Надышаться родиной

Автобус припарковался на остановке в деревне города Н.

– Заходи быстрее! Только сунься домой! – Кричала во след немощному старику,весьма ухоженная, женщина в годах.

Ее крашенные волосы развивались на ветру, морщины нервно прыгали по лицу, а наманекюренные пальчики грозили старику, мол, не вздумай.

Старик кое- как заполз в салон. Это был седовласый со светло-карими выцвевшими глазами, хромой на одну ногу, мужчина лет восьмидесяти.

Двери автобуса захлопнулись. Женщина все ещё грозила и кричала ему во след. Хорошо, что мужчина не слышал или не хотел слышать всех ее слов.

– Катюха, ты если не дай бог, не дай бог, он снова сбежит, сразу его в дом престарелых! Немедля! Сколько он кровушки у меня попил! Сколько пить ему ещё.... Сколько пить?!

Автобус тронулся. Женщина перекрестила его и ушла. Катюха села рядом со стариком.

– Чего, дед, смурной такой?

Старик сделал вид будто не слышал, что к нему обращаются. Он сидел, уставившись в даль и пристукивая бадожком.

– Да я понимаю... Но и ты пойми. Ведь неделю за тобой бегала.

Мужчина нахмурил брови. Исподтишка глянул на Катюху и отвёл глаза в пол.

Девушка поправила носки на плотных, отёкших ногах.

Автобус уверенно набирал скорость. Дед уставился в окно.

– Вон, смотри, видишь развалины?

– Угу.

– Там раньше свинарник был. Лет так сорок назад, мож пятьдесят. Чем старше становишься, тем меньше чувствуешь время. Я, как этот свинарник. И спина не та, и ноги не те.... Развалина! Поросшая травой. Никому не нужён теперь. Никакой пользы от меня... Помню пацаном туда работать ходил. И деревня ведь другая будто была. Жизнь кипела! Глянь! Ведь этого всего не было раньше... Травка во была. А теперь? – на слове "во" Степаныч от земли показал сантиметров десять - пятнадцать.

На глазах старика показались слёзы. Он стёр их бережно свёрнутым, старым платком.

– Вот ты думаешь, Катенька, дурак-дед. Все жилы из вас вынул. Так то оно так... Но и ты ведь пойми. Тяжко мне в городе то этом вашем, тяжко! Мне может год пожить-то осталось, мож два... Неужто я не могу в своей деревне помереть? Своим воздухом надышаться! Неужели не заслужил?

Неожиданно для себя, люди в автобусе прислушались.

Теперь Катя молчала. Она не знала, что говорят в таких случаях. А дед продолжал.

– Вот ты меня упечёшь сейчас в эту свою больницу и всё. Побежишь по своим делам... Ты думаешь, там нужен я кому? Нет. Там никто никому не нужен. А Васька твой так вообще... Как у тебя духу хватает с ним жить? Ведь пашишь за двоих, а благодарности никакой. Нет. Не так у нас было с бабой. Не так. Я работал, она по хозяйству, с детьми там. И ведь ладно всё было. А сейчас? Тот терпит, другой развёлся. Где счастье то? Где?

– Степан Степанович... – решила прервать монолог старика Катерина.

– Да я уж девяностый десяток разменял. Степан Степанович. Люди добрее как-то были, дружнее, что ли. Но самое поразительное то, что люди то те же, да только подменили их будто. На Машку вон погляди. Намулевалась. Мимо пройдет и здрасьте не скажет. А раньше, ой! Да мы с ей ведь из одной ложки похлёбку хлебали. Всей деревней праздники отмечали, в последний путь провожали... А сейчас сосед соседа не знает, а если и знает, даже словом не обмолвится, все эти ваши коробочки! И мамка твоя туда же. Сдала меня в этот ваш стационар. Чтобы не смотреть на немощь мою, не говорить со мной, не ухаживать... Да я ведь и не прошу ее об этом. Сам ещё ого-го могу! Так что, не все так просто, Катенька... Лишний я стал, видимо. Ну, ничего...

Старик глубоко вздохнул и скомандовал:

– Шеф, тормози!

– Не положено. – Спокойно ответил водитель.

– Тормози, – в один голос закричали пассажиры.

– Деда, не надо... – Жалостно попросила Катя.

– Отпусти. Всё равно ведь сбегу. Ей богу, сбегу...

Шофер сделал крутой разворот.

– Командуй дед, куда ехать?

– Домой! – со слезами радости на глазах скомандовал дед.

Автобус припарковался в деревне города Н. возле дома, на который указал дед, и загудел.

На крыльцо вышла та самая женщина, окрестившая автобус.

– Это что ещё за новости?

– Дочка, не хочу я в твой город, сил нет...

Дочь посмотрела на, растирающего по щекам слёзы, отца.

– И что с тобой делать?! – она расставила руки в стороны, и со вздохом сказала:

– Езжайте.

Катенька проводила деда до двери.

Автобус тронулся. Каждый в душе из пассажиров порадовался за старика.

Он заслужил, он заслужил надышаться родиной!