Нащупавшие дно на отмели

НАЩУПАВШИЕ ДНО НА ОТМЕЛИ

В южной части Алматинской области существует троичная территориальная сегментация по секторам трех направлений: на запад от Алматы и до границы с соседней Жамбыльской обласью, на восток до Китая и Кыргызстана, а также территории на север - в сторону Капшагая и его окрестностей.
Запад этой агломерации вызывает не меньший интерес других направлений и требует к себе пристального внимания социологов, этнографов, социальных антропологов, краеведов, экономистов, логистов, геологов, а кроме того, и, возможно, таких уникальных экспертов, как социальные дарвинисты. Жизни в этом географическом направлении в данном обзоре и будет посвещено повествование.

Историческая парадигма среды

Сначала необходимо определиться с портретами рассматриваемой популяционной выборки, чтобы удобно было вникнуть в мейнстрим акценты.

Русские советского типа перешли в статус реликта, хотя некоторыми их смыслами остальные еще продолжают жить, даже если этого не осознают. А, российский дискурс и осведомленность еще создает некоторые коммуникационные преференции и экстерналии вне рамок данного обзора. Уйгурская, турецкая, дунганская, каракалпакская диаспоры, а также кандасы фигурируют часто, но не являются доминантными паттернами.

Поэтому, в наблюдении будет рассматриваться обоеполый и с разными возрастными и социальными показателями контингент этнически казахской популяции, заставшей поколениями СССР, а также все омуты последовашего за ним транзита. Лекала, клише и трафареты бытия отпечатались и очертили рамки в судьбах многих из них. Но, ощутимо присутствуют в памяти и вызывают многозначную ухмылку публики последние три десятилетия и нечто легендоподобное о далеком советском рае. О российских имперских временах, а также массы до революционных катаклизмов 1917 года рядовые представители этого аграрного региона глубоких познаний не имеют.
 
Борозды не портят и краеведы, которых попросту как класса специалистов уже не существует. А, ведь, Большая Игра (см. Питер Хопкирк) некогда заставила два планетарных интереса столкнуться в данной части планеты. А, конкретно эта локация имперским деятелям виделась плацдариом для помыть сапоги в Индийском океане.

Все это породило множество флуктуаций, отдающихся эхом и теперь. Хотя они, по ряду признаков широкой публикой воспринимаются лишь как непонятного происхождения и едва заметные круги на водной глади. Т.к. распознать затухающие фрактальные узоры в перманентных энтропийных процессах людям не дает вездесущая прокрастинация.

Архивное дело обрело статус закрытого драгоценного знания давно. Оно держится за семью печатями и, маркеры его, едва-едва доступны в казахстанских хранилищах лишь специалистам со специальным допуском. А, у интеллектуально подготовленного среза общества в сознании есть лишь смутно проявляющийся маркер Узунагачской битвы. Который контекстуально на период самого события уже излагался с уклоном и акцентами, а сами объективные характеристики уже перестал иметь еще в третьей четверти XIX века.

В том сражении-замесе, российская имперская дипломатия силы, превосходящая любые региональные воинства, смогла успешно актуализировать участие в локальных операциях для ряда родов степняков, расчитывавших на свои бенефиты. Как следствие, при поддержке тех пандитов была аннигилирована власть прежнего сюзерена данной локации - Кокандского Ханства. А после, в рамках все той же Большой Игры с политической арены было устранено и само Кокандское Ханство.

Семеречье стало фронтьером, предворяющим китайскую вотчину по Левадийскому договору и договору по Илийскому краю, а также базой для продвижения к Индии. Оно зажило иными смыслами, а ветераны региональных трансформационных процессов заслужили новый легендированный этномаркер, эполеты на бархатные восточные халаты и верноподданические выгоды на поколения вперед.

