Стефан Илоайе. Биотехнологии и вера

БИОТЕХНОЛОГИИ И ВЕРА
Стефан Илоайе

От редакции: Нечастая в православной литературе постановка данного круга проблем с редкой глубиной, изяществом и тактом

Наука и технологии сегодня

Отношение современного человека к способу применения научных результатов биотехнологии тесно связано с его собственными ценностями. Христианский взгляд на действительность ставит понимание жизни в связь с Богом-Жизнью, утверждая существование высшего блага за пределами человека и связывая жизнь с трансцендентным. Другая точка зрения, все больше присутствующая в постмодернистском обществе, состоит в том, что смысл жизни понимается автономно и относительно, вызывая установки, находящие свое оправдание в самом человеке, а не в мире, в его собственных убеждениях, что, в конечном счете, и является причиной множества расходящихся позиций в отношении биоэтики (1).
Прошло несколько столетий с тех пор, как наука отделилась от богословского знания. Растущая автономия власти человека перед сверхъестественной силой, ставшая возможной благодаря технической революции, создает ложное впечатление неограниченной власти и господства над природными явлениями. Стремление держать все под контролем, вести жизнь, организованную до самых незначительных деталей, уменьшает свободу действий человека и дает ему ложное ощущение, что он хозяин всех вещей и всего мира.
Знания и технический прогресс все в большей степени позволяют человеку переходить собственные пределы: от порога собственной хижины до всей Земли и бесконечности Вселенной всего лишь маленький шаг — шаг преодоления конечного и погружения в бесконечное.  Закончив непосредственное исследование природы, человек занялся поиском в себе. Открытие атомных элементов привело к пластическому изображению человеческого генома: тайна человеческой индивидуальности становится простым наброском, помещенным, просто и ненавязчиво, но убедительно, в огромные исследовательские лаборатории. И, наконец, слияние двух целей: раскрытие завесы, скрывающей бесконечность, и завесы, скрывающей тайну человека, - и их осуществление посредством разнообразных и изощренных технологий, выстраивание еще одной ступени, на которую вот-вот вступит современный человек. Из твари он стремится стать творцом, из человека - богом, из конечного - бесконечным, особенно когда к этому его побуждает современный идеологический, социальный и экономический контекст.
Бенефициары передовых технологий, застрявшие в повседневной рутине, всегда испытывающие искушение искать неотложные цели, введенные в бесконечный круговорот Интернета, временно поддерживающие нашу жизнь с помощью медицинских устройств последнего поколения, управляющие автомобилями через спутник, видят мир у наших ног, нажав «ввод» на клавиатуре компьютера. Многие из нас забывают, что все эти действия, наполняющие нашу жизнь и считающиеся осмысленными сами по себе, не вскрывают ничего, кроме отсутствия истинного смысла и нашей потребности в нем, если они не удвоены религиозным чувством, духовной силой жизни во Христе.
В настоящее время мы используем технологии, кто-то больше, кто-то меньше, потому что есть довольно много людей, которые не получают от них никакой пользы. Проблема контроля, институционального решения относительно стандартов и ограничений на использование и экспериментирование с новыми технологиями, проблема критериев, используемых для принятия решений, не может оставаться без внимания общества.
Свобода действий человека не против вмешательства Бога в творение, поскольку исследования и научные открытия были дозволены волей Творца. Единственная проблема техники  с христианской точки зрения  касается ее цели: действительно ли она служит человеку как существу в его отношении к Богу или, наоборот, вызывает и поддерживает отчуждение от Бога? . В подлинном смысле отношения человека к Богу техника хороша сама по себе, так как является результатом поиска истины, исследования неизведанного, преодоления несовершенства прежних знаний. Однако вне связи с божественным технология превращает человека из своего пользователя в простого раба.

