Глава 2 Прошлое напоминает. Часть 4 Колоннада

Проект Роксаны. Тревожная память.

Лето 1983 г.

Роксана увлечённо работала над новым проектом. Уже были согласованы основные фасады, определены габариты колоннады, выполнены расчёты. Осталось выбрать вариант отделки. Но Роксана чувствовала, что не хватало сильного образа, благодаря которому сооружение будет поражать воображение.

 Роксана взяла отпуск на несколько дней, чтобы поехать в Херсонес. В Иран или Грецию, где можно увидеть памятники и архитектуры древнего мира, она не успевала, а Крым ближе, к тому же нужно было ещё раз посмотреть на место будущего строительства.

Был разгар курортного сезона, и отдыхающие стремились использовать погожие солнечные дни. Но и любителей экскурсий было немало. Для прогулки Роксана постаралась выбрать время, когда в Херсонесе наиболее безлюдно.

Девушка шла по главной улице древнего Херсонеса на берег к пирсу. Она приехала сюда, чтобы погрузиться в атмосферу древнего греческого города. Прислонившись к тёплому камню древней каменной колонны и закрыв глаза, она представляла давно ушедшую эпоху. Роксана словно видела, как галеры из Византии и Рима причаливали к пирсу.

Сквозь крики чаек пробивались крики уличных торговцев, ругань стражников, скрип швартовых канатов, топот грузчиков. И все эти звуки перекрывались беззаботным волнующим плеском волн и шумом послушно отползающей за волнами гальки. Вечное и неизменное море и тогда, и сейчас радушно и сурово встречало своих гостей, каждый раз предупреждая о своей силе и могуществе.

Роксана поняла, что атмосфера Херсонеса не созвучна задуманному ею образу нового сооружения. Те же колонны, те же барельефы. Но солнечный диск был не отсюда. Она присела на тёплую каменную кладку – остатки древних стен и внезапно почувствовала тошноту. Её мутило – море, прохожие, дорога – поплыли перед глазами. Она подумала, что надо было взять зонтик или надеть шляпу, но почему-то решила, что вечером вблизи моря не будет жарко. Роксана почувствовала резкий запах… зловещий дым пожарища приближался… уже было видно пламя. Горели дома, целые поселения. По городу бежали люди и кричали:

– Спасайте свои семьи! Спасайтесь, как можете! Спешите на корабли! На корабли! На корабли!

В городе начались крики, плач. Толпы женщин с детьми, немощные старики, рабы со всяким скарбом своих господ бежали по улицам. Грохотали гружёные повозки. Горели Афины… печально тянулись волокна дыма. Горожане сжигали всё, что люди не могли унести с собой.

Несмотря на яркий, солнечный, сияющий день, казалось, что всё вокруг померкло. Мрачными и умирающими были печальные горы, притихшие на склонах оливковые сады, одинокие, брошенные, горящие дома были под знаком беды… Люди покидали свои дома, город становился пустынным… Невиданное, ни с чем не сравнимое зрелище – весь город уходил на корабли. Оставляя врагу любимые Афины, многие не могли сдержать рыдания. Греки, мужественные воины, плакали, как женщины. Не оставляя оружие, с мечами и копьями в руках, они шли, не оглядываясь, им было невыносимо видеть пустые одинокие улицы и дома. Только на минуты они останавливались, чтобы запомнить колонны высоких храмов, украшенные цветными фризами и статуями, с упреком смотрящие на них с холма, словно умоляя не покидать их на поругание. На них сурово смотрел Акрополь, осуждая своих создателей, как ребёнок, не желая понимать, почему его оставляют.

По городу, словно погребальное шествие спускаясь с высоких горных улиц, со склонов холмов нескончаемым потоком двигалась людская река. Жители Афин шли к морю. Ревели коровы, лаяли и выли собаки, они боялись, что хозяева бросят их и бежали за ними. Они словно знали, что им придётся спасаться самим и не удастся выжить, но бежали за хозяевами, которые не могли их взять с собой на корабли. Жалобный вой собак, рёв животных, плач детей, рыдания женщин – всё сливалось в один трагический голос общей беды всего народа. Впереди, как могучий защитник, накатывало волны лазурное море – великий спаситель, принимающий надежды и чаяния всех, терпевших бедствие людей.

– Посмотрите, женщине плохо, она без сознания. Я вызываю скорую помощь.

Молодой парень в яркой майке с девушкой в красной юбке поддерживали Роксану, упавшую возле невысокой колонны, за которую она до этого держалась. Скорая приехала довольно быстро. Молодая пара помогла доставить Роксану в больницу.
Иван Петрович – терапевт местной больницы – осматривал Роксану и велел медсестре поискать в телефоне кого-то из родственников. Так получилось, что сразу ответил Константин и когда представился её врачом, его попросили приехать.

 В небольшом кабинете, где произошла встреча двух коллег, Иван Петрович попросил Константина рассказать о его пациентке.

– Я знаком с состоянием Роксаны, – объяснил экстрасенс. – Она не больна. Но я не думал, что с ней такое может случиться. Какое-то событие, человек, вещь или предмет вызвали очень далёкие сильные волнующие образы. Её переживания вырвались из очень глубоких слоёв памяти. Чего-то добивается эта самая память. Словно хочет освободить Роксану от тяжёлых воспоминаний, возможно из давнего прошлого. Будто какой-то другой человек в ней начал настойчиво напоминать о себе.