Из-за смены тенденций этот контекст в головах широкой публики дальше личного любознательства, существующего в единичных случаях, не продвигается. Т.к. все это создает молчаливое понимание причин верноподданичества и того, куда у нынешней государственности, опосредованно через СССР, ноги могут быть пришиты. И, как следствие, скупые сведения не создают заметных волн на воде, пушки у монумента на узунагашком холме уже давно переплавлены, а фронтальные окопы XIX века преданы забвению. Даже крепостное укрепление Кастек с забытой мемориальной доской от Семиреченского казачества для любых туристов не больше чем пересеченная местность, поросшая бурьяном.

Согласовываясь с назревшими суверенными дискурсами, а, по факту, как их следствие, появились лекала привязки к исторически новым "пятым точкам", откуда растущие ноги приличнее демонстрировать, обходя неудобную геополитику, втросортные роли и позывы для реваншей. Поэтому, всегда есть повод весьма обильно лить мёд на колесо мифодизайнерской самоидентификации, во имя борьбы с любого рода "измами" в угоду многовекторным тенденциям и транзитным бенефитам. Из-за этого сейчас в тренде всадники в латах, в шеломах с арабской вязью, на бодрых лошадках и на лобных местах, как некогда Ильич, комсомольцы, рабочий люд и прочие лица, обуреваемые порывами соответстующего цвета времени.

Но, все это фоном, пусть и парадигмальным. Т.к. мало кто из простого люда имеет желание вникать в идеологические контексты, геополитическую метафизику и квантовые флуктуации. А, университетское образование, по мнению широкого круга, нужно лишь для доступа к социальным лифтам, уютному кабинету и ресурсам вертикального взлёта, а не для статусов молчаливых казахских иллюминатов.

Поэтому, к западу от Алматы, как впрочем и в других территориальных локациях страны, народ не особо намерен блистать поиском истин и внеконтекстуальных открытий, оставляя это для советников, а также структур системного анализа и прогнозирования, работающих, в итоге, на запредельно возвышенные эшелоны власти.

Визуализация режима бытия

Идеологическая составляющая всей локальной социальной среды наблюдается и сводится к визуальной работе. Она же привязана к антуражным местам населенных пунктов, с наглядными новшествами на второстепенных транспортных магистралях районного значения, а также к массовым торжествам в райцентрах к приуроченным датам и поводам.

Порядок, в понимании локальных властных структур и образно присутствущих сервисных организаций, обозначается: элементами декора с национальным орнаментом на столбах и миниатюрными лайт-боксами в три-пять светодиодов, лозунгами на фоне имен знаковых персон, находящихся в тренде, выдержками из посланий, и скупыми изречениями этно-философского характера, наличием обновляемой раз в год транспортной разметки на центральных улицах, светофорами, мигающими в неопределенной частоте рефлекторами на дорожных ограждениях, камерами или их муляжами, флагами и табличками на госучреждениях, натуральной или неисправной плазмой с ростовым портретом все также "сами знаете кого" на главных поворотах, пирамидами и вазонами с цветами, бригадами покрасчиков стволов деревьев, научившимися десятилетие назад соблюдать уровень общей линии, мусоросборщиками в оранжевых желетах, стихийными и организованными косильщиками травы вдоль межпоселковых трасс в жилетах оливкового или канареечного цветов, рабочими субподрядных контор, занимающимися санитарной выпилкой разросшихся деревьев, машинами ДПС курирующими порядок демонстрацией работы проблесковых маячков и шумом их сигналов без особой надобности. В целом какофония смыслов и сюжетная эклектика.

Несколько выходящим за перечень полномочий локальных районных акиматов являются возводимые здания амбулаторий и медпунктов, одно-два здания новых школ. И это при всем при том, что старые школы так и остаются не подключенными к системе канализации, а дети все также вынуждены сжимать причинные места, ожидая посещения зловонных клоак в любую экстримальную погоду и при любом температурном режиме снаружи. А в момент визита в ледяные restroomы, разглядывать отражение своих чресел и непотопляемые отходы жизнедеятельности в зловонной жиже.

Культура, она такая культура

Инфраструктура социально-культурных объектов застряла в лучшем случае на уровне советской эпохи. Не смотря на то, что западное направление Алматинской области и одноименной агломерации считается родиной для большого круга представителей властной вертикали, начиная с с первого президента независимого Казахстана, позже переквалифицировавшегося в управляющего самой главной библиотекой страны, а затем и вовсе освоившего амплуа осуждаемого антагониста.
 
