Святослав Игоревич сейчас рассмеется, и скажет, что все это была шутка, а Ян, такой доверчивый несмышленыш, и поверил! Или рассердится - "ведь сказал же, все узнаешь сам, чего с расспросами то лезешь?".
Немного поразмыслив, Ян решился таки продолжить. Иначе покоя он точно не дождется. Мальчик решително дернул за ручку двери. Заперто? Он потянул еще раз, затем еще. Нет, определенно, лавка была заперта. Первый раз за все то время, как Ян стал посещать магазинчик, он был закрыт (не считая ночи, конечно).
Ян развернулся, намереваясь идти домой. Нет так нет, - подумал он, - что уж тут поделаешь.
В тот самый момент, когда он занес ногу, чтобы ступить с невысокого крыльца, у него вспыхнула мысль - а что, если... Нет, конечно же это плохая идея!.. Или нет?
Дело в том, что Ян подумал о ключе - может быть он откроет дверь лавки?
Но ведь так нельзя, говорила одна часть мальчика, а вторая перечила - он ведь не собирается заходить, просто попробует, сможет ли ключ отпереть этот замок.
Если Святослав Игоревич вдруг появится в этот момент, он очень рассердится - утверждала первая. Или одобрит - не унималась вторая - разве не он сказал, что Яну многое нужно будет узнать самому. А как узнать, если не пробовать? Все равно ведь нужно отпирать какую-нибудь дверь. Так почему не ту, за которой он получил ключ?
Сомнения раздирали мальчика на части. Он то принимал решение опробовать ключ в двери лавки, то совал ключ в карман, намереваясь идти домой. Все это так сложно, - думал Ян, - зачем я только брал его?
В конце концов, после мучительных "за" и "против", Ян спешно вынул ключ, приблизил к замочной скважине и... только сейчас подумал о том, что замок в лавке был современный. Даже и речи быть не могло, чтобы старый ключ, который был у Яна, войдет в замочную скважину от современных замков.
Если честно, на сердце у мальчика полегчало. Самое трудное - выбор, решилось само собой. Ян даже улыбнулся - столько времени промучиться, хотя все что было надо, лишь сравнить замок и ключ.
Ян шутливо ткнул ключом в замочную скважину. Это сколько же он переживал, сомневался, мучился, вместо того, чтобы... Что это?!
Ключ, которым Ян ткнул в замок, с легкостью вошел внутрь. Словно именно для этого замка и предназначался.
Ян раскрыл рот и замер. Не может быть! Этого просто не может быть, - думал он. Даже поморгал, чтобы избавится он наваждения. Не помогло - ключ все также торчал в скважине. Ян отдернул руку, словно ключ был горячим. Затем долго хлопал ресницами, пытаясь сообразить, что происходит. Ключ торчал из двери и как будто приглашал мальчика - "поверни меня".
Мысль о том, чтобы продолжить не отставала ни на мгновение, и Ян решился. Он оглянулся по сторонам - по тротуару шли в разных направлениях несколько прохожих, которым не было никакого дела до мальчика, который стоял на пороге книжного магазина. Мимо проехали две машины, да лохматый пес обнюхивал дерево рядом с пустующей остановкой.
Я только поверну его, - подумал Ян.
Щелк! Издал замок при первом же повороте ключа.
Ян замер. И что дальше? В этот момент он услышал приглушенный смешок сверху. Ян вскинул голову, и увидел, как пара малышей лет шести-семи на третьем этаже оборачивают над его головой кружку. Ян краем глаза увидел, как из кружки вниз хлынула вода, но дожидаться "дождя" не стал. Само собой получилось так, что он дернул дверь и буквально впрыгнул в лавку...
Свет полыхнул по глазам с такой яркостью, что Яну пришлось на несколько секунд прикрыть их ладонью. Зрение, наконец, восстановилось, и Ян смог оглядеться.
Конечно же, он ожидал увидеть перед собой знакомые стеллажи с книгами, небольшие картины в рамках на стенах, стол Святослава Игоревича и старомодную кассу. Однако всего этого не было.
Ян стоял на невысоком крыльце, вместо пасмурной погоды ярко светило солнце, а перед ним в обе стороны расходилась мощеная булыжником улица. Она была заполнена домами в один, максимум два этажа. Дома большей частью выходили окнами на улицу, но были и такие, что скрывались в глубине дворов, за каменными, или дощатыми заборами.
Первое, что испытал мальчик, был легкий шок. Попробуйте сами зайти в давно известное заведение, а оказаться на незнакомой на улице.
Что это, шутки Святослава Игоревича? Или игра воображения?
Дверь позади скрипнула, и Ян едва успел отскочить в сторону. На крыльцо вышли две женщины - одна грузная и невысокая, вторая повыше и помладше.
- Даже не думай мне перечить, - на ходу говорила полная женщина, - уж кому, как ни матери знать, как должна выглядеть ее дочь!
- Но, матушка... - плаксиво канючила молодая.
- И речи быть не может! - оборвала ее та, что постарше, - Акакий Макарович не потерпит всех этих новомодных финтифлюшек! Он человек серьезный. В годах. И жена ему нужна серьезная!
- В годах, - буркнула молодая.
- Цыц! - топнула полная.
Продолжая препираться, женщины пошли по улице.
Ян поднял голову. Над дверью, из которой он вышел минуту назад, висел щит с надписью витиеватыми буквами: "Платья и моды купцов Поречниковых".
Ян потянул на себя дверь, и осторожно заглянул внутрь. Помещение было темноватым, с прилавком в дальнем конце, а по бокам висели на вешалках платья самых разных размеров и расцветок. Однако присматриваться внимательнее Ян не стал. Он быстро захлопнул дверь и снова повернулся в сторону улицы.
Мальчик почувствовал, как внутри распозается страх. Творилось что-то невероятное! Только что он был на улице в родном городе. Улице с многоэтажными домами, автомобилями, асфальтированной дорогой и - раз... он уже среди неизвестного места, вокруг него люди в старинных одеждах, а за дверью из которой он вышел - магазин готового платья!
Все это не укладывалось в голове. Некоторое время Ян еще стоял на крыльце, пробуя собраться с мыслями. Которых, впрочем, и не было - потому что не было никакой логики в том, что только что произошло.
Вывело его из оцепенения только появление еще одной посетительницы магазина. Только сейчас Ян осознал, что стоит столбом на крыльце лавки для женщин.
Он поспешно отошел в сторону и, чтобы опять не застыть на месте, пошел вдоль по улице.
Пару раз мальчик оглянулся на лавку, но возвращаться не стал - он точно знал, что за дверью, из которой он попал в это место, сколько не заглядывай, будет все то же помещение магазина. Яну нужно было подумать.
Он совсем немного прошел по улице, как его осенила мысль - Ключ! Вот как он попал сюда. Что говорил Святослав Игоревич, когда давал ему ключ?
"С его помощью ты можешь войти и выйти, - говорил хозяин "Свитка". Войти туда, во что Ян должен будет поверить...
Ян огляделся: он совсем немного отошел от того места, где был магазин. Позади тарабанила деревянными колесами по мостовой телега с впряженной в нее лошадью. На телеге сидел мужчина, то и дело понукая неторопливо вышагивающую лошадь.
Несколько прохожих - мужчин и женщин вь старинных одеждах. На скамье, в тени дерева сидел седой старичок, опершись ладонями о клюку. Никто не обращал на Яна внимания.
Ян достал из кармана легкой куртки ключ и повертел в руках. Конечно же, такой осмотр никаких новых мыслей не прибавил, и Ян сунул его обратно. Даже чуть поспешно, словно опасаясь, что сейчас кто-нибудь увидит ключ и отнимет.
"И что теперь?" - подумал Ян. Возвращаться обратно, в "свой" мир, или... и тут на мальчика вновь нахлынул страх: а вдруг Ключ не возвратит его домой? Да и вообще, может быть он и непричем, может быть Ян оказался здесь каким-то иным образом.
От этих мыслей Яну захотелось тут же испробовать Ключ. Но где?
Первой мыслью было возвратиться к магазину и опробовать Ключ уже с этой стороны двери. Но Ян сразу отказался от этой идеи: это же не его родной город. А вдруг кто увидит, как он достает ключ и пробует открыть им дверь? Скажут - вор. Или не скажут?
Мысли путались, что конечно же было неудивительно: сначала Святослав Игоревич дает ему Ключ, смутно намекая на то, зачем он нужен, затем Ян внезапным образом оказывается в неизвестном месте, да и в другом времени, если судить по одеждам, а теперь вот ему нужно решить - открывать ли своим ключом чужую дверь?
"Нет, лучше или подождать (только чего?), или найти другую дверь, в том месте, где никого нет. Хотя, если его застанут в пустынном месте с ключом в руках перед чужой дверью, точно скажут "вор".
Так и не решив ничего, Ян согласился не спешить, а получше все обдумать. А главное, успокоится.
С этой мыслю он зашагал по улице в том же направлении, в котором шел раньше.

Ян шел по улице. С интересом и удивлением разглядывая попадавшиеся на его пути здания, людей, вещи. Мимо него, с криком «поберегись!» промчался на невероятной скорости человек в высоких – выше колена, сапогах. Ян, расширив глаза от удивления, смотрел, как человек в сапогах, то и дело покрикивая «поберегись!», «дорогу!» удаляется, мелькая среди множества людей.
В следующую секунду он вздрогнул, когда почувствовал, как над его ухом кто-то проскрипел «дорррогу!» и в тот же миг увидел, как над плечом, едва не касаясь крылом, пролетел черный, как смоль, ворон. Ворон, еще раз проскрипел предупреждение, сделал круг над головами прохожих и, захлопав крыльями, уселся на голову приближавшегося сзади, коня, впряженного в повозку. На повозке в навал лежала груда мебели, а рядом, с вожжами в руках, шел бородатый, в шапке набекрень, мужчина. Ян отступил в сторону, как и некоторый другие зазевавшиеся прохожие. Лошадь, неторопливо ступая по булыжной мостовой, проехала мимо мальчика. 
Пристроившись позади повозки, Ян пошел дальше, на пути разглядывая попадавшиеся ему вывески лавок и трактиров, незнакомые одежды людей, которые он видел только на картинках. Один раз к нему подошел разносчик пирожков, уговаривая купить горячий «только с пылу, с жару», пирожок. Денег у Яна не было – во всяком случае, тех, что могли здесь цениться, а свою мелочь, полученную от родителей, он предложить не решился.
Вскоре Ян увидел, что улица заканчивалась, и спустя несколько минут он вышел на площадь. Кругом обширной площади, размеров с футбольное поле в их школе, стояли двух, трех этажные дома с крашеными крышами, резными оконцами и в каждом из них. На первом этаже, находилось какое-то заведение. ТО, что было вдалеке, Ян рассмотреть не мог, но те вывески. Что были поблизости, гласили о том, что перед ним были цирюльня, писчий двор, трактир «Васькин дом», лавка бубликов, и тому подобный заведения. По площади сновали десятки людей, а посередине  стояло, огороженное каменной оградой, высокое, с густой зеленеющей кроной, дерево. Несколько мгновений Ян рассматривал раскинувшийся перед ним вид. Особенно его заинтересовало здание, частично скрываемое кроной дерева – это был дворец, с башенками, балконами, арочными окнами. Дворец был немного в глубине от остальных зданий, а перед ним стена, с коваными, высокими воротами. По обеим сторонам ворот стояли стражники в кольчугах и латах, с мечами, которые остриями упирались в землю.
– Эй, в нашем Златограде гости!
Ян повернул на голос.
В десятке метров сбоку, он увидел троих мальчиков примерно одного с ним возраста. На всех были рубахи навыпуск, подпоясанные цветными поясами, на ногах – сапоги. Первым, на кого Ян обратил внимание, был мальчик, который шел чуть впереди остальных. Он широко улыбался, Слева и справа от него шли еще два мальчика. Один – худощавый, с мягкими, до слащавости чертами лица, а второй – крупный, на голову выше первого, темноволосый, с растрепанной шевелюрой. В отличие от первых двух, лицо этого мальчика было хмурым и неприветливым.
Когда мальчики приблизились, тот, что шел впереди, остановился, не доходя пары метров до Яна.
– В первый раз в Златограде? – спросил он, бросая короткий оценивающий взгляд на фигуру Яна.
Ян кивнул.
Мальчик еще шире растянул губы в улыбке:
– Добро пожаловать! Мы всегда рады новым людям!
Мальчик приблизился к Яну и протянул руку:
– Кирюха, – представился он, – Можно просто Соловей. А это Василий и Михайло.
Василием был тот, что пониже, а Михайло звали хмурого мальчика.
– Ян, – пожал руку Ян.
– А отец, мать где? - спросил Кирюха.
Ян оглянулся по сторонам, будто надеялся увидеть находящихся неподалеку родителей. Но, так как их здесь не было, только неуверенно улыбнулся:
– Я один.
–  Мы тоже, – расплылся в улыбке Кирюха, – и ничего, живем, не тужим! Правда?
Соловей повернулся к спутникам. Те согласно закивали.
– Но все же одному тут быть негоже. Надо друзей иметь. Иначе… ну, не то, чтобы пропадешь, а с друзьями все как-то веселее. Что скажешь?
– Да, наверное.
– Ну, вот и хорошо, надо присесть где-нибудь. Перекусить, дела обсудить.
– Какие дела? – спросил Ян.
– Дел, брат, у нас всегда хватает. Когда без родителей живешь, то и есть надо, и пить, и одежду достать.
– Одежда – это важно, – вставил слово Василий.
Ян чуть более пристально осмотрел мальчика. Теперь он увидел, что, хотя с виду на нем и была вроде бы та же одежда, что и на его товарищах, однако она отличалась некоторой щеголеватостью – чуть больше узоров на рубахе, более яркий пояс, и носок на сапогах был длиннее, чем у остальных, и чуть вздернут. За поясом у Василия торчала резная дудочка.
– Ну что, Ян, угостишь новых друзей?
И, не дожидаясь ответа, обратился к Михайло:
– Что там, «Липовый медок» открыт?
– Открыт.
– Идем? – вновь повернулся Кирюха к Яну.
– Но… у меня нет денег.
Ян почувствовал себя обнаженным, когда вся троица уставилась на него. Василий пробежал взглядом по одежде Яна и задержал взор на сумке.
– Ну и ничего! – неожиданно для Яна заулыбался Кирюха, – У нас их тоже нет. Разве это беда?
Кирюха повернулся к товарищам.
– Неужто оставим гостя голодным? Баюн, снимай рубаху. Она у тебя на пару целковых потянет – не то что наши, А два целковых, это знаешь какой пир можно устроить!
– А и правда,– согласился Василий, – ради дружбы и нагишом похожу.
С этими словами он начал развязывать пояс.
Если бы Ян в этот момент мог провалиться сквозь землю от стыда, то немедленно бы это сделал. Но булыжная мостовая площади не разверзалась, а Василий продолжал раздеваться – вот уже начал стаскивать рубаху, и Ян не выдержал:
– Нет, стойте, не надо! Я не хочу есть, то есть, не надо продавать одежду. Может, как-нибудь так? Обойдемся?
– Да, конечно, рубаха – вещь нужная, – задумчиво проговорил Соловей, – Да ведь и без еды долго не протянешь.
Ян не знал, что ответить. И тут он заметил, как Василий, уже приготовившийся снять рубаху, но остановившийся, слушая разговор, смотрит на его сумку. Ян проследил за его взглядом, и в его голове вспыхнула догадка – как найти выход из создавшегося неловкого положения.
– Сумка! – воскликнул Ян, снимая с плеча школьную сумку, – Ее можно продать или обменять…
Соловей одобрительно закивал:
– Неплохо. Кажется, мы найдем общий язык.
Пока происходил этот разговор между новыми знакомыми, чуть поодаль от группы мальчиков за происходящим наблюдал еще один паренек. Увидев, как Соловей радостно хлопает Яна по плечу, и как потом Ян передает ему сумку, паренек покачал головой:
– Охмурили уже.
Немного поразмыслив, мальчик  свернул в сторону Яна и компании.
–  Ну что, теперь в липовый бочонок? – вешая сумку на плечо, спросил Соловей, – там хозяин свой человек – за такую вещь не поскупится.
Не успел Соловей произнести последние слова, как перед ребятами на пути встал мальчик, который только что со стороны наблюдал за налаживающимся знакомством.
– Опять за свое, Соловей? – пытаясь выглядеть грозным, произнес подошедший паренек.
– Кого я вижу? Илья–Ильюшенька из города Мурома?
– Верни человеку суму, – Илья расправил плечи.
– А то что?
– Сам знаешь, что, пробовал уже.
Улыбка на лице Кирюхи потрескалась.
Стоявший позади соловья, Михайло, грозно выступил вперед. Илья ухмыльнулся:
– Что, правда? Первый раз тебя ничему не научил?
В воздухе повисла напряженная пауза.
Ян с недоумением наблюдал за разворачивающейся перед ним, сценой.
Наконец, отодвинув Михайло в сторону, Кирюха взглянул на Яна.
– Пусть Ян сам решет, что ему делать.
– Эта шайка мигом тебя разденет и бросит на улице, когда уже нечего будет из тебя вытянуть, – вмешался Илья.
– Ты ему веришь? – изобразил недоумение Кирюха,  – разве мы дали повод, чтобы ты сомневался в нашей дружбе?
Ян не знал, что ответить.
– Они так пытались охмурить и меня, да и охмурили уже – половину денег выманили, пока не понял, что им по-настоящему надо.
– Что ты несешь!
– А разве не так? А когда я захотел уйти, накинулись на меня – последнее, что осталось, захотели отнять.
– Глупости, – поморщился Соловей.
Илья протянул Яну руку:
– Пошли, не связывайся с ними.
Все посмотрели на Яна, пребывавшего в недоумении.
– Ладно, – пожал плечами Кирюха, – Мы тебя не держим.
Кирюха протянул Яну сумку. Ян автоматически взял рюкзак, и какое-то время размышлял.
– Нет. Я никуда не пойду.
При этих словах Илья сокрушенно покачал головой, а Кирюха и его товарищи довольно заулыбались.
– Вот! Это по-нашему!
В это время из толпы прохожих отделился небольшого роста мужичок.
– Вон они! Хватай!
Тут же из толпы к мальчикам бросилось несколько человек.
– Бежим! – крикнул Кирюха Соловей, и, не долго думая, пустился наутек. Следом за ним галопом ринулись его друзья.
Ян ничего не понимал, бежать ли следом за Кирюхой, или оставаться на месте – в конце концов, он ведь ничего плохого не сделал. Ян еще размышлял, как кто-то дернул его за рукав, и прокричал в самое ухо:
– Бежим! Бежим, что стал!
Этот «кто-то» был Илья. Рывок был настолько сильным, что Ян едва не свалился наземь. Совершенно не понимая, куда бежать, зачем бежать, Ян подчинился требованию Ильи, и вскоре они уже сворачивали за угол. Сзади до них доносились крики «Держи их! Лови! Туда, туда побежали!».
К кому относились эти крики, выяснять не было времени. Лавируя среди толпы прохожих, одновременно стараясь не споткнуться о камни булыжной мостовой, мальчики вовсю неслись по узкому проходу между прилавков городского рынка.
Кое-кто из прохожих удивленно провожал взглядом раскрасневшихся от бега ребят, но к счастью, останавливать их не пытались. Свернув пару раз в проходах меж лавчонок, Ян и Илья выбрались, наконец, с оживленного рынка, и оказались в узкой улочке.
– Туда! – мотнул головой Илья, и мальчики устремились вдоль улочки. Еще чуть-чуть, они свернули еще раз, в тихий проулок, в котором вообще никого из прохожих не было. Илья притормозил, выглянул из-за угла. Никто за ними не гнался.
Илья перевел дух, Ян тоже тяжело сопел. Когда, в конце концов, мальчики отдышались, Ян задал вопрос:
– Кто это?
– Где? – спросил в ответ Илья.
– Гнался за нами.
Илья пожал плечами.
– Не знаю.
– А зачем же мы тогда убегали?
– Изловили бы, тогда поди докажи, что ты не из их шайки, – хмуро отозвался Илья.
– Ты про Кирюху-Соловья?
– А про кого же еще! Плут и воришка. Они и меня хотели облапошить, да я не из простаков. Так могу дать, что мало не покажется!
Илья протянул Яну ладонь.
– Илья. Муромский.
Ян отвечает рукопожатием.
– Ян… Из Москвы, – добавил он после имени.
На некоторое время Ян и Илья смолкли. Ян осмотрелся по сторонам, нерешительно помялся.
– Слушай, а что это за город?
– Ты что, не знаешь, где ты? – удивлению Илья, казалось, не было границ.
Ян помотал головой.
– Пошли, - и, ухватив нового приятеля за руку, Илья потянул его дальше по проулку.

В трактире, в котором обосновались ребята, было просторно, но слегка сумрачно. Помимо ребят за разными столиками сидело еще несколько человек. Илья подошел к столу, за которым Ян его ожидал, и со стуком поставил перед Яном миску горячей похлебки. Вслед за этим Илья уселся сам и тут же принялся уминать порцию супа, заедая ее ржаным хлебом.
– Вот ни за что не поверю, что ты не слышал о Златограде! Что же это за царство такое, в котором ничего о нем не слыхивали.
Произносил эту фразу Илья частями, то и дело отправляя в рот одну за другой, порции похлебки.
– Россия, – ответил Ян.
– Никогда не слыхивал о таком государстве.
Теперь пришла очередь удивляться Яну, но Илья перебил его очередным вопросом.
– А где это?
Ян пожал плечом. Он и в самом деле не знал, где сейчас Россия, и, тем более, Москва.
– Ну и ну! И где свое царство не знает, и о Златограде не слыхивал! Чудеса! Да ты ешь, ешь, а то какой из тебя богатырь выйдет?
– Да я и не собираюсь стать богатырем.
Глаза Ильи полезли кверху.
– Как это – не хочешь быть богатырем?
И в который раз в ответ на вопрос, Ян пожал плечами. Илья только покачал головой.
– А я вот, когда вырасту – ух, силушку покажу! Ты как сюда вообще попал?
Ян отвел взгляд. Не самое время рассказывать почти незнакомому мальчику о Ключе. Вместо этого Ян попытался перевести разговор на другу тему.
– А ты сам из Златограда? – спросил он Илью, который по прежнему налегал на еду. Тот помотал головой.
– Три дня, как здесь. Из Мурома я, слышал?
Ну, про Муром Ян слышал.
– Хочу подмастерьем в кузницу устроиться.
– Ты? Подмастерьем к кузнецу?
Ян с сомнением посмотрел на не слишком уж «богатырскую» фигуру Ильи. Тот учуял сомнение, и сразу же вспыхнул негодованием.
– А ну, пошли! Пошли!
Не дожидаясь Яна, Илья двинулся к выходу. Ян посмотрел на свою нетронутую похлебку, но, делать было нечего – Илья был уже у выхода из трактира. Ян вздохнул, и направился вслед за товарищем.
Они шли по улице, в неизвестном для Яна направлении. Да и откуда было знать мальчику, только час, как попавшему в город, все его закоулки?
– Ты думаешь, я слабый, да? Думаешь, не смогу быть кузнецом?
Они вышли на улицу, где по преимуществу были не каменные, а деревянные строения, больше напоминавшие огромные склады или амбары.
– Смотри, что значит силушка богатырская.
С этими словами Илья направился  к раскрытым воротам одного из амбаров. У ворот стояла запряженная в повозку, лошадь. На повозке горой возвышались мехи. То и дело из амбара выходил крепкие с виду, мужчины, с усилием взваливали на плечо тяжеленный мех, и несли в амбар.
Илья выждал момент, когда последний грузчик скроется в сумраке складского помещения, и ринулся к повозке. Схватив один из мешков за перевязанную вершину, он с легкостью стащил его на землю. Ян с опаской наблюдал за действиями Ильи – что он дальше будет делать? А вдруг сейчас кто-нибудь выйдет из амбара? Что тогда будет?
Илью, судя по всему, этот вопрос не беспокоил. Он расставил ноги, повел плечом, и ступив шаг вперед, замахнулся той рукой, в которой был зажат мешок. К удивлению Яна, тяжелый с виду куль поддался взмаху Ильи с такой легкостью, словно был наполнен ватой. В следующую секунду мешок взвился в воздух, пролетел несколько метров до ворот, и скрылся в амбаре.
Ян разинул рот.
Бух! Бу-бух! Послышалось из амбара, и мужской, грубый голос в то же мгновение заорал:
– А, что б вас Паук-лиходей прибрал! Кто это сделал?!
Илья уже опрометью несся с Яну, оглядываясь на ходу. Ян тоже не стал ждать, что будет дальше, и, развернувшись, горным козлом поскакал подальше от неминуемого наказания.
Только мальчики успели скрыться за поворотом, как из складского помещения выбежало несколько запыленных, взъерошенных мужчин, оглядываясь по сторонам. Илья и Ян которые в этот момент выглядывали из-за угла, тотчас юркнули обратно.
– Ну? – с довольным видом, расправив грудь, промолвил Илья.
– Да-а… – только и нашелся, что сказать, Ян.
– То-то же! Вот она, силушка богатырская, – мотнул головой Илья. – Идем.
Не дожидаясь товарища, Илья двинулся вдоль по улице. Ян поспешил за ним.
– И куда мы теперь? – задал Ян вполне подходящий этому моменту, вопрос.
– На постоялый двор.