– Да, я вас понимаю, – ответил Иван Петрович. – Где-то в нас, как пережиток прошлого, живёт всегда готовая вырваться наружу, колоссальная сила, мы привыкли называть её – чувствами, эмоциями.

– Я так понимаю, что эта сила, незримо управляет нами, готовая всё перевернуть, раскрасить красками и в этом состоянии человек чувствует, что всегда прав и готов на необыкновенные поступки. Но бывает, что просто разыграется воображение и, не требуя доказательств, за действительность принимается надуманный образ, – продолжал Иван Петрович. – Я не психолог, но часто размышляю над этими вещами, когда сталкиваюсь в разными больными.

– Нет, – возразил Константин. – У меня такое чувство, что Роксана хочет освободиться от каких-то мучительных воспоминаний… Это исцеляется дерево её рода. И ему всё равно, какая веточка или даже листок выдержит это испытание. Дерево заботится о себе в целом.

– Она говорила о каком-то событии… из её памяти выплеснулось сразу столько образов, страхов – всё это смутно и непонятно. Такое впечатление, что как будто джин из кувшина, вырвались воспоминания о пережитом. Почему-то выплеснулись самые тяжёлые мысли… Психика может этого не выдержать, – предупредил Иван Петрович. – Видимо уже много лет в её душе происходит огромная работа. Она стремится сбросить тяжкий груз.

Константин держал Роксану за руку. Она металась и повторяла:

– Огонь! Горят свечи… ветер раздувает пламя… нет, я не там… Вода заливает палубу… люди тонут… корабль накренился, перегружен… скала… впереди скала… много людей… они топят друг друга…

Роксана звала какую-то женщину, имя её нельзя было разобрать, но было похоже на греческое.
Роксана схватила Константина за плечи и почти кричала:

– Пусти их в лодку, с ними дети!

Временами совсем нельзя было разобрать, что девушка говорила, она то начинала плакать, то собирать какие-то вещи.

– Где моё ожерелье и кольцо? Это моя защита!

Лицо девушки было таким испуганным, словно она могла лишиться жизни без этих вещей.

Роксана везде искала потерянные украшения, видимо очень дорогие для неё. Она пересматривала свою одежду и говорила, что это не её платье, а в складках одежды было раньше спрятано кольцо и Роксана его не находила.

Константину с большим трудом удалось убедить врача из больницы, что у Роксаны не психическая болезнь.

Но в больнице приступ повторился. Роксана в бреду взволнованно, но почтительно говорила с каким-то человеком, называя его повелителем. Потом прозвучало его имя – Ксеркс, но Константин не понял значения этого имени и подумал, что это сокращённое имя её отца, Ксенофонта.

Она повторяла:
 
– Это жестоко, надо их простить. Царь должен быть великодушным, тебя обманывают придворные… боги не могут призывать к войне… мне страшно… поражение… погибнет армия… мой великий царь, народ может потерять тебя, я боюсь…

Роксана говорила эти слова с открытыми глазами, словно чётко видела того, к кому она обращалась. Казалось, что её здесь нет, а есть другая женщина, которая говорила с кем-то невидимым.

Только через неделю врачам удалось вернуть Роксану в прежнее состояние, и она смогла вернуться домой. Константин попросил её не ездить к морю некоторое время, пока он не разберётся с симптомами. Ему было непонятно, почему это случилось. Море всегда было и остается для нас хранителем мрачных, озадачивающих тайн, но Роксана была на море раньше. Видимо, что это древние развалины Херсонеса у моря о чём-то ей напомнили.

Константин понял, что его сеансы спровоцировали новую вспышку – разыгралось воображение и произошёл выброс из памяти. Но это хороший признак, думал он. Только сейчас опасно оставлять её наедине с взорвавшимся сознанием. Хотелось только понять, где же корни, где истоки.

Ранним утром поднялось солнце, туман из сырых ущелий пополз к морю, и стало видно, что все скалы покрыты красноватым мхом. С моря, маслянисто блестящего далеко внизу, задул тёплый ветерок, пряно пахнущий знойным югом – сладким полумраком кофеен, ореховой халвой, и финиками – ароматами, памятными с детства.
Летнее кафе было расположено на берегу моря. Здесь, под навесом можно было наблюдать и за настроением морской стихии и за проплывающими кораблями и за прогулочными катерами. Зычные голоса экскурсоводов приглашали на морскую прогулку и рассказывали о маршруте.

Роксана уже поправилась после непонятного сильнейшего стресса. Близость моря не волновала её. На берегу продавали сувениры, рисовали быстрые портреты или шаржи. Ходили фотографы и предлагали сделать снимки в разных костюмах на фоне моря. Играли музыкальные группы. Девушки в пышных платьях предлагали букетики цветов. В стороне стоял мужчина с попугаем, который вытаскивал записки с предсказаниями.
Роксана, выбравшись из тяжёлого состояния, радовалась, как ребёнок и морю, и кораблям, и сувенирам и даже снисходительно отнеслась к пророчествам. Всё это было уместно и интересно на отдыхе, где хотелось набраться впечатлений на целый год.

2009 г.