Весьма озадачивает сознание факт того, что ни в одном райцентре нет кинотеатра, не только заслуживающего статус соответствующего времени, но и, просто, входящего в существующие сети проката. А, районные библиотеки едва дотягивают до стандарта печальных советских с убогим книжным фондом. В окружных населенных пунктах кроме акиматов, участкового пункта полиции, Казпочты, нефункционирующего дома культуры и, возможно, вышки сотовой связи вообще ничего нет.

Адекватных времени развлекательных парков для детей и семейного отдыха также нет ни в райцентрах, ни, тем более, в округах. Местами можно еще наблюдать на  торцах заброшенных бетонных коробок разрушаемые временем и безхозностью мозаичные панно, безусловно высокой стоимости, - на все пять этажей о социалистическом рае и благоденствии прежнего уклада. И, даже страшно оповещать публику в этом обзоре о том, что сама их смальта в своем композиционном объеме, использованная мозаике, по цене сравнима с весомым кредитным займом в банке. Оценки художественной и исторической ценности таких панно никто не проводил. Конечно, если не считать американца Дэниса Кина, систематизирующего то, что предается забвению. Иными словами, представлений и сведений о реальной стоимости материальных, культурных и природных объектов никто не имеет, т.к. в советском рае казахи лишь за редким исключениям привлекались к исследованиям на уровне руководителей экспедиций. А все результаты исследований стекались в крупные российские исследовательские центры, институты и музеи.
 
При этом, во многих урочищах, вплоть до границы с Жамбыльской областью, есть много геологических объектов - метеоритные кратеры, потухшие вулканы, каньоны, достойные эпических съемок фильмов о птеродактелях, парк геометрических фигур гранитного карьера, и прочих локаций, имеющих высокий потенциал для привлечения внутренних и иностранных туристов.

Однако никто этот вопрос на серьезном уровне ни в области, ни в аггломерационном, ни районном формате детально не рассматривает. Помимо этого, в данном направлении существует колоссальное количество исторических мест с археологической привлекательностью, которые не имеют сколько-нибудь стоящих наработок по работе гидов, а также самих базовых исследований с предложениями концептуальных стратегий и подходов к маркетинговому легендированию, стратегическому планированию и объемам поступлений в местные бюджеты от туризма. Культурно-просветительский и туристический потенциал напрямую перекликается с культурой бытия и средой обитания, которую, создают люди и муниципалитеты.

В округах и райцентрах нет централизованной системы оборудованных мусоросборочных точек, а также специализированных промежуточных и перерабатывающих коллекторов. Люди, как и в прежние эпохи, установками и внутренними положениями структур занимающихся вывозом ТБО, приговорены выносить мусор на обочины дорог напротив своего жилья. Это приводит к растаскиванию и мусора из пакетов и мешков собаками. На что, смышленные жители реагируют либо крючками-держателями на уровне головы, либо наскоро сколоченными подставками, стихийно добавляемыми в концепции уличных столбов коммунальных электросетей.

Не пакетированные и не форматные твердо-бытовые отходы вывозятся редко и захламляют экстерьерные пространства большинства улиц населенных пунктов.
Более того, нет культуры чистоты на муниципальном и общественном уровне, подстегивающей соблюдать чистотоу в общественных местах. Дети и взрослые бросают мусор повсеместно, если это не околоток их местожительства. Скопления спорадически выбрасываемых упаковок в райцентрах наблюдаются вокруг школ и в местах ожидания - у банкоматов, госучреждений, РОВД.

Нет системы обслуживания муниципальных урн, установка которых повсеместно назрела давно. А специальные эко-патриотические занятия, направленные на поддержание чистоты в населенных пунктов для школьников, не проводятся ни участковыми инспекторами полиции, ни школьным персоналом. Дети выходя из школ, заходят в ближайшие магазины за соками, леденцами, жвачками, наклейками и игрушками. На следующие после покупки 300-500 метров частного сектора все засыпано мусором упаковок и обертки.
 
