1949. Ночёвка в степи

«В той степи глухой...»    

Уверен, мне не изменяет память, потому что такое забыть невозможно. В то лето основная «база» нашего отряда располагалась в селе Дубовый Овраг Сталинградской области. Отсюда каждое утро бригады выезжали на свои точки и сюда же после работы возвращались. В один из первых дней начала полевого сезона произошло настоящее «боевое», то бишь, полевое, крещение нашей бригады. Это было как раз недалеко от Дубового Оврага.

Отец на бортовой машине привёз нас к «нулевому пикету», выгрузил, дал мне ориентиры движения и указал, где наша норма заканчивается. Там и была обусловлена наша встреча, чтобы забрать нас вечером и отвезти домой, на базу.
Погода, можно сказать, благоприятствовала полевой работе. Ясная и безоблачная. Но – сухая и жаркая. Дожди будто бы забыли наши степные места. Земля бедная пересохла, рвётся трещинами, не обещая ничему растущему на ней благодати в ближайшей перспективе. Да и нам, работникам, в степи под палящим солнцем не шибко-то сладко. Тень – только от травы, в ней же не укроешься. Солнце гуляет в зените и покидать свой пост явно не торопится. Воздух неподвижен, а при небольшом ветре – просто обжигающий. 40 градусов и выше… Короткий перерыв на обед: кусок чёрного хлеба, луковица и кусочек селёдки (знающий поймёт!), и в пол-литровой бутылке тёплая вода. Вот и всё меню.

И опять, – лента, шпильки, абрис (полевой журнал)… с отражением всей ситуации. А ситуация была простая, без пересечений дорог, контуров и прочего. «Степь да степь кругом…» От вешки до вешки мы продвигались довольно быстро и уже часам к двум-трём пополудни заданную норму выполнили. Посовещались между собой: что делать? Сидеть ли на этой точке, жариться до конца дня и ждать, когда за нами приедет отец на машине (это не ранее 7 вечера). Или – «махнуть» вперёд, поскольку маршрут дальнейший известен.
В составе бригады были две женщины. Одна местная сельчанка, моложе своей напарницы, весёлая и разговорчивая, другая приезжая, много старше, строгая, неулыбчивая и немногословная, калмычка; со мной – 3 человека. Они понимали, что работаем на сдельщине, и сами предложили двигаться вперёд. Решили, так решили.
Последняя «мера линии», то есть последнее расстояние до концевой вешки, как сейчас помню, было ровно 920 метров. Вешка стояла на вершине пологой возвышенности, на закатном фоне хорошо видная, настроение у нас боевое, идем вперёд, «на подъёме». А солнышко здесь ходит в это время резво-резво: утро испаряется в момент, считайте, практически без рассвета, день придётся протерпеть, как на сковородке, а вечер не успеет о себе ничего толково рассказать: сразу – темень.
«Подъём-то – подъёмом», но, надо признаться, что устали хорошенько. Сели здесь же, у вешки отдыхать и ждать приезда отца, забрать нас «после трудов праведных».
Быстро-быстро потемнело, и сразу – ночь! А у нас ни фонаря, ни спичек. Да и зачем? Сейчас машина придёт, и мы уедем домой... А она задерживается.

Сидим на своей пологой вершине, и нам видно все пространство на шесть километров до той точки, где кончилась наша дневная норма. Туда, видим, и подъехал папин Газик, вон две фары светятся... Видно резко и ярко… И совсем как-то невероятно бесшумно подъехал, остановился. Мы, конечно, ноги – в руки, и сперва шагом, затем быстрым шагом, да и – бегом, к нашему «спасителю». Бежим, кричим, бесполезно. Какое-то, будто бы совсем небольшое время прошло, смотрим, а фонари стали красными: понятно, что машина развернулась и легла на обратный курс, нас так и не взяв «на борт». Уехала. Видимо, отец посчитал, что мы, закончив работу, пошли домой пешком.

