НСП

     Сегодня Курдюкин решил предаться зависти. И уже далеко не в первый раз. Зависть, люди говорят, плохое чувство. А сам Курдюкин, Маркел Присадович, уверен, что предаваться зависти могут только сильные люди. Потому-что, действительно, то состояние, в  которое попадает человек, завидуя, как болото. Как трясина. Затягивает сильно, и чтобы не затянуло на дно, нужно иметь много сил, чтобы преодолеть донное затягивание. Ведь лежать на дне своего внутреннего мира, - занятие пагубное, надо что-то делать, а не лежать на дне своего внутреннего мира, как перед телевизором на диване, без всякой пользы.

     Когда-то, в самом начале своих занятий завистью, Курдюкин дал своё определение:
     ЗАВИСТЬ - чувство, вызванное сравнением не в свою пользу. Что-то не понравилось Курдюкину в этом его определении зависти. И