Стихийные стоянки вокруг РОВД райцентров засыпаны мусором от людей, которые ожидают разрешения своих ситуаций. А пока, суд, да дела, они вполне себе уверенно выкладывают из багажников и салонов свой бытовой мусор и использованные средства гигиены (медицинские маски, детские памперсы, средства женской гигиены), создавая тем самым невыносимые эстетические мучения и заботы для жителей округи.

Спортивные и культурные объекты в Жамбыльском и Балхашском районах, доставшиеся от СССР существуют, но не исползуются в масштабах адекватных коммерческих начинаний, способных вывести объекты на самоокупаемость. Хотя, бесплатная "дрессировка" школьников впреддверие красных дат на них все еще проводится. А основная их участь - вечерние стихийные не контролируемые профессионалами спортивные часы для детворы.

Спортивные объекты Карасайского района заслуживают особого внимания, т.к. по ряду информационных сообщений наиболее значимый из них, включая прилегающие территории, относительно недавно созданы на личные средства предыдущего главы государства.
Стадионы и спортплощадки трансграничного для Алматинской агломерации Илийского района рассматривать в данном обзоре не имеет смысла, т.к. его райцентр вплотную прилегает к городской границе Алматы со всеми вытекающими последствиями. Хотя, по окружным локациям того района можно сказать, что до адекватного состояния спортобъектов и детских площадок там нестерпимо далеко.

Особое внимание заслуживает культура садоводства и огородничества.
Ни в райцентрах, ни в округах нет организованных клубов или секций для людей, стремящихся обеспечить себе достойную прибавку к рациону и кошельку.
К примеру, в славящемся садово-огороднической культурой обработки посадок, восточном секторе агломерации, в ряде локаций сохранилась общественные инициативы по массовому опрыскиванию насаждений против вредителей. Более того, там оказываются соответствующие услуги на коммерческой основе для заинтересованных частников.

В западной же стороне, если хозяин участка имеет 50 плодовых деревьев на своих скудных 5-10 сотках или пятнадцать грядок картофеля, то борьба с вредителями это - его собственный многократный джихад на конкретный сезон. Т.к. спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Из-за отсутствия договоренности по обработке от вредителей между жителями цикличность обработки  и себестоисость возрастает. Т.к. если один огородник опрыскал сад/огород, то вредители ушли к его соседу, у которого нет либо помыслов и навыков побеспокоиться, либо средств для закупки. В итоге, паразиты, афганские скворцы и прочие вознамерившиеся поживиться урожаем птицы кочуют из угла в угол, возвращаясь при первом возможном случае, когда опасность миновала.
 
Стоит отметить и систему муниципального и общественного орошения в этом обзоре. Ее также нет. И не только потому, что она канула в совейскую лету. Но, еще и по причине спорадически увеличивающейся численности населения. Участки вокруг спроектированных в СССР населенных пунктов нарезаны по 6-10 соток и распроданы на десятки километров вокруг них. Естественно, без учета муниципального и общественного значения водных коммуникакий для полива. Иными словами, если есть навыки и кое-какие средства, то жители сами вынуждены заботиться о поливе и цветущем саде. Будет ли это скважина, дорогое в установке центральное водоснабжение или несанкционированный забор из близ находящегося природного водоема - забота исключительно лишь самих фигурантов домостря.


Болезни артериального сообщения и питательной среды.

Трассы транснационального статуса и республиканского значения западного сектора агломерации подвергаются неспешной (!) реконструкции и новациям за счет международных доноров и республиканского бюджета. А, вот, магистрали районного и межокружного значения, мягко говоря, оставляют желать лучшего и концептуально архаичны. Заплаточный ремонт случается участками. А, упоминание LRT-транспорта, обеспечивающего потребности данного региона Казахстана - нечто, вообще из разряда несбыточных мечтаний.