Влияние биоэтики на жизнь человека

Беспрецедентное развитие биомедицинских технологий в последние три десятилетия поставило современного человека перед некоторыми вопросами, касающимися биоэтики – этики жизни, жизни, которая, благодаря технологическому развитию, сейчас находится на перекрестке человеческих решений: приемлем ли неправильно сформированный эмбрион? Можно ли родить ребенка в любом возрасте? Правомерно ли для рождения ребенка нанимать суррогатную мать? Сможете ли вы отключить медицинские устройства, поддерживающие жизнь ваших близких, и убедиться, что вы не убиваете их? Правильно ли клонировать один из ваших органов до того, как он заболел раком? Есть несколько типов вопросов, которые можно задать, когда речь идет о таких проблемах, как упомянутые выше:
 -  вопросы, касающиеся медицины, теологии, науки, философии, права, социологии и т. д.
 - вопросы, касающиеся совести;
-  также вопросы веры.
Стоит отметить тот факт, что это не просто гипотетические допросы, а они приводят к конкретным действиям. Возможность выхода за эти пределы идентична снятию границ, которые человек когда-то ощущал как исходящие от Божества, как, например, в случае сдерживания или увеличения шансов на рождение ребенка. Врач играет главную роль в процессе зарождения жизни: устраняются физические барьеры матери и/или отца, делающие невозможным рождение ребенка. Оплодотворение становится искусственным процессом, осуществляемым машинами, после чего «плод» вводится в матку матери или в матку другой женщины, которая становится «носителем». Эмбрион может быть диагностирован довольно рано как имеющий пороки развития, и они могут быть устранены или принято решение о его удалении, то есть уничтожении будущего возможного человеческого существа. «Попытка помочь Богу в создании новых людей ставит нас на путь, полный нравственных трудностей.
Таким образом, одним из непрекращающихся оправданий развития биотехнологий является правильное до определенного момента желание многих людей продлить состояние здоровья и жизнь на благо себе и своей семье, повысить физический комфорт, убрать физические страдания и даже момент смерти. Однако очень немногие получат непосредственную выгоду от некоторых научных открытий, поскольку некоторые их приложения очень дороги, что делает их доступными только на дискриминационной основе. Некоторые научные результаты далеки от того, чтобы принести эту пользу большинству людей, а просто увеличат дистанцию между богатыми и бедными.
Непредсказуемые и перманентно актуализированные биотехнологические исследования никогда не могут быть остановлены и никогда не будут остановлены. Если мы посмотрим на последние три десятилетия, то сделаем вывод, что в ближайшем будущем наука будет ставить человечеству все более высокие пределы. Скачки вперед будут все больше и больше, и они превзойдут все ожидания, но все они также произведут важные преобразования в личностных, ментальных, психологических, социальных и даже религиозных структурах. Этические аспекты, уже поднятые медицинскими технологиями и способами их применения, так многочисленны, и многие из них уже неразрешимы, так что действительность лишь подтверждает тот факт, что «общество морально недостаточно быстро адаптируется к изменениям, производимым новейшими научными открытиями» (2).
Есть много положительных моментов в использовании науки и техники в медицинской сфере, но есть и отрицательные примеры. Рассматриваемые как дополняющие друг друга, эти две возможности показывают нам, что добро или зло определяется через ответственность человека, которого сегодня просят принять решение в ситуации, в которой в прошлом ему не нужно было принимать решение.
Биоэтика как область имеет возможность решать, как использовать биотехнологии. Однако решение принимается в зависимости от личности каждого человека, от его способности усваивать особенности общества, ценности, в которые он верит, динамики его религиозной жизни. Отсюда вытекает множество позиций по использованию технологий в сфере жизнедеятельности. Некоторые считают это шансом человека на выживание. Другие видят здесь опасность уничтожения человечества. Одни считают, что жизнь человека необходимо продлевать, какими бы средствами для этого не пользовались. Другие считают, что с помощью тех же средств ставится под сомнение человеческое достоинство, а некоторые считают, что самым важным элементом является жизнь каждого человека. Другие считают, что отношение каждого человека к своей жизни влияет на общее представление о жизни.
Как правило, прогресс достигается шаг за шагом, успех строится на неудачах, будущее человечества развивается, опираясь на прошлое, но когда цена так высока (невозможно измерить ценность человеческой жизни), у многих возникают серьезные вопросы. Не говоря уже о том, что использование биотехнологий, безусловно, сопряжено с рисками и злоупотреблениями, и никто никогда не сможет перечислить и описать их все.
Биоэтика является одной из областей, в которой может быть начат диалог между наукой и религией или верой для обсуждения каждого уникального случая при активном участии различных типов ментальности в зависимости от религиозных и социальных ценностей, которыми обладает каждый человек. Тот факт, что речь идет о ситуации «жизни и смерти», что решения эффективно касаются жизни человека и его собратьев, превращает биоэтику в область, в которой конвергенция религиозной формации с наукой максимальна.
В случае биоэтики очевидна необходимость встречи специфики каждой области не только для взаимосвязи и познания, но и для обнаружения и формулирования наилучших этических решений. Начинается диалог между научным знанием и сложной личностью пациента и врача, результатом которого является применение технологии к специфическим особенностям социальной, культурной, философской и религиозной среды.
Разнообразие биоэтических ситуаций, неопределенных с точки зрения действий человека по отношению к другому человеку, возможностей науки и пределов приемлемости человека, налагаемых морально-религиозными ценностями, превращает биоэтику в поле встреч, диалога и споров. Биоэтика была определена большинством исследователей как находящаяся на границе многих других дисциплин, которые действуют вместе в процессе принятия решений относительно человеческой жизни. Известный католический теолог Элио Сгреччиа считает, что биоэтика представляет собой новую методологию междисциплинарного противостояния биомедицинских и гуманитарных наук, одной из которых является собственно теология. Собственно, даже родоначальник термина «биоэтика»  голландец Ван Ренсселер Поттер  считает биоэтику новым типом мудрости, необходимость которой свидетельствует в указании этических критериев использования научного знания, с тем чтобы общественное добро,  утверждает он,  могло быть даровано всем. Он также назвал новую область «наукой о выживании». Завершенность биоэтики придает рациональный анализ моральных проблем биомедицины и их связи с правом и гуманитарными науками. Разработка этических установок, основанных на ценностях личности, осуществляется «через рациональное и методологически и научно адекватное обоснование» (3).
С этой точки зрения у биоэтики есть шанс «опосредовать два различных способа исследования мира, научный и теологический, при условии, что тип морали, лежащий в основе размышлений о принятии решений, является теологическим. Однако хорошо известно, что секуляризованный мир включает в себя множество этик и аксиологий, принадлежащих к разным типам антропологий, что приводит к разнообразию типов биоэтики.