Постоялый двор оказался захудалым домом с двумя этажами. Двор был уставлен повозками, у привязи, под навесом, пара лошадей жевали сено. То тут то там валялись какие-то ящики, растрескавшиеся бочонки, детали от повозок.
Протопав по пыльному песчаному двору до входя, мальчики вошли в такое же захламленное помещение постоялого двора. С первого взгляда комната, в которой они оказались, была похожа на помещение в трактире, в котором они недавно были. Несколько грубо сколоченных столов с табуретами под стать им, голые стены, лавочки вдоль них.
Илья повел гостя на второй этаж, и вскоре они оказались в узкой комнатенке с неприбранной кроватью, шатким табуретом, и одним небольшим оконцем, из которого был виден двор.
– Ну, вот тут я и живу, –  обвел рукой комнату Илья.
Яну нечего было на это ответить, и он промолчал.
– Располагайся, – пригласил Илья.
– Тут же, наверное, платить надо? – осторожно поинтересовался Ян.
– Заплатим.
Судя по всему, у Ильи на все был готов ответ, и его мало беспокоило будущее.
Ян снял с плеча рюкзак, опустил его на табурет.
– Устроюсь в кузницу подмастерьем, – продолжил Илья, – деньги будут. Да и ты себе работу подыщешь.
– Ну, не знаю… Я ведь ничего не умею. Да и, ненадолго я здесь.
Илья с подозрением воззрился на Яна.
– Что так? Не нравится Златоград?
– Нет. То есть, я хочу сказать, что не в этом дело, – поспешно ответил Ян, – Просто…
Что «просто», Яну в голову не приходило.
Илья хлопнул товарища по плечу.
– Брось! Заживем, как люди! Не маленькие уже.
И на эту фразу Ян не знал, что ответить. Он только разинул рот, в надежде, что слова найдутся сами собой, стоит ему только заговорить, как дверь комнаты распахнулась, и на пороге возник, тощего вида, высокий мужчина с хлюпкой бороденкой на лице и в грязном фартуке поверх холщевых штанов.
– Говорил я – гостей только с моего разрешения? – с ходу начал он.
– Мы и хотели, только… – начал было Илья.
– Знаю я ваши «хотели». Понаведут, потом вещи у постояльцев пропадают!
Лицо Ильи начало краснеть от возмущения. Но высказать протест он не успел. Хозяин постоялого двора – а это был именно он, обратился к Яну:
– А ты кто? – не дожидаясь ответа на первый вопрос, хозяин тут же задал второй, – Деньги есть?
– Будут, – ответил за друга Илья.
– Вот, когда будут, тогда и поговорим, – хозяин постоялого двора снова обратился к Яну, – Выметайся.
Ян переводил взгляд с Ильи на хозяина, не зная, как поступать дальше. Он уже протянул руку к рюкзаку, чтобы забрать его, как снова вмешался Илья.
– я заплатил за пять дней вперед, а живу только три. Вот, пусть мы еще одну ночь переночуем за остаток.
– И ты выметайся, – последовал немедленный ответ.
– Это нечестно! – запротестовал Илья.
Хозяин угрожающе приподнял руку.
– А ну! – взвизгнул он, но тут между ним и Ильей, который приготовился дать отпор, вклинился Ян.
– Вот, – он протянул хозяину постоялого двора рюкзак, – может быть, это сойдет вместо денег?
Пока мужчина соображал, Ян вытряс содержимое рюкзака на постель, и снова протянул его хозяину.
Тот придирчиво осмотрел рюкзак.
– Что это?
– Рюкзак. Сумка такая.
– Вижу, что сума, а не корыто, – произнес хозяин, – Ладно, еще одна ночь. А дальше – нет денег, нет крова. Ясно?
Куда уж яснее. Когда хозяин оставил мальчиков наедине, унеся с собой рюкзак, Илья плюхнулся на кровать.
– Это ты хорошо с сумой придумал. Вовремя. А то бы я его взгрел.
Илья потряс кулаком в воздухе.
– Одна ночь. А дальше что? – неуверенно произнес Ян.
– Придумаем что-нибудь. Не мешало бы перекусить.
– Опять? Ты же только что ел, – начал было Ян, – хотя, идея неплохая.
Ян почувствовал, как в желудке заурчало – в трактире перекусить ему так и не удалось.
– Плотно поесть – всегда неплохая идея. – с важностью заявил Илья, – Потопали.

Мальчики вышли во двор. Солнце ярко светило, в пыли, чуть поодаль копошились куры, за воротами шумно проскрипела телега.
Илья сунул руку в карман и достал оттуда пригоршню криво отчеканенных, тусклых монет.
– Да-а, – протянул Илья, пересчитывая деньги, – На хорошую еду вряд ли хватит.
Что Илья имел ввиду под хорошей едой, Ян спрашивать не стал.
– Может, продать что-нибудь?
Вдохновленный случаем с рюкзаком, Ян уже раздумывал, что можно еще такого обменять на еду.
– Что продать? – задал вопрос Илья.
Ян сунул руку во внутренний карман школьного костюма и достал авторучку.
– Вот.
– Что это? – поинтересовался Илья.
– Ручка.
Это слово явно развеселило Илью:
– Ага, ручка! А где к ней дверь?
– Какая дверь? – не сразу понял Ян.
– Ну, если это ручка, то она должна быть на двери, – веселился Илья.
– Да нет, это не ручка двери, это… Смотри.
Ян щелкнул кнопкой, и в следующее мгновение начал рисовать на ладони Ильи улыбающуюся рожицу. Илья заворожено смотрел на то, как кончик стержня выводит линию за линией.
– Волшебное перо!
– Это не перо, это ручка.
И тут он вспомнил, что пером раньше называли гусиные перья, заточенные так, чтобы можно было писать чернилами.
– Ну, может, и перо, конечно. Только не волшебное. Волшебных вещей не бывает.
От такого заявления Илья чуть в ступор не встал.
– Что?!! Как это – волшебных вещей не бывает?
– Ну… Так.
– А ну!
С этими словами Илья ухватил друга за руку и потащил к воротам. «Опять»,  с тоской подумал Ян, но сопротивляться не стал.
Дорога к рынку заняла немного времени, и весь путь Илья то и дело сокрушался по поводу заявления Яна, что волшебных вещей не бывает.
– Вот, сейчас мы посмотрим, что ты скажешь! – проговорил он, когда они входили на рынок, – Волшебных вещей не бывает! Это же каким темным нужно быть, чтобы сказать такое!
Подойдя к прилавку, на котором были разосланы небольшие полотна, Илья подтолкнул к ним Яна.
– Смотри.
– На что смотреть? На полотенца с вышитой едой? – спросил Ян.
На прилавке в рядок, иногда внахлест, лежали разнообразные полотнища размером, действительно, не больше полотенец. На каждом из них было вышито по одному-два фрукта, или пирожка, на паре штук – чаши с напитком, и всякая другая снедь.
– Полотенца?! – вскинулся Илья, – Это скатерти-самобранки!
И Илья, чтобы подтвердить слова, протянул руку, и коснулся изображенной на скатерти, груши. Тотчас же, неведомо как, в его ладони оказалась зажата настоящая груша. Ян оторопел.
– Видал? – произнес Илья.
– А ну! Это что еще за баловство такое?
Торговка скатертями, которая до сих пор стояла к ним спиной, поправляя висевшие в глубине лавки, скатерти, теперь стояла прямо напротив ребят, грозно уперев руки в бока.
Делать было нечего, и Илья, тяжело вздохнув, высыпал на прилавок несколько монет.
– То-то же!
Торговка сгребла монеты, и сразу позабыв о мальчиках, обратилась к женщине, которая только что подошла к прилавку:
– Что показать?
Ребята отступили на пару шагов.
– Что-то не сильно похожи они на скатерти-самобранки. Я читал, что на них куча всякой снеди. – произнес Ян. – А тут – одно-два блюда, а то и вообще, фрукт.
Фрукт, который имел ввиду Ян, кусок за куском исчез во рту Ильи. Мальчик вытер губы, и, еще не прожевав, произнес:
– Скажи спасибо, что и это есть. Могут сказать, что вещь волшебная, а купишь дырявые сапоги-скороходы, в которых не только бегать, и ходить невозможно. Или скатерть, что самобранка только тогда, когда в нее что-то сам завернешь. Да и сложно это - вышивать много снеди. Перевелись уже такие мастерицы-вышивальщицы, что на такое способны.
– А вот и не перевелись, – раздался голос позади ребят.
Ян от неожиданности вздрогнул, и они с Ильей обернулись. Позади стояла девочка примерно одного с ними возраста. Черная коса спадала на плечо, чистенький сарафанчик, сложенные на груди, руки.
– Вот и не перевелись мастерицы, – с вызовом повторила девочка.
– Да? – ехидно промолвил Илья, – а может, и ты способна вышить такую скатерть?
– Может, и могу.
– Ха! Ну давай, покажи мастерство. Мне бы сейчас в самый раз – окорок, да такущий ломоть хлеба.
Илья развел руки на всю ширину.
Девочка тут же опустила голову:
– И покажу. Когда выучусь.
Тут она снова вскинула на ребят черные, с вызовом, глаза.
– Выучусь – обязательно смогу!
– Ага, как же! Вот и учись. Тоже мне – искусница.
Девочка некоторое время с возмущением смотрела на ребят, затем топнула в сердцах ногой, и скорым шагом удалилась. Ян и Илья провожали ее взглядом до тех пор, пока синий сарафанчик окончательно не затерялся в толпе покупателей.
– Может, не стоило с ней так? – обратился Ян к Илье.
– А что? Пусть вышивает, а то на словах каждый горазд.
Неожиданно толпа вокруг засуетилась, задвигалась, и покупатели один за другим начали стягиваться к выходу на городскую площадь.
– Что это? Куда все идут? – спросил Ян.
Илья пожал плечами:
– Не знаю.
Ребята влились в общий поток, который вынес их на городскую площадь. Там уже стояло достаточно много народа, и толпа с каждой минутой увеличивалась. Вскоре стала известна и причина стечения горожан и гостей – на повозке, которая служила импровизированным помостом, появился разодетый в пух и прах, глашатай.
Некоторое время он молчал, ожидая, пока гомон толпы утихнет. Затем развернул свиток, который до этого держал в руках.
– Жители Златограда, – зычным голосом начал глашатай, –  и гости нашего славного города! До нас достигло тревожное известие, которое и доносится сейчас вам! У пределов нашего государства собраны полчища лютого врага нашего Паука-Лиходея!
После этих слов толпа зашевелилась, загудела. Глашатай, который видимо, не в первый раз сталкивался с реакцией толпы на послание, на время замолчал. Но вскоре первая новость была переварена и вновь воцарилась тишина – народ ждал продолжения. И глашатай тут же стал читать дальше.
– Всякий, кто может встать на защиту людей наших и сел наших, пусть ныне оставит свое занятие и выступит во всеобщий поход против ненавистных орд! Я, царь Горох, призываю всех, кто способен держать меч, кто способен на любую помощь в защите пределов отечества, завтра же собраться на дворцовой площади!..
Ян и Илья стояли на самом краю толпы, даже отошли чуть назад, чтобы можно было видеть хотя бы голову глашатая. Позади них, незамеченными до сих пор, стояли Кирюха со своими приспешниками – Васькой-баюном и Михайло-медведем.
– Только дурак пойдет воевать против Лиходея. Зато, когда Кощей станет царем, то уж точно привольно заживем!
Ян и Илья резко обернулись. Перед ними стоял Кирюха, криво ухмыляясь, выставив вперед одну ногу, и уперев руку в бок. Весь его вид словно говорил: «ну, вот он я, и что дальше?».
Илья набычился. Еще одно мгновение, и он готов был ринутся на защитника всем ненавистного Кощея, как между Кирюхой и Ильей втиснулся угрюмого, разбойничьего вида, мужчина.
Ян потянул Илью за рукав.
– Не надо. Оставь.
Да Илья и сам понял, что силы явно не равны, и, хоть и с трудом, но сдержал себя. Кирюха растянул рот  в ухмылке еще шире.
– Мы еще встретимся, – пригрозил Илья, отворачиваясь.
– Всенепременно. – ответил Соловей.
И в его голосе было столько ехидства и насмешки, что Яну понадобилось покрепче держать друга, чтобы тот не сорвался, и не бросился тотчас на соперника.
К этому времени глашатай уже исчез с повозки, а толпа, окружавшая его, начала понемногу растекаться в разные стороны. Известие о Пауке-лиходее и встревожило, и возбудило народ. Некоторые из женщин охали и ахали, мужчины, кто грозил кулаком, кто понурив голову, тихо молчал. Но ясно было одно – новость не оставила ни одного, кто ее слышал, равнодушным.
Многие из тех, кто был на площади, сразу же направились в трактиры, чтобы там более подробно обсудить новость, поделиться соображениями.
Так же поступили и Илья с Яном. Денег, после уплаты за грушу со скатерти-самобранки оставалось совсем немного. Хватило лишь на пару кусочков ржаного хлеба, да по кружке кваса.
Илья, все еще гневающийся на Кирюху, угрюмо молчал, а у Яна так и зудело спросить товарища обо всем, что происходит.
– Кто это – Лиходей? – начал Ян.
Илья оторвался от своих дум.
– Паук-лиходей. Ох, и гнусная тварь. Первейший приспешник Кощея.
– Никак не привыкну, что я… – Ян осекся на полуслове.
– Что?
– Нет, ничего, – ответил Ян, – а сам Кощей где?
Прежде чем ответить, Илья отхлебнул кваса, вытер рот.
– Никто не знает, где он, – сказал Илья, – Сотню лет назад его заковали и заперли в подземном городе. Все входы-выходы замуровали, и наложили заклятие, чтобы никто не нашел.
– А Лиходей хочет освободить его?
– Хочет, только вот пусть попробует.
– А этот подземный город, где он?
Илья потыкал пальцем вниз.
– Что, прямо под нами? – удивился Ян.
Илья кивнул.
– Неужели никто не пробовал проникнуть в него?
– Да уж точно пробовали. Приспешников у Кощея хватает. Но, говорю же – заклятие на входах. Никто найти их не может, и никогда не найдет. А, если и найдет, пройти через вход не удастся.
– Почему? – спросил Ян.
– Говорят, сам Сказитель наложил эти чары. И ни у кого, кроме Сказителя, войти в подземный город не получится.
– Какой еще Сказитель?
Но, Илья словно не услышав последнего вопроса, продолжал:
– Еще слыхал, что в подземном городе столько ходов и переходов, столько лестниц и потаенных уголков, что любой заблудится. И смертью голодной и лютой закончит.
Ребята на некоторое время замолчали. Перед внутренним взором каждого проносились картины полутемных ходов, уводящих в неизведанную глубину, лестниц, затхлая сырость, и мертвая, гнетущая тишина.
От созерцания воображаемых страхов подземного города Яна отвлекло чувство, что кто-то на него смотрит. Он повернул голову, и тут же встретился взглядом с миловидной, даже красивой, женщиной, которая сидела за несколько столов от них. Она пристально смотрела на мальчика. Но понять, что скрывает ее взгляд, Ян так и смог. Не было в нем ни интереса, ни подозрительности, ни приветливости, или неприязни. Лишь пристальное внимание, без намека на какие-то чувства.
Женщина, наконец, отвернулась, и Ян даже почувствовал некоторое облегчение, когда взгляд черных, немигающих глаз оставил его в покое.
– Дай-ка мне перо, – голос Ильи окончательно привел Яна в себя.
– Что? – не сразу понял Ян.
– Дай мне перо. И жди здесь. – добавил Илья после того, как Ян передал ему ручку.
Спустя несколько секунд Илья исчез за входной дверью трактира.
Ян отхлебнул кваса, и, после недолгих колебаний решился еще раз взглянуть на молодую женщину.
Ее уже не было. Ян даже почувствовал облегчение, хотя и с некоторой долей разочарования – красота женщины была настолько притягательной, что, казалось бы, любовался ей часами… Если бы не этот ее пристальный взгляд. Ян отвернулся от того места, где сидела женщина, и тотчас вздрогнул – она сидела за его столом, сбоку. Как она подошла, как присела, Ян не слышал, и это лишь усилило чувство тревоги.
Как и раньше, женщина смотрела Яну прямо в глаза. Ян не смел произнести ни слова – настолько был выбит из колеи поведением неизвестной.
Так продолжалось до тех пор, пока она не произнесла:
– Ты. Ты поможешь нам. Час настал.
Ян даже не успел придумать, что на это ответить, как женщина вытащила откуда-то из складок платья клубок, и положила его перед Яном. Клубок, размером с крупное яблоко, был смотан из толстой серой нити. Ничего примечательного в нем не было.
– В полном свете путь найдешь, – произнесла женщина и поднялась.
Пока Ян раздумывал над тем, что ему сейчас делать, женщина развернулась и направилась к входу.
Ян смотрел ей в спину до тех пор, пока она не исчезла за дверью, а затем перевел взгляд на клубок. Зачем женщина оставила его? Он должен взять клубок? И что с ним делать? А вдруг она просто забыла его, и, если Ян заберет его себе, потом могут быть неприятности.
Но, что-то подсказывало мальчику, что женщина оставила клубок не случайно. Что он предназначался именно ему – Яну. Но, зачем?
Ян принял решение, схватил клубок и понесся к выходу.
Выскочив на крыльцо трактира, он огляделся по сторонам. Женщины и след простыл. Постояв еще немного, Ян сунул клубок в карман – что же, пусть, он потом узнает, для чего неизвестная оставила ему этот клубок.

Пока Ян выискивал в толпе прохожих женщину, та уже шла по узкому, в метр шириной, проходу между домами. Еще немного, и она оказалась на безлюдной улице. Осмотревшись по сторонам, женщина убедилась, что вокруг никого нет. Вслед за этим она достала небольшой мешочек, который висел у нее на поясе, высыпала из него на ладонь щепотку какого-то порошка, и начала посыпать на землю вокруг себя. Через мгновение вокруг нее образовался круг, нарисованный просыпленным порошком.
Женщина прикрыла глаза и начала что-то беззвучно шептать. В этот же момент круг из порошка вспыхнул, образуя горящее кольцо. Секунда, и огонь угас, словно его и не было. Только теперь в кругу стояла не молодая женщина, а уродливого вида старуха, с клюкой в руках. Старуха еще раз осмотрелась, приподняла клюку, и с силой ударила о землю.
Вспышка пламени на миг охватила ее фигуру, и старуха исчезла. Только почерневший круг говорил о том, что только что произошло.

Ян все еще стоял на крыльце у трактира, как к нему подошел Илья.
– Ты чего здесь стоишь? – спросил Илья.
– Да так… Вышел на свежий воздух.
Ян раздумывал над тем, сказать ли Илье о незнакомке и клубке? Наверное, стоит рассказать, все-таки Илья больше знает о Златограде и его тайнах. Илья не дал Яну начать.
– Там уже добровольцев в войско записывают.
Ну, конечно же, подумал Ян, разве мог Илья пройти мимо такого? Хотя, на что надеялся его новый товарищ, Ян даже предположить не мог. Неужели Илья всерьез думает, что его – еще мальчика возьмут в городское войско? Но, вместо того, чтобы задать Илье этот вопрос, Ян показал ему клубок.
– Вот.
–Что это? – спросил Илья, мысли которого были заняты совершенно иным.
– Ко мне подошла незнакомая женщина и дала мне этот клубок.
Илья, покрутил серый шар в руках.
– А что она сказала? – спросил он.
Ян повторил слова, которые произнесла женщина. Илья хмыкнул.
– Так и сказала – час настал, и ты им поможешь?
Ян кивнул.
– Вот не люблю я этих тайн, – Илья сунул клубок Яну, – По мне, так, чтобы все просто было. Вот как с Лиходеем, есть он – враг, есть мы – кто скрутит ему голову.
– Мы? – переспросил Ян.
– Ты думаешь, я буду в сторонке сидеть? С моей-то силушкой?
– И что ты собираешься делать? – спросил Ян.
Скоро Ян уже знал, что Илья намерен делать. Они стояли посреди широкой улицы, где у стены каменного дома стоял стол, за которым сидел среднего возраста человечек, с гусиным пером в руках. Тут же находилась телега, груженая оружием, латами, кольчугами.
Напротив стола выстроилась очередь из бородатых, безбородых, или усатых по разному одетых, и разного возраста, мужчин. По одному они подходили к столу, называли свое имя, чем занимаются, после чего писарь, как окрестил человека за столом, Ян, чиркал пером в свитке, и отдавал приказание нескольким людям, что стояли рядом телегой.
Илья и Ян подошли чуть ближе. Теперь они могли слышать, что говорил каждый, кто подходил к столу, и что отвечал писарь.
Теперь подошла очередь крупного, еще молодого мужчины.
– Имя? – не поднимая головы, задал вопрос писарь.
– Никита Кожемяка. Кожевенник.
– Оно и чутно, что не булочник, – писарь поднял голову и повел носом, намекая на резкий запах невыделанных шкур и дубильных растворов, который исходил от кожевника.
Очередь загоготала.
– Щит, меч, кольчуга, шлем, – протарабанил писарь, делая пометку в свитке.
Следующим шел небольшого роста толстячок.
– Имя? – задал стандартный вопрос писарь.
– Михей Шаровар. Гончар.
Писарь сделал пометку.
– Щит, меч, шлем, и две кольчуги, – писарь кивнул в сторону телеги.
– Две-то зачем? – опешил Шаровар.
– Ну, в одну-то ты точно не влезешь.
Очередная шутка снова заставила очередь зайтись в смехе.
Ян и Илья и в этот раз не смогли удержаться от улыбки. Повеселившись, Ян стал серьезным.
– А если не возьмут? – спросил он товарища.
– Меня-то? –усмехнулся Илья, – а вот посмотрим.
Очередь продолжала двигаться, очередной доброволец называл свое имя, ремесло, и отходил, чтобы получить оружие и снаряжение. Писарь отрывал голову от свитка только чтобы мельком взглянуть на нового добровольца, и, если находился повод, подшутить.
– Имя. – вопросил писарь очередному претенденту в войско.
– Илья. Муромский.
Илья стоял напротив стола, гордо расправив плечи. Толпа притихла, ожидая, что на этот раз выдаст неугомонный писарь.
Ян с волнением наблюдал за Ильей. К нему подкатил Кирюха-Соловей, все также в окружении своей небольшой ватаги.
– Богатырь Муромский решил в войско податься? – насмешка так и сквозила в каждом слове Соловья.
Ян решил, что лучше всего в этот момент отмолчаться.
– Ну, теперь Лиходею точно конец пришел.
Василий и Михайло захихикали. Ян пропустил их смех мимо ушей, пристально наблюдая за развитием событий у стола писаря.
Тот в это время изобразил на лице гримасу, словно всерьез размышлял над словами Ильи.
– Илья, говоришь?
Тот кивнул.
– Муромский?
Еще один кивок.
– Нет, не могу тебя взять, – с деланным сокрушением покачал головой писарь, – больно уж велика ответственность.
– Какая ответственность? – не понял Илья.
Писарь словно того и ждал:
– Ну, как же! Это ведь, возьми я тебя – Муром, славный наш город, без защитника останется? А ну, Лиходей поперва туда сунется – кто оборонять город будет?
Толпа позади Ильи зарокотала веселым смехом.
– Видно, Лиходей под счастливой звездой родился, – вновь подал голос Кирюха.
Ян смотрел, как Илья, понурив голову, бредет от очереди.
– Что, ростком не вышел? Или зависть лютая мужичков изъела – к силушке твоей? – Кирюха прямо таки источал сарказм.
Илья двинулся в сторону троицы, набычив голову. Ян вовремя перехватил его.
– Оставь, пусть.
Кирюха не унимался:
– Ой, ой, ой, держите его, а то ненароком, во гневе праведном, весь Златоград разнесет!
Ян, с неведомо откуда взятой силой и решимостью, потащил товарища подальше от неприятностей.
– Пойдем, не связывайся, – то и дело проговаривал он, и все дальше уводил Илью.
Тот, видимо понимая, что конфликт с Кирюхой ничего не изменит, подчинился. Так они и шли – молча, думая каждый о своем. Илья – о том, что теперь делать, и как все-таки попасть в войско, а Ян, о том, что в Златограде он всего как несколько часов, а событий произошло столько, что голова кружилась.
Кирюха же, после того, как друзья ушли, внезапно посерьезнел. Он смотрел им в спину, о чем-то размышляя. А уж, если Соловей с таким видом смотрит кому-то в спину, добра не жди.
Ян и Илья шли в сторону постоялого двора. По пути Илья никак не мог успокоится:
– Все равно что-нибудь придумаю, а в войско попаду, – твердил он.
– Сначала нужно за постоялый двор заплатить, – более трезво подходил к ситуации, Ян, – а то ведь выгонят.
Вместо ответа Илья достал из кармана горсть монет. Серебряная чеканка блестела на солнце, всем своим видом словно говоря: «Со мной вам и еда будет, и жилье».
– Откуда это? – удивился Ян.
– Перо твое продал. Хватит и на постоялый двор, и на еду.
Ян не слишком-то разбирался в деньгах Златограда, но интуитивно почувствовал, что слова Ильи недалеки от истины. Настроение как-то сразу приподнялось. Захотелось побольше расспросить о том, что временами беспокоило Яна.
– Златоград большой? – спросил он.
Илья кивнул.
– Еще как! И все каменный. Не то, что наш Муром.
– А кто тут президент?
– Пре.. что? – наморщил нос Илья.
– Ну, царь. Король, правитель, может, губернатор какой?
– Бубернатор, – сокрушенно покачал головой Илья, – слово-то какое выдумал. Нет у нас бубернатора, а царь – Горох у нас царь.
– Горох… – повторил Ян.
– Ага.
– Ты вот говорил про волшебные вещи, а показал только скатерти-самобранки. Это все, что есть?
– Как это все? – удивился Илья, – а сапоги-скороходы? А Двое из ларца, короб, блюдечки, гусли, или вот…
Тут Илья вздохнул, словно о чем-то печалясь или сожалея.
– Меч-кладенец, – закончил он. – Эх, мне бы его сейчас, посмотрел бы я как после смеялись надо мной.
Последняя фраза вернула Илью к воспоминаниям о недавних событиях, и он вновь примолк.
Чтобы отвлечь его от тягостных мыслей, Ян задал еще один вопрос:
– Ты говорил про Сказителя, кто он?
Илья открыл было рот, чтобы ответить, и тут до них донеслось негромкое пение. Поначалу едва слышное, но с каждой строчкой сила голоса нарастала, слова становились более отчетливы, мелодия притягивала к себе, словно магнитом.
– После Ветер трех ночей, Вернулся к матушке своей. – пел неизвестный, – Ветра спрашивала мать: "Где изволил пропадать? Волны на море гонял? Золоты звезды считал?"
Мелодия зачаровывала. Мальчики остановились, не в силах оторваться от сладкозвучных слов.
– Что это? – только и сумел вымолвить Ян.
А голос продолжал:
– "Я на море волны не гонял, Золотых звезд не считал, Малых деточек улюлю-ки-вал"…
Словно загипнотизированные пением, ребята стояли посреди улицы,  и каждый из них чувствовал, что ноги становятся словно ватные, веки смеживаются, и так хочется, ну прямо до невозможности хочется прилечь – да хоть на пыльную немощеную дорогу, и уснуть… уснуть… уснуть.
– Васька… Баюн… – успел вымолвить Илья, прежде чем оба – и он, и Ян, свалились без сил на землю.
Мальчики тихо посапывали, лежа поперек пыльной дороги. Из-за угла вышел Кирюха с Васькой и Михайло. Они остановились над телами мирно спящих Ильи и Яна.
– Делов-то, – усмехнулся Кирюха.
Он похлопал Ваську-баюна по плечу.
– Талант!
Легким кивком Кирюха дал знак Михайло, и тотчас же все карманы Яна и Ильи были вывернуты, и тщательно осмотрены. Через минуту в руках Кирюхи оказались все деньги, что были у Ильи, а также конфета в обертке, вытянутая из кармана Яна, и мобильный телефон.
Кирюха с интересом осмотрел невиданною доселе вещь, но, поняв, что разбираться, что это будет лучше потом, сунул телефон в карман. Вслед за этим он легонько пнул Илью носком сапога в бок:
– Ну что, богатырь, сладких снов, дитятко.
Рассмеявшись, троица развернулась, и, не спеша скрылась за тем же углом, откуда и вышла.
Сколько они так лежали, ни Ян, ни Илья после сказать не могли. Илья проснулся первым. Поначалу он почувствовал, как что-то мокрое тычется ему в лицо.
– Ну, бабуля, брось, чего целоваться-то лезешь? Не маленький я уже! – пробовал спросонья отмахнуться Илья.
Он расплющил глаза, и, вместо лица бабушки увидел перед собой рыжую  щетинистую морду пса. Горячий язык лизнул Илью в щеку, и мальчик дернул головой назад.
Испугавшись резкого движения, пес отскочил, но тут же замер и приветливо замахал хвостом. Илья оглянулся по сторонам, соображая, где он, и силясь припомнить, что произошло. Он затормошил Яна.
– Эй! Эй, вставай!
Не дожидаясб реакции Яна, Илья подхватился на ноги, захлопал себя по карманам.
– Воры! Как же так, а?
Ян приподнялся, поморгал сонными еще глазами.
– Что это было? Где мы? – выдавил он.
– Васька-баюн это был. С Кирюхой, вот что! И деньги, мошенники, увели!
Постепенно смысл сказанных слов дошел до Яна. Он, не вставая потянулся к щиколотке. Нащупал сквозь ткань брюк примотанный скотчем под носком, Ключ. Облегченно вздохнул.
Илья даже и малейшего внимания не обратил на действия Яна, погруженный в раздумья. Ян поднялся на ноги.
– А как же теперь постоялый двор? Где мы ночевать будем? – спросил он.
Илья пожал плечом.