Сельско-хозяйственный потенциал также находится в вынужденной бессрочной полудрёме, т.к. аффилированные структуры, отвечающие или уполномоченные регулировать земельные отношения, не справляются или нацелены на латентную консервацию любых активных действий. Стратегии комплексного орошения земель, исключающие водные потери, а также современные технологии капельного полива, гидропоники и аквапоники, тоже, вероятно, не представляют интерес для отраслевых хозяйств и ведомств. Заполнять вакуум ни местные, ни региональные, ни республиканские власти не спешат. Т.к. концептуально и парадигмально социалистическими идеями и принципами государственная натура не блещет.
Поэтому, местный люд занимается лишь посильным скотоводством кустарных масштабов, а посевная сфера отдана латифундистам, а также на сезонный откуп дунганам и, частично, предприимчивым кыргызам.

Человека же, расчитывающего заняться сельхозбизнесом, в управлениях земельных отношений отправляют в аффилированные частные коммерческие структуры, где он не находит адекватных ответов и отказывается от сизифова труда. Т.е., у простого народа нет мало затратного широкого доступа к земле и, как следствие, к масштабным сельхоз технологиям. Хотя, земля в подавляющем количестве случаев либо пустует, со статусом багары, либо используется под стихийный выпас скота. Поливных земель мало, а организация и поддержка систем орошения - дело требующее огромных затрат.

Агротехнические работы и исследования в этой сфере лежат на плечах фермеров. Естественно, чем меньше хозяйство, тем меньше вероятность доступа к анализу грунта и плодородных его слоев. Тепличные хозяйства - инициативы лишь немногих предпринимателей, либо корпораций с выходом на государственное финансирование.

У народа нет также адекватных возможностей получить финансовые средства. А, высокие процентные ставки вкупе с тиражируемыми в медиа и соцсетях историй об агрессивных и изобретательных коллекторах, отпугивают от банковских кредитов. А, ответных мессаджей от финструктур об успешных операциях по пресечению мошенничества и преступной деятельности аферистов не наблюдается.

Тем не менее, по мнению самих местных жителей значительные успехи можно наблюдать у животноводов кустарного и специализированного масштабов. Поголовье скота растет, мясо в цене, да и, общепит города конвеером потребляет баранину, говядину и конину, курт, молоко, масло, кумыс, шубат. А, заготовка шерсти от овец породы меринос при наличие грузового транспорта, сортировоаного пространства и начального капитала может обогатить за один год.

Люди, имеющие возможность приобрести хотя бы 25 овец мясных пород и выход на выпас, уже через год могут получить первую прибыль и кое-какую продуктовую независимость. Другое дело, что расходы на такое начинание немалые. Но, такой "шахматный этюд", в случае его решения, может стать первой ступенью для социального старта во благо следующего поколения.
 
На этом фоне, обращает на себя внимание озвученный прежним казахстанским президентом метод "двух коров", который удобен для обеспечения патри-матрилокальной семейной продуктовой безопасности, но никак не направлен на интенсивный доход, как в случае с овцами.

Демография в привязке к эклектике

Все увеличивающаяся численность населения заметна по масштабам пригородного и поселкового строительства, а также по ощутимому укрупнению прежних населенных пунктов области и возникновению новых. Положительная демографическая динамика привязана к инфраструктурным удобствам, которые, сами по себе, являются лишь мизерным локальным стандартом с учетом их доступности для населения. Наличие газопровода, водопровода и электричества - верх мечтаний, чтобы люди с казахской идентичностью захотели и смогли жить в том или ином населенном пункте. Не смотря на очевидную ограниченность в средствах и грядущую неизвестность, приобретение земельных участков и индивидуальное строительство не прекращается.
При всем при этом, гадить в выгребные ямы или в лучшем случае опосредованно через унитаз в едва защищенные септики - до сих пор вполне себе уместно даже для обитателей строений с фронтальным антуражем а-ля Шымкентский Ампир.

Включенные в перманентное наблюдение за рельностью, жители западного сектора Алматинской агломерации характеризуют социально-демографическую среду, как "жижу-болтанку, в которой главное - найти точку опоры" и удержаться.

