Всё лучшее - впереди

                Герои, события, диалоги - творческий вымысел автора -
                совпадения случайны.


       В конце июля у Павла Петровича двойной день Ангела. Он приехал на дачу из города ещё вчера. Собственно, дачей флигилёк называется для других, а для Павла Петровича - отчий дом, который помнил его с рождения: дом, где он рос и мужал, - с большим огородом, старым садом и редким штакетником вокруг всего этого.   
       Он проснулся на рассвете, поджарил яичницу, нарезал молоденькие огурчики, налил рюмку облепиховой настойки собственного приготовления и подошёл к зеркалу.
- С именинами тебя, Паша, - сказал серьёзно, коснувшись стеклом отражения рюмки.
        Облепиховый аромат пересилил запах водки, а вкус полностью утратил горечь.
      «Так и в жизни, - подумал Павел Петрович, - была горькая жизнь, жалила и кусала, а несколько сладких мгновений, словно целебные ягоды, сделали её ароматной, насыщенной и приятной, хотя за плечами уже шестьдесят два».
        Главный девиз Павла Петровича был заключён в оптимистичную фразу: всё лучшее - впереди! Если не везло к какой-то день, он говорил себе, что завтра  будет удачливей, и это, действительно, становилось фактом - девиз работал!
       
        Ещё полгода назад Павел Петрович ничего не знал о Софье Романовне, а теперь мысль о том, что она живёт с ним в одном городе, грела его душу, как глоток любимой «облепиховки».
       Он обращался к ней только по отчеству, выделяя, таким образом, из массы других женщин: заумных коллег, бывших любовниц, назойливых родственниц и легкомысленных приятельниц. Она как будто стояла особняком, не зная никого из них, но насмешливо наблюдала со стороны
         Сначала он попробовал блеснуть перед  Романовной своим талантом, потому что был известным математиком. По его книгам учились студенты, имя его звучало в высшей школе. Однако она восприняла достижения Павла Петровича спокойно, хотя и  весьма уважительно.
        Потом он решил «приударить за ней» - распушил хвост веером, как павлин. Словно невзначай, но  к месту, цветы подарил, шоколадку.
        В искусстве обольщения он поражений не знал. Однако, она лишь смеялась в ответ на его откровенные заигрывания и держала дистанцию: поход с ним в кафе отклонила, сославшись на занятость, от его шутливого поцелуя  отвернулась. В щёчку он её, конечно, чмокнул и даже успел обнять, но она быстро выскользнула из кольца его рук и погрозила пальчиком: что, мол, за вольности?

        Познакомились случайно, на одной из конференций. Их места в зале оказались рядом. Она читала доклад о роли искусства в воспитании молодого поколения. Интересный доклад получился, с иллюстрациями живописи и литературы.
       Область искусства была близка ему, но больше через музыку. Отдыхая, он слушал Бетховена, Баха. Ему нравилась классическая музыка: успокаивала, стабилизировала мысли, выравнивала эмоции, настраивала на философское отношение к жизни. После мероприятия вместе прошлись по городу, разговорились. На одной из остановок она вошла в автобус и уехала, помахав через  окно ладошкой.

        Ухаживать за ней он пробовал в другой раз, на юбилее одного из приятелей, в ресторане. Та встреча была второй и тоже казалась случайной, хотя, понятное дело, случайностей в мире не бывает.
       Юбиляр к Романовне отношения не имел никакого, но её привела приятельница артистки, подруги его жены, особы не по возрасту непосредственной и экстравагантной - что, собственно, и послужило для Павла Петровича своеобразным посылом к романтическому поведению.
         Он пригласил Романовну на медленный танец, почувствовал под ладонями трогательную хрупкость её по-девичьи тоненькой фигуры и остался за их столиком, перетащив туда свой стул, тарелку  и бокал с коньяком.
         Романовна спиртное не пила, но живо откликалась на юмор, смеялась открыто, общалась легко.
        Торжественный ужин завершился поздно. В конце Павел Петрович несколько перебрал с коньяком, но держался на ногах уверенно и главное осознавал.
- Вы не возражаете, если я буду отправлять вам открытки по утрам? - спросил он, прощаясь, понимая, что потерпел полное фиаско как старый ловелас.
- Зачем? - спросила она.
- Просто так, для хорошего настроения, - ответил он, - извините меня, ради Бога!
- За что? - удивилась Романовна
- Что приставал к вам…
      Она внимательно посмотрела на него, смирно стоявшего рядом, и улыбнулась:
- Пустяки, это было весело!
- Так вы не против? - уточнил он.
- Хорошо, пишите телефон, - согласилась она.
- Я не буду назойливым, - пообещал он, сразу запоминая номер.

         Павел Петрович был женат, хотя жил долгие годы отдельно от семьи, в другой квартире. Что Романовна замужем, узнал довольно легко: навёл справки. В наше время это не представляет труда.
         Уточнил детали, проанализировал и понял, что муж Романовны в своё время воевал в Афгане, был серьёзно ранен -  без неё пропадет. И по этой причине она его не бросит, не в её характере. И изменять не станет - слишком честна. Оставалось одно - переписываться, не отпускать её от себя, чтобы не потеряться.
         Они пересекались ещё несколько раз, но на бегу, неожиданно.
         Заметив друг друга издали, спешили навстречу, соединяли руки в приветствии, смотрели радостно, словно знакомы сто лет.
        Ему хотелось сказать ей: как хорошо, что она есть в его жизни, но времени не было, говорить такое в спешке казалось кощунством. И он только сжимал в ладони её пальцы перед тем, как вновь отпустить, смотрел на её смеющиеся глаза с лучиками морщинок, всё ещё красивую линию губ, чтобы запомнить подольше, - и молчал.

         И вот уже полгода по утрам он посылает ей краткие приветствия - в виде фотографий природы, светлых пожеланий, ссылок на хорошую музыку или фильм.
        Она откликается всегда - тоже сдержанно, но тепло.
        И он каждый раз, прочитав ответ, повторяет, словно напоминание в наступивший день и светлый призыв в день завтрашний: «Всё лучшее - впереди!»
                Наталья Коноваленко