До постоялого двора ребята дотащились, не произнеся ни слова. Только в конце Илья предупредил Яна:
– Говорить буду я.
 Что-то подсказывало Яну, что говори хоть сам царь Горох, хозяина постоялого двора не умилостивить.
Так оно и было. Хозяин подталкивал ребят к выходу, и выражение его лица, как и его слова, не давали ни малейшего шанса остаться ночевать на постоялом дворе.
– Нет денег – нет жилья, – говорил хозяин.
– А где ж мы ночевать будем? – пробовал усовестить его Илья.
– Да хоть на улице ночуйте! Мне-то что? Ступайте, ступайте! Жалобить он меня вздумал.
Когда ребята оказались за воротами, хозяин с грохотом захлопнул широкую калитку, из-за нее до мальчиков донесся его ворчливый голос:
– Ходят тут, голытьба! Денег у них нет. А я при чем?
Делать было нечего, и друзья поплелись в сторону центра города.
На короткое мгновение Яну пришла в голову мысль возвратиться домой – Ключ ведь при нем. Он еще раз приложил ладонь к щиколотке – Ключ на месте. Однако Ян быстро отмел эту предательскую идею. Во первых, разве можно бросать друга, когда он в беде? Этого Ян сделать не мог. А во вторых, Ключ открывает двери только тогда, когда случилось что-то важное, что-то, что грозит опасностью.
Можно было бы продать еще что-нибудь, но хозяин постоялого двора забрал как книги, так и тетради Яна, утверждая, что ребята причинили ему столько беспокойства, что «и эти жалкие книжонки, – как он выразился, – не покроют потраченного здоровья и томления бессонных ночей». Ян и понятия не имел, о каком «томлении бессонных ночей», вел речь хозяин. Впрочем, не это сейчас занимало его мысли. Друзья вышли на более-менее оживленную улицу.
– В войско не взяли, деньги украли, с постоялого двора выгнали, – вздыхал Илья, когда они присели у стены прямо на землю.
Ян не узнавал товарища – то он относился к неприятностям с беззаботной легкостью, то, как вот сейчас, уныло клевал носом.
– И есть хочется, – продолжал Муромский «богатырь», – мне без еды нельзя. Слабею я.
– Была бы скатерть-самобранка, вот тебе и еда, – поддался настроению друга, Ян, – хоть бы с грушей какой.
– Ага, теперь уже и простенькая скатерть-самобранка не такая уж плохая вещь? – раздался сбоку от ребят девичий голос.
Илья и Ян обернулись.
У входа во двор, скрытый высоким каменным забором, стояла та самая девочка, которую они встретили на рынке. Руки, как и в прошлый раз, скрещены на груди, в глазах вызов.
– Никто и не говорил, что скатерть самобранка это плохо, – попробовал защищаться Ян.
– Брось, – остановил его Илья, – этим девчонкам лишь бы посмеяться над мужчинами.
Девочка хмыкнула, и собралась было уходить.
– Постой, – сказал Ян, – ты не обижайся на нас. На самом деле мы считаем, что это здорово - уметь вышивать такие скатерти.
Девочка задержалась, немного подумала, а затем произнесла:
– Ладно. Мужчины. Заходите.
Она скрылась во дворе.
Илья и Ян переглянулись, скоренько вскочили, и спустя мгновение резная калитка захлопнулась на ними.

Горница, в которой расположились Ян, Илья и девочка, было просторно, светло, и, по девичьи аккуратно прибрано.
Ян и Илья сидели за столом, на котором перед ними красовались тарелки с едой. Илья уплетал за обе щеки. Ян тоже не отставал от него – он уже  начал забывать, когда по настоящему плотно обедал.
Девочка сидела в сторонке, молча наблюдая, как поглощают еду «мужчины».
– Что вы будете делать теперь? – наконец произнесла девочка, когда увидела, что движение ложек от миски ко рту стало более неторопливым.
– Пойду к самому царю – пусть в войско записывает.
Пробубнил Илья с набитым ртом.
– Бу-бу-бу, – передразнила девочка, – прожуй сначала.
Илья проглотил еду, дергая головой, словно это могло помочь побыстрее протолкнуть пищу в желудок.
–  Пойду к царю Гороху – не дело это, чтобы добровольцев на брань не пускали. – Повторил он.
– А ты? – обратилась девочка к Яну.
Тот неопределенно пожал плечами:
– Не знаю. Я тут недавно.
– Пришлый, значит?
Ян кивнул.
– Пришлый, да свой, – вставил Илья, – Ты-то как против Лиходея бороться будешь? А-а, ну да, ты же девчонка - вам бы все вышивать у оконца, да пироги печь. Какая от вас польза?
Девочка посмотрела на Илью, перевела взгляд на еду, которую тот продолжал поглощать. Ее взгляд был настолько красноречив, что Илья тут же смекнул, что он значит. Ложка замерла на полпути к раскрытому рту. Илья смущенно откашлялся.
– Да уж пользы от нас побольше твоей. – сказала девочка, – Все городские мастерицы-вышивальщицы отдали скатерти-самобранки войску. Теперь воины без еды не останутся.
При упоминании о еде Илья покачал головой.
– Да, еда, это дело серьезное.
– Я и вижу, что для тебя это посерьезнее, чем все другое, – не удержалась от подначивания, девочка.
– Но-но! – распрямился Илья.
– А что, если и впрямь, помочь войску, чем можем? – предложил Ян. – Вот…
Он взглянул на девочку.
– Марья. – представилась она.
– А я Ян, это, – указал на Илью, Ян, – это Илья.
Девочка кивнула.
– Марья, – продолжил Ян, – вышивать будет скатерти, ты, Илья, в кузницу подмастерьем пойдешь, оружие ковать. А я…
Тут Ян осекся. Что будет делать он, Ян представления не имел. На помощь тут же пришел Илья.
– У тебя ведь перо было, так? – начал он.
Ян жестом выразил согласие.
– Значит, писать умеешь, – заключил Илья, – вот, в писари и подайся.
– Кто такие писари? – спросил Ян.
– Ну, писари, это… писари, – лучшего ответа Илья придумать не сумел.
– Прямо кладезь премудрости и знаний, – посмотрела на него Марья.
– Вот сама и объясни.
– И объясню, – заявила Марья. – Если кому-то надо переслать письмо, он нанимает писаря, чтобы тот записал в свитке все, что надо, а затем относит свиток тому, кто должен получить письмо, и если надо, написать ответ, пишет его и относит тому, кто написал, чтобы тот, если надо, снова ответил, после чего писарь может опять записать ответ, отнести его тому кто получал письмо в первый раз, и…
Марья запнулась – Илья и Ян смотрели на девочку расширенными от удивления глазами.
– Вот уж объяснила, так объяснила, – пробормотал Илья.
– В общем, нечего попусту болтать, – невозмутимо заявила Марья, – лучше один раз увидеть…
– Чем сто раз услышать, – закончил вместо нее Ян.
– Умница.
Марья произнесла это слово таким тоном, что Ян так и не понял что это – похвала, или насмешка.
– А теперь идите, – Марья поднялась, – поели, попили, пора и опочить немного.
Илья и Ян замялись. Опочить, конечно, не мешало бы, только вот они совершенно не имели понятия, где? Тем не менее, они поблагодарили гостеприимную хозяйку, и направились к выходу. Марья пристально смотрела им в спины.
Илья и Ян вышли со двора на улицу. Уже начало смеркаться. Прохожих поубавилось. Мальчики остановились. Куда теперь идти, они не знали.
Калитка позади них скрипнула, и к ребятам присоединилась Марья.
– Вот, возьмите, – она сунула в руку Яна несколько монет, – пригодится.
– Нет, не надо, мы… – запротестовал было Ян.
– Надо-ненадо, – перебила Марья, – что за ребячество такое? Ступайте! Утро вечера мудренее.
Делать было нечего, Ян чувствовал, что переубедить ее будет не так уж легко. Да и стоило ли? Ведь деньги им сейчас в самую пору.
Он еще раз поблагодарил Марью, и они с Ильей направились в сторону постоялого двора.
Илья, не замедляя шага тихо проговорил:
– Ох, и не завидую я ее будущему муженьку.
Они осторожно посмотрели назад. Марья так и стояла у калитки, наблюдая, как ребята удаляются.
– Она, конечно, не подарок, – проговорил Ян, – но добрая.
Илья не нашелся, что ответить. В словах Яна была правда.
Марья провожала мальчиков взглядом до тех пор, пока они не скрылись за поворотом.
– Кто это?
Услышала Марья голос подле себя. Она обернулась. Рядом с ней стояла девочка постарше, в руках у нее было несколько толстенных книг.
– Так, новые знакомые. Покормила вот, – ответила Марья.
Девочка смотрела, как Ян с Ильей сворачивают за угол. При этом она слегка хмурилась, будто силясь что-то вспомнить.
– Что случилось, Елена? Ты их раньше встречала? – спросила Марья.
– Нет, – коротко бросила Елена, – пойдем.
Девочки вошли во двор.

Ян с Ильей решили не возвращаться на тот постоялый двор, из которого были выставлены. Но, при каждой попытке найти ночлег в другом постоялом дворе, их ждала неудача. Весть о нашествии Паука-Лиходея разнеслась быстро, и места во всех постоялых дворах были заняты теми, кто записывался в добровольцы, или надеялся завтра увидеть войско, выступающее на брань.
Делать было нечего, и ребята сделали последнюю попытку – вернулись на прежний постоялый двор. Хозяин, когда узнал, что они готовы заплатить, повел себя с ними так, словно между ним и мальчиками ничего не произошло. Однако, как и в других постоялых дворах, и здесь не было места, что, впрочем, не сильно озадачило хозяина – он отвел ребятам угол в сарае, где содержались лошади постояльцев.
– И тепло, и мягко, – нахваливал хозяин новое место ночлега, – а что лошадьми пахнет, да навозом, что ж так? Не барышни ведь,  воины будущие! Так?
Он потрепал Яна по волосам, а затем пересчитал монеты, которые Ян ему дал.
– Не густо, но на пару ночей хватит.
– На пару ночей?! – хотел запротестовать Илья, но Ян дернул его за рукав.
Не хватало еще раз поссорится с хозяином, чего доброго, снова выставит и деньги не вернет.
Оставшись одни, мальчики поудобнее устроились в углу сарая, на сене. Ян первый раз в жизни ночевал вот так, не на уютной, чистой постели, под одеялом. Только этот факт нимало его не беспокоил – тут о себе дала знать и усталость за день, и приятный запах сена, и мерное похрустывание жующих сено, лошадей.
Илья откинулся на спину, зевнул. Ян еще немного покрутился, и тоже затих. Но, спать не очень-то хотелось. События сегодняшнего дня, несмотря на усталость, будоражили его разум.
– А войско у Лиходея большое? – спросил Ян сопящего чуть поодаль, Илью.
– Что?
– Смогут ли ополченцы справиться с Пауком? – повторил Ян.
– Еще как смогут! Что такое паук без своего господина - без Кощея? Ничто! Насекомое.
В голосе Ильи не было ни малейшего сомнения в том, что Лиходею конец.
– А Кощея – его трудно освободить?
– Освободить? – хмыкнул Илья. – Да его сначала найти нужно. Подземный град – страшное место. Ходы-переходы, да и под заклятием он.
– Да, – Ян уже слышал от Ильи о подземном граде. – Ты говорил, что только Сказитель может войти в подземный город, кто он – этот Сказитель?
Однако ответа Ян так и не дождался, Илья уже спал.
Ян вздохнул, частью от того, что завидовал Илье, который вот так вот запросто, несмотря на произошедшее за день, мог уснуть, а частью от того, что мысли о Златограде, его тайнах, и войне с Лиходеем, не давали покоя.

Пока мальчики располагались на ночлег, в доме Марьи и ее старшей сестры, Елены, происходил другой разговор.
Марья сидела у свечи, пробуя вышить недавно придуманный узор, а Елена у стола за раскрытой книгой.
– И все-таки мне показалось, ты их знаешь, – задала Марья вопрос, который до сих пор вертелся у нее в голове.
– Ты о ком? – Елена оторвалась от чтения.
– О Яне и Илье, мальчиках, которых ты сегодня видела.
Елена отложила книгу и помолчала.
– Ладно, – ответила она. – Может, мне показалось, но только недавно я в серебряном блюдечке видела…
– Видела что? – спросила Марья после того, как Елена на миг замолкла.
– Того мальчика – щупленького.
– Яна?
– Беду он принес на наш город. Большую беду, – произнесла Елена.
Марья немного полчала, осмысливая слова сестры.
– Блюдце ведь может и ошибиться, ты сама говорила, что такое бывало, – наконец сказала она.
– Ох, чувствую я, что на этот раз несчастья не миновать.

Илью и Яна рано поутру разбудила суета в сарае. Разлепив сонные глаза, мальчики увидели, как несколько постояльцев выводят лошадей из стойл. Никто не обращал на ребят внимания.
Ополоснувшись дождевой водой из бочонка, который стоял на углу сарая, ребята начали решать, что делать дальше.
– Не худо было бы позавтракать, – предложил Илья.
Ян уже начал привыкать к постоянному «голоду» друга.
В ответ на предложение Ильи, Ян напомнил:
– Марья говорила, чтобы мы сегодня поутру зашли к ней.
Это предложение не очень-то пришлось по нраву Илье.
– Марья, Марья, что мы, без нее не обойдемся?
– Да вот, не обошлись, – Ян кивнул в сторону сарая, напомнив товарищу, благодаря кому у них была хоть какая-то крыша над головой.
Илья поморщился. Мысль о том, что придется снова встречаться с девочкой, которая столь неуважительно к нему относилась, радости в это солнечное утро не прибавляла.
– У нее и позавтракаем, – надавил Ян на самое слабое место Ильи. – И деньги сэкономим, и перекусим сытно.
То, что прошлый обед у Марьи был вкусным и сытным, Илья опровергнуть не мог. Скрепя сердце, он кивнул:
– Ладно, идем. Чего уж там. Не ведьма она поди, – сказал он, и тут же добавил, – Хотя…
Ян усмехнулся.
От постояльцев ребята узнали, что на скорую собранное войско выступает сегодня в полдень. До того времени на улицах Златограда по прежнему будут стоять столы писарей и повозки с оружием, добирая желающих отправиться в поход.
– Попытаю счастья еще раз. У другого писаря, – сказал Илья.
– Бесполезно. Все равно не возьмут, – покачал головой Ян.
Илья и сам понимал, что попасть в войско у него нет ни единого шанса, но отказаться от этой идеи для упрямца, вроде него, было не так просто.
– Авось и проскочит, – так и не унялся Илья.
Но, сначала решено было все же заглянуть к Марье.
Несмотря на ранний час, Елены уже не было, и Марья свободно пригласила мальчиков в дом. Не то, чтобы Елены была бы против них, но вчерашний с ней разговор о Яне смущал Марью. Пусть уж лучше ни Ян, ни Елена не встречаются. На всякий случай.
Как и в прошлый раз, Марья выставила обильное угощение. Это немного смягчило напряжение Ильи в обществе Марьи.
Понемногу Марья расспросила ребят об их планах, узнала, что Илья записывался в добровольцы, что его не приняли, и сегодня он снова «попытает счастья».
– Бесполезно, – как и Ян, заметила Марья, – не примут.
– Что вы все заладили «не примут, не примут!», – вскинулся Илья. – Посмотрим еще!
Ян потихоньку дал знак Марье, которая вознамерилась уже ответить Илье как-нибудь поязвительнее, и девочка умерила пыл.
– Ладно, – вместо этого сказала она, – делай, как знаешь. Ты все-таки мужчина.
Илья с подозрением уставился на Марью, пытаясь определить, не насмехается ли она?  Только сказать что-либо по ставшему невозмутимым лицу девочки, было нелегко.
– То-то же, – с достоинством произнес Илья, и Яну едва хватило сил, чтобы удержаться от смешка. Ян обратился к Марье:
– А твои полотна тоже есть в войске?
Марья отвела взгляд, смутилась.
– Нет, – сказала она.
– А что так? – не удержался Илья, чтобы не съехидничать.
Ян зашипел на товарища, чтобы тот замолчал. Илья осекся.
– Если честно, не получается у меня вышивка, – произнесла Марья.
Весь ее вид говорил о том, что она сильно об этом сожелеет. Даже Илья, при виде того, как расстроилась девочка, пожалел о том, что хотель посмеяться над ней.
– Ничего, – сказал Ян, – поначалу всегда так бывает. А потом, раз, и все выходит.
Марья вздохнула – утешение было слабым. Но Яну ничего на ум больше не приходило. Пауза затянулась, и Ян поднялся.
– Ну, мы, наверное, пойдем, – скзал он.
– Да, конечно, – встрепенулась Марья, – я вот тут приготовила…
Она подала Илье небольшой куль – тряпицу, связанную поверху узлом.
– Мало ли, – продолжила Марья, – вдруг проголодаетесь раньше времени.
Илья принял кулек, хотел, как и Ян, сказать что-нибудь в утешение Марье, но слов подходящих не нашел.
– Благодарствую, – только и выдавил он.
– Встретимся в полдень, за воротами. – напоследок сказала Марья.
– За какими воротами?
– За городскими, какими еще? – в  голосе Марьи снова появился сарказм. – А откуда, ты думаешь, войско отправлять будут? От городских бань?
Ян увидел, как лицо Ильи начинает краснеть – верный признак того, что тот начинает гневаться. Ян потащил Илью к выходу – от греха подальше, на ходу заверяя Марью, что они обязательно найдут ее в полдень.

– Ох, и вреднючая же она. – пробурчал Илья, когда они с Яном уже шли по улице.
И вновь Ян попробовал перевести разговор на другю тему:
– Рано еще. Что до полудня делать будем?
– Сейчас найдем писаря царского, попытаю счастья еще раз, – ответил Илья.
Ян взглянул на друга. Решимость в его взгляде не давала ни малейшего шанса переубедть его. Ян только пожал плечами.
Очередная попытка Ильи записаться в войско, как и впрошлый раз, закончилась неудачей. Настроения Илье это не прибавило. Правда, длилось это недолго.
– Что же, пусть, – сказал он чуть позже, – не мытьем, так катанием. Оружие да снаряжение тоже помощь войску.
Ян облегченно вздохнул – одной проблемой меньше. Все-таки лучше видеть товарища в хорошем расположении духа, чем в тоске и унынии.
Так они вышли за городские ворота, куда уже мало-помалу стекался народ. Все празднично одеты, словно им предстояла народная гулянка. Многие в воинском облачении. Мужья с женами и детьми, парни с невестами, шумные подростки, степенные старики – такое событие не оставило равнодушным, пожалуй ни одного жителя и гостя Златограда.
Илья и Ян расположильсь поодаль, на пригорке, откуда им было все хорошо видно. Широкое и просторное возвышение позволяло увидеть всю картину целиком. Поэтому его облюбовали не только Ян с Ильей, но и множество других зрителей. По преимуществу здесь были дети, подростки , молодежь. Шум среди них стоял не меньший, чем внизу, где собралась огромная толпа горожан и воинов-добровольцев.
Невдалеке от друзей расположился мальчик лет пяти-шести – его взгяд восхищенно метался от одного воина к другому, и было видно, что вид собирающегося войска занимает мальчика не меньше, чем Илью.
– Ох, и не поздоровится же Лиходею, – произнес Илья, наблюдая, как народу за воротами прибавляется, и воинов становится все больше.
– Что-то Марьи не видать, – Ян рыскал взглядом по толпе.
При упоминании о ней Илья поморщился. Затем его взгляд упал на кулек, что лежал рядом. Ну, какая никакая, а она все же знала, что мужчине надобно – пронеслось у Ильи в голове, и он взял себя в руки.
– Придет, – только и сказал он.
Врины понемногу стали отделяться от провожающих родных и друзей. По другую сторону дороги уже начали высттаиваться еще не совосем стройные ряды добровольцев.
– Смотри! Двое из ларца! – толькнул Яна локтем, Илья.
Он показал на повозку, которая двигалась к рядам воинов. На повозке никого не было, стоял лишь некбольшой ларец, который Ян не сразу и разглядел. Ян вспомнил, что читал о Двух Молодцах в сказках.
– Эти молодцы сотни воинов стоят! – добавил Илья, и тут же снов атолкнул Ян в бок, – Асилки! Асилки!
Ян поморщился от удара, чего доброго так ему Илья весь бок отобьет. Он посмотрел в ту сторону, куда указывал Илья. Четверо крупных мужчин на лошадях двигались в сторону конных рядов.
– Братья Асилки, – поянил Илья, – Богатыри! Ну, держись, Лиходей.
И тут же словно загрустил. Ян понял, что сейчас Илья снова сокрушается о том, что его не взяли в войско. Чтобы как-то отвлечь товарища от невеселых воспоминаний, Ян указал на лошадь без седока., которой заинтересовался перед тем, как Илья толкнул его.
– А этот конь почему без всадника? – спросил он.
– Где?
Ян протянул руку в направлении лошади.
– Это Дикий, моего брата, конь, – подал голос тот самый мальчик, который расположился рядом с друзьми. Илья и Ян повернулись к мальчику, и в этот момент в толпе под горой раздались выкрики:
– Ардмунд! Ардмунд!
Многие при этом показывали вверх. Ян, Илья и соседний мальчик вскинули головы. Поначалу Ян не понял, почему надо смотреть вверх – он увидел только облака, висящие в голубом небе, яркое солнце, от которого пришлось щуриться, да парящего в небесах орла.
Ян хотел было спросить, что они должны увидеть вверху, как в этот момент орел камнем бросился вниз. Он стремительно приближался к земле, и в какой-то момент Яну показалось, что птица вот-вот разобьется, он даже прищурил глаза, ожидая неминуемого. Когда до земли оставалось всего несколько метров, орел вдруг расправил крылья, кувыркнулся в воздухе, и… бум! Ударился о землю недалеко от Дикого.
Мальчик рядом с ними вскочил на ноги. Его глаза горели восхищением. И было от чего – на том самом месте, где о землю только что ударился орел, теперь стоял статный юноша во всем воинском облачении. Толпа ликовала.
– Кто это? – спроисл Ян.
Вместо Илья ему ответил мальчик.
– Это Ардмунд, мой брат! – мальчик гордо выпятил подбородок.
– Орел-защитник, – добавил Илья.
– А-а, – протянул Ян, хотя мало что понял.
Об орле-защитнике он ничего не знал.
– Я, когда врыасту, тоже таким богатырем буду, – сказал мальчик.
Ян с сомнением осмотрел худенькую фигурку малыша. Не совсем верилось, что из этого цыпленка может получится такой же статный и крепкий воин, как его брат. Да и в выражение на лице Илья также мало говорило о восхищении будущими способностями мальчика.
– Не верите, да? Не верите?
– Ну почему же не верим… – начал было говорить Ян.
– А вот смотрите!
С этими словами мальчик отступил немного назад, набрал короткий разбег, подпрыгнул на бегу вверх, и бряцнулся о землю.
Ян от удивления расрыл рот – там, где мальчик ударился о землю, теперь прыгал, хлопая крыльями, едва оперившийся соколенок. Но, по-видимому, только Яна удивило такое превращение мальчика. Остальные, кто наблюдал эту сцену, весело смеялись.
– Вот так богатырь!
– Смотри, о травушку не поранься!
– Конец всем врагам Златограда, глянь, какая силушка на подмогу прибыла, – выкрикивали ребята, собравшиеся на пригорке.
Ян невольно заразился их весельем. Да оно и понятно было – соколенок так неуклюже прыгал, переваливался с одного крыла на другое, тыкался клювиком в землю, что невозможно было удержаться от улыбки. Наконец, птенец взмахнул крыльями посильнее, приподнялся над землей, и в ту же секунду сложив крылья, ударисля о траву.
Ян и глазом моргнуть не успел, как на месте соколенка стоял мальчик. Выглядел он обиженным, но при этом пытался вскинуть подбородок, словно бы говоря: «смейтесь, смейтесь, а вот вырасту, тогда посмотрим!».
Больше всех подтрунивал над мальчиком Илья, и Ян вспомнил, как совсем недавно над его товарищем вот так же смеялись взрослые. Яну стало немного стыдно за себя и Илью.
– Тебя как зовут? – спросил Ян мальчика.
Тот немного помедлил, а затем буркнул:
– Финист.
– Финист – ясный сокол, – не удержался Илья от одчередной подначки, и засмеялся, повернувшись к Яну.
Однако выражение лица товарища охладило пыл Ильи. Ян так взглянул на него, что веселый смешок тут же оборвался, и Илья смущенно закашлялся.
– Ардмунд, это твой старший брат? – спросил Финиста Ян.
Мальчик кивнул.
– Садись рядом с нами, – кинул на место рядом с Ильей Ян, – и не обращай внимания на тех, кто смеется. Они же дети. Глупые и несмышленые.
При этих словах Илья повернулся к Яну и захлопал глазами.
– Садись. – снова предложил Ян Финисту, не обращая внимания на друга.
Мальчик потоптался на месте, глянул на место рядом с Ильей, и обогнув мальчиков, уселся бок о бок с Яном. Ян ободряюще улыбнулся малышу, и снова усттремил взгляд на собранный  у подножия холма, народ. Илья, словно поняв, что допустил какую-то ошибку, почесал затылок, но, верный своему характеру, не стал углубляться в детали произошедшего, и спустя мгновение уже увлеченно приник взором к воинам.
Солнце уже палило вовсю, как из толпы раздался громкий, звучный голос:
– Царь! Царь едет!
И тут же другой, более грубый голос прокричал:
– Становись!
Толпа зашевелилаь, и начала разеделяться на две части. С одной стороны выстраивались в ряды облаченные в латы и кольчуги, воины, с другой – разношерстная, гудящая толпа. Не прошло и пары минут, как сотни воинов выстроились в ровные ряды, блестя на солце железом.
А еще через минуту в воротах появился отряд конных воинов, следом за ними выкатились открытые повозки с царской свитой. Посреди резных разукрашенных повозок выделялась одна – самая большая, крытая золотом – царская. Восем белых лошадей степенно вышагивали вдоль рядов воинов и горожан, а на самой повозке, во весь росто стоял царь Горох.
Народ шумно приветствовал его хвалебными выкриками. С другой стороны воины дружно грянули «слава царю! Слава, слава, слава!».
– А вон и Марья! – протянул руку Ян, указывая на их новую знакомую. Рядом с Марьей стояла девочка постарше.
– Угу, – промычал Илья, больше занятый рассматриванием вооружения и облачения воинов.
Больше всего Илью интересовал отряд личной охраны царя, занятый в это время тем, что пробовал оттеснить толпу чуть назад. Все они были одеты в сверкающие на солнце бронзовые латы. На каждой детали облачения – чеканный узор, роскошные перья свешивались со шлемов.
– Ух! – восхищенно выдохнул Илья.
– А это кто? – указал Ян на девочку, которая сидела на царской повозке рядом со степенного вида, женщиной.
– Где? – переспросил Илья.
– В царской колеснице.
– А-а, это Василиса, дочь царская. – ответил Илья, и тут же добавил: – Ух, и красавица же – взор не отвести!
Насколько слова Ильи были правдой, Ян сказать не мог – с такого расстояния рассмотреть лицо Василисы было невозможно.
Тем временем усилими дворцовой стражи толпа была чуть оттеснена назад, ступили на несколько метров от повозки царя и ряды воинов.  Теперь золоченая карета стояла в самом центре скопления народа, видимая всем.
Царь обвел взглядом собравшихся и начал речь.
Он говорил о том, что Златограду и царству выпала нелегкая доля – встретиться с несметными почищами Кощеева приспешника – Паука-лиходея; о том, что, не удастся злобным ордам превозмочь силу и дух народные; о том, что враг будет скоро разбит, и войско с победой возвратиться к своим домам и семьям.
– Мы все – от мала до велика, от знатного вельможи, до труженика простого, все благословляем войско на защиту отечества, на избавление от напасти паучьей! И каждый из нас будет с нетерпением ждать победного завершения похода, ни мало не сомневаясь в том, что враг государев и народа будет наголову разбит!
Крики одобрения завершили напутственную речь царя. В воздух летели шапки, окресности оглашал победный, словно исход битвы предрешен заранее, дружный глас воинов.
– Ох, попадись мне только те писари, что не дали попасть в войско! – вспомнил недавнюю обиду Илья. –  Пожалеют!
– Ты хотел записаться в войско? – спросил Финист.
Илья не ответил. Не слишком-то приятно говорить о своих неудачах.
Дружные ряды ратоборцев двинулись в сторону холма, за которым скрывалась дорога. Долгое время еще толпа кричала им вслед слова поддержки и напутствия. Хотя и не все разделяли воодушевление. Ян приметил на краю гостку людей, среди которых выделялись небольшим ростом Кирюха-Соловей, да Василий с Михайло. Даже отсюда Ян видел презрение на их лицах.
Когда войско скрылось за холмом, народ потянулся к городским воротам. Ян взглядом отыскал в толчее Марью, рядом с которой все еще была неизвестная девочка постарше.
– Догоним ее? – спросил Ян.
– Кого? – пробубнил Илья, который в это время был занят тем, что уминал пирожок из кулька Марьи, одновременно с копаясь в остальной снеди, выбирая что повкуснее.
– Марью, – ответил Ян.
– А зачем?
– Ну-у… Не знаю. Обещали ведь найти ее.
– Так нашли же, – Илья кивнул в сторону синего сарафанчика Марьи, мелькавшего в толпе.
Ян вздохнул и решил зайти с другой стороны:
– Где контора писарей, знаешь?
Илья наморщил лоб – вот чего он не знал, того не знал. Он помотал головой.
– Я знаю. – подал голос Финист.
При этом мальчик то и дело метал взгляды на снедь, которую с превеликим удовольствием уминал Илья. Ян выбрал ватрушку покрупнее и подал Финисту.
– Покажешь? – спросил Ян.
Мальчик кивнул и враз откусил полватрушки. Илья перевел взгяд с Финиста на развернутый куль, и обратно. Похоже, ему не очень-то нравилось, что еду, которую Марья приготовила для них с Яном, теперь уминает третий едок.
– Только мне домой надо, – смутился Финист, – вон, матушка уже рукой машет, кличет.
Внизу Ян и Илья увидели женщину, которая смотрела в их сторону и махала призывно рукой.
– Я сбегаю? – словно умоляя, спросил Финист.
Ян не стал задерживать мальчика, и вскоре тот уже несся с пригорка вниз. На полпути он остановился и обернулся.
– А потом покажу! – крикнул он, – Контора там!
Мальчик махнул рукой в сторону города и не дожидаясь ответа, понесся дальше.
– Как будто мы и сами не знаем, что контора в городе. – сказал Илья. – И что теперь, сидеть тут и ждать его?
Он уже сворачивал куль с едой, нимало не беспокоясь о том, что Ян не сьел ни кусочка.
– Ничего, – словно утешая его, произнес Ян, – Марья-то знает. Покажет.
– Марья, Марья, – пробурчал Илья, завязывая кулек. – Вот навязалась на нашу голову.