В понимании коренных горожан-алматинцев, волею судеб оказывающихся в Карасайском, Жамбыльском, Илийскойм или Балхашском районах жизненные стандарты местных жителей заметно ниже среднего. Хотя, отмечаются и исключения из числа персонажей, имеющих доступ к ресурсным базам или сохранившие "жирок" от прежних эпох.

Работа на почте, в школах, а также а в сервисных, муниципальных или охранных службах дает мизерные зарплаты, но это позволяет иметь т.н. пассивный постоянный income. Э
А, экономика предпринимательства на базисном уровне и ютится у точек с повышенной проходимостью или с ориентацией на тенденции (продмаги, строительство, ремонт/техобслуживание). Постиндустриальную ориентированность едва-едва можно заметить на центральных улицах райцентров. И, выражается она небольшим количеством парикмахерских, нотариальных контор, ксерокс-услугах, распечатке документов, салонов красоты, одного-двух офисов структур микрокредитования, трех-четырех торговых точек с претензиями на супермаркеты, но с площадями порядка не более 500м2.

Предпринимательство сводится к торговле и сервису: резка стекла, сантехнические работы, доставка строительных материалов, сыпучих грузов, угля, навоза. Активной жизнью живут базары, цеха по изготовлению пластиковых окон, пекарни, аптеки, сервис Отау-ТВ, ветаптеки, СТО, пункты замены масла и вулканизация, пара-тройка стареющих токорей, приемщики черного и цветного металла, лесопилки, скотный рынок и торговля кормами для скота.

Не смотря на то, что работа в аппаратах акимов и аффилированных сервисных организациях по рекоммендации может и найдется для того или иного аборигена, а вот погружения в индустриальные отношения - уже что-то из области сказок и мечтаний. Легкая и тяжелая промышленность в разрушенном состоянии. Присутствует лишь недропользование (карьеры и кирпичные завод) и использование ресурсов водоемов.

Изобилие речушек и относительно недавнее разрешение золотого старательства ничего не поменяло. Водные источники и овраги с занорышами полудрагоценных камней все также без старателей. Это говорит о том, что видимое послабление для такого рода предпринимательства было показным и не позволяет заниматься такого рода работой из-за высоких расходов и непомерных стартовых затрат.

Другого рода жизнь - с ненормированным доходом и надеждой на свою удачу - это частный маятниковый извоз до окраин Алматы и по его центральным магистралям. Его выбирают люди, которых устраивает независимый режим работы и небольшой объем оборотных средств. Однако экономические факторы выстраивания бизнес-стратегий более крупных игроков на рынке услуг оставляют едва заметную нишу в этой сфере для сельчан.

Дисперсия - путь к благополучию

Тем временем, молодежь с активной жизненной позицией, держащая руку на пульсе, всячески стремиться закрепиться в городе, в значении Алматы. Т.к. даже в прочих городах-спутниках области выражение "в городе" значит - в Алматы. По принципу "Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше" молодые люди надеются лишь на себя, перенаправляя демографические вектора своего бытия в пределы региональной метрополии, где можно абстрагироваться от аграрной сферы, и погрузиться в постиндустриальную нишу услуг или даже местами в информационное дивергентное сообщество.

На этом фоне возникает понимание того, почему это происходит. Социальная среда требует рассредоточения - дисперсии. И, было бы уместным, если соответствующие ведомства и аналитические структуры осознали необходимость создания адекватной среды обитания для локальных популяций. К примеру, рыночные и индустриальные отношения могут успешно развиваться если есть кадровый потенциал, перспектива трудоустройства и социальная инфраструктра, обеспечивающая адекватные профотношения.

Если из Алматы мало, кто решится переехать в какие-нибудь условно называемые унылые "Подмышки географии", даже со статусом райцентра. То, абориген всегда будет иметь стимул учиться на отлично, достигая степени, и вникать в научные знания, если у него будет перспектива пройти обучение в местном университете с гарантией достойного трудоустройства.

Но это уже вопрос иного парадигмального масштаба.

Рафаэль БАЛГИН
02.11.2021