Отношение христиан к биотехнологическому и биоэтическому развитию

Для христианского мира уже является большим вызовом взять на себя ответственность за участие в процессе наполнения различных социальных постмодернистских менталитетов сутью образа мышления во Христе. Таким образом, такая междисциплинарная область, как биоэтика, может быть использована со многими преимуществами для человечества, возможно, как пространство прозрачности.
В мире, который постоянно меняется, христианину необходимо вновь обрести устойчивость ценностей, как для себя, так и для других. Одной из самых больших проблем нашего времени для общества, институтов или отдельных лиц является вопрос: как мы можем достичь такого морального желания в социальном контексте, который скорее противостоит наложению некоторых ограничительных правил, в котором предпочтение отдается мнению отдельного человека, а не общины, даже церковной?
Растущая автономия человека перед сверхъестественной силой, предоставленная техническими революциями, создает ложный симптом неограниченной власти в господстве над природными явлениями и, далее, над сверхъестественными явлениями. «…До сих пор сохраняется представление о том, что техника по своей сути - это всего лишь то, с чем может справиться человек. Однако, на мой взгляд, это невозможно. И это потому, что, по своей сути, технология - это то, чему человек не может подчиняться автоматически» (4) . Она держит его под контролем, может предлагать организованную до мельчайших деталей жизнь, уменьшает свободу действий человека - хотя и делается это во имя свободы — и дает ему ложное ощущение, что он хозяин и владыка вещей и мира, а в последнее время и самой жизни. Нам необходимо развивать истинную культуру жизни. «Первый шаг, фундаментальный для достижения этого культурного поворота, состоит в формировании морального сознания относительно неизмеримой и неосязаемой ценности каждой человеческой жизни. Важнейшее значение имеет возможность вновь открыть неразрывную связь между жизнью и свободой и открыть ту конститутивную связь, которая соединяла свободу с истиной» (5).
Современные технологии отличаются своей новизной. Все больше и больше научных и технических достижений, которые когда-то считались невозможными для твари, функционируют сегодня, и через короткое время, как мы можем себе представить сегодня, многие из них заменят новыми (6). Это произойдет многими способами, потому что, находясь между двумя возможностями использовать их в положительном или отрицательном ключе, человек вынужден решать в обстоятельствах, в которых у него нет других точек отсчета, даже религиозных. Единственная реальная поддержка, кажется, исходит от его собственных ценностей. Степень, в которой эти ценности (но что они собой представляют и кто придает им значимость?) будут занимать важную часть в его жизни, влияет на степень, в которой акт принятия решения будет иметь положительные результаты. Несколько ситуаций, представленных выше, ясно раскрывают ту истину, что единственным действительным критерием при принятии решений является ответственность человека, а ответственность играет решающую роль в активации свободы. Для истинного христианина величайшим вызовом чрезвычайно технологизированной эпохи будет и уже является выбор между «да» и «нет».
Миссия Церкви состоит в том, чтобы вернуть технологии на их надлежащее место, заново открыть цель, для которой они предназначались для использования людьми. Уже доказано, что идеал жить лучше не обязательно идентичен меньшему страданию, что иметь все, чего ты желаешь, не означает, что ты не будешь чувствовать недостатка в чем-то другом, что жить дольше не означает жить вечно. . Однако уравнению придается другое значение, если технология подпадает под христианскую цель человека, цель познания Бога и встречи с Ним, стремление быть полезным для ближнего, защищать мир и творение, чтобы представить их Творцу, подготовленными к великой встрече. В том же смысле технология, используемая для пересадки органов, становится доказательством вашей любви к ближнему; она помогает продлить жизнь и повернуть ее к делу спасения.
Будучи результатом человеческого разума и поиска истины, технологии хороши сама по себе. Тем не менее вне связи с божественным современный человек рискует трансформироваться: он превращается из пользователя технологического устройства в его раба, из твари в творца. Ощущение ценности отношения к технологиям вносится в мораль  с ее релятивистскими и амбивалентными чертами - что еще более затрудняет выработку «правильного» отношения к технике (7).
Отношение Церкви к сложным проблемам биоэтики – а среди них нет простых! – одна из тем, через которую, хотя прямо и не сказано, Церковь стремится дать каждому человеку ощущение, что он интегрирован в церковную общину. Это означает делиться любовью с другими, особенно когда этот человек сталкивается с ужасающими проблемами. Церковь есть единое тело, в котором люди, по словам св. Павла (1 Кор. 12, 24-27), являются его органами. В духовном теле должно происходить то же, что и в физическом: когда часть страдает, другие составляющие приходят ей на помощь и поддержку. Существует ответственность человеческого сообщества по отношению к тому, кто страдает – независимо от того, какое это страдание – и забота должна быть доказана поддержкой, через любовь, через разделение силы, которой обладает целое.
Парадоксально то, что после применения принципов Просвещения и после создания разрыва между разумом и верой, между наукой/техникой и теологией ХХ век принес попытку примирения между ними, а начало 3-го тысячелетия теперь предлагает диалог между ними (8). Такое изменение взглядов было обусловлено развитием биотехнологий и их применением к человеку, при этом опасения, связаны, если они оптимистичны, с невозможностью человечества справиться с последствиями этого применения и, пессимистически, с предсказанием того, что человек будет уничтожен из-за его чрезмерного стремления к знаниям.
Таким образом, дело дошло до того, что в последние два десятилетия стало ясно, что необходимо найти пределы применимости технологий, границы, порождаемые (в зависимости от инициатора) либо непосредственно верой, либо «близостью» с в том, что мы называем «моралью/этикой технологии», «научной этикой», «биоэтикой» и т. д. Это потому, что отсутствие ограничений может привести к тому, что Оливье Клеман назвал «технократической фатальностью», начиная с соображения, что все, что возможно  посредством разума - должно быть также совершено (9).