По пути к Марье Илья попытался увильнуть от встречи с ней.
– Может, сами найдем контору? Спросим у кого?
– Ты много знаешь о писарях? – ответил Ян. – Мне бы получше узнать о них, перед тем, как я туда явлюсь.
Илья не мог похвастаться таким знанием  и вопрос «идти к Марье, или нет?», был решен.
Девочка провела их в горницу.
– Что ж вы за воротами меня не нашли? – поинтересовалась она.
– Мы нашли, – ответил Илья.
– Тогда почему не спустились с горы?
– А-а! Так ты тоже нас видела? – спросил Илья.
– Конечно видела. Я же не слепая.
– Тогда почему сама не подошла? – перешел в наступление Илья.
Он уже усаживался за стол, словно давным давно был желанным гостем в этом доме.
– Не пристало девочкам за мальчиками бегать, – отрезала Марья, – а если у кого-то ноженьки болят с горы спуститься, я могу врачевателя указать.
– Ничего у нас не болит, – насупился Илья, – просто дел у нас других хватало.
– Ага. Платочек верни.
По всему было видно, что от Марьи не скрылись «дела», которыми был занят Илья. Илья вытянул из кармана платок, в который была завернута еда от Марьи, и протянул девочке. Остатки снеди Илья успел проглотить по дороге.
– Расскажи еще раз о конторе и писарях, – попросил Ян.
– Ну, не знаю, что еще я могу сказать, – ответила Марья.
– Да все что угодно, – вмешался Илья, – только так, чтобы голова всмятку не сварилась от объяснений.
– Куриная, значит, у тебя голова.
«Началось» – подумал Ян.  Сам он не любил споры и конфликты, и всегда старался избегать их. Но вот его новые друзья, похоже, находили в перепалках необьяснимое удовльствие. Ян вздохнул и попытался унять разгоравшуюся словесную баталию:
– Тогда, может, покажешь, где Контора писарей? – спросил он Марью.
Она пожала плечиком:
– Ну почему нет? Покажу.

По дороге до Конторы Марья попыталась еще раз обьяснить Яну, кто такие писари, и чем занимается Контора. Из ее слов Яну стало понятно, что Контора – это что-то вроде почты его времени. Писари под диктовку пишут письмо, а затем с помощью сапогов-скороходов несутся к адресату, чтобы доставить послание.
– А там – уже зависит от того, захочет ли тот человек ответить, или нет, – обьясняла Марья, – если захочет, значит, писарь снова пишет письмо, и несет ответ обратно.
– А почему тот человек сам не может написать письмо? – спросил Ян.
Марья и Илья удивленно посмотрели на него.
– А писари тогда зачем? – искренне недоумевала Марья.
– Ну, как зачем? Просто отнести послание.
Такое предложение почему-то крайне веселило Марью и Илью.
– По всему видно, что ты совсем пришлый, – качала головой Марья, – если есть писари, зачем самому писать? Может, тогда и самому доставлять?
Где-то внутри себя Ян понимал, что такой довод в пользу писарей не совсем подходящий, но найти нужный ответ он не мог.
– А вот и Контора, – сказала Марья, когда они подошли к низкому, но длинному каменному зданию.
Когда-то Ян читал о старинных почтовых конторах, и всегда представлял, что рядом со входом обязательно должны стоять запряженные в почтовые кареты, лошади.  У входа же в эту Контору не было не только почтовых повозок, но даже и конных привязей. Однако перед зданием царило оживление из людей. То и дело внутрь входил или выходил изнутри какой-нибудь человек, а иногда появлялись и писари. Их можно было узнать по высоким кожаным сапогам-скороходам, и той скорости, с которыми они передвигались.
– Ну что, дальше ты сам? – спросила Марья.
Ян кивнул. Честно говоря, он волновался. И это даже очень мягко сказано. Он почувствовал, как у него начали подрагивать колени. Яну пришлось срочно брать себя в руки, чтобы Марья и Илья не заметили того, как он боится.
– Ты просто скажи, что хочешь устроится писарем, и покажи, что умеешь писать.
И тут Ян с ужасом подумал, что в этом мире письменный язык и правила могут отличаться от того, как пишут в его времени. А что, если это так? Сколько же насмешек он услышит о себе в самой конторе, а потом еще нужно отвечать и на вопросы Ильи и Марьи, когда они поинтересуются по какой причине его не взяли.
Илья словно уловил нерешительность Яна.
– Да ты не бойся, – он похлопал товарища по плечу, – даже если не возмут, не велика беда. Есть тысяча способов помочь войску.
Правда, хоть об одном таком способе Илья не обмолвился и словом.
– Если что, – попробовала утешить Яна Марья, – я могу тебя в вышивальный цех свести.
И Ян и Илья на мгновение застыли, глядя на Марью, и пытаясь понять, шутит она, или нет? Упоминание о вышивальном цехе заставило Яна распрямиться – ну уж нет, лучше такой позор, как быть выставленным из Конторы, чем даже одна мысль о том, что он будет сидеть в кругу девчонок, вышивая гладью пирожки и бублики.
Ян решительной походкой направился в сторону входа в Контору.
– Мы будем ждать тебя в трактире! – услышал Ян позади себя голос Ильи, но оборачиваться не стал.

В конторе было прохладно и суетно. Два коридора, уходившие в разные стороны от входа, были наполнены посетителями и писарями. По обе стороны каждого коридора были арки, которые вели в просторные помещения со столами, за которыми трудились писари. То и дело мимо Яна мелькал один из множества писарей со свернутым свитком, или проходил посетитель – кто с радостным, кто с сосредоточенным выражением на лице. Правда, если кто тут и говрил, до делал это приглушенным голосом, или почти шепотом.
«Почти как в наших библиотеках» –  подумал Ян. Он остановился на середине одного из коридоров, не зная к кому обратиться. На его счастье, к нему тут же подошел молодой парнишка в сапогах-скороходах и  с заткнунным за ухо, пером.
– Изволите письмо написать, сударь?
Лицо парня странно двигалось, словно кто-то дергал за невидимые веревочки, прикрепленные к щекам, бровям, подбородку парня. Обращение «сударь» придало Яну уверенности.
– Мне бы в контору, – ответил Ян.
Парень оглянулся по сторонам, будто пытался понять, где он сейчас находится, а затем наклонился к Яну и негромко сказал:
– Мы в конторе.
В подтвержедение слов он кивнул, и распрямился.
Ян понял, что сморозил глупость, и тут же попытался исправиться.
– Да, конечно. Я хочу сказать, мне бы поговорить с кем.
Парень некоторое время соображал насчет фразы Яна, а затем снова наклонился к самому уху мальчика:
– Поговорить – это вам в трактир. Напротив.
И снова выпрямился, тыча пальцем в сторону улицы.
Ян понял, что в очередной раз сказал глупость.
– То есть, не поговорить, а устроится к вам писарем, – уже теряя уверенность, проговорил Ян.
Еше одна пауза, во время которой лицо парня все также странно дергалось, а затем последовал ответ:
– Ясно. Писать умеешь?
Ян кивнул.
– Идем.
Без лишних слов парень развернулся и направился в самый конец коридора. Ян засеменил позади.
У последней арки парень остановился и пропустил Яна вперед.
– Вон того тощего господина видишь? – спросил парень, указывая на худого и высокого мужчину, который сидел за столом в дальнем углу помещения.
В зале стояло пара десятков столов, большинство из которых были заняты молодыми парянми и даже мальчиками одного возраста с Яном. Позади них и находился стол того мужчины, на которого указывал парень. Мужчина тоже что-то писал, время от времени поглядывая на спины писарей.
– Он все расскажет, – напоследок бросил парень и тут же ретировался.
Ян некоторое время помялся в нерешительности, а затем ступил в под арку. Он думал, что сейчас, как в его школе, при появлении незнакомца все обратят взгляды на него, но тут он ошибся. Пока Ян двигался к тощему господину, только несколько писарей оторвались от своего занятия, чтобы мельком взглянуть на Яна. А вот сам тощий господин, в отличие от других, не отрывал пристального взгляда от Яна на всем протяжении пути от арки к его столу. Нерешительность Яна усилилась.
Наконец он на трясущихся ногах остановился рядом с мужчиной, и молчал до тех пор, пока тот сам не задал вопрос:
– Ну?
– Вы писарей берете? – слова словно пришлось вытягивать из Яна силой.
– Ну, – коротко ответил тощий мужчина, и с тем же равнодушием продолжал смотреть на Яна.
Что говорить дальше, Ян и понятия не имел.
– Вот, я пришел, – только и нашел что ответить, Ян.
– Ну?
Похоже, что-то у тощего господина заклинило в речевых навыках, и это сильно затрудняло дальнейшее общение. Что имел ввиду парень, когда говорил, что тощий господин «все расскажет»? Может быть, здесь принято общаться и понимать друг друга с помощью мимики? Однако на лице тощего господина ничего, кроме равнодушия, не отражалось.
– Я умею писать, – сказал наконец Ян.
– Я тоже, – ответил мужчина.
Все существо Яна теперь хотело только одного – выбраться из этого помещения, из самой конторы, и больше никогда не возвращаться. Но, Ян сумел пересилить это желание.
– Вы берете на службу писарей? – повторил Ян первоначальный вопрос.
– Ну?
Это становилось похоже на замкнутый круг, и Ян уже не знал, как его разорвать.
Наверное, тощий мужчина подумал о том же, и перевел взгляд с Яна на спины писарей.
– Где Теребей? – спросил он у спин.
Никто не обернулся, но несколько рук с зажатыми в них перяьми взметнулись вверх, указывая на дверь. Странно было то, что такой «ответ» вполне удовлетворил тощего господина.
– Найди его, – бросил он Яну и тут же потерял к мальчику всякий интерес, склонившись на свитком.
Волей неволей, а Яну пришлось снова оказаться в коридоре с мыслями о том, кто такой Теребей, и зачем он должен искать его?
Наконец, после расспросов и отсылов то в одно помещение, то в другое, Яну удалось найти этого самого Теребея. Каково же было удивления мальчика, когда окаазалось, что Теребеем был никто иной, как тот самый парень, который показал ему, где находится тощий господин.
Когда парень узнал, что Ян послан к нему, особой радости на его лице не отразилось.
– Как зовут? – спросил парень после того, как Ян рассказал ему о том, что произошло у стола тощего господина.
– Ян.
– Угу, – промычал парень, – а меня Теребей.
– Я знаю, – напомнил Ян.
– Идем, – Теребей качнул головой, и повел Яна в другой коридор, где они подошли к закрытой двери.
– Давно умеешь писать? – спросил Теребей, пока возился с огромным замком на двери.
– С шести лет.
Теребей с некоторым интересом осмотрел Яна.
– А сейчас сколько? – снова спросил он.
– Двенадцать.
Ян не стал уточнять, что двенадцать ему исполнится только через три месяца. В конце концов, его возраст ближе к двенадцати годам, чем к одинадцати.
Теребей ввел Яна в помещение без окон, которое было намного меньше, чем остальные залы. По всему было видно, что это что-то вроде кладовой.  Немного порывшись в сундуках, Теребей вытащил рубаху синего цвета – точно такую, в какую был одет сам. Только поменьше размером.
– Та-ак, – протянул он, прикидывая, подойдет ли новая одежда Яну, – нормально.
Вслед за этим он достал небольшой ящичек – похожий на тот, что висел у него на поясе.
– Вот, твой инструмент.
Теребей сунул ящичек в руки Яна, затем замер в ожидании. Ян не сразу понял, чего хочет Теребей, а догадавшись, раскрыл ящичек. В нем была бутылочка с чернилами, пустой мешочек, и старая железная чернильница с ржавыми пятнами на боках.
– А перо? – спросил Ян после того, как не обнаружил пера в ящичке.
– Ты что, не знаешь, где растут перья?
Ян стушевался. Он, конечно, знал, что перья растут на гусях, но, неужели ему самому нужно будет доставать их? Об этом он и спросил у нового знакомого.
– Да-а, ты совсем новичок, – протянул Теребей. – Пришлый?
Ян кивком подтвердил вопрос парня.
– Ладно, научим. Где гуси-лебеди, знаешь?
«В сказках» – подумал Ян, но на вопрос ответил, что нет. Теребей вздохнул:
– Лучше бы ты пошел в трактир.
– Зачем? – не понял Ян.
Теребей еще раз вздохнул, дивясь непонятливости новичка. Но на вопрос так и не отвелил. Вместо этого он указал на большой короб, который стоял невдалеке:
– Песок там.
– Песок? – переспросил Ян.
– Ну да. А чем ты еще будет посыпать черинила? Толченой известью?
Прим: написать о том, что все писарри носят одинаковую форменную одежду. 
Ян не стал уточнять, зачем нужно посыпать чернила песком, чтобы не вызывать лишних подозрений. В конце концов об этом он может спросить у Ильи или Марьи.
– Набери песок в мешочек, и пошли.
Когда мешочек был доверху набит песком, Теребей вывел Яна обратно в коридор и запер дверь.
– Значит так, – поучал Яна Теребей, когда они уже шли по коридору, – гусей ты найдешь на Лебяжьих озерах.
Он махнул рукой куда-то в сторону.
– Когда пойдешь к ним – одень рубаху. Говорить ничего не надо, просто слушай.
– Кого? – спросил Ян.
Он не отрывал взгляда от лица Теребея, которое, словно жило своей жизнью – настолько разнообразные выражения мелькали на лице парня. Лишь изредка мимика Теребея соответсвовала той эмоции, которую он в настоящий момент мог испытывать.
– Лебедей, конечно! – ответил Теребей.
– А они говорящие? – удивился Ян, и тут же пожалел о вопросе, который выдавал в нем не только пришлого, а и вовсе чужака в этом мире.
– Кто? – в свою очередь не понял Теребей.
– Гуси-лебеди.
Ян ожидал, что Теребей вот-вот начнет раздражаться глупости и неосведомленности Яна, но тот, по видимому, был или слишком терпелив, или просто не знал, что значит раздражаться.
– Нет, – ответил Теребенй, – лебеди горить не могут. То есть вслух. Слушай их здесь…
При этом он постучал пальцем по лбу.
– Когда получишь перо, возвращайся сюда. Начнешь свое обучение.
Ян не стал уточнять, как он получит перо. И без этого за то короткое время, что он пробыл в Конторе, ему удалось показать себя не с самой лучшей стороны.
«Остальное узнаю у Марьи» – решил Ян.
Вскоре он оказался на улице. Вопреки обещанию Ильи, что они будут ждать Яна в трактире, друзья стояли на том же месте, терпеливо ожидая его возвращения.
– Ну что, взяли? – сходу начал Илья.
Ян пожал плечами.
– А что они сказали? – задала вопрос Марья.
– Что надо найти лебедей и взять у них перо.
– Каких лебедей? – спросил Илья.
– На Лебяжьих озерах есть гуси-лебеди, у которых я должен взять перо.
– Как взять? – не понял Илья. – Словить лебедя и выдрать у него перышко?
– Не знаю. Мне сказали найти их, и слушать.
Илья и Марья переглянулись.
– Та-ак, – протянул Илья. – Не совсем понятно, но главное, что не выставили взашей.
– А почему его должны были выставить? – спросила Марья.
– Потому что… Потому что… – Илья замешкался.
– Выдумаешь тоже – выставить! – Марья повернулась к Яну: – Не обращай внимания, мы найдем этих лебедей и достанем тебе перо.
Ян никак не мог понять, почему Марья принимает такое участие в его жизни. Узнай он, что сказала о нем сестра Марьи, Елена, тут же без оглядки припустил на поиски любой подходящей дыери, чтобы вернуться домой.
Сама Марья уже решила для себя не упускать Яна из вида – что ни говори, а слова сестры могут быть и правдой, а в этом случае Яну необходима будет помощь, чтобы не случилось чего худшего.
Через короткое время друзья уже составили план. Сначала они пойдут на Лебяжьи озера, чтобы достать Яну перо, затем Илья устроится подмастерьем в кузницу, а Марья попытает счастья в вышивальном цеху. Хотя на последнее сама Марья не слишком рассчитывала – кому нужна вышивальщица, которая только учится?

Лебяжьи озера были в трех верстах от Златограда. Ни Марья, ни Илья никогда там не бывали. Тем более ничего об озерах не знал Ян.
– Ты же выросла в городе, – спросил Ян Марью после того, как был составлен их дальнейший план, – как ты не знаешь об озерах?
– Ничего я тут не выросла, – ответила Марья, – я недавно в Златограде. Сначала сестра сюда приехала, потом я.
– У тебя есть сестра?
Марья помолчала. Зря она сказала о Елене – все из-за блюдечка, в котором ее сестра видела Яна. Но, подумала Марья, рано или поздно, Ян узнает о ней. Главное, чтобы он ничего не узнал о том, что показало о Яне блюдечко.
– Да, старшая сестра, Елена, – ответила наконец, Марья.
– Тоже вышивальщица? – вклинился в разговор Илья.
При этом слово «вышивальщица» он произнес так, словно оно было каким-то оскорбительным.
Марья посмотрела на Илью таким взглядом, которым можно было прожечь дыру и в булатной стали.
– Нет, не вышивальщица. – сказала Марья. – Они книжница.
– Кто? – не понял Ян.
– Учится всякой премудрости. И между прочим, – Марья снова посмотрела на Илью, – кое-кому тоже не лишним будет кое-чему научится. Например, вежливости.
– Да куда уж вежливее, – Илья смотрел на Яна, – Ян у нас сама учтивость.
– А я и не о нем говорю.
– Да? А о ком… – на последнем слове Илья осекся, до него, наконец, дошло, кого имеет ввиду Марья.
– Вот именно, – закончила Марья.
Ян почувствовал, что сейчас Илья снова что-нибудь ляпнет, и тогда очередного спора не избежать.
– Когда пойдем на озера? – спросил он.
– Да хоть сейчас, – воодушевился Илья, которому всегда нравились приключения.
А уж поход на дальние озера, да еще и за Пером, которое, как слышал Илья, имеет чудесные свойства, разве это не приключение?
– А почему для писарей нужны перья, которые на гусях-лебедях? Почему не обычные?
– Ну вот, – покачала головой Марья, – а про перья мы так ничего и не сказали. Ты ведь ничегошеньки не знаешь.
– А что с перьями? – насторожился Ян.
– Ну, – ответила Марья, – они не простые…
– Волшебные! – перебил ее Илья.
Марья замолкла, пристально глядя на Илью. Не отрывал от него взгляда и Ян.
– Что? – спросил Илья.
– Ну, продолжай, продолжай, – сьязвила Марья, – а мы послушаем.
Только вот Илья больше ничего не мог добавить, кроме того, что перья волшебные. Почему они такие – он не знал.
– А что продолжать, – отвернулся Илья, – я не девчонка много болтать. Волшебные – и все тут.
– Ясно, – кивнула Марья, – ну что же, раз уж это я девчонка, то мне и болтать.
Она повернулась к Яну.
– В общем… – начала она, и примолкла.
Какое-то время Марья лишь хлопала ресницами, пока ее друзья ожидали продолжения.  Только сейчас она осознала, что, как и Илья, она мало знает о перьях для писарей. Точнее всего, она знала ровно столько, сколько и Илья – что перья волшебные. Больше – ничего. Пауза затягивалась.
– Та-ак… – протянул Илья, – кое-кому точно надо премудрости у сестры научиться.
Марья смутилась.
– Зато я кое-что знаю о Гусях-лебедях, – быстренько нашлась она.
– Можешь рассказать? – подбодрил Ян.
– Конечно! Есть Гуси-лебеди белые, а есть черные…
– Ну, это и я знаю, – снова перебил Илья.
– В нашем царстве, – не обращая внимания на его слова, продолжила Марья, – живут только белые Гуси-лебеди. И я слыхала, что они могут разговаривать с людьми, но только не словами, а мыслями.
– Вот, – вмешался Илья, – главное правило – больше дела, меньше болтовни!
– Ну, с тобой-то они точно говорить не станут, – ответила Марья.
– Это почему еще?
– А как говорить мыслями с тем, у кого этих мыслей – крошки на окрошку?
Илья еще размышлял над тем, обидется ему на этот выпад, или проигнорировать, как в разговор встрял Ян:
– Значит решили – добудем перо, а потом уже в Конторе объяснят, что к чему. Ну как, идем?
Илья и Марья быстро согласились, что пора выдвигаться в поход. Илья – потому что так и не придумал, что ответить Марье, а Марья – потому что не хотела снова вступать в перебранку с Ильей.
До городских ворот они добрались быстро. Пока ребята шли по улицам, Марья успела рассказать о Гусях-лебедя еще кое-что. Когда-то давным давно Гуси-лебеди были только серые. Не было ни белых, ни черных. В те времена лебеди не общались ни кем, разве только между собой. Из-за того, что охотники время от времени нападали на их стаи, лебеди, как только видели человека на их территориях, сразу же нападали на него. Неважно, охотником он был, или случайно попал в места, где селились Гуси-лебеди – доставалось всем.
– И вот однажды, – рассказывала Марья, – когда вражда между людьми и лебедями стала почти смертельной для всех, у Гусей случилось несчастье. Мало кто помнит о том, что у них произошло – об этом только в Книге Сазителя записано,  но именно тогда на помощь лебедям пришли люди – то есть, кто-то один из людей. В благодарность за то, что этот человек помог Гусям-лебедям справится с бедой, часть лебедей – те, которые были благодарны за помощь, научили людей пользоваться перьями. Тогда-то и появились первые Писари и первые Белые Гуси-лебеди. С тех пор каждый, кто приходил в Контору, чтобы служить там, получал Рубаху точно такого цвета, в которую был одет спаситель лебедей, а вдобавок и Перо, которое давли ему сами Гуси.
– Ты сказала, что только часть лебедей стали Белыми, – спросил Ян, – а что произошло с остальными?
– Другая часть Гусей-лебедей не захотела отвечать людям благодарностью, – ответила Марья, – они решили покинуть наши края, и с тех пор из серых лебедей они превратились в черных.
– А что, разница только в цвете?
Марья покачала головой:
– Нет, к сожалению. Черные Гуси-лебеди стали ненавидеть своих собратьев, а вместе с ними и людей. Они стали служить силам зла.
– Как? – невольно увлекся рассказом Марьи Илья, и позабыл о недавнем конфликте.
– Говорят, они могут забраться в мысли любого человека и внушить ему самые черные, самые злые помыслы.
Ребята были так увлечены разговором, что не заметили, как невдалеке от них бездельничают, развалившись в теньке дерева, Кирюха-Соловей и его ватага. А вот от Кирюхи проходившие мимо Ян с друзьми не укрылись.
– Куда это они? – спросил он скорее у самого себя, глядя на удаляющихся друзей.
Так как никто не мог знать, куда направляются Ян с Марьей и Ильей, Кирюха решил незаметно следовать за ними.
– Айда, – махнул он рукой Ваське и Михайло, – за ними.
Чего Кирюха не мог терпеть, так это, когда его недруги затеяли какое-то дело, которое может  быть для них выгодным. Уж если кому и получать выгоду от любого предприятия, так это должен быть именно он – Кирюха-Соловей.
Так, прячась и крадясь, Кирюха с товарищами вышел вслед за Яном и друзьми за стены Златограда.
Место, где селились Гуси-лебеди, считалось заповедным, и, по договору с людьми, никто не имел права приходить на Лебяжьи озера, кроме тех, кто был одет в рубаху Писаря. Тем, кто нарушал запрет, грозило суровое наказание, да и сами лебеди не слишком-то жаловали нарушителя их покоя. Поэтому Марья и Илья остались ждать Яна не доходя озер – мало ли, потом докажи лебедям, что ты не праздношатающийся. А еще хуже – что не замыслил против них зла.
– Я скоро, – говорил Ян, переодеваясь в рубаху Писаря.
Сейчас они стояли в тени деревьев перелеска, за которым возвышался холм, опоясывающий кольцом территорию Лебяжьих озер.
– Эх, жаль что мне нельзя с тобою, – сокрушался Илья.
– Даже если б можно было, – заметила Марья, – лучше тебе все равно оставаться здесь.
Илья, слишком переживающий конец «приключений», только отмахнулся.
Тем временем Кирюха с Васькой-баюном и Михайло притаились невдалеке, за стволом поваленного дерева. Кирюха уже на полпути догадался, что его недруги направляются к Лебяжьим озерам. А вот теперь уже знал и зачем – когда Ян натягивал рубаху Писаря, Кирюха понял, что они пришли на озера за Пером.
В то время, как Кирюха во все глаза наблюдал за тремя друзьми, Васька-баюн тихо ругался на то, что пришлось тащиться в такую жарищу невесть куда, а теперь измазывать расшитую рубаху и остроносые сапожки, прячасть в замшелом валежнике. Кирюха цыкнул на ропщущего товарища – Ян уже собирался уходить, и надо было обогнуть стороной Илью с Марьей, чтобы следовать за Яном дальше.
– Ты, – приказал Кирюха Баюну, – останешься здесь. Следи за этими двумя. А мы с тобой, – он повернулся к Михайло, – за Большеголовым.
Большеголовый – так Кирюха прозвал Яна. Кирюха вообще не привык называть кого-то по имени. Ему больше нравились прозвища. Иногда он сам их придумывал для тех, кто еще не имел «клички».