Здесь, конечно, «неуместную и коварную шутку» выкинул нам… степной воздух. Странное это создание, – я говорю про степной воздух, – если не сказать… двуличное. В других местах воздух, как воздух, в степи же он – как вата. А с расстоянием, чем дальше, тем «вата» – больше, толще. Кричи – не кричи, бесполезно…
А с другой стороны, оказалось, что эта «странная вата» тепло-холод проводит, как… чугунная сковородка. Прохладная, чуть не сказал «ласковая», утром, затем нагревается и раскаляется днём, пока ей не надоест. Под вечер же, утомлённая, вдруг спохватывается, что нечаянно передала тепла лишнего, и уже на ночь глядя, строит злокозненные «ковы» невинному человеку, пытаясь его уж если не заморозить, то простудить капитально.
Ночь наливается холодом по-серьёзному, и всё более чувствительно. Темнота густеет, высыпают звёзды, яркие и бледные, крупные и помельче, – красота небесная! И куда отсюда путь держать… и надо ли? Дорог-то здесь испокон веков не было.
Но нам не до созерцания красот: ни спичек, ни света, ни куска хлеба, ни тёплым чем укрыться. Да и страхи не дремлют, про степных волков нашёптывают. Женщины всерьёз про волков заговорили. А у нас из «вооружения» всего-навсего металлическая мерная лента и десяток шпилек из толстой проволоки. Придумали: ленту уложить кольцом вокруг нашей бригады, устроившейся спина к спине, и один из нас, по очереди должен шпилькой постоянно стучать по ленте, поскольку известно: волки не выносят звуков металла по металлу. Знали ли об этом сами волки, мы не были на 100% уверены, но какой-то доли «храбрости» это нам прибавило. Первым «соло на ленте» пришлось исполнять мне, уже и не помню, выдержал ли я свой «выход» в течение положенного часа. Но, по всей вероятности, быстро-быстро отключился и основательно.
Когда очнулся, горизонт начал явно проявляться, обозначая «страны света» и давая нам подсказку, куда путь держать. Себя же я обнаружил спящим с головой на коленях старшей женщины-калмычки и заботливо прикрытым её же кофточкой. Вот она, «строгость» женщины-матери…
Душе десятилетнего мальчишки разве дано разобраться по-взрослому? Конечно, – нет: с одной стороны, благодарность к ней, заботливой женщине, а, с другой, – негодование на самого себя… Как же так? Ты, – бригадир, и в первый же день с тобой такая промашка!
Поднявшись, быстро сориентировались и пошли. Утренняя свежесть «зарядила» нас на «четвёртую скорость», скоро мы вышли на знакомую дорогу и уже в шесть часов утра были в Дубовом Овраге. Женщины разошлись по своим домам, а у нашего дома отец хлопочет, готовится к новому рабочему дню и переживает: куда бригада запропастилась и когда проявится. Встретил, надо сказать, спокойно, без особых расспросов и выговора. Живы все, здоровы, и слава Богу!
А на кухне мама уже завтрак усиленный своему отпрыску-работнику приготовила, иди, умойся и садись за стол. Сажусь к трапезе. Входит папа, а в руках – четвертинка водки и стопка.
– Исключительно в профилактических целях, – сказал отец, – чтобы ты не заболел. Считай, – лекарство. Надо. И – спать до обеда!
Сам пить не стал: впереди работа, а меня заставил выпить.
Это было «у меня лично» в первый раз. Пришлось подчиниться «старшему по званию», а голова-то поплыла-поехала…
Так вот они какой кайф ловят, взрослые-то!

Как, объясните мне, получившему некое новое понятие в жизни, устоять и не поделиться с друзьями новым впечатлением? Это же нечестно, не по-дружески… С этим настроением я выскочил из-за стола, и, не обращая внимания на родителей, вылетел на крыльцо, с него на улицу, продемонстрировать своим друзьям, «каков орёл» и похвалиться, как по-взрослому нахожусь «выпимши»…
Но «полёт орла» оказался весьма непродолжительным: как только он оторвался от земли и «воспарил», тут же оказался в крепких руках отца: «Пойдём, сынко, отдыхать после… тяжёлой ночи. Сегодня отдыхай, вы вчера две нормы выполнили».
И, странное дело: ведь никаких нравоучений! Только – наука…
Рабочего человека отец всегда уважал.
Не глядя на возраст.

2020