Христианская семья и проблемы биотехнологии

Постепенно, преодолевая естественные границы путем применения научных результатов в медицине, современный человек превратил ее в идеал, даже в утопию, полагая, что медицина, превосходящая саму себя, может стать совершенной. Но медицина и все ее достижения останутся несовершенными (10), несмотря на то, что человек будет думать и надеяться иначе! С этой точки зрения очень показателен случай семьи и новых технологических способов продолжения рода.
Биотехнологии репродукции определяют технологическое вмешательство медицины в репродуктивный акт человека, позволяющее снять некоторые физиологические ограничения с целью вернуть «радость биологического материнства» многим людям и семьям. Тем не менее, существует множество неясных этических ситуаций, вызванных применением данного типа технологий. Возьмем в качестве примера лишь несколько ситуаций, возникающих при использовании биотехнологий в акте размножения человека:
• Множественные эмбрионы, полученные в результате процесса экстракорпорального оплодотворения;
• В случае того же процесса: умерщвление части эмбрионов, имплантированных в утробу матери, с целью их «сортировки» и рождения одного ребенка.
• Существование банков эмбрионов: каково правовое положение эмбриона? Это лицо с юридической точки зрения или просто «потенциальное лицо»? Кто его «хозяин»? Какой срок «морально» рекомендуется для их сохранения?
• Какова «наиболее подходящая» цель использования нескольких эмбрионов? В медико-биологических исследованиях, в выявлении причин каких-то болезней, а потом, когда они послужили цели, их можно устранить? Они послужат для производства косметических изделий? Их лучше уничтожить?
• Генетические тесты на человеческих эмбрионах.
• Замороженные эмбрионы. Криобиология создала контекст для появления понятия «глубокозамороженная человеческая жизнь», хотя реальность отрицает, что это может быть «жизнь».
• Лечение бесплодия, применяемое к немолодым женщинам после менопаузы, вызывает вопрос о нравственности материнства после определенного возраста.
Биотехнические решения для репродукции человека очень многочисленны, но, может быть, особую негативную реакцию вызвало и то, что вмешательства в организм женщины тоже вызвали особую негативную реакцию; новые технологии «дегуманизируют женщину».
Семья представляет собой, прежде всего, место, в котором человек становится зримо тем, кто продолжает дело творения, в которое ввел его Бог, тем, что он также дает жизнь. Непосредственное вмешательство Творца в создание человека открывает нам истину о том, что жизнь, полученная человеком, есть пространство, в котором явится Сам Бог. Но понятие жизни само по себе, с ее духовными измерениями, должно было быть изменено человеком. Дошло до того, что действия означали раскрытие присутствия Бога в творении, воздействуя на подлинный смысл жизни, а также на достоинство человека. «Церковь первая восхваляет и провозглашает вмешательство разума в работе что так крепко связывает разумное создание с его Творцом, но Церковь утверждает, что это должно быть сделано с соблюдением установленного Богом порядка» (11).
В большинстве случаев технология заменяет естественный акт деторождения, особенно когда медицина не преследует или не может вылечить биологическую аномалию, которая мешает паре иметь детей. Для духовной жизни семьи, для отношений, складывающихся внутри семьи, особенно после рождения детей, может оказаться весьма важным тот факт, что в момент зачатия пары отсутствует супружеское общение и любовь. Вот почему диссоциация между деторождением и сексуальностью поднимает другую, более глубокую и серьезную проблему: отсутствие связи между аффективной филиацией и биологической. Таким образом, противоестественными становятся не только супружеские отношения, но и остальные отношения внутри семьи.
Наряду с использованием технологий искусственного оплодотворения мы отмечаем и внедрение внутри семьи индивидуалистических представлений, игнорирующих жизнь в общении. Семья первая дает пример общения и общности, как для супругов, так и в первую очередь для них, и для детей, и таким образом развивается социальный коммунитаристский дух. Интерес, проявляемый к желанию иметь детей любой ценой, носит определенный индивидуалистический характер. Одни и те же методы бесконечно умножают неуважение к материнству и его глубокому духовному смыслу.
Биомедицинские вспомогательные репродуктивные технологии нарушают конфиденциальность физических отношений между мужем и женой, но современное общество заставляет нас игнорировать духовное измерение жизни. Технология, доступная семье, дает ей иллюзию, что она может стать хозяином жизни - атрибут, который может быть дан только Богу. «Новые технологии поднимают проблему ограничений, которые должны быть установлены при искусственном создании человеческой жизни». (12)