Ян оставил друзей у подножия кольцевого холма, и уже взбирался на вершину. По пути он размышлял о том, почему все еще остается в этом мире? Хотя, по правде говоря, возвращаться домой не хотелось. Во-первых, там его никто не ждал, а во-вторых, он никогда раньше не чувствовал такой свободы, а вместе с тем и ответственности, какую переживал сейчас. В чем же заключалась ответственность? Но, ведь недаром Свяиослав Игоревич дал ему Ключ? И почему та женщина вручая Яну клубок, сказала о том, что он поможет им? А то, что Златогград в опасности, и он, Ян может хоть как-то помочь горожанам и жителям этого царства выстоять в борьбе с полчищами Паука – разве это не ответственность?
Пока Ян так размышлял о мотивах своих поступков, он оказался на вершине холма.  Кольцо, которым опоясывал холм озера, было шириной километров десять. Внизу, в углублении Ян увидел десятки озер с протоками, которые соединяли большие и маленькие заркала водной глади. Густые заросли камыша и тростника покрывали чуть ли не треть территории. Ян надеялся сразу же увидеть Стаи лебедей, но, к его удивлению, на голубых пятнах озер он не заметил ни одной птицы.
На мгновение у Яна появилась мысль, что Теребей просто пошутил, когда отправил его на Лебяжьи озера. Однако Ян тотчас же отмел это подозрение. Надо спускаться вниз, может быть, когда он подойдет ближе, тогда ему повезет найти хоть одного лебедя. Ян осторожно, чтобы не поскользнуться на траве, и не скатиться, начал спускаться по крутому склону.
В нескольких десятках метров от того места, где был Ян, на вершину холма выползли Кирюха и Михайло. Теперь и они увидели просторы Лебяжьх озер. Кирюха и Михайло прекрасно знали, что ждет того, кто вторгся на территорию Лебяжьих озер. Михайло эта затея не очень нравилась.
– Может, подождем здесь? – осторожно спросил он у Кирюхи.
– Боишься? – ухмыльнулся тот.
– Еще чего! – Михайло крайне не любил, когда кто-то подозревал его в трусости. – Да мне эти утки – на одну лапу положить, другой прихлопнуть.
Но Кирюха уже не слушал его. Он во все глаза высматривал на поверхности озер лебедей. Как и Ян, он не увидел ни одной птицы. Это облегчало задачу – авось проскочат незамеченными.
– Спускаемся, – приказал он, и ползком двинулся под гору. Михайло неуклюже потащился вслед.
Ян уже был в самом низу, у кромки первого озера. Что делать дальше, он и понятия не имел. Что наказал Теребей? «Просто слушай» – вот его слова. Но, кого слушать, если перед ним никого нет? Ян решил не стоять на месте, и двинулся вдоль кромки озера в надежде увидеть среди зарослей тростника хоть одного лебедя. Озеро то подступало к самому берегу, открывая водную гладь, то скрывалось за тростником и камышами, а Ян все брел и брел дальше.
Позади него пробирались сквозь густые заросли растений  Кирюха с Михайло. Когда заросли заканчивались, они бегом бросались вперед, то по мелководью, то вдоль берега, чтобы добраться до следующей плантации тростника. Так они незамеченными следовали за Яном.
Достигнув очередного пространства между зарослями, Ян, наконец, остановился – так можно и все озера кругом обойти, подумал он. В сердце вновь закралось сомнение. Он присел на камень-валун, которые то и дело встречались на пути вдоль берега.
– Просто слушай, – тихо, и в сердцах произнес он, – кого тут слушать? Нет тут никаких лебедей.
– Ты ищешь лебедей, мальчик? – неожиданно услышал Ян.
Этот голос был настолько внезапен, что Ян вздрогнул, и начал оглядываться по сторонам, в надежде увидеть того, кто произнес эту фразу. Никого.
Почудилось? Теперь Ян не был уверен, что кого-то услышал.
– Зачем? – снова произнес голос.
– Что? – невольно вырвалось у Яна.
– Зачем тебе лебеди? – преспросил голос.
Ян снова оглянулся, но, как и прежде, никого не увидел. Может быть этот «кто-то» скрывается в камышовых зарослях?
– Может быть, – подтвердил голос, – а, может, и нет. Так зачем тебе лебеди?
Больше Ян не сомневался в том, что с ним кто-то говорит. И вдруг его осенило6: «Лебеди!». Это они говорят с ним. Теребей сказал слушать, и при этом указал на свою голову – лебеди разговривают с ним с помощью мыслей!
– Правильно, – снова произнес голос.
– Я писарь, – сказал Ян, – то есть, я не совсем писарь. Мне еще нужно перо.
– Встань, – приказал голос.
Ян поднялся с камня.
– Он одет в Рубаху, – словно говоря сам себе, произнес голос.
– Это мне Теребей дал… Ну, то есть в Конторе.
Тишина. Ян ожидал снова услышать голос, но больше с ним никто не говорил. Неужели все? Он совершил какую-то ошибку? Но какую? Ян терзался сомнениями. Он все сделал не так…
В этот момент Ян увидел вдали белое пятнышко, выплывавшее из зарослей. Лебедь!
Белая птица медленно приближалась к берегу. Она двигалась так плавно, что казалось, будто она не плывет, а ее несет течением. Когда лебедь оказался всего в нескольких метрах от берега, он замедлил движение. Остановившись, лебедь склонил голову на длинной, изогнутой шее, и Яну показалось, что сейчас лебедь пристально осматривает мальчика.
– Ты не из этих краев, – услышал Ян тот же голос.
– Да, – ответил Ян.
Сейчас он прилагал все усилия, чтобы не думать о доме. Лебедь быстро догадался, что Ян не отсюда, а что будет, если он узнает о том, что он даже не из этого мира?
– Подойди, – приказала птица.
Ян помедлил – от лебедя его отделяла полоса воды. Долго размышлять он не стал – не снимая обуви, Ян ступил на мелководье, и динулся к птице.
– У тебя странные мысли, – сказал лебедь после того, как Ян остановился рядом с ним. – Кто ты?
– Ян, – лучшего ответа он не придумал.
Птица сделала круг вокруг мальчика, слоно осматривала его, но теперь уже со всех сторон.
Из зарослей тростника за Яном и лебедем наблюдали Кирюха и Михайло. Кирюха прищурил глаза, будто сосредоточенно о чем-то размышлял. Так оно и было – в этот момень мальчик старался придумать, что он может сделать такого, чтобы не дать Яну получить перо, и при этом не попасться самому в руки (или крылья?) лебедей. Не то, чтобы это было так важно для Кирюхи – навредить Яну, но, раз уж он здесь, то почему нет? Не зря же он тащился по жаре, измазывал пузо о землю, и таился теперь по самые бедра в воде?
Лебедь возвратился на свое прежнее место, и Ян услышал его голос:
– Значит, ты хочешь получить перо?
– Да, – ответил Ян.
– А ты знаешь, как им пользоваться7
Вот этого Ян точно не знал.
– Н-нет, – неуверенно произнес он.
– Это хорошо, – сказал лебедь.
Яну показалось, что он ослышался – что же тут хорошего, что он не умеет пользоваться пером?
– Хорошо то, - пояснила птица, – что ты не лжешь. Мы не любим тех, кто бахвалится и говорит о том, чего не знает. Протяни руку.
Ян подчинился. В это же мгновение лебедь расправил крыло, и пальцы Яна коснулись нескольких перьев.
– Возьми то, которое тебе больше нравится, – услышал Ян.
Но они же все одинаковые, подумал он. Какая разница, какое он возьмет?
– Ты должен выбрать, – скзал лебедь, когда Ян замешкался.
И Ян выбрал – он прикоснулся к одному из длинных, широких перьев:
– Это.
– Тогда бери, – разрешила птица, и Ян увидел, как ее глаза прикрылись, словно в ожидании боли.
Громкий, протяжный свист разрезал тишину. По воде пошла рябь, а недалекие заросли тростника заколыхались от невероятно мощного звука. Лебедь встрепенулся, взмахнув крыльями, да и Ян почувствовал, как по спине пробежал холодок от неожиданного, и неуместного в этой тиши, звука.
Кирюха Соловей решил, что этого достаточно, и вынул пальцы изо рта. Свист тотчас же прекратился. «Ну, теперь посмотрим, большеголовый…» – подумал Кирюха и подал знак Михайло. Спустя несколько секунд они уже сидели по шею в воде, над поверхностью торчало лишь две головы, так, чтобы можно было дышать.
– Ты! Ты!.. – услышал Ян голос лебедя. – Зачем ты это сделал?!
Ян был настолько потрясен, что даже не знал, что сейчас сказать. Краем глаза он заметил, как над озером взмывают вверх десятки белых птиц. Это лебеди, потревоженные громким свистом, поднимались со своих мест. Вот они уже сбились в стаю, которая полукругомвдоль берега летела прямо к Яну.
– Ну, все, я пропал, – пронеслось у него в мыслях.
Теперь птицы были уже почти над самой головой мальчика, а тот лебедь, который только что разговаривал с Яном, шумно хлопал огромными крыльми и издавал неприятное, словно угрожающее, шипение.
– Ведь сейчас заклюют! – думал, кричал мыслями, Ян. – Или забьют крыльями! И никто потом не докажет, что я ни в чем не был виноват!
И Ян не выдержал – что есть силы он понесся сначала по мелководью, до берега, а затем вверх, по холму.  Лебеди всей стаей бросились вниз…
То, что испытал Ян дальше, он предпочитал потом не вспоминать – его клевали, лупили крыльями, царапали перепончатыми лапами, а он все взбирался и взбирался вверх – на вершину холма, в надежде, что там его оставят в покое. Это было ужасно – вершина словно сговорилась с птицами, и Яну казалось, что он никогда не доберется до нее.
 Руки и голову покрывали синяки, рубашка местами прорвалась, когда Ян, наконец, оказался наверху холма. Теперь вниз! «Отстаньте, пожалуйста, отстаньте!» – кричала каждая клеточка тела Яна.
Словно услышав это крик, лебеди в какой-то момент взвились вверх, и еще долго кружили над вершиной – до тех пор, пока Ян не скрылся под кронами деревьев перелеска.
– Что случилось?! – в ужасе воскликнула Марья, когда увидела Яна.
Илья расширенными глазами смотрел на товарища – чего-чего, а такого «возвращения» он даже предположить не мог.
Ян плюхнулся на траву, и попытался придти в себя.
– Ты же весь изранен! – повторяла Марья, – Это кто, лебеди? Это они так с тобой?
– Отстань от него, – потеснил ее Илья, – пусть отдышится, не видишь, досталось человеку.
Когда Ян немного успокоился, он, насколько мог, коротко, рассказал друзьям о том, что произошло.
– Это все Соловей!—воскликнул Илья после того, как Ян упомянул о свисте, – Это он, я знаю!
– Ты про кого? – спросила Марья.
– Но, как он узнал, что мы идем сюда? – не очень-то поверил ему Ян, – мы же никому не говорили. Или это…
Ян подумал о Теребее – а вдруг это он направил Кирюху за ними, чтобы помешать Яну. Однако такое предположение выглядело слишком диким. Илья тут же развеял его подозрения о Теребее:
– Выследил, откуда еще!
– Но, зачем ему это надо? – все еще сомневался Ян.
– А низачем, – ответил Илья, – Соловей, он и есть Соловей. Разбойник он, вот зачем.
– Да про кого вы говорите-то? – не удержалась Марья.
Илья вкратце рассказал ей про Кирюху, про то, как он попытался сначала обмануть Илью, а потом и Яна.
– Да только не таков Илья из Мурома, – не удержался от похвальбы Илья, – он кого хочешь на чисту воду выведет, да отпор даст.
Вечер был уже близок, и ребята поспешили к Златограду, чтобы успеть до закрытия городских ворот на ночь. Ян был совершенно разбит случившимся. И какой теперь прок оставаться тут? Сидеть нахлебником на шеях Ильи и Марьи? И чем теперь он может помочь Златограду в борьбе с Пауком Лиходеем? Да и раньше его так называемая «помощь», если бы Ян стал писарем, не выглядела очень уж «помогающей», а уж теперь он и вовсе обуза.
Он нащупал в кармане клубок, который дала женщина в трактире. Ян вспомнил ее слова, что он поможет им. Кому им? Ответа Ян не знал. Может быть, остаться в Златограде, чтобы дождаться того момента, когда слова женщины исполнятся? Но, Ян был настолько утомлен и опустошен событиями этого дня, что не верил уже ничему.
Уже смеркалось, когда друзья вошли в город.
– Надо отвести тебя Врачевателю, – настаивала Марья.
После неуверенных отнекиваний, Ян все же согласился следовать за Марьей. Илья, который воспринимал помощь лекарей проявлением слабости, попытался вместе с Яном воспротивиться Марье.
– Хорошо, – тут же нашлась девочка, – тогда мы пойдем к Врачевателю вдвоем с Яном. А потом ко мне – ужинать. А ты, – обратилась она к Илье, – ступай, пожалуй, на постоялый двор. Опочивать.
При упоминании об ужине, Илья вмиг стал как шелковый, хотя и нашел другую причину, чтобы остаться с Яном и Марьей:
– Как это я оставлю друзей, да на поругание ночным татям? Не-ет, уж на что, на что, а на такое я не пойду!
Марье то и надобно было. Правду сказать, она опасалась, что Илья сейчас вот соберется, и уйдет. Чего она больше всего боялась, так это темноты. Она даже представить не могла, как бы себя повела, если бы ей пришлось остаться одной на ночных улицах Златограда. Умерла со страху, и все тут, – думала Марья.
Врачеватель – сухонький старичок с длинными пальцами на несообразно длинных руках охотно принял вечерних гостей. Он вмиг определил, что синяки и шишки на теле Яна оставили Гуси-лебеди.
– Вы уже такое лечили? – спросил Ян, когда старичок намазывал его какой-то вонючей темной слизью. От нее шел такой запах, что у мальчика аж в глазах заслезило.
– Ну, как не встречал, встречал, – отвечал Врачеватель. – Не ты первый, не ты последний.
Похоже страшная вонь, которую источала мазь, не слишком-то беспокоила лекаря.
– Лебеди – они народ гордый, самостоятельный, – продолжил он, – к ним попусту нельзя, не любят они чужаков.
– Да ведь я не попусту, я – вот… – Ян указал на синюю рубаху, которую ему пришлось снять.
– И писарь ты не первый и не последний, кого лебеди восвоясь прогнали, – ответствовал старичок. – Рубаха это так, чтобы сразу не заклевали. Главное, что внутри человека.
Ян не стал рассказывать Врачевателю о том, что он, вроде и внутри для лебедей подходящим был. Всему виной этот свист. И Кирюха.
Старичок, словно тот лебедь, как мысли читал:
– Иной, – сказал он, переворачивая Яна на живот, – думает, что все то лебеди виноваты, не распознали в нем талант. Или же Контора не ту рубаху дала, или день не удался… Или еще что…
Врачеватель помолчал, и продолжил:
– Нет, не рубаха то, и не лебеди, и день, как все другие. Не то это. Каждый сам хозяин своей судьбы. Не упредишь сердцем – не догонишь телом, – уж совсем загадочно довершил он речь.

У Марьи дома ребят встретила Елена, сестра Марьи. В расспросы, почему они явились так поздно, Елена не стала вдаваться. Только строго посмотрела на сестру, а на Яне задержала взгляд чуть подольше. Мальчику стало немного не по себе от такого внимания.
– Ночь уже, – только и заметила Елена.
– Мы к врачевателю ходили, – начала оправдываться Марья.
– Сейчас ужин накрою, – не стала слушать ее Елена.
Она еще раз окинула Яна с ного до головы внимательным взглядом – по запыленной обуви, грязной синей рубахе, местами порванной.
– А ты, – обратилась она к сестре, – пока рубаху гостя почини. А то совсем на пугало похож – хоть в огород выставляй.
Илью сравнение развеселило. Но он тут же остепенился, когда Елена стрельнула по нему взглядом. Когда оголодавшие друзья уже ужинали, Елена отрвалась от чтения книги:
– Значит, к лебедям ходили? – спросила она.
Марья подняла глаза на Яна, считая, что это он должен ответить.
Ян кивнул.
– Не приняли? – догадалась Елена.
– Это Соловей виновать, – ответил за друга Илья. – Только он так свистеть умеет.
– Не только он, – сказала Елена, но вдаваться в подробности не стала. – Ты все равно в Контору иди, – снова обратилась она к Яну, – сейчас времена такие, что писари ой как будут нужны. Может, что и придумают, скажи только как дело было.
Ян помнил, что Марья говорила о сестре – что она «книжница». Значит, много должна знать, решил он.
– А кто такой Паук Лиходей? – задал он ей тот же вопрос, что когда-то задавал Илье. Елена наверняка больше знает о Пауке.
- Лиходей? – переспросила она. – Правая рука Кащея. Долго же он собирался, чтобы освободить господина.
– Как собирался, так и бежать будет – лет этак тысячу без оглядки, – вмешался Илья.
– Это еще как сказать, – не согласилась Елена, – немалое он войско собрал.
– Ты что, не веришь, что наши воины одолеют это насекомое?! – начал заводится Илья. Одна только мысль о поражении наполняла его негодованием.
Елена, прежде чем ответить, долго смотрела на Илью, словно решая, отвечать ей, или нет.
– То, что в победу веришь, это хорошо, – наконец сказала она, – а вот то, что противнику истинную цену не даешь – это уже плохо. Настоящий воин бережет себя от самонадеянности.
– Да уж тебе-то что о воинах знать? – Илья уже забыл, что в он чужом доме, и говорит  с малознакомым человеком – настолько его задели сомнения Елены.
– Прости, – ответила она, – если задели тебя мои слова. Не в силе нашего войска я сомневаюсь, а сила Паука мне известна.
– В чем же его сила? – спросил Ян.
– В Паутине.
– В чем, в чем? – переспросил Илья.
– В Паутине, – повторила Елена, – Паук ведь не просто чудище, он еще и сильный колдун. Где-то в тридевятом царстве, в пещерах Черных гор спрятана его Паутина, с которой он колдовством накрепко переплел свою Жизнь.
Марья передернула плечами – мало того, что ночь на дворе, а тут еще и сказания Елены о Черных горах, колдовстве, таком же темном, как и пещеры этих гор, да еще и Паутина…
– Это значит, – начал Ян, – что в Паутине заключена жизнь Лиходея? Как жизнь Кощея в яйце?
– В каком яйце? – спросила Елена. – Ты про что?
– Нет… Это я так, – смутился Ян. – Просто слышал от кого-то. Сказки, наверное.
– Ну, про яйцо сказать ничего не могу, – продолжила Елена, – а вот то, что уничтожить Лиходея можно только разорвав Паутину, это я знаю.
– Это что же, если Паутину разорвать, то и Лиходею конец придет? – загорелись глаза Ильи, – и войску его тоже?
– Про войско, это вряд ли, а вот Пауку – да, точно конец придет.
Илья прямо засветился от надежды враз покончить с Лиходеем.
– Надо найти эту Паутину! – стукнул он кулаком по столу. – На кусочки ее порвать! На клочки изтерзать! Ошметочками по горам разбросать!
– Ого! – удивилась Марья, – ты прям как баятель говорить можешь, гуслей только тебе не хватало.
– Не так все просто, – заметила Елена, – те пещеры еще найти надо. А прежде в тридевятое царство попасть. А там – еще и в самих пещерах что сокрыто? Не подпустит просто так Лиходей к Паутине.
– А что в пещерах может быть? – спросил Ян, – Ловушки?
– Да уж не угощения царские, – ответила Елена.
– И как их обойти?
Елена покачала головой:
– Никто этого не знает. Знали бы, уж давно с Лиходеем расправились.
– Значит, уже пробовал кто? – спросил Ян.
– Находились храбрецы. Все до одного сгинули, – Елена помолчала. – Только вот слышала я, что о тех пещерах и Паутине в Книге Сказителя написано.
Опять эта Книга Сказителя, подумал Ян. Что эта за книга такая, в которой столько тайн описано? Этот же вопрос он задал и Елене:
– А как найти эту книгу? У кого она?
И тут лицо Елены посеръезнело.
– Вот что, – произнесла она, – хватит глупостями заниматься. Не ваше это детское дело – искать Паутину. Если уж богатыри славные не справились, не вам соваться в погибель. Зачем я только сказала прро Паутину, – в сердцах, самой себе добавила Елена.
– Раз уж начала, то что уж там, – сказала было Марья, но сестра строго ее оборвала:
– Я сказала – достаточно! И вообще, засиделись вы тут, – обратилась она к мальчикам и встала. –  Повечеряли – пора и честь знать.
Такая переменя в Елене слегка поразила Яна, но он понимал ее беспокойство. Ведь если они и впрямь найдут Книгу Сказителя и узнают о Паутине больше, то, чего доброго, и в тридевятое царство отправятся. Могла ли Елена допустить, чтобы в этом и ее сестра учавствовала? Поэтому, наскоро попрощавшись с сестрами, Ян и Илья вышли в ночь на городскую улицу.
– Видать, вся семейка у них такая, – недовольно подытожил Илья, – как что, сразу с глаз да прочь.
– Она ведь о нас беспокоится, – не согласился Ян.
– Нечего о нас беспокоиться. Тоже мне, взрослая нашлась!
Правда, такое настроение у Ильи быстро прошло, и всю дорогу до постоялого двора он только и говрил о том, что хорошо бы найти Книгу Сказителя, узнать, что в ней написано о том, как уничтожить Паутину Лиходея, а потом раз и навсегда покончить с врагом Златограда.
– Вот это будет по-нашему, по-богатырски! – мечтал Илья.
Ян, конечно, тоже был не против того, чтобы стать героем Златограда, только он подходил к этому чуть более здраво. Во-первых, никто из них пока не знает, где найти Книгу Сказителя, во-вторых, даже если они узнают все что нужно о Паутине, как попасть в тридевятое царство, а потом еще и не сгинуть в пещерах Черных гор? Ведь если и славные богатыри, по словам Елены сгинули там, то какой шанс у них?
– Ну что, – прервал его размышления Илья, когда они уже были недалеко от постоялого двора, – как будем искать Книгу?
Ян вздохнул. Вот уж кто меньше всего мог сказать о том, как искать Книгу Сказочника, так это наверняка был Ян.
– Не знаю, – честно признался он.
– Зато я знаю! – заявил Илья. – Завтра же начнем спрашивать у всех, где эта Книга Сказителя.

