Детектив по глупости III На грани реальности

В оставшуюся часть ночи работа над диссером у Сыромятникова уж не заладилась. Всему виной обрывки странного сна, будто даже и не сна, а видения. В реальность подобного, впрочем, он не верил. «Мистики мне не хватало» – ухмыльнулся, глядя в дверное зеркало купе и беседуя сам с собой. А тут еще трепавший ум вместе с нервами  и не дававший покоя вопрос: «Что значит проводниковское – я в купе изначально один? Куда делись те трое?».
Самое лучшее было позвонить Кольке и попросить его пробить на предмет взятых в вагон билетов. Больше того, с Колькиными связями можно было бы выяснить и личности соседей и прежде всего странной спутницы с вуалью. Собственно, Сыромятников так и намеревался поступить.
Принятое решение внесло определенность и успокоило. Взглянув на часы – без четверти  пять, собрался позвонить в начале восьмого. К полудню Колька должен точно все узнать. Вот тогда Сыромятников и поговорит с проводником. Конкретно. Да и все эти нелепицы развеются. О деталях исчезновения пассажиров, разумеется, Сыромятников Кольке  не собирался рассказывать – поди, будет потом подкалывать.
Не спешащий выбираться из-за нависших туч рассвет все никак не прогонял сумрак в купе, снова  погрузивший Сыромятникова в сон. На этот раз он увидел себя перед увенчанной крестом и сложенной из кирпича башней. Знакомой. Медина Сидония. Специалист по истории средневековой Испании, Сыромятников  не мог ошибиться и как раз намеревался ее посетить первым делом, получив от Кольки премию и опускные.
Еще дома, запихивая в сумку вещи, он представлял, как после возвращения из командировки – первой в жизни Сыромятникова – возьмет билет на рейс до Севильи, а оттуда каких-то полчаса на автобусе из аэропорта в город. Ну а дальше ехать чуть больше пятидесяти минут на поезде до родины хереса – станции Херес-де-ла-Фронтера, откуда до замка всего ничего.
Там ведь, в Медины Сидонии, в заточении коротала свои дни несчастная Бланка Бурбонская – двоюродная сестра короля Франции Иоанна Доброго, выданная замуж за Педро Жестокого. Жену король не любил, потому и заточил в башню, а затем и вовсе приказал убить. 
 Вот только во сне окружен замок был высокими соснами, для юга Пиренеев нетипичными. Словно тайга простиралась вокруг, вместо положенных холмов да равнин с пожелтевшей на солнце травой.  И какая, к лешему, тайга, когда до Гибралтара от замка рукой подать?
И …  И кажется, в последний перед пробуждением, даже не миг – полумиг, или в еще более короткое, нежели доля секунды, мгновение, он явственно увидел уродливое лицо Хуана Переса де Реболледо, облаченного  в черную кирасу со вмятинами  и с арбалетом на перевес – того самого Хуана, кто по приказу жестокого короля и убил Бланку, протянув ей чашу отравленного вина.   
Сыромятников аж вздрогнул при пробуждении и с силой провел ладонью по лицу, коснувшись щетины: привидится ж такое. Стрелки часов показывали начало  восьмого. По стеклу навязчиво барабанил совсем уже осенний дождь, а мимо проносились как будто  те самые сосны, только что виденные во сне. Во сне?
Ему даже почудилось, будто чьей-то невидимой рукой нарисованный на стекле замок тает в косых каплях дождя. Нет, когда он работал над диссером более плотно, еще до детективного агентства и особенно после чтения на латыни текстов по Средневековью  – ему снилось нечто подобное. Но сейчас сон не вязался с происходящим. Или наоборот?
Детектив протер глаза, потянулся, машинально проверил: на месте ли врученный ему Колькой ПМ – за пазухой, с правого боку, ближе к спине. Сыромятников, когда ходил за чаем или общался с проводником, всегда старался рукой закрыть его и периодически, глядя в зеркало, проверял – не торчит ли рукоять пистолета из-под свитера. Специально отыскал на антресолях – старый, купленный где-то на развале в студенческие времена, поизносившийся, красный и на размер больше. Да и вообще: в ночном полумраке пистолет трудно было заметить. Хотя и замечать-то в пустом вагоне было некому.