Христианская концепция решения в области биотехнологии

Из-за проблем в области биотехнологий современный христианин часто сталкивается с отсутствием определенных критериев собственной веры в отношении биоэтики. С одной стороны, этика жизни является чувствительной с концептуальной точки зрения, стоящей на неопределенных основаниях системой, имеющей специфические черты, связанные с ее междисциплинарной структурой, о которых человек обычно не подозревает. Это пространство, в котором поразительное научное развитие, развивающееся изо дня в день, производит в качестве следствия изменение и нестабильность утверждений. С другой стороны, христианин верит в существование границ между этим миром и миром иным, понимает хрупкость настоящей жизни, он считает, что ее надо беречь, но не любой ценой, утверждает существование души и бренный характер тела.
 Эти два аспекта не обязательно противоречат друг другу, даже если есть христиане, хотя бы  некоторые из них - которые готовы полностью отказаться от использования технологий. И профессиональная этика, и христианская мораль предполагают определенные ограничения в использовании биотехнологий. Наиболее важные ограничения должны быть приняты и применяться единогласно, и каждый человек, в зависимости от своих ценностей, должен применять менее важные. Роберт Поллак показывает, что большинство верующих, независимо от того, какую веру они имеют, рассматривают медицину «как аспект нашей способности взять на себя роль, в рамках которой наши предки были вынуждены жить для Бога» (13).
Перед христианско-богословским мышлением стоит трудная миссия отношения к конкретным проблемам биоэтики, с которыми наш мир сталкивается все больше и больше, и порой трагическим образом. Нужна позиция Церкви, а, следовательно, и богословия в области биоэтики, так как биоэтическое решение принимается в духе христианского воспитания человека. Это зависит от динамики духовной жизни, которой он обладает, связанной со спасением, потому что каждое человеческое действие связывает нас с человеческими собратьями, нашим Богом и нами (14). С другой стороны, установление ориентиров представляет собой ответ на вопросы, которые общество адресует Церкви, являющейся тезаурусом нравственных ценностей, которые следует учитывать при возникновении вопроса, связанного с биоэтикой, чтобы устранить сомнения и вопросительные знаки, насколько это возможно (15). Роль богословия в биоэтике становится актуальной в процессе утверждения нравственных ценностей в современном обществе, ставя в центр Самого Христа. Нравственное отношение к современным проблемам, особенно проблемам биоэтики, зависит от того, как мы относимся к духовным ценностям, что приводит к поляризации некоторых понятий (16).
Технологии, но особенно то, как они используются, привязывают человека к вещам, которыми он владеет. Разум  заставил постмодернистского человека поверить, что он завоевывает все больше и больше знаний о тайнах вселенной и тайнах своей жизни. Человек, управляющий внешним и внутренним миром, делает себя уникальным, но действия, находящиеся под его властью, проявляющиеся через силу разума, представляют собой овладение некоторыми реальностями предков «недавнего человека» (по выражению Хория-Романа Патапевичи). Если Бог дал нынешнему человеку, с этой точки зрения, большую силу, чем та, что была дана его предкам, то также верно и то, что Он возложил на него и большую ответственность (17). Научные и технологические открытия как результаты использования разума , способны придать человеку ощущение внешней силы, но  с точки зрения веры они не устраняет внутреннюю моральную обязанность применять технологические результаты в определенных этических и моральных пределах. Критерии ценностей, которыми обладает человек, можно проанализировать, исходя из того, как человек налагает на себя эти ограничения, ранее наложенные внешним по отношению к нему авторитетом (18).
В  попытке придать христианский смысл использованию технологий можно сделать два важных утверждения:
1.Ппри  сомнении, в вопросе поставить Христа в центр своей жизни, когда имеет дело с биоэтическим вызовом – Джон Брек предлагает христианину даже задать себе вопрос: «Как бы Христос подумал в этой ситуации?».
2. Пытаясь разрешить различные ситуации, постоянно относясь к вере, как больной, так и врач, следуя своему человеческому, личностному измерению, относящемуся вертикально в абсолюте и горизонтально в обществе, в то же время проявляют особую заботу о теле, которое нельзя считать просто объектом.
Наука и технология стали такой могущественной реальностью в руках человека, что биоэтика должна иметь дело с тем фактом, что люди начали «играть роль Бога» (19). Есть люди, которые творят жизнь (экстракорпоральное оплодотворение или любая другая форма выхода за пределы естественного творения; клонирование) или судят и решают о жизни и смерти, о действиях, специфичных для Творца и дарованных Им, через разум – но лишь частично – человеку. Есть и преувеличения, сформулированные в последнее время под термином «технопаника»: паника человека при столкновении с техникой или боязнь веры по отношению к разуму, проявляющемуся через научное открытие. Однако помимо этих крайних взглядов на этот вопрос мы обнаруживаем возможность связывания разума и веры в жизни постмодернистского человека, который – в зависимости от понимания собственной веры, (правда, если она у него есть!) – может вести себя и как верующий человек, и как обычный человек, пользующийся техникой. Если мы будем рассматривать это решение именно как нравоучительное, идущее извне, из научно-технических систем, а не как вызванное и включенное во внутренние механизмы самих процессов, то мы в итоге придем к применению опять-таки холодного, внешнего, отдаленного рецепта, который рискует сохранить и усугубить кризис нынешнего этического релятивизма.