Ночью, уже лежа на душистом сене, Ян размышлял о том, как странно все выходит. Так мало он здесь, а у него уже есть друзья, немножко конечно странные, но друзья.  Есть у него теперь и враги, хотя за что Кирюха так невзлюбил Яна, он сказать не мог.  А самое главное, Ян до сих пор не мог до конца поверить в то, что он попал в этот удивительный мир, о котором читал только в сказках. Почему Святослав Игоревич именно ему дал Ключ? И почему Яну в этом мире намного спокойнее, чем в своем? По правде говоря, Яну казалось, что он здесь словно и родился, словно вырос среди этих чудес, которые для эителей Златограда были вещами совершенно обычными.
Нет, решил Ян, рано еще ему возвращаться домой. С этими мыслями он и уснул.
Утром, наскоро умывшись водой из бочки, Ян и Илья двинулись в город. Ян – чтобы пойти в Контору, а Илья – устроиться подмастерьем в какую-нибудь кузницу. Кузнечные район был на другом конце города, поэтому Тлья проводил товарища почти до самых дверей Конторы.
– Ты, если что, не отступай, – напутсвовал Яна Илья, – даже коли и гнать будут, упрись на своем: «не пойду, мол, и все тут! Давайте мне перо!».
Ян слегка завидовал простоте друга. Все-то у него незамысловато: «найдем», «победим», «давайте!». Если бы так и было. Договорившись встретиться в полдень на Дворцовой площади, ребята разошлись каждый своим путем.
В Конторе практически ничего не изменилось – то же оживление, прохлада коридоров, беготня писарей. Немного порасспросив, Ян нашел Теребея, который сидел в одном из залов, склонившись над свитком. Ян приблизился.
– Здравствуйте, – позвал он парня.
Теребей поднял на мальчика взгляд, и некоторое время соображал, что тот от него желает.
– А-а, пришлый, – вспомнил, наконец, он, – Перо достал?
Как сказать ему о том, что вместо Пера он получил от лебедей взбучку? Ян покачал головой.
– Прогнали? – догадался Теребей.
«Я не виноват», хотел сказать Ян, но вспомнил слова старого Врачевателя и сдержался.
– Прогнали, – только и сказал он.
Теребей почесал нос кончиком пера.
– Худо дело, – заключил он, – без Пера писарем не быть.
– А может, одолжить у кого можно? – с надеждой произнес Ян. – Или… купить?
Теребей посмотрел на Яна так, словно тот предлагал сходить за медом в медвежью берлогу.
– Нет, – ответил он, – Перо ты от лебедя получить должен. Иначе – никак.
Вот и все, подумал Ян, не бывать мне писарем. Это уже как пить дать. Он подумал о том, что скажут Илья и Марья, когда узнают, что его не взяли? И куда теперь податься?
– Может… – начал Ян, – может у вас другая работа есть? Кроме писаря?
Теребей задумался.
– Пойдем-ка, – он свернул свиток, сгреб со стола чернильницу и повел Яна в коридар.
– Жди здесь, – приказал Теребей, и оставил Яна одного.
На душе мальчика было скверно. Ну, почему он такой неудачливый? То обворуют его, то с постоялого двора выставят, то лебеди едва не заклюют… Теперь вот и в писари попасть надежды уже никакой почти. Хотя, может быть Теребей сейчас поговорит с кем-нибудь, и его все-таки возьмут в писари? Может, и перо какое найдется.
Теребей скоро вернулся.
– Пошли, – не останавливаясь, бросил он, и повел Яна в дальний конец коридора.
Там он отпер дверь кладовой, в которой вчера выдал Яну рубаху и чернильницу. У Яна на мгновение появилась надежда.
– Давай чернильницу, – повернулся Теребей к Яну.
Ну все, пронеслось в голове мальчика. Раз ее забирают, прощай Контора. Он снял с пояса чернильницу и протянул Теребею. Забросив ее на полку, Теребей окинул мальчика взглядом.
– Ну, рубаху можешь оставить, – сказал он, – все-таки в Конторе работать будешь, пусть и не писарем.
От неожиданности Ян на мгновение опешил?
– Как в конторе? Кем?
Теребей обвел кладовую рукой:
– Для начала прибрать бы здесь не мешало, расставить все аккуратно, пыль, паутину, стереть. Ну и, потом, время сейчас такое, что писарям работы хватит, а писарь должен всегда вид иметь, в общем…
И Теребей рассказал, что будет входить в обязанности Яна. Во-первых, поддерживать порядок в кладовой, чтобы все было на своих местах, чтобы чисто было, аккруатно. Затем сапоги-скороходы, которые грудой были свалены в углу, попарно разобрать, начистить до блеска. Рубахи рассортировать – если каую моль на нет источила, ту на тряпицы, остальные выстиирать если надо, сложить ровно, чернильницы до блеска натереть, от ржавчины очистить.
– А потом? – спросил Ян.
– Что потом?
– Ну, когда все сделаю, чем буду потом заниматься?
Через несколько минут Ян уже знал, что в его обязанности будет входить также чистить сапоги писарей, когда те будут возвращаться из доставки, стирать рубахи, выдавать свитки для письма и следить за исправностью чернильниц. В отличие от Перьев, те могли «сломаться» и перестать выдавать нескончаемые чернила. 
Это даже не мальчик на побегушках, с унынием думал Ян о своих обязанностях, это скорее, прачка-уборщица. И чем это лучше работы в вышивальном цеху, в который его хотела отвести Марья?
– Не печалься, – похлопал его по плечу Теребей, – авось ненадолго это. Попытаешь еще удачи на озерах, кто знает?
Чтобы отвязаться от назойливой мысли, что теперь он прачка-уборщица, Ян спросил:
– А как будет называться эта… должность?
– Да как хочешь! – ответил Теребей. – Уж сам придумай. Ключник, например.
– Может, начальник склада? – с надеждой произнес Ян. Это хоть как-то поавторитетнее звучало, нежели ключник.
– Можно и начальник, – покладисто согласился Теребей.
Затем он напомнил Яну о том, что тот всегда может обращаться к нему, если возникнет какая трудность, и оставил мальчика в кладовой. Пора было приступать к новым обязанностям.
Обедали писари в харчевне «Летящее перо», что находилась напротив Конторы. Денег там с писарей не брали, так как и сама харчевня была частью почтовой службы Златограда. Так как Контора была открыта и днем и ночью, «Летящее перо» тоже никогда не закрывалось, и Ян мог и завтракать, и обедать, и ужинать в любое время. Главное – придти в харчевну в синей Рубахе писаря.
Ян уже кое-что сделал в кладовой, для начала он освободил часть полок, чтобы протереть их от пыли. Это заняло время до самого обеда, когда в кладовую явился Теребей и отвел мальчика в «Летящее перо», попутно обьясняя, что это за харчевня. Там он снова оставил Яна в одиночестве и присоединился к другим писарям, примерно одинакового с ним возраста.
Отобедав оладьями со сметаной, и запив это кружкой клюквенного компота на меду, Ян опрометью помчался на Дворцовую площадь. Илья уже был на месте – у ограды, окружавшей Дерево. Увидев, что Ян по-прежнему в рубахе писаря, Илья радостно заулыбался:
– Все же взяли?!  – с ходу спросил он.
– Взяли, – подтвердил Ян, – только не писарем.
Илья удивился:
– Не писарем? А кем тогда?
– Начальником склада, – ответил Ян, пристально наблюдая за реакцией друга.
Брови Ильи поползли вверх:
– Начальником?! – казалось, что его удивлению не будет конца. – Вот это дела-а…
Чтобы именно сейчас не вдаваться в подробности, что входит в обязанности «начальника», Ян спросил:
– А у тебя как?
Илья гордо расправил плечи:
– Кто ж это откажется от такого подмастерья! – заявил он.
Только сечас Ян обратил внимание на то, что на Илье новый кожаный передник, а волосы перевязаны кожаной тесьмой.
– Здорово!
– А то! – Илья просто сиял от гордости. – А еще сказали, что кузнецы сейчас ой как нужны будут, ведь многие ушли в поход, так что я скоро могу и молотобойцем стать!
Яну было чему завидовать. Только что от зависти проку? Не лучше ои вместе с Ильей порадуется его успехам? Ян еще раз поздравил товарища, сговорились, где вечером встретятся, и расстались – ведь каждого ждала его новая  работа.
Следующую часть дня Ян был занят тем, что переставлял на протертые и вымытые полки чернильницы. Какие-то он ставил сразу на полку, а какие-то отдельно – те, которые позже необходимо будет очистить от ржавчины и натереть до блеска. Ближе к концу его первого рабочего дня в кладовую заглянул Теребей, чтобы узнать, как идут дела.
– Хорошо, молодец, – сразу похвалил он, – когда увидел, с какой тщательностью Ян выполняет обязанности.
– Что у тебя с жильем? – спросил он Яна.
Ян вспомнил о том, что эта ночь была последней на постоялом дворе – больше ему и Илье платить было нечем. Об этом он и сказал Теребею. Не то, чтобы Ян жаловался, но парень был настолько участлив в его судьбе, что лукавить перед ним не хотелось.
– Ага, ясно, – кивнул Теребей, и полез в карман.
Ян догадался, что тот сейчас сделает, и его уши вспыхнули красным – ну почему он не смолчал? Как и предполагал Ян, Тереьей вынул из кармана несколько монет, среди которых была одна серебряная, и сунул мальчику в руку.
– Держи, это тебе на ночлег. Есть ты можешь в «Летящем пере», ты уже это знаешь, а пока на постоялый двор хватит.
Не успел Ян воспротивится, как Теребей продолжил:
– Жалование у н ас выдают раз в неделю. Следующее через черыре дня. Тогда и вернешь долг.
Что же, если так, то пусть, решил Ян. К слову сказать, упоминание о жаловании приятно всколыхнуло – как никак, а это будут первые деньги, которые он заработает собственным трудом.
Ян поблагодарил парня, а когда тот уже собирался уходить, Яну на ум пришли слова Ильи о Книге Сказителя.
– Можно спросить? – остановил Ян Теребея.
– Да?
– Я слышал, что есть такая книга – начал Ян, – называется Книга Сказочника. А что в ней записано?
Вопрос несколько удивил парня, и, прежде чем ответить, он немного подумал.
– А зачем тебе? – спросил он.
– Просто… Интересно ведь. Я совсем новенький тут, ничего не знаю.
Этот ответ, казалось, удовлетворил Теребея.
– Говорят, что эту книгу написал сам Сказитель, – начал Теребей, – только не все этому верят. Даже то, что Сказитель сам когда-то жил, для многих просто быль. Давно это было, кто знает, выдумать можно всякое.
– А ты? Ты веришь?
Теребей пожал плечами:
– Не знаю. Да и что с того, верю я иль нет? По мне, так и то хорошо, и другое мозоли не натирает.
– А что с Книгой?
– С Книгой-то? Да лежит себе преспокойно, пылится.
– Где?! – загорелись глаза Яна.
– У Яра Стеклоглазого, где ж ей еще быть, – ответил Теребей, словно это очевидный факт.
– Понятно, – сказал Ян, решив про себя, что хватит расспросов о Книге, а то, чего доброго, у Теребея возникнут подозрения, начнет расспрашивать, а этого Яну не очень-то хотелось.
Вскорости Теребей оставил мальчика, и Ян до вечера занимался сортировкой чернильниц. Пусть у него не получилось стать писарем, но теперь он знает, у кого Книга Сказителя, а значит есть возможность помочь Златограду избавиься от Лиходея. С другой стороны Ян не понимал, почему никто до сих пор не заинтересовался записями в Книге?  Ведь если они действительно могут помочь в борьбе с Пауком, то разве не стоило бы узнать, что говорит о нем Книга?
Тот же вопрос он задал и Марье с Ильей, когда они вечером собрались у нее дома. Похоже, это место понемногу превращалось в их постоянную «штаб-квартиру». Что только вот скажет Елена, когда узнает об этих постоянных посиделках?
– Может быть, действительно, в Книге ничего толком о Паутине не сказано? – засомневалась Марья после слов Яна.
– Пусть и не сказано, – заперечил Илья, – а достать мы ее должны!
– Зачем, если она ничем не поможет? – не унялась девочка.
– Почему это не поможет? Очень даже поможет!
– Как?
– А вот так! Поможет – и дело с концом! – Илья не собирался просто так сдавать позиции.
Марья сокрушенно покачала головой, она уже начинала понимать, что спорить с Ильей, что иглой без нити вышивать – все впустую.
– Кто такой Яр Стеклоглазый? – спросил Ян.
– Слыхивала я про него от сестры, – ответила Марья. – Чудной человек, затворник. Терем у него на Изчезай-острове.
– Я знаю про Изчезай-остров, – подхватил Илья, – днем его вроде и нет, а как только ночь, он и появляется.
– Сестра говорит, Яр никого к себе не пускает, – продолжила Марья, – сколько раз Елена хотела с подругами-книжницами попросится к нему в книжные палаты, даже ответа не дал.
– Книжные палаты? – перспросил Ян.
– Ну да. Елена говорит, что таких книг, что у него собраны, и за тридевять земель не сыщешь.
Ян задумался, если Яр Стеклоглазый никого к себе не пускает, то как им достать Книгу Сказочника?
– Проберемся в терем ночью, – без тени сомнения заявил Илья, – и утащим Книгу!
– Нет, – твердо скал Ян. – мы не воры какие, чтобы чужое брать.
Эти слова подействовали на Илью отрезвляюще:
– А я и не говорил, что воровать будем, – пробормотал он, – просто возьмем на время. Прочтем что надо, и вернем.
– А если на месте прочитать? – предложил Ян. – ничего брать не будем, нам ведь не вся Книга нужна, только узнать о Паутине.
– Точно! – согласился Илья, – пробраться в терем, прочитать о Паутине, и домой. Делов-то!
По лицу Марьи было видно, что она в сомнениях.
– Ну, не знаю, – неуверенно сказала она, – а что, если изловят?
– Девчонка, – хмыкнул Илья.
– Да, девчонка, – вспыхнула Марья, – и, в отличие от некоторых, еще и головой думать могу! Шутка ли – забраться в чужой дом ночью. Это вам не на Лебяжьи озера прогуляться. Острогом это пахнет!
Напоминание о совсем еще свежей неудаче заставило Яна вновь задуматься. Что ни говори, а в словах Марьи была правда. Если изловят в чужом доме, да еще и ночью, точно в тюрьму засадят. Или как минимум, вытурят из города навсегда. И никто из них не докажет, что никакого злого умысла не имели, и брать ничего не собирались.
– Ну и ладно, – отвернулся Илья, – пусть его, бросим это дело. Так и будем сидеть сложа руки, пока Лиходей землю нашу топчет. А что? Сыты, обуты, при занятии, что еще надо?
Ян вздохнул – а ведь Илья тоже прав. Пока войско и добровольцы готовятся к смертельной битве, в которой многие головы свои сложат, они тут острога испугались.
– Ты можешь у сестры чуть больше выведать о Яре Стеклоглазом, – обратился он к Марье, – и об Изчезай-острове?
Марья посмотрела на ребят по очереди, сначала на Яна, потом на Илью. Судя по их виду, отступать они не станут, так или иначе, предлог, чтобы забраться в терем к Яру Стеклоглазому, найдут. Как ни противилась внутри себя Марья этой затее, но расспросить сестру будет надо. Иначе, в незнании, таких глупостей эти мальчишки натворят, что и подумать страшно.
– Ладно, – махнула она рукой, – все одно ведь не отступитесь.
На том и разошлись. Мальчики направились на постоялый двор, благо деньги были, а Марья принялась за вышивание – новый узор, который ей наказали сделать, все никак не выходил.