А если что: у Сыромятникова в кармане куртки лежало справленное  Колькой разрешение на ношение оружия. С нужной печатью и фотографией. «Только ж разве пистолет  защитит от стрел Хуана Переса де Реболледо» – неожиданной усмешкой хлестнула будто из ниоткуда соткавшаяся мысль.
«Защитит» – злобно и вслух проговорил Сыромятников и ухмыльнулся в свою очередь: фиг знает что под утро у голову лезет. «Это потому что не позавтракал» – решил.
Он сходил умылся, насухо вытерев лицо белым вафельным полотенцем, заварил себе чаю, извлек из сумки глазированный сырок и залил кипятком «Ролтон». А пока все это заваривалось, набрал Кольке. Тот сразу же поднял трубку, будто ждал.
– Ну чо, у тебя там без приключений? – голос у Кольки был бодрый, но от внимания Сыромятникова не ускользнули непривычные для товарища нотки тревожности и даже растерянности.
– В целом без, – постарался ответить как можно спокойнее, Сыромятников. – Слушай, пробей пассажиров в моем вагоне. Нетрудно ж.
– Не вопрос, а чо такое-то? Буянили ночью? – усмехнулся в трубку Колька.
– Да наоборот. Уж лучше б буянили.
– Ладно, старик, как пробью, наберу. На связи. И я этому, участковому, – ну, родственнику своему – позвонил. Он, прикинь, офигеть как обрадовался. Ждет тебя. Ну и встретит на станции. Давай. Много там с ним не пей. Наберу, как все выясню.
– Да я вообще там ни с кем пить не собираюсь. Давай.
Сыромятников поставил  смартфон на зарядку и приступил к завтраку. Слушать стук  колес предстояло еще полдня. Колька сейчас все выяснит и внесет определенность в ситуацию с соседями по вагону. Ну а дальше – по плану касательно в деревни.
Хорошо, хоть участковый встретит, а то он смотрел по навигатору – до деревни пилить и пилить через лес, почти мимо заброшенного старообрядческого кладбища, которое, кровь из носу, но Сыромятников намеревался посетить, удовлетворить свой интерес к теме заложных покойников – наверняка ж в лесу староверы таких хоронили. Заодно собирался расспросить местных о байках про русалок и леших. К этому всему он испытывал чуждый мистической примеси сугубо научный интерес, как и к сказкам Гримм и Афанасьева.
 При этих мыслях настроение у Сыромятников заметно улучшилось, он даже перестал злиться на пассажиров, не удосужившихся оставить после себя следов пребывания в купе. А после завтрака все-таки решил совершить небольшую экскурсию в соседний плацкартный вагон. Просто для того, чтобы размяться.
В том, что в нем есть пассажиры, Сыромятников был уверен. Тем более что, как и каждому человеку, детективу казалось все произошедшее ночью – исчезнувшие пассажиры, которых якобы не было – чем-то нереальным. «Небось, – подумал – сошли и следов после них осталось в купе хоть отбавляй. Просто денек выдался замороченный и я, сонный, ночью их не разглядел». После Клькиного звонка он решил проверить купе снова, на свежую голову, ну и свое обшарить потщательнее.
Уже у двери проводника детектив остановился. Тишина. «Дрыхнет, поди, стажер» – решил Сыромятников с усмешкой. Он прошел в тамбур и оказался в другом вагоне. Плацкартном и совершенно пустом. Следующий оказался таким же. Как и тот, что после него. Никого. Даже в купе проводников. Только пустые полки и запах дерматина. Сыромятников потрогал в каждом вагоне титаны. Холодные.
Дальше идти не имело смысла. Когда озадаченный детектив повернулся, чтобы двигать обратно, раздался звонок от Кольки. Сыромятников едва сдержался от растерянно-возбужденного: «Ты прикинь, я тут один в поезде еду, в плацкартах ваще никого, как и в моем вагоне».
– Слушай, ну, у тебя никого и быть недолжно, не парься. Маяпалнна – «Точно,  вспомнил  Сыромятников, Маяпалнна секретаршу-т зовут» – специально взяла билет в пустое купе. Я ее проинструктировал. Ты ж небось книжками своими на всю дорогу обложился. Вот я постарался, чтоб не напрягал никто. А так, ну, мужик какой-то едет, геолог. Как раз через купе от тебя. Сойти должен на…
Тут Колька назвал станцию, на которую поезд должен был прибыть часа через полтора.