Выводы

Когда дело доходит до знаний, человек всегда хотел выйти за собственные границы. Однако знание есть лишь средство совершения открытия, а открытие призвано служить цели ищущего его, идеалу, который ведет его на протяжении всего процесса приобретения знания. Если цель хороша сама по себе, а благо определяется отношением между свободой и истиной - тогда средства, представленные знанием и открытием, также хороши.
Мы живем во время, когда само добро становится относительным через растворение вечных ценностей, которыми оно казалось. Быстрые изменения, происходившие в менталитете людей в постмодернистском обществе, социальные, культурные, экономические и политические беспорядки, миграция населения, секуляризация, разъедающая религиозное чувство, - все это вместе с новыми биотехнологиями породило новые ситуации и ценности. Человека можно найти только в нем самом. Принятие свободного, безудержного, автономного отношения к жизни развило за последние десятилетия восприятие смысла жизни относительно ее целей. Ибо человек склонен выбирать в соответствии со своей собственной волей, а не трансцендентным, объективным благом.
Современные технологии таковы, что вызывают к жизни релятивизм, несмотря на то, что они созданы, чтобы служить нам как можно лучше. Воспринимаемые как самоцель, эти технологии больше не удовлетворяют человека. Его все больше соблазняет любая новизна, повышение комфорта – уже не «минимального» – выход за пределы научно-технических знаний, до вчерашнего дня считавшихся приемлемыми. В сочетании с верой, способной сосредоточить внимание на том, что находится «за пределами», технология превращается из цели самой по себе в средство достижения стабильности, а не относительности.
Вот почему, с христианской точки зрения, человек, столкнувшийся с развитием современных технологий, должен признать и признать абсолютный суверенитет Бога. Он должен уметь носить в себе образ Божий и находить сходство с Богом. Он должен осознавать свое участие в сотворении мира. Наконец, он должен воспринимать каждое столкновение с техникой как форму признания Божественного присутствия в мире.