Эту ночь Илья и Ян провели уже не в стойле для лошадей, а в комнате. Правда, жесткие кровати и затхлый воздух, оставшийся от других постояльцев, не шли ни в какое сравнение с мягким, душистым сеном, но Илья был доволен. Уж он-то без счету провел ночей на сеновале, а ночлег в гостинице, это уже другое дело! Это придавало мальчикам статус, как выразился Ян. Что такое статус, Илья не знал, но само слово ему понравилось, потому что похоже было на слово «статный».
День в Конторе начался с поисков Теребея. До сих пор Ян не получил ключ от кладовой. Эта ошибку Теребей быстро исправил. Он сунул Илье тяжелый кованый ключ и наказал идти в кузнечный район, чтобы изготовить еще один.
– Пусть будет и у меня, и у тебя, – сказал он, – на всякий случай.
Вернувшись от кузнеца, Ян отдал первый ключ Теребею, а новенький, только из под молота, оставил себе. Новая должность – новый ключ, оправдывал он себя, когда совесть чуточку уколола его. Да и какая разница Теребею – он уже привык к старому ключу, пусть у него и остается.
В это день Ян продолжил заниматься уборкой и сортировкой предметов кладовой. Работы оказалось на удивление много. Но мальяика это не смущало. В те моменты, когда приходилось выполнять однообразные движения, например протирать от пыли или мыть полки, Ян размышлял о том, как им добраться до Изчезай-острова. Можно, конечно, вплавь, но вряд ли Марья согласится лезть в воду, да еще и ночью. То, что она не оставит их с Ильяей одних в этом предприятии, Ян почему-то не сомневался.
Или нанять лодку, думал Ян, деньги пока есть. А не хватит, можно и до жалования подождать. Три дня – не так много. А если плот? Здорово, конечно, только вряд ли им удасться выстроить плот самим, да еще и так, чтобы никто не заметил.
Размышляя так, Ян добрался до очередной полки, с которой ему предстояло убрать все вещи, чтобы протереть ее и вымыть. Когда осталось перенести всего несколько коробов, он увидел нечто, после чего вмиг забыл о Изчезай-острове. Перо!
Прямо перед ним, ранее скрытое коробами и чернильницами, лежало в самом углу полки настоящее Перо. Первой мыслью Яна было, что это обычное гусиное перо, которым пользовались все, кроме писарей. Волна разочарования нахлынула на Яна, как только он об этом подумал. Однако в следующий миг снова вспыхнул огонек надежды – откуда в Конторе взяться обычному перу, если здесь отродясь ими никто не пользовался? Зачем, если есть волшебные?
Как бы то ни было, а Ян решил рассказать о находке Теребею. Ему он доверял, и чувствовал, что парень не сделает Яну ничего такого, что могло бы навредить ему. Как только Теребей в очередной раз заглянул в кладовую, Ян сразу же спросил:
– А бывает так, что Перо есть, а писаря нет?
Теребей потер измазанный чернилами нос:
– Это вряд ли, – ответил он. – А что?
– Да так, – уклончиво ответил Ян, – просто вот если бы я нашел перо, кто у него хозяин?
– Гуси, кто ж еще, – усмехнулся Теребей.
– Нет, если бы я нашел Перо тут, в Конторе? Или в кладовой?
Теребей пристально посмотрел на Яна.
– Ты нашел Перо? – спросил он.
Ян кивнул и достал находку. Перо было старым и пожелтевшим. Казалось, стоит прикоснуться кончиком к свитку, как острый конец тут же раскрошиться в пыль. Теребей взял Перо и внимательно осмотрел со всех сторон.
– Вот так так, – пробормотал он, – и в самом деле лебяжье.
Что-то внутри Яна всколыхнулось. Он нашел настоящее лебяжье Перо, и теперь, может быть, ему разрешат стать писарем!
– Только не выйдет ничего, – вернул находку Теребей. – Если Перо тебе не лебеди дали, то и писать им невозможно.
– А вдруг? – Ян почти умоляюще смотрел на парня.
Теребей по всему видно, не хотел огорчать мальчика, поэтому лишь пожал плечами:
– Ну, поробуй, авось и запишет.
Теребей помолчал, а затем задумчиво произнес:
– Только вот откуда тут настоящему Перу взяться?
– Может, забыл кто?
Теребей не согласился:
– Не может писарь расстаться с Пером. Если и забудет где, Перо его само найдет – на то оно и волшебное. Ни сжечь его нельзя, ни замуровать. Хоть на кусочки разруби – все одно целое станет и своего писаря найдет.
– Значит, не лебяжье это перо?
– В том то и дело, что лебяжье, – Теребей еще раз осмотрел находку. – Его ни с каким другим не спутать. Уж писарь-то сразу поймет.
Все это становилось очень даже непонятным, тем более для Яна, который еще мало что знал о новом мире.
– Перо только тогда исчезнет, – продолжил Теребей, – когда сам писарь… ну, умрет, значит.
– Значит, хозяин этого Пера еще жив?
– Получается так, – весь вид Теребея говорил о том, что он озадачен.
Немного помолчали. Затем Теребей засобирался:
– Ладно, пойду я. Ты Перо побереги-то. Может, и сгодится на что.
– А писать можно попробовать?
– Можно, – с былым добродушием согласился Теребей. – Знаешь, как?
Этого Ян не знал.
– Ну, тут все просто… – сказал Теребей, и обьяснил Яну, что для того, чтобы писать Пером, нужно думать – представлять себе то, о чем пишешь. А Перо само управит руку, и найдет слова для того, чтобы красиво изложить в свитке.
Когда парень ушел, Ян еще долго крутил в руках Перо, думая о том, что, может быть, для Теребея это просто – писать Пером. А вот для Яна его поясниния так и оставлись непонятными. Думай… Представляй… Легко сказать, а что значит – представляй то, что пишешь? Надо будет попробовать, но только не сейчас. Сейчас надо работать – ведь не за праздность же ему будут платить.
В какой-то момент Ян вспомнил, что надо было расспросить Теребея о Исчезай-осторове и Яре Стеклоглазом, но он отказался от этой идеи – чем меньше людей знают об этом, тем лучше для дела.
– Можно мне взять перо, – спросил Теребея Ян перед уходом, – и свиток какой-нибудь старенький?
Ян считал, что брать без спроса даже ненужную вещь, это очень плохо. Теребей был не против.
– Свитков можешь брать сколько хочешь, – сказал он, – только выбирай те, что пожелтее, старые. Ими уже никто пользоваться не будет. А Перо? Ну, получится им написать, значит, твое оно. Не получится – можешь выбросить: на что оно здесь?
– А чернильница?
Теребей дал добро и на чернильницу.
Ян был несказанно рад. Кто знает, а вдруг он сумеет использовать Перо, тогда и Писарем может стать. Хотя что лучше – быть писарем, или «начальником склада», Ян точно сказать не мог. Писарь – удел немногих в Златоградае, и наверное занятие уважаемое. А трудиться в кладовой – значит иметь время для размышлений в уединении. К последенему Ян давно уж привык, и даже находил в одиночестве удовлетворение.
Как всегда, первым делом он направился к Марье. Ильи еще не было. Пока они его ждали, Ян рассказал Марье о своей находке.
– Это же замечательно! – вокликнула Марья. – Быть Писарем много лучше, чем торчать в затхлой кладовой. Писарям везде дорога открыта – хоть в царский дворец, хоть в разбойничти места. Писарей и атаманы разбойников не трогают.
– Так, может, и к Яру Стеклоглазому пройти можно? – ухватился за мысль Ян.
– Можно, – ответила Марья. – Если ты писарь, конечно.
Да, в этом-то и вся загвоздка. Ян пока не писарь.
– А давай прямо сейчас попробуем? – предложила Марья.
Идея была неплохой, и Ян тут же развернул на столе свиток, открыл чернильницу, и достал из-за пазухи Перо. Обычно писари, как успел заметить Ян, носили Перо заткнув за ухо. Но ведь Ян не писарь.
– Диктуй, – он обмакнул кончик Пера в чернила и склонился над свитком.
Марья наморщилась, размышляя о том, что сказать.
– Ну ладно, пиши, – она приготовилась диктовать. – В некотором царстве, в некотором государстве…
Ян поднял глаза.
– Что, – смутилась Марья, – не так, да?
– Не знаю, может и так, просто… Просто я это уже раньше слышал.
– Все это слышали, – ответила девочка, – так много историй начинается.
Ян согласился, что она права и предложил диктовать дальше.
– Ты ведь еще и это не написал, – напомнила Марья.
– Ну да, – Ян почесал Пером нос, совсем как это делал Теребей. – Сейчас…
Он подумал о словах Марьи, попытался представить себе «в некотором царстве, в некотором государстве…». Но Перо не писало. Ян даже зажмурился, чтобы лучше сосредоточиться. Только Перо, или правильнее сказать, рука с Пером оставалась неподвижна.
Может, ему помочь надо? – подумал Ян. Он начал выводить буквы на желтой поверхности свитка. К его удивлению, никаких следов от чернил на свитке не осталось. Ни буковки, ни закорючинки. Ян даже внимательно осмотрел кончик Пера, чтобы удостовериться, что он в чернилах. Хотя, что там было рассматривать – и так было видно, что они на Пере есть.
Марья заглянула в свиток.
– Может, это чернила такие? – спросила она.
– Не знаю. Я взял первую попавшуюся чернильницу. Теребей говорил, что чернила могут закончится, но, чтобы совсем не писать…
За этим занятием их и застал Илья. Ян пересказал ему то, что уже знала Марья, и добавил, что писать пока не получается.
– Терпение и труд все перекуют, – переиначил Илья известную поговорку.
– Или я не Писарь… – добавил Ян.
Теребей ведь предупреждал, что вряд ли у Яна что-то получится. Попробовать – да, можно, а вот каким будет результат, Ян теперь знал.
– Ты думаешь, почему будущих Писарей отправляют на озера? – запротестовала Марья. – Только лебеди могут знать, получиться из тебя писарь, или нет. А ты сам сказал, что лебедь давал тебе Перо. Значит, ты Писарь.
– Точно, – поддержал ее Илья, – всегда поначалу так, ничего не получается.
– Да ведь это когда Перо сами лебеди дадут, – ответил Ян, – а это не они дали. Да и Писарь, хозяин Пера еще жив. Может, поэтому оно отказывается писать?
– Если жив, то почему Перо не у него, а в кладовой было? Ты ведь говорил, что Перо всегда хозяина найдет.
– Вот и нашло! – вставил Илья.
Все это было как-то странно. Намного привычнее, чтобы все было как в математике – есть правила, и они не могут быть нарушены. В случае с Пером тоже есть правила, только вот по какой-то неизвестной причине эти правила не действуют.
– В общем, надо пробовать, пока не получится, – заявила Марья.
И они весь вечер пробовали. Поочередно, то Марья, то Илья диктовали Яну какие-то фразы, но, к огромнейшему сожелению друзей, Перо наотрез отказывалось писать. Пробовали по всякому – и вслух диктовать, и мысленно, Илья даже что-то вроде пантомимы изобразил, но, кроме всеобщего веселья из-за его гримас, ничего не вышло.
– Что продолжать, – решил, в конце концов Ян, – только время зря тратим.
Трудно было с ним не согласится. Чем дольше ребята пробовали заставить Перо написать хотя бы букву, тем больше в их сердца закрадывалось уверенность, что это невозможно.
– Может оставим пока? – предложил Ян. – Займемся Яром Стеклоглазым. Ты что-нибудь узнала у сестры про Исчезай-остров? – спросил он у Марьи.
Оказалось, что вчера Елена вернулась домой запоздно, и Марья уже спала. Так что, пока разведать об Исчезай-острове ей не удалось.
– Сегодня я обязательно дождусь, – пообещала Марья. – А завтра встретимся, и что узнаю, поведаю.
– А что, – поинтересовался Ян, – часто Елена поздно приходит?
– Да почти всегда. Все-то ей любопытно, все книжки читает. Дома работы бывает невпроворот, а ей одно – читать на уме.
Ну, уж Яну такое было знакомо – сам ночи напролет за книгами засиживался.
Неудача с Пером (очередная, думал Ян), конечно расстроила. Только времени сокрушаться было не так много – Илья по своему обыкновению строил планы о походе на Исчезай-остров, и Яну волей неволей пришлось на время позабыть о Пере, вместе с товарищем рассуждая о том, как они могут попасть в терем Стеклоглаза.
– Сегодня же в мастерских узнаю что об острове, – уже утром говорил Илья.
Его нимало не смущал тот факт, что несмотря на прошлые заверения узнать о Книге Сказителя, он так ни у кого о ней не спрашивал. Скорее всего то же самое произойдет и с Исчезай-островом, думал Илья. Но напоминать другу о невыполненных обещаниях не стал.
Упомянуть, как Илья рассказал кратко Яну о Ваське Баюне и его способности «усыплять» пением.
Перо и чернильницу Ян возвратил на место. Зачем они ему, если все равно ничего не получается? В этот день в кладовую соизволил заглянуть тощий господин, к которому Яна в первый день направил Теребей. Ян уже знал, что зовут этого господина смотритель Реха. В Конторе он занимался тем, что обучал будущих Писарей исскуству владения Пером. Вот у кого бы спросить о находке. Только Ян не решался это сделать – а вдруг и вовсе выгонит из Конторы за то, что покусился на святое-святых почтовой службы – Перо.
– Ну? – стоя в дверях спросил Реха, оглядывая помещение.
Наверное этот короткий вопрос означал примерно следующее: «Как у тебя идут дела, мальчик? Есть вопросы? Какие трудности?».
– Вот, – Ян обвел рукой кладовую, – работаю…
– Ну-ну, – покивал головой Реха.
Больше он не проронил ни слова. Осмотрел кладовую еще раз и закрыл дверь.
«Краткость – сестра таланта», вспомнил Ян афоризм. Если это так, думал он, то смотритель Реха самый талантливый человек, которого Ян встречал.
Всплывший в памяти афоризм напомнил Яну о книгах и том времени, когда он запоем читал их одну за другой. Бывало так, что после прочтения какой-нибудь книги Яна охватывало неодолимое желание написать что-то самому. Тогда он брал ручку, тетрадь, и начинал выписывать на белых страницах строчку за строчкой. Это были и коротенькие истории его школьной жизни, и небольшие рассказики, в которых главным героем был сам Ян, и даже что-то вроде стихов с корявенькими рифмами.
Конечно он никому не показывал эти «творения», но было приятно осознавать, что ты тоже что-то пишешь, что-то придумываешь сам. Воспоминания о тех временах были настолько сильными, что Ян тотчас захотел написать еще что-нибудь. Ян успел заметить, что писари время от времени оставляли свои занятия, чтобы собраться у крыльца, поболтать о том, о сем, размять спины от долгого сидения за столом.
Почему он не может немного отдохнуть от рутинной работы? Ян ухватился за эту мысль, тут же разыскал перо, чернильницу, и достал свиток, в котором пробовал писать раньше. Неважно, что чернила не пишут, думал Ян, главное – просто излагать свои мысли на бумагу, а уж представить себе, что в свитке появляется строчка за строчкой, он сумеет.
Ян обмакнул Перо (все должно быть «по правилам»), и начал записывать первое, что пришло в голову: «Я чуть-чуть скучаю по дому, по своей школе, – выводила его рука невидимые строчки, – а еще скучаю по книгам, особенно по книжке «Станция Континенталь», жалко, что я не успел дочитать ее до конца»…
В это момент Ян замер, пораженный тем, что увидел прямо перед собой – всего в полуметре от него висела в воздухе книга, о которой он только что писал. «Станция Континенталь» – большими буквами было написано на обложке, а под надписью рисунок с  несколькими подростками на фоне космической станции.
Книга колыхалась в воздухе, словно мираж в песчаной пустыне. Из-за этого герои на рисунке двигались как живые. От неожиданности Ян едва не выронил Перо. Он долго смотрел на парящую в воздухе книгу, не смея поверить собственным глазам. В конце концов Ян вышел из оцепенения и протянул руку. Кончик Пера осторожно коснулся обложки, и… в тот же миг книга исчезла. Так же внезапно, как и появилась. Мысли в голове Яна метались. Что это было? Может быть, голлюцинация какая? Или…
О последнем предположении Ян даже думать страшился, настолько невероятным оно было. Неужели это Перо материализовало то, о чем Ян думал и описывал им? Значит, он все-таки Писарь! Развить дальнейюшую мысль об этом Яну не дал скрип двери.
На пороге стоял Теребей. Он, как обычно зашел проведать Яна.
– Отдыхаешь? – спросил он, захлопунув за собой дверь.
Еще как! – подумал Ян, и кивнул.
– Не скучно тут одному-то быть?
– Нет, – ответил Ян, – мне привычно.
Теребей обратил внимание на свиток, раскрытую чернильницу, и Перо, зажатое в пальцах Яна.
– Пробуешь писать? Получается? – спросил он.
Ян был в затруднении. Сказать ли Теребею о том, что произошло минуту назад? После некоторого размышления, Ян решился – кто еще может больше рассказать ему обо всем, что касается Писарей, кроме Теребея?
– Наверное… – медленно начал он. – Только вот…
– Что?
– Может быть так, что Перо не пишет, а… – Ян замялся, не зная, какими словами описать то, что сейчас было. – Ну, картинки показывает.
– Какие картинки? – удивился Тереьей, а Ян уже пожалел, что затеял этот разговор. Но отступать и лукавить перед парнем, который столько добра сделал Яну, он не хотел.
– Я начал писать про то, что… В общем про книги. А потом словно из ниоткуда в воздухе появилась та книжка, о которой я думал. Вот здесь, – Ян указал на место, где увидел мираж книги.
– Гм, – задумался Теребей и внимательно осмотрел Яна, а тебе часом не почудилось?
– Не знаю, – честно признался Ян, – может и почудилось, книжка пропала, как только я коснулся ее Пером.
– Гм, – повторил Теребей, – Да–а, чудно как-то… А ну, напиши еще что.
Ян склонился над свитком, немного подумал, и нацарапал (иначе и не скажешь) фразу «У меня была синяя ручка, и мы ее продали».
Ян поднял голову – никакой ручки перед ним не было. Мальчик даже оглянулся по сторонам – но и там никаких признаков ручки. Теребей ждал.
– Может быть, я что-то другое напишу? – спросил Ян.
Теребей был не против.
«У меня была синяя ручка, и она мне очень нравилась» – вывел невидимыми буквами Ян.
Ничего. Никакой ручки и помине не было ни перед Яном, ни вокруг него. Теребей внимательно осмотрел свиток:
– Ты в чернила Перо обмакивал?
Ян кивнул.
– Чудно, – опять произнес Теребень, – а в свитке будто и не писал никто.
Вслед за этим он снова покрутил Перо в руках, даже провел кончиком по свитку. К удивлению Яна, на свитке осталась чернильная полоска. Теребей попробовал вписать пару слов, и у него получилось.
– Вот так-так, – почесал Теребей затылок.
Ян взял Перо, обмакнул в чернильницу, и попробовал провести черту. Пусто. Словно он и не касался свитка. Теребей был озадачен не меньше Яна.
– Надобно у Реха спросить, – начал он.
– Нет! – сам не зная почему, запротестовал Ян. – Не надо. Пожалуйста.
Теребей совершенно был сбит с толку такой реакцией:
– Да почему не надо?
– Не знаю… Просто… Можно я сам попробую разобраться?
Покладистость Теребея и тут дала о себе знать. Он лишь пожал плечом:
– Дело твое.
Он провел вершиной Пера по свитку, и Ян увидел, что черточка и буквы, которые вписал Теребей, исчезли.
– Это всегда так? – спросил Ян.
– Ну да, – кивнул Теребей, – я и запамятовал тебе сказать. Повершием в свитке махнешь, что нужно, сотрется.
Перед уходом он еще раз пожелал Яну удачи и как-то странно на него посмотрел. То ли с недоумением, то ли немножко со страхом, Ян так и не понял.
На этот раз Ян пришел к Марье позднее Ильи. Перед уходом из Конторы он прихватил Перо, свиток и чернильницу. То, что он обнаружил сегодня, должны знать и друзья. На протяжении дня Ян то и дело пробовал Перо в надежде, что получится так же, как в первый раз. Только ничего из этого не вышло. Больше ничто не «материализовалось». Ян даже начал верить в то, что у него было просто галлюцинация. Однако Перо он все же решил забрать с собой – кто знает, может он найдет, что делал не так, и Перо вновь «заработает».
– Где же ты ходишь? – не успел Ян ступить на порог, начал Илья. – Марья узнала у сестры про Яра Стеклоглазого. Только тебя и ждем.
Спустя несколько минут Ян уже знал то, что удалось выведать у Елены. Яр Стеклоглазый появился в Златограде лет этак двадцать назад. Никто не знал кто он, и откуда у него такие богатства. Да и самого Яра мало кто видел – все дела он совершал через поверенного, маленького сморщенного человечка по имени Епистолярий Клюка.
– Тогда же он и терем на Исчезай-острове выстроил, – продолжала Марья. – Неприступный, с каменной оградой в три аршина, а за тою стеной псы змееголовые, в пояс человеку. Лютые, как само лихо, черные, как ночи безлунные…
Марья примолкла, расширив глаза. Она так описывала страхи, которые ждут незваных гостей за оградами Ярова терема, что и сама испугалась.
– Ну? – потребовал продолжения Илья. В отличие от Марьи, чем больше страхов описывала девочка, тем большим возбуждением загорались его глаза. – Что еще-то?
Дальше Марья рассказала, что никто не знает, чем занимается на острове Яр, молва разная ходила – кто говорил, что колдун-чернокнижник он, кто-то убеждал, что Яр людей в животных превращает, и что псы змееголовые раньше врагами его были, а теперь служать Яру, а кто-то был уверен, что хозяин острова и не человек вовсе, а чудище иноземное, на погибель Златограду в нем поселившееся.
– Что-то не верю я во все эти басни, – вставил Ян, – просто человек любит уединение, тишину.
– А мне и вовсе разницы нет, – сказал Илья, – хоть чудище он иноземное, хоть лиходей-чернокнижник. Илью таким не застращать!
Еще Марья поведала друзьям о том, что книжные палаты, по слухам, на пол терема раскинулись. А книги языками иногласыми написаны, с картинками чудными, с тайнами превеликими. 
– Нам бы только одну тайну узнать, – сказал Ян, – как до Паутины Лиходеевой добраться.
– Вот и посмотрим, способны мы на что, аль нет, – сказал Илья, – если в терем проберемся и Книгу Сказителя найдем, то и с Паутиной в свой час покончим.
Да, тут Илья прав, – думал Ян. – Всегда нужно с малого начинать. Вряд ли пробраться в терем Яра Стеклоглазого будет труднее, чем отыскать Паутину и уничтожить ее. Справятся они с этим заданием, опыт и для второго приобретут.
– А как мы реку переплывем? – спросил Ян. Этот вопрос нужно было решать втроем.
– Так и переплывем, – ответил Илья, – Греби, знай, руками, да вперед поглядывай.
– Я не умею плавать, – испугалась Марья, – да и видано ли дело, девице с парнями купаться!
– Ну, прежде, не купаться идем, – сказал Илья, – а потом, незачем тебе в терем идти. Это мужское дело.
Зря Илья так сказал. Поверни он обьяснения иначе, и согласилась бы Марья на берегу подождать.
– По твоему, – начала она, – я обуза, да? Слабая и бесполезная? А кто накормил да напоил тебя, когда вас на улицу выставили? А кто денег на постоялый двор дал? А кто показал, где Контора, да о лебедях рассказал? А кто Яна к Врачевателю отвел, раны залечить? И в чьем доме мы сидим сейчас? И кто узнал о Яре Стеклоглазе? Уж не ты ли все это делал, богатырь Муромский? – она перевела дух, и немного успокоилась. – Бахвалиться только и умеешь.
Илья даже рот раскрыл от таких обвинений.
Марья отвернулась, и, чтобы заполнить затянувшееся молчание, взяла лейку и начала поливать цветы.
– Это… – пробубнил Илья, и осекся. – Не то я сказать хотел.
Марья с досадой отмахнулась.
Ян в этот раз был на стороне Ильи – лучше бы им вдвоем пойти. Да по всему видно, Марья уже не отступит.
– Пойдем втроем, – подвел итог спору Ян. – Сейчас главное, решить, как через реку перебираться будем, и как мимо змееголовых псов незамеченными пройти.
– А если попробовать спросить у Яра, может и так примет нас? – предложила Марья. – Общая беда ведь у всех – Лиходей.
– Уж если сестре твоей, книжнице, отказал, – покачал головой Илья, – то и нам проходу не даст. Ага – подмастерье, ученица-вишивальщица, да писарь без пера – им только в терем дорога и открыта…
– Откажет, это точно, – согласился Ян.
– А если лодку нанять? – предложила Марья.
– Дадут ли на ночь глядя?
– А и спрашивать не будем! – сказал Илья. – Ночь опуститься, с причала сами уведем, а утром, когда дело сделаем, назад возворотим.
Марья и Ян посмотрели на Илью такими взглядами, что Илья тотчас махнул рукой:
– Да ну вас, уж и предложить нельзя.
– Поробуем нанять лодку, – сказл Ян, – а не получится, тогда вплавь.
Как ни хотела признаваться себе Марья, а последняя фраза Яна ее немного обрадовала – раз вплавь, значит, она на берегу останется. Что ни говори, а ей очень уж не хотелось на тот остров, да и в терем Яра тайком пробираться.
- Когда пойдем? – Илья готов был выступать хоть сейчас.
– Давайте завтра, – предложил Ян. – Может к тому времени еще что узнаем о Яре?
Предложение было принято.
– А как мимо псов пройти? – спросила Марья. – Учуют – не миновать беды. Такой лай подымут, что и к стене не подойдешь.
– А дубина на что? – Илья жестом показал, словно он держит в руке увесистую дубинку.
– Не по-человечески это, невинных зверей бить, – сказала Марья.
– Невинных? – воскликнул Илья. – Да эти невинные, только попадись им ночью, вмиг на клочки растерзают.
– А ты ночью-то в чужой двор не лезь, – заявила Марья.
Илья округлил глаза:
– Как это, не лезь? – искренне удивился он. – А как же мы в терем-то проберемся? На крыльях что ль полетим?
– Да хоть лётом, хоть скоком, – твердо сказала Марья, – а зверя не тронь! Он свою службу служит, поэтому – не виноват.
Илья хотел заперечить, но его опередил Ян, у которого к тому времени появилась мысль:
– Ты говоришь, – обратился он к Марье, – псы змееголовые?
Марья подтвердила.
– А разве змеи лаять могут?
Марья и Илья переглянулись.
– Точно! – воскликнул Илья. – Где это видано, чтобы змеи псами лаяли!
Это внезапная догадка окрылила друзей.
– А еще, – продолжал Ян, – змеи не могут видеть. То есть, они могут, но не так, как люди. Они только тепло и холод различают. И слушают не звуки, а вибрацию от земли.
– Чего они слушают? – переспросил Илья.
– Вибрацию, ну то есть, когда что-то мелко-мелко трясется.
– Ну, уж я трястись не буду, – усмехнулся Илья и посмотрел на Марью, словно говоря: «а вот за нее не ручаюсь». В ответ он отхватил такой взгляд, что тотчас отвернулся: «в ее глаза, что на горн плавильный смотреть», пронеслось у него в голове.
– В общем, – подытожил Ян, – нам надо ступать как можно мягче, и сделать щиты, чтобы прикрыть тепло от наших тел. Тогда псы нас не заметят.
Дальше друзья начали совещаться о том, что и как будут делать дальше.
Завтра к ночи, предполагали они, у них получится собрать три щита из ветвей и зеленого тростника, и договорится с каким-нибудь лодочником. Конечно, было бы лучше, если бы у них побольше имелось времени для подготовки, но Илья наотрез отказывался тянуть с походом.
– Битва с Лиходеем не за горами, – настаивал он, – а мы еще и капли дела не сделали.

А тем временем в другой части города, где предпочитал селиться народ все больше темный да подозрительный, на пустыре в Кирюхиной лачуге, сидели Кирюха Соловей, Васька Баюн, и Михайло Медведь. Лачуга была сооружена среди густых ветвей столетнего клена. Соловей, который всегда любил забраться куда повыше, облюбовал этот клен как свое, почти постоянное место ночлега.
– Значит, – говорил он сообщникам, – завтра в ночь и начнем. Перво-наперво, змееглавов усыпим. Это твое, Васька, дело.
– И просто, - ответил Баюн. – Псы как один оземь валяться – только услышат наигрыш мой новый.
– А ты, Михайло, плот подгони к полуночи.
Михайло Медведь кивнул:
– Завтра закончу его плотить.
– Ну а я… Вот, – Соловей потряс перед товарищами отмычками, – у Мокши Рукодельника стянул.
Васька и Михайло одобрительно усмехнулись.
– Все этого Яра Стеклоглазого, как огня боятся, – продолжил Соловей, – сказкам всяким про него верят. А вот посмотрим, так ли он страшен. По мне, так россказни всякие это он сам про себя пустил – чтобы его терем стороной обходили.
– Верно, – согласились Баюн с Медведем.
– Если правда богат этот Яр, то поделится с народом должен, правильно я говорю?
И в этот раз Баюн с Михайло были на стороне Кирюхи.
– Ну что, значит, все, как есть подготовили, отступать – это уж не по нашей части. Засвистим?
– Засвистим, – в один голос поддержали его товарищи.

Весь следующий день Яну было не до Пера. Помимо работы в кладовой, несколько писарей, прослышавшие о новом работнике и его дополнительных обязанносях, принесли Яну сапоги-скороходы. На чистку.
Теребей выдал бочонок дегтя и сукно на тряпицы.
– Чистил уже обувь? – поинтересовался он.
Яну пришлось признаться, что дегтем ни разу не пробовал.
– А чем же тогда? – удивился Теребей.
– Ну, – замялся Ян, – средство у нас придумали. Крем. Им и чистим.
– У нас, это где?
Ян опустил голову. Он как-то не думал, что ему отвечать в подобных случаях.
– Далеко, – едва не шепотом, ответил Ян. Не мог он лгать, не мог, и все.
Теребей помолчал, а затем решил, что раз Ян не желает отвечать на вопрос, то правильно будет не настаивать.
– Ладно, - сказал он. – Чем бы вы там у себя ни чистили, дегтем все то же. Пыль стираешь, дегтем мажешь, сукном до блеска доводишь.
Ян кивнул. Он был благодарен Теребею за то, что тот не лезет к Яну с расспросами, не ругается никогда, даже не раздражается. А то, что кое-кто в Конторе держал Теребея за дурачка – из-за того, что лицо все время дергалось, это мало беспокоило Яна. «По одежке встречают, по уму провожают» – вспомнил он пословицу.
Ян принялся за чистку сапог. Он в первый раз видел сапоги-скороходы так близко, да еще и в руках мог держать. С виду они ничем не отличались от обычных сапог, которые были в ходу в Златограде. Разве что повыше, «щегольски», вздернут заостренный носок, да голенище раструбом.
Так, в заботах, работах, и думах о сегодняшнем походе на Исчезай-остров Ян и провел время до вечера. На последнем часу он едва мог дождаться, когда Толстый Дятел на входе отстучит «пора-пора».
Вставить о Дятле чуть выше.
Также возможно, стоит заявить, что Ключ у Яна похитил Соловей?