– Потому бабулька – она с этим геологом в одном купе, от дочери возвращается. Выходит на следующей после твоей станции. Семья с ребенком – малого к какому-то московскому врачу возили. Они ваще почти до конца ехать будут, и тоже через купе от тебя – только с другой стороны. Ну и все.
Ошарашенный, выслушавший все это Сыромятников тем не менее не утратил способности соображать, осторожно спросив:
– Слушай, Коль, а как у вас там с погодой, у меня вон с вечера дождь за окном хлещет.
– Да вот со вчерашнего вечера жара началась. Днем под тридцатник обещают.
– С вечера вчерашнего, точно? И дождя не было?
– Да ты чо, какой дождь. Я вчера, как мы с тобой расстались, в «Меркурии» завис, нарзанчику пропустил. Домой идти не хотелось: теплынь, хорошо. Последние ж летние деньки. Я еще, помню, на небо глянул – ну закат там, все такое. Так ваще ни облачка.
– Понял, – растерянно проговорил Сыромятников, – давай, на связи.
– Ага, давай.
Колька на секунду замолчал и пока Сыромятников не успел отключиться, спросил:
– Слушай, старик, у тебя там все в порядке? Чо-т голос у тебя напряженный.
– Да норм все, – как можно беззаботнее ответил Сыромятников, – Пока. На связи.
И провел рукой по красной клавише сенсорного экрана смартфона, пока Колька не задал естественный вопрос о причине, по которой его детектив интересуется пассажирами и вчерашней погодой, которую застал ведь – поезд же в полночь отходил.
Некоторое время Сыромятников молча стоял посреди плацкартного вагона, чиркая извлеченной из кармана зажигалкой и слушая стук колес, сдобренный грохотом пронесшегося мимо товарняка. Потом не спеша отправился в свой вагон, не испытав и капли удивления от того, как быстро Кольке удалось пробить информацию о пассажирах. Поводов для удивлений и без того хватало. И подумать было явно над чем.
По дороге Сыромятников поправил ПМ за пазухой – с одной стороны оружие уже казалось совсем не лишним, с другой – совершенно бесполезным, как и намекнул  Хуан Перес де Реболледо – его образ с арбалетом наперевес снова возник перед мысленным взором Сыромятникова.
«Или не перед мысленным?» – опять соткался из ниоткуда в голове детектива ехидный и, в то же время, тревожный вопрос.
Сыромятников, проходя мимо купе, в котором, по словам Кольки, должны были ехать геолог с бабулькой, открыл дверь. Никого. Другого и не ожидал увидеть. Тоже самое и с купе, в котором должна была ехать семья. Только барабанивший, словно в насмешку, по стеклу дождь.
Детектив остановился перед дверью своего купе, заходить внутрь не хотелось. За ночь насиделся; правда, так и не прилег. Хотелось курить, хотя давно бросил, оставив от прежней привычки только зажигалку, которой сейчас и чиркал, стоя у окна и собираясь с мыслями.
И тут он хлопнул себя по лбу, усмехнувшись и проговорив вслух: «Детектив хренов»; после чего, отправив зажигалку в карман джинс – под стать свитеру, купленных еще в студенческие годы, старых и протертых, разве что размером подходили – и пошел будить проводника, дабы расспросить про геолога и прочих пассажиров: они-то куда подевались? Уж кто-кто, а проводник точно должен знать ответ. Может он, Сыромятников, не в тот поезд сел? Да нет, что за бред. Билет-то электронный и ошибиться с поездом было просто невозможно.
 Сыромятников несколько раз постучался. Ответа не последовало. Тогда он с силой рванул ручку вправо, тяжелая дверь на колесиках с типичным для купе  скрежетом  открылась. Прямо перед детективом, с арбалетом наперевес стоял   Хуан Перес де Реболледо. Целился он прямо в сердце.
«Я не успею выхватить пистолет, снять с предохранителя и разрядить в него обойму» – совершенно спокойно и с чувством обреченности подумал Сыромятников под стук колес и барабаненье августовского, по-осеннему холодного, дождя за стеклом.
 



Продолжение следует






17 – 22 августа 2022 года. Чкаловский