1 Vasile Ast;r;stoae, Maria-Christina Ungureanu and Ortansa Stoica, «Probleme etice;i Legale ale noilor tehnologii воспроизводства», Revista Rom;n; де Биоэтик; 1, 2 (апрель-июнь 2003 г.): 66.
2 Сильвия-Мариана Креойу и Кристина Якоб, «Современная биотехнология, возникшая и проблема биоэтики», Revista Rom;n; де Биоэтик; 4, 4 (октябрь-декабрь 2006 г.): 78.
3 Элио Сгреччиа, Manuale di bioetica. 1: Fondamenti ed etica biomedica (Милан: Vita e Pensiero, 19942), 30.
4 Мартин Хайдеггер, «Ultimul interviu», in Filosofie contemporan; Перевод Александру Бобока (Бухарест: Editura Garamond, sa), 275. "Это начало опасного изменения в том, как мы воспринимаем человеческую природу. Необходимо различать сбор знаний и способ их использования. Наука и этика поддерживают открытую рационализацию, способную на настоящую мудрость… Все дилеммы и коллизии, которые создал и продолжает создавать научно-технический прогресс, нуждаются в поощрении большой ответственности в отношении использования научных знаний и их последствий для долгого времени.  Чего сегодня не хватает, так это новой модели ценности духовной жизни». - Теодор Видам, Introducere; n filosofia morak, (Клуж-Напока: Editura Inter-Tonic, 1994) 76-177.
5 Энциклика Evangelium vitae, 96.
6 Мы уже говорим о роботах, друзьях, работающих в наших домах или на улицах, которые обеспечат прямой визуальный контакт через Интернет с ребенком в доме и семейным врачом или банком, делает существование человека легче и комфортнее.
7 Сгреччиа, 207.
8 Скутерис, Константин В., «Прогресс в биотехнологии и человек», Studia Universitatis Babe;-Bolyai. Revista de bioetic; и теологии 1 (2007), 38-39. Автор исследования пишет: «Таким образом, жесткая, монистическая и исключительная связь между Наукой и Теологией начала сдаваться. Если результаты научного исследования касаются человека и если теология также имеет в центре внимания человека и общество, то мы должны искать связь между наукой и теологией, поскольку в них обоих есть человек, жизнь, процветание, прогресс и баланс человека как цели» – Skouteris, 39.
9 Olivier Cl;ment, La V;rit; rendra livre. Entretiens avec le patriarche oecum;nique Bartholom;e Ier, (Descl;e de Brouwer: издание Jean-Claude Latt;s, 1996), 212.
10 Роберт Поллак, Вера в биологию и биология веры: порядок, значение и свобода воли в современной медицинской науке, (Нью-Йорк: издательство Колумбийского университета, 2000), 82.
11 Энциклика Humanae vitae, 16.
12 Джон Брек, Darul sacru al vie;ii, Translate by Irineu Pop Bistri;eanul (Editura Patmos, Cluj-Napoca, 2001), 222.
13 «Обретая способность изменять мир природы с помощью науки – подумайте о том, что если мы можем разогнать облака, чтобы получить дождь  мы получаем разрешение действовать, подражая Богу, излечивая болезнь и повышая рождаемость с помощью медицинских вмешательств» -  Поллак, 81 год. , в Biothique orthodoxe I, (Libris; издание: Париж, 1998), 166.
15 «Нам нужна глубокая вера и совершенное благочестие, чтобы признать  собственные ограничения, когда мы принимаем моральные решения, для обращения к соответствующему авторитету... Первое и последнее решение, которое мы должны принять, - это подчинить наши моральные размышления Тому, Ктоесть  Глава этого Тела, с единственной целью, что каждое дело, которое мы собираемся совершить в определенной ситуации, должно быть для Его Славы и для спасения тех, кто вверен нам Им» – Брек, 75.
16 Различия между христианскими -типа и светского типа, Биоэтика в последние десятилетия становится все более конкретной. См. другие точки зрения: H. Tristram Engelhardt jr, Fundamentele Bioeticii Cre;tine. Perspectiva ortodox; Перевод Себастьяна Молдована (Editura Deisis: Sibiu, 2005); также: Скутерис, 38-47.
17 О моральной ответственности человека перед новыми технологическими открытиями см. Budinger, Thomas F. and Miriam D. Budinger. Ethics of Emerging Technologies: Scientific Facts and Moral Challenges. New Jersey, 2006. 171–173.
18 Sgreccia, 689.
19 Ruth Chadwick, The Concise Encyclopedia of the New Technologies, (San Diego: Academic Press, 2001), 336.