Через два часа после того, как Ян покинул контору, друзья уже сооружали щиты.
Они обосновались в стороне от того места, где ночью появляется Остров.
Руководила процессом вязания щитов из тростника, Марья.
– Не сюда веревку просовывай, – то и дело поправляла она Илью, – что, не видишь, как первый ряд вязан?
Илья недовольно бурчал под нос, но послушно поправлял неправильную обвязку.
Дело шло медленно, но под неусыпным оком Марьи щиты получались прочные, легкие, и без единой щели в пучках тростника.
Когда, наконец, последний пучок был обвязан и закреплен, Илья облегченно вздохнул:
– Уф, да лучше неделю в кузнице безвылазно, чем вот это.
– Тебе бы все, где полегче, - ответила Марья.
– Ну-ну, – хмыкнул Илья, – посмотрел бы я, как ты пудовым молотом машешь.
До заката оставалось еще время, и теперь надо было сходить за лодкой.
Ближайшая пристань была не так далеко, и Ян с Марьей отправились туда. Илью они оставили стеречь щиты.
– Вот это правильно, – согласился Илья. – Стеречь - мое дело, ваше – чтобы язык лучше был подвешен.
– Намекаешь, что мы с Яном болтливее тебя? – спросила Марья.
– Ни на что я не намекаю, – отвернулся Илья.
Ян потянул Марью за рукав:
– Идем.
Марья, которая вознамерилась вступить в спор с Ильей, умерила пыл.
– Ладно, – только и сказала она, – потом поговорим.
На пристани друзей ждала неудача. Лодочник наотрез отказывался давать лодку на ночь глядя.
– Кататься, – говорил он, – днем приходите. А если в ночь ехать куда, то я сам на весла. Куда ехать?
– Да тут недалеко, – сказал Ян. – Так что мы и сами можем.
– Тем более, – добавила Марья, – что лодка самоходная. Весла и не нужны.
– Кататься, днем приходите, – как заведенный повторял лодочник. – А если ехать куда, я сам на весла.
Пришлось махнуть на лодку рукой.
– Что же, – сказал Ян, когда они возвращались, – раз нет лодки, придется вплавь.
Когда Илья узнал, что они потерпели неудачу с лодкой, он только открыл рот, чтобы прокомментировать это, как Марья его перебила:
– Только попробуй сказать что нехорошее, – произнесла она.
Илья вмиг образумился – слишком острой на язык была Марья, чтобы с ней в очередной раз схлестываться.
– А что сразу нехорошее, – ответил он, – может, я дело сказать хочу.
– Ну, если дело, то говори.
– Вплавь надо, – после паузы ответил Илья. – Раз уж лодку проворонили.
– Никто ничего не воронил, – вспыхнула Марья. – Не силой же ее отбирать!
– Я бы и силой мог, – пожал плечами Илья.
Марья лишь сокрушенно покачала головой.
– Тебе, – обратился Ян к Марье, – придется остаться на берегу.
Марья кивнула:
–  Я буду ждать тут. Справитесь?
Илья распрямился:
–  А почему это мы должны не справиться?
– Потому, – ответила Марья, – что без меня будете.
– Справимся, – заверил ее Ян. – теперь надо дождаться, пока Остров появиться.
Ночь уже почти накрыла город, так что ждать появления Изчезай-острова оставалось не так долго.
– Вы только там без глупостей, – напутствовала Марья друзей. – Наше дело лишь с Яром Стеклоглазым поговорить. Если согласится помочь, значит не напрасно это затеяли.
– А не согласится, – сказал Илья, – так входы-выходы разведаем. Мало ли.
– Тебе бы к Соловью в ватагу, – не удержалась Марья.
– Это еще зачем?
– А все одни с ним замашки – стянуть, выведать, силой взять.
– Полегче, – от такого сравнения со своим недругом у Ильи даже слов не нашлось ответить как следует.
Марья махнула рукой:
– Ладно, это я так, наверное переживаю.
Как появился остров, никто из друзей не заметил. Они сидели на берегу в полной тишине, думая каждый о своем. Темнота уже окутала все вокруг, только где-то за горизонтом последние отблески заката освещали окрестности.
– Смотрите! – нарушил тишину приглушенный голос Ильи.
На середине реки, там, где только что была речная гладь, теперь стоял остров. Длиной около двухсот метров, с одной стороны берег острова был пологим, а с другой стороны, словно разрезанный пополам, заканчивался обрывом.
Где-то ближе к обрывистому краю, на небольшой ровной площадке стоял терем. В ночи трудно было рассмотреть его детально, но по контурам было видно, что терем имеет множество башенок и крыш самой разной формы.
– Как красиво...- прошептала Марья.
– Все, – спохватился Илья, – плыть надо!
Друзья засуетились. Ян и Илья схватили щиты и поволокли к воде.
– Вы только осторожнее там, – еще раз повторила Марья.
Ян посмотрел на нее. Даже в темноте было видно, что девочка боится.
– Ты, – предложил Ян, – может домой иди, а? Что сидеть одной и в темноте.
Марья оглянулась, будто решала, последовать ли совету Яна, а затам помотала головой:
– Я подожду.
– Ну, плывем, или нет? – зашипел невдалеке Илья. Он уже стоял по пояс в воде, держа перед собой щит.
Ян ободряюще кивнул Марье:
– Мы быстро.
Он подхватил щит и вошел в воду. Поначалу она показалась прохладной, но Ян быстро привык.
Плавать он умел хорошо - отец, пробуя приучить его к спорту, то и дело обучал Яна всякой всячине - и как правильно плавать, чтобы быстро и тихо, и как правильно бегать, чтобы не запыхаться с самого начала, и преодолевать препятствия, и лазить и по деревьям, и даже как скатываться с холма, чтобы не сломать себе руку и не разбить голову.
Илья плыл чуть впереди. Он тяжело сопел, одной рукой держась за щит, а вторую высоко вскидывал и со шлепком опускал в воду.
"Так мы и до середины не доплыаем, как нас обнаружат" – подумал Ян и прибавил скорости, чтобы нагнать друга.
Сам Ян плыл тихо – левой рукой, как и Илья, он толкал перед собой щит, а правой, не вынимая из воды греб. Ноги двигались ножницами, как у лягушки. Благодаря всему этому, плыл Ян почти бесшумно.
Поровнявшись с Ильей, Ян прошептал:
– Не плескайся.
– Что? – отдуваясь и выплевывая воду переспросил Илья.
– Плыви тише, вот так, – и Ян показал другу, как нужно двигаться, чтобы не создавать много шума.
Илья попробовал, и у него получилось.
Ян кивнул: скорее самому себе, и двинулся дальше. Илья подгребал чуть позади.
После того, как Марья осталась одна, она еще некоторое время слышала всплески, видела неясные тени голов удаляющихся Яна и Ильи, но затем все пропало. Всплески стихли, а тени слились с ночью.
Только теперь Марья до конца осознала, что осталась одна - в ночи, на пустынном берегу. Страх начал заползать в сердце, все чаще напоминая Марье совет Яна идти домой.
Девочка оглянулась по сторонам. То, что совсем недавно было частью сумеречного пейзажа, теперь превращалось в ночные страхи. Марье казалось, что валун, до сих пор мирно лежавший у воды, теперь шевелится, что кто-то раздвигает заросли тростника то в одном месте, то в другом, словно выбирая, откуда удобнее напасть на нее, что сухая коряга, выброшенная течением а берег, теперь уже и не коряга вовсе, а монстр с десятками щупалец-отростков, которые только и ждут того момента, чтобы взвиться вверх и обрушиться, спутать, утащить обратно в воду маленькую беззащитную девочку.
– А ну, прочь, – прошептала Марья, чтобы отогнать наваждение.
В зарослях прокричал козодой, отчего Марья почувствовала себя еще более беззащитной.
Чтобы хоть как-то избавиться от нахлынувших страхов, Марья встала, присмотрелась к коряге, которая пугала более всего, а затем решительно двинулась к ней.
"Это всего лишь коряга" - убеждала себя Марья. – "И ничего страшного в этом куску дерева нет".
Так оно, конечно, и оказалось. Страх на короткое время отошел, но тишина ночи и непривычное одиночество давали о себе знать, и вскоре Марья опять почувствовала, что боится.
"Нельзя стоять" – подумала Марья. "Надо двигаться. Все равно ребята вернутся не скоро".
Лучше бы она не думала последнюю фразу. Марья едва сдержалась, чтобы не бросится что есть силы подальше от реки, от стона козодоя, от всех страхов обратно на городские улицы. А затем домой, где было привычно и уютно, где не было никаких коряг со щупальцами и угрожающе шевелящегося тростника.
– Так, – попробовала взять себя в руки, Марья, – ты не должна боятся. Это всего лишь в твоей голове. Не на самом деле. Марья двинулась вдоль берега. Не то, чтобы у нее была цель: просто, когда идешь, становится не так страшно.
Она оглянулась на остров. Теперь, когда послезакатное солнце ушло еще дальше, остров и вовсе перестал быть виден.
Поразмыслив о том, возвращаться ей, или двигаться дальше, Марья остановилась на втором. Десяток за десятком метров, и она оказалась у затоки – места, где берег уходил вглубь, образовывая тихую заводь, окруженную со всех сторон кустами ивы.
Марья остановилась – пора возвращаться обратно. Короткого мгновения тишины, во время которого Марье не мешал слушать звук собственных шагов, было достаточно, чтобы услышать приглушенные голоса.
Марья замерла.
Да, ей не показалось – впереди, за кустами ивы кто-то тихо переговаривался.
Марья осторожно раздвинула кустарник и выглянула из зарослей. Хотя и было темно, но те, чьи голоса услышала Марья были совсем рядом - Марья отчетливо видела их силуэты. Лиц рассмотреть она не могла, зато видела, как три человека копошатся у чего-то большого и квадратного, что стояло в воде у берега.
"Плот!" – догадалась Марья.
Силуэты негромко переговаривались, и Марья услышала, как один из них раздраженно выговаривал другому:
– Ты, Михайло, хоть силушкой и не обделен, да иногда к силе и голова нужна!
– А что я? – ответил крупный силуэт.
– Что, что – ты бы плот еще на городскую площадь затащил! Зачем ты его весь на берег вынес?
– Чтобы не украли.
– Да кто же его тут украдет?
– Я же его назад в воду вытолкал, – оправдывался тот, что покрупнее.
– Вытолкал, да всю связку о землю порушил.
– Брось, Кирюха, – встрял в разговор третий силуэт, – так мы до утра на остров не попадем.
– Ладно, – махнул рукой тот, кого называли Кирюха. – Быстро перевязываем и поплыли.
"Это Кирюха Соловей!" – догадалась Марья. Из разговора было несложно понять, что троица вот-вот направится на остров, туда, где сейчас были Ян и Илья.
Марья не стала размышлять о том, что понадобилось Кирюхе с сообщниками на острове. Ясно, что не на прогулку собрались.
Марья юркнула в кусты, а спустя мгновение во всю прыть неслась к тому месту, от которого отправились к острову ее друзья.
Марья даже не добежала – свернула к воде и с разгону, прямо в сарафане плюхнулась в воду.
Плыла она на удивление легко и быстро, несмотря на то, что одежда намокла и тянула вниз.
"Только бы успеть!" – крутилась одна и та же мысль в ее голове. Упредить Яна с Ильей, а, может и самого Яра, что к острову недобрые люди плывут.
Тем временем на острове Ян и Илья уже вытащили щиты на берег и теперь ожидали, пока с них полностью стечет вода. Пока щиты были сухие, их вполне легко можно было носить и передвигать. Но, за то время, пока друзья плыли к острову, сухие палки, что послужили основой, и сам тростник успели пропитаться водой. Надо было немного подождать, чтобы излишки стекли.
Змееглавов пока видно не было. Хотя, из-за темноты увидеть кого бы то ни было на расстоянии больше, чем метров тридцать, было практически невозможно.
– Ты кого-нибудь видишь? – спросил Илья, пристально всматриваясь в ночь.
– Нет, – ответил Ян, который также пытался рассмотреть хоть что-нибудь впереди.
– Как думаешь, они нас уже учуяли? Змееглавы?
– Не знаю, – сказал Ян. – Если бы учуяли, давно бы уже здесь были.
Однако вокруг них не было и намека на какое-то движение. Озеро словно окунулось в неподвижность и тишину.
Илья пошуровал рукой среди пучков тростника и вытащил довольно увесистую дубину.
На вопросительно-недоуменный взляд Яна он пояснил:
– На всякий случай.
– Хорошо Марья не увидела, – сказал Ян.
– Да ну ее, – отмахнулся Илья. – Не она же со змееглавами биться будет.
Однако несмотря на внешнее пренебрежение к мнению Марьи насчет дубин, Илья все же не решился открыто заявлять о том, что взял на остров какое-никакое оружие.
– Ну что, – нетерпелось Илье, – идем?
Ян приподнял и опустил щит: вода стекла и он стал намного легче.
– Идем, – согласился Ян.
Только они собрались двигаться, как до их слуха донеслись тихие всплески.
– Т-с-с! – остановился Ян и прислушался.
Еще через несколько секунд стало ясно, что к острову кто-то плывет.
Илья замахал рукой, показывая, что нужно затаиться. Они присели. Щиты под углом нависали над их головами.
Ждать пришлось недолго - вскоре в воде показалась неясная тень. Илья приготовил дубину.
Тень выбрела на берег и оперлась руками о колени, словно человек пытался отдышаться.
Ян и Илья ждали.
В этот момент они увидели, как по всей поверхности озера и острова в их сторону движется светлая полоса, а спустя совсем немного из-за тучи выглянула  полная луна. Окрестности засияли серебристым светом.
Теперь тот, кто только что выбрался на берег стал отчетливо виден.
Илья и Ян ахнули: перед ними стояла Марья. Мокрая, растрепанная, испуганная.
– Марья! – приглушенно вскрикнул Ян.
Девочка вздрогнула и резко повернулась на голос.
Теперь и Илья распознал в незнакомце Марью.
– Да угомонится она когда-нибудь, или нет? – пробормотал он себе под нос.
Ян уже тащил за собой щит, двигаясь к Марье. Илья потянулся следом.
– Ты что здесь делаешь?
Марья присела за щиты и вкратце рассказала о том, что видела и слышала.
– Этого еще не хватало, – пробурчал Илья.
– Нам надо предупредить Яра, – сказала Марья.
– А что предупреждать, – приподнял дубину Илья. – И сами с усами. Справимся.
Марья нахмурилась:
– Откуда у тебя это? – она кивнула на дубину.
– Нашел, – тут же слукавил Илья.
– Марья права, – сказал Ян. – Мы должны предупредить Яра, что к нему хотят влезть воры.
Насчет намерений Соловья и его шайки Ян не сомневался.
Илья пожал плечами:
– Мне все одно, что Соловей, что змееглавы... – он покачал дубиной.
– Не станем ждать Соловья и его шайку, – сказал Ян. – Идем к Яру…
– Т-с-с, – Марья ухватила Яна за руку.
Все притихли. Марья смотрела куда-то вглубь осторова. Когда Ян и Илья глянули в ту сторону, по их спинам пробежал холодок: не больше, чем в тридцати метрах от них стояло существо, от одного вида которого пробирала дрожь.
Черная шерсть существа блестела в свете луны, тело на четырех лапах, величиной в рост ребят заканчивалось с одной стороны толстым и длинным хвостом, как у огромной ящерицы, а на другом конце туловища, на полуметровой шее находилась змееподобная голова с приоткрытой широкой пастью, из которой то и дело высовывался раздвоенный язык – точь в точь, как это делают змеи.
На мгновение друзей сковал ужас. Ян осторожно потянул на себя Мапью, которая не полностью была прикрыта щитом. Медленно, очень медленно Марья придвинулась к Яну.  Все трое застыли без движения.
Илья осторожно раздвинул тростник и в образовавшуюся щель стал наблюдать за змееглавом. То же самое сделал и Ян.
Змееглав постоял на месте, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, а затем двинулся в сторону – ближе к воде.
– Что будем делать? – прошептала Марья.
– Оно нас не заметило, – сказал Ян, попробуем двигаться к терему. Только медленно, и старайтесь ступать мягко.
Ян первым сделал несколько  шагов, и замер. В щель между пучками тростника он увидел, как змееглав продолжал обход. Двигающиеся щиты никак его не заинтересовали. Это придало друзьям уверенности.
– Оно нас не видит! – шепотом воскликнул Илья.
Шаг за шагом, чуть приподняв щиты, ребята продвигались к центру острова. Все их внимание было сосредоточено на змееглаве, который шел вдоль берега, поворачивая голову в разные стороны. Илья  чуть впереди,  Ян и Марья, за вторым щитом, следовали  за ним.  Расстояние между ребятами и змееглавом увеличивалось.
Никто из них ни на мгновение не упускал из виду змееглава, несмотря на то, что тот был уже довольно далеко, и вот-вот должен был скрыться за порослью кустарника.
Ян и Марья отвлеклись от змееглава лишь тогда, когда уперлись спинами в щит Ильи.
– Что случилось? – прошептал Ян.
Марья пожала плечами.
– Илья! – позвал Ян.
Никакого ответа.
– Илья! – еще раз позвал Ян и заглянул за щит друга.
Илья сидел неподвижно, расширенными от страха глазами глядя в темноту. Ян проследил за его взглядом, и на его лице застыло выражение ужаса – в десятке метров от них стоял второй змееглав.
Существо смотрело прямо на них, из приоткрытой пасти вылетал и прятался змеиный язычок.
– Что там случилось? – подала голос Марья, но ей никто не ответил.
Девочка выглянула за спину Яна и тихо ойкнула.
Змееглав пригнул спину к земле, словно готовился к броску, и сделал шаг вперед. Теперь не оставалось никакого сомнения в том, что он увидел незваных гостей. Краем глаза Ян заметил, как Илья поудобнее пристраивает дубину.
Змееглав приближался. Теперь можно было услышать его негромкое шипение. Илья напрягся, чуть отвел дубину назад, готовый в каждую секунду нанести удар, если змееглав бросится. Существо было уже на полпути от того места, на котором его увидел Ян. Шея змееглава еще больше прижалась к земле, а пасть угрожающе расширилась.  Илья начал приподниматься.
И в этот самый момент между змееглавом и ребятами появилась Марья. Это было настолько неожиданно, что Ян и Илья не сразу поняли, что происходит.
– Марья!
– Ты куда? – почти в один голос воскликнули друзья.
Девочка даже не обернулась. Змееглав защипел еще более громко и угрожающе. Между ним и Марьей оставалось не больше трех метров. Ян вскочил на ноги, то же самое сделал Илья.
– Назад! Иди назад! – Ян потеснил Марью, загораживая ее от существа.
Илья тоже стал впереди, чуть пригнулся и выставил перед собой дубинку.
– Нет! – Марья подалась вперед. – Уйдите!
Змееглав приготовился к прыжку.
– Пожалуйста… – совсем уже умоляюще почти прошептала Марья.
Она протиснулась между Яном и Ильей и выставила вперед ладонь.
– Пожалуста, – повторила Марья, и было непонятно, к кому она теперь обращается – к друзьям или змееглаву.
Если бы существо сделало хоть малейшую попытку броситься, ребята не задумываясь пришли бы на помощь Марье. Но, вместо того, чтобы напасть на них, змееглав замер. На мгновение Яну показалось, что шипение, которое он издавал, из угрожающего превратилось в недоуменное.
Марья стояла, вытянув перед собой ладонь, и тоже не двигалась.
– Мы друзья, – тихо произнесла Марья. – Мы не хотим делать ничего худого.
Змееглав оставался на месте. О том, что он еще готов к нападению, говорил его хвост, который продолжал метаться из стороны в сторону, хотя и не так мощно, как в самом начале.
Марья первой сделала шаг навстречу существу. Илья попытался схватить ее за руку, но Марья даже не подумала подчиниться.
– Мы пришли, чтобы помочь твоему хозяину, – продолжала говорить Марья. – Мы хотим предупредить его. А потом мы уйдем.
Змеглав повел головой из стороны в сторону, словно пытался отогнать от себя наваждение. Марья не останавливалась, шаг за шагом приближаясь к существу. Ян и Илья уже перстали понимать, что происходит. По всем правилам змееглав уже давно должен был напасть на них. Однако тот не предпринимал ни малейшей попытки расправиться с чужаками.
Когда до змееглава оставалось не больше метра, Марья остановилась. Все замерли. Лишь хвост существа продолжал двигаться из стороны в сторону.
– Ты ведь нас пропустишь, правда? – обратилась Марья к змееглаву. – Или позови своего хозяина. Мы только хотим сказать ему, что здесь скоро будут плохие люди. Не с добром они сюда плывут.
Хвост змееглава перестал метаться, и существо сделало шаг к Марье. Илья и Ян дернулись в его сторону. Этого было достаточно, чтобы змееглав резко повернул к ним змеиную голову, распахнул пасть, и угрожающе зашипел.
– Не надо! – Марья в полоборота повернулась к друзьям. – Остановитесь.
Прошло еще несколько секунд, прежде чем змееглав прекратил шипение и повернулся к Марье. Девочка ждала. Змееглав словно размышлял, что ему делать дальше – напасть на чужаков, тем самым исполнив сторожевой долг, или оступить, позволив им пройти.
Затянувшуюся паузу нарушило появление того самого змееглава, которого ребята увидели первым. Черная тень выскочила из темноты и в несколько прыжков оказалось почти вплотную к Илье и Яну.
Всего мгновение отделяло ребят от решающего прыжка змееглава, и в этот момент второй змееглав рванулся вперед и перегородил путь к ребятам. Оба существа зашипели один на другого, когтистые лапы заскребли о землю, а хвосты хаотично заметались. Илья и Ян едва успели отскочить, чтбы не быть сбитыми тостым, в бедро, хвостом того змееглава, что бросился на их защиту.
Противостояние псов длилось недолго. Словно поняв, что чужаки под защитой, нападавший змееглав в последний раз прошипел, затем отвернул голову, и медленно отступил. Защищавшеий ребят пес развернулся, миновал друзей и направился к терему, очертания которого виднелись впереди.
– Что теперь? – спросил Илья, который еще никак не мог расслабиться, и по прежнему держал дубину наизготове.
– Идем за ним, – сказала Марья и первой последовала за удаляющимся змееглавом.
Илья и Ян посмотрели на второе существо, но оно, судя по всему, потеряло всякий интерес к чужакам. Мальчики двинулись за Марьей.
– Я так и думал, что она ведьма, – на ходу прошептал Илья.
– Глупости, – так же тихо ответил Ян, – просто есть люди, которые умеют обращаться с животными.
Судя по выражению на лице Ильи, слова товарища его совсем не убедили.
По пути к терему ребята еще пару раз увидели черные тени, вынурнывшие из темноты, но их проводник на каждое такое появление поворачивал голову и шипел, после чего тени снова поглащала тьма. Ребята явно были под защитой, что, впрочем, не мешало Илье все так же держать дубину наизготове.
Терем был в несколько этажей  в высоту, но лишь на первом из окон лился неяркий свет.
Змееглав подвел ребят к деревянным резным дверям и заскреб когтями о дерево. Спустя минуту дверь распахнулась. На пороге стоял низенький толстячок, на носу которого были водружены огромные очки с толстыми линзами. Что-то смутно знакомое было во всем облике хозяина. Ян присмотрелся внимательно, и едва не ахнул: перед ним стоял Епистолярий Клюка. Тот самый человек, с которым Ян познакомился в магазине Святослава Игоревича. При виде ребят очки Епистолярия поползли вверх.
Змееглав отступил в сторону и вперед выступила Марья:
– Просим прощения, господин Яр, – Марья слегка поклонилась, – не по злому умыслу мы к вам пришли, а лишь упредить об опасности, вам грозящей.
Клюка все еще не мог придти в себя – было ясно, что появление ночных посетителей было для него делом непривычным.
– Кирюха Соловей с шайкой на остров плывут, – потеснил Марью Илья.
Клюка секунду помедлил, а затем распахнул дверь.
– Заходите, – пригласил он.

Через десяток минут Епистолярий Клюка уже знал о том, как Марья приметила Соловья и его товарищей, и каким образом ребята добрались до терема.
Ян все ожидал, когда Клюка узнает его. Вдобавок мальчика интересовал вопрос, почему в «Свитке» Святослав Игоревич представил его как Епистолярия Клюку, а тут он отзывается на имя Яр.
Клюка даже и вида не подал, что знаком с Яном. Он или не узнал мальчика, или делал вид, что не знаком с ним.
– Что вы будете делать? – спросила Марья после того, как хозяин терема узнал обо всем, что его интересовало.
– Ничего, – ответил Яр-Клюка, – если эти разбойники пройдут мимо моих собачек, в терем им все равно не попасть.
– Как это, не попасть? – не согласился Илья. – Да запросто – окна у вас чай не железные.
– До них еще дойти нужно.
– Васька Баюн враз усыпит ваших змееглавов, – сказал Илья. – Может у вас еще какие звери в сторожах есть?
– Нет, зверей нет.
– Ну вот, – сказала Марья, – не будет кому встать на пути Соловья, в терем ему легче легкого влезть.
Яр-Клюка вздохнул, словно дивясь непонятливости ночных гостей:
– Вы к терему подошли только потому, что вас Чернуха привела. Не будь ее, до утра бы плутали по острову, а к терему ни на шаг не приблизились.
– Это как это? – удивился Илья.
– Так это, – сказал Клюка, – не даром остров Исчезай-островом прозывается. Все, что тут находится, оно вроде и есть, но его и нет.
Друзья лишь разинули рты от такого обьяснения.
– Ну, не важно, – продолжил Клюка, – главное, никакой опасности нам не грозит.
– А как же ваши… собачки, – спросила Марья? – Если Баюн их усыпит, то и худое что может с ними сделать.
Клюка задумался.
– Да, тут вы правы, – ответил он, – их лучше призвать.
Епистолярий взял со стола свечу, вышел за дверь, и поставил свечу в углубление в стене. Не прошло и нескольких минут, как пятеро змееглавов уже сгрудились у порога теремя, размахивая хвостами.
– Сюда, сюда, милые мои, – поманил Клюка псов.
Друзья едва успели отойти в сторону, как  помещение заполнилось шипящими, без остановки двигающимися, змееголовами.
– Я уведу их в сторожевую, а вы пока располагайтесь, – сказал Клюка и повел зверей в соседнюю комнату.
Когда хозяин и его «собачки» изчезли за дверью, Ян, наконец, расслабился. Все это время он не произнес ни слова, настолько велико было потрясение от того, что Яр на самом деле оказался Епистолярием Клюкой из «Свитка». От Марьи не укрылся тот факт, что Ян ведет себя как-то необычно.
– Что с тобой? – спросила она.
– Нет, ничего, – помотал головой Ян, – все это как-то странно.
Марья внимательно посмотрела на Яна, но продолжать расспросы не стала.
Спустя несколько минут вернулся Епистолярий Клюка.
– Ну, рассказывайте, – сказал он.
Друзья переглянулись, как бы спрашивая друг друга: кто начнет?
– Мы слышали, – начал Ян, – что у вас есть одна книга...
– Ну? – подбодрил его Клюка.
– Книга Сказителя.
Клюка обвел гостей  пытливым взглядом.
– И зачем же она вам нужна?
– А чтобы паутину Лиходея найти! – встрял Илья.
– Ага, – наморщив лоб, произнес Клюка. – Паутину Лиходея, да?
Ребята кивнули.
– А зачем, если не секрет?
– Как это зачем? – сказал Илья. – Разорвать ее! Чтобы пауку враз конец пришел.
Клюка закивал головой, хотя было видно, что думает он о чем-то своем.
– Нет, – ответил Еристолярий.
– Как это нет?
– Так и нет. Не ребячье это дело – с Пауком воевать.
– Да мы и не воевать, – сказал Ян, – одно дело ведь с мечом выступить, а другое – Паутину найти и разорвать.
Клюка покачал головой:
– Да уж лучше с мечом выйти, чем в пещеры паучьи попасть.
– Это почему? – спросил Илья.
В следующие несколько минут друзья выслушали почти тот же рассказ, который услышала Марья от сестры.
– Потому, – закончил Клюка речь, – раз уж воины сильные сгинули в пещерах, не вам в те норы соваться. Малы еще.
Илья выступил вперед, и с вызовом вскинул подбородок:
– Где волк не проберется, там мышь пролезет! Слыхали?
– Уж больно у этих мышей, – ответил Клюка, – силенок маловато.
– Силенок маловато?!
Только Илья вознамерился показать Клюке что тот ошибается, как вмешался Ян:
– Скажите, а кто-нибудь раньше мог приблизиться к вашему дому?
Клюка замешкался с ответом.
– Нет, – ответил за него Ян. – А мы смогли. Илья прав – то, что не могут сильные силой, слабые другим возьмут.
Клюка захлопал глазами – в чем-то стоящий перед ним мальчик был прав. Наконец, Епистолярий принял решение:
– Нет. Пусть вы хоть в десять раз смекалистее, и в двадцать удачливее, а о паутине Лиходея вы должны забыть. До утра побудете в тереме, и еще до рассвета отправитесь обратно.
– Никуда мы не пойдем отсюда! – заявила Марья. – Пока Книгу Сказителя не увидим, пока не узнаем, как найти паутину, ногой с острова не двинемся!
– Да! – поддержал ее Илья. – И что вы нам сделаете? Змееглавов своих напустите?
Ян посмотрел на Илью и Марью, весь вид которых говорил о том, что они поступят так, как сказали. Ян повернулся к Епистолярию:
– Они не уйдут. Это точно, я их знаю.
Клюка словно ушам своим поверить не мог – такая дерзость гостей совершенно была ему непривычна. Однако он быстро справился с недоумением.
– Как пожелаете.
Он миновал ребят, приблизился к одной из дверей, которая вела в дургую комнату, и распахнул ее.
– Вот, здесь вы можете переночевать, – сказал он. – А завтра домой. Если не уйдете поутру, исчезнете вместе с теремом.
Решимость в интонациях Клюки заставила ребят на мгновение растеряться.
– Исчезнем – куда? – спросил Ян.
В ответ Клюка лищь хмыкнул, и направился к дургой двери. На пороге он обернулся.
– Решайте, – сказал он и закрыл за собой дверь.
Огорошенные таким поведением хозяина, друзья некоторое время молчали, думая о том, как им теперь поступить.
– Мне нельзя исчезать, – нарушила тигину Марья, – у меня сестра. Беспокоиться будет.
Илья тоже начал сомневаться. Он почесал затылок:
– Не люблю я этого волшебства. Исчезнешь неведомо куда, а там каким-нибудь медведем объявишься. А то и восе в камень превратишься.
Конечно, доводы Ильи были смехотворны, только Ян и сам понимал, что не время сейчас куда-либо пропадать.
– Ладно, – махнул он рукой, – идем спать.

Соловей, Михайло и Васька выбрались на берег. Плот тихо покачивался на отмели. Михайло одним движением воткнул в землю кол, к которому веревкой был привязан плот. Все трое на мгновение притихли, вглядываясь в темноту. Чуть выше, на склоне холма светились огни терема. Но в этот момент Соловья больше беспокили змееглавы.
– Нужно немного пошуметь, – обратился он к спутникам.
– Это еще зачем? – спросил Михайло.
– Соберем всех псов, и дело за Баюном. Надо, чтобы никого из них не упустить – накинется потом из темноты такая тварь, и рот раскрыть не успеешь, как в пасти окажешься. Лучше, чтобы все сразу тут были.
После этого Соловей сложил ладони около рта и негромко ухнул. Его сообщники последовали примеру вожака.
Они заухали, затопали:
– Эй-ей! – уже погромче закричал Михало.
Васька достал дудочку и приготовился. Вместе с этим все трое внимательно всматривались в темноту, готовясь, если что, бросится обратно на плот.
Прошло несколько минут, прежде чем до них дошло, что никто на их голоса не откликнется.
– Может, тут и нет никаких змееглавов? – спросил Васька.
Соловей пожал плечами:
– Может и нет. Только вряд ли. Скорее всего притаились где, ждут удобного момента.
Это предположение заставило их еще пристальнее всмотреться в темноту. Однако прошло еще несколько минут, и ни одного движения, ни даже тени присуствия кого-то кроме них. Лишь огни окон терема говорили, что на осторове, помимо них есть еще кто-то.
– Пошли, – махнул рукой Соловей и двинулся в сторону терема.
– Куда? – спросил Михайло.
– В терем, куда же еще? – не оборачиваясь ответил Соловей. – Раз змееглавов нет, значит проход свободен.
– А если появятся?
– Появятся, тогда и решим, что делать – бежать, усыплять, или биться.
Про «биться» раньше Кирюха ничего не говорил, и Васька, которому не очень-то по нраву были физические столкновения, замешкался.
Солвей обернулся:
– Ты идешь?
Делать было нечего и Васька Баюн пригнувшись, засеменил за удаляющимися товарищами.
Казалось, что до терема было рукой подать. Всего-то минут пять ходьбы. Но прошло больше получаса, прежде чем Соловей и его спутники поняли, что с момента, как они начали движение к терему, они не приблизилсь ни на шаг. То есть, они конечно же шли. И, казалось, что вот-вот будут у терема, только в последний момент оказывалось, что терем то справа от них, то слева. Каким-то образом им удавалось миновать терем и оказаться в стороне.
– Говорил я, – уже не на шутку встревоженный, сказал Михайло, – нечистая сила тут. Заворожили место.
Никто ему не ответил. Соловей и сам понимал, что не может того быть, чтобы идти прямо, а оказыаться сбоку. Что-то тут не так.
– Попытаем еще, – решил он и повернул к терему.
Только вот сколько Соловей с товарищами не делали попыток хоть на десяток метров оказаться ближе к ускользающей цели, ничего из этого не вышло.
Уже битых два часа они топали по острову, исполосовав его в разных напрвлениях. Они оказывались то в гуще кустарника, то на вершине холма, то у плота, откуда начинали.
Наконец, Баюн не выдержал:
– Все! – заявил он. – Не пойду никуда больше. Гиблое это место. Так и до утра проходим, а толку-то?
Васька плюхнулся на землю и обхватил руками колени. Весь его вид говорил о том, что он не собирается продолжать.
По выражению лица Михайло можно было понять, что он полностью поддерживает товарища. Соловей сдался.
– Ладно, – сказал он, – плывем домой.
С этими словами он направился в ту сторону, где, по его предположениям должен был находиться плот. Васька и Михайло облегченно вздохнули и направились за Кирюхой.