Agazzi, Evandro. Right, Wrong and Science: The Ethical Dimensions of the Techno-scientific Enterprise. Amsterdam/New York: Rodopi, 2004.
Ast;r;stoae, Vasile and Stoica, Ortansa. Genetic; versus bioetic;. Ia;i: Polirom, 2002.
Ast;r;stoae, Vasile, Maria-Christina Ungureanu and Ortansa Stoica. “Probleme etice ;i legale ale noilor tehnologii reproductive”. Revista Rom;n; de Bioetic; 1, 2 (aprilie-iunie 2003): 53-67.
Beauchamp, Tom L., LeRoy Walters, Jeffrey P. Kahn and Anna C. Mastroianni. Contemporary Issues in Bioethics. Belmont CA: Thomson/Wadsworth, 2008.
Beaufils, Dominique, Boris Bobrinskoy, John Breck et al. Bioetica ;i taina persoanei. Perspective ortodoxe. Translated by Nicoleta Petuhov. Bucure;ti: Editura Bizantin;, 2006.
Bohlken, Eike and Siegbert Peetz. Bildung, Subjekt, Ethik: Bildung und Verantwortung in Zeitalter der Biotechnologie. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 2007.
Breck, John and Lyn. Trepte pe calea vie;ii. O viziune ortodox; asupra bioeticii. Bucure;ti: Editura Sophia, 2007.
Budinger, Thomas F. and Miriam D. Budinger. Ethics of Emerging Technologies: Scientific Facts and Moral Challenges. New Jersey, 2006.
Chadwick, Ruth. The Concise Encyclopedia of the Ethics of New Technologies. San Diego: Academic Press, 2001.
Cre;oiu Silvia-Mariana and Cristina Iacob. „Biotehnologiile moderne ;i emergen;a problemelor bioeticii”. Revista Rom;n; de Bioetic; 4, 4 (octombrie-decembrie 2006): 75-79.
Curzer, Howard. “The Ethics of Embryonic Stem Cell Research.” The Journal of Medicine and Philosophy 29 (2004): 533-562.
Engelhardt, H. Tristram jr. Fundamentele Bioeticii Cre;tine. Perspectiva ortodox;. Translated by Mihail Neam;u, Cezar Longhin and Ioan I. Ic; jr. Sibiu: Editura Deisis, 2005.
Etica aplicat;. Edited by Adrian Miroiu. Bucure;ti: Editura Alternative, 1995.
Herrgen, Matthias. Wissenschaftstheoretische Analyse der Anthropologie im biotechnologischen Zeitalter. Hamburg: Kovac, 2008.
Hofmann, Bj;rn. “The inference from a single case: moral versus scientific inferences in implementing new biotechnologies.” Medical Humanities 34, 1 (June 2008): 19-24.
Hook, C. Christopher. “Techno sapiens: nanotechnology, cybernetics, transhumanism and the remaking of humankind”. In Human Dignity in the Biotech Century: a Christian Vision for Public Policy edited by Charles W. Colson and Nigel Cameron, 75-97. Downers Grove, Ill.: InterVarsity Press, 2004.
Hook, C. Christopher. “The techno sapiens are coming.” Christianity Today 48, 1 (January 2004): 36-40.
Iona;cu, Juvenalie. Terori;tii uterului. Terorism ;tiin;ific ;i etica ;nceputurilor vie;ii. Eseu de bioetic; a gesta;iei. Bucure;ti: Editura Anastasia, 2002.
John Breck, Darul sacru al vie;ii. Translated by Irineu Pop Bistri;eanul. Cluj-Napoca: Editura Patmos, 2001.
Klotzko, Arlene Judith. O clon; pentru fiecare? ;tiin;a ;i etica clon;rii. Bucure;ti: All, 2004.
Larchet, Jean-Claude. Etica procrea;iei ;n ;nv;;;tura Sfin;ilor P;rin;i. Translated by Marinela Bojin. Bucure;ti: Editura Sofia, 2003.
Maximilian, Constantin, Marius Bembea and Valerica Belengeanu. Genetica, ;nceput f;r; sf;r;it. Timi;oara: Editura de Vest, 2001.
Medicii ;i Biserica vol. 4: Familia, na;terea, tehnologii medicale de reproducere asistat;. Edited by Mircea Gelu Buta. Cluj-Napoca: Editura Rena;terea, 2006.
Journal for the Study of Religions and Ideologies, 8, 22 (Spring 2009) 50 ;tefan Iloaie Biotechnology and Faith Mitchell, C. Ben, Edmund D. Pellegrino, Jean Bethke Elshtain, John Frederik Kilner and Scott B. Rae. Biotechnology and the Human Good. Washington: Georgetown University Press, 2007
Moldovan, Elena. “Biotehnologia ;i c;utarea perfec;iunii – corpuri f;r; v;rst;” Revista Rom;n; de Bioetic; 3, 2 (aprilie-iunie 2005): 40-44.
Rollin, Bernard E. Science and Ethics. Cambridge, New York: Cambridge University Press, 2006.
Sandel, Michael J. Pl;doyer gegen die Perfektion: Ethik im Zeitalter der genetischen Technik. Berlin: Berlin University Press, 2008.
Schubert, Hartwig von. Evangelische Ethik und Biotechnologie. Frankfurt am Main; New York: Campus Verlag, 1991.
Scripcaru, Gheorghe, Aurora Ciuc;; Vasile Ast;r;stoae; C;lin Scripcaru. Bioetica, ;tiin;ele vie;ii ;i drepturile omului. Ia;i: Polirom, 2000.
Smith, George P. The Christian Religion and Biotechnology: A Search for Principled Decision-making. Dordrecht: Springer, 2005.
Zanc, Ioan and Iustin Lupu. Bioetica medical;. Principii, dileme, solu;ii. Cluj-Napoca:Editura Medical; Universitar; „I. Ha;ieganu”, 2001.
Zoglauer, Thomas. Konstruiertes Leben. Ethische Probleme der Humangentechnik. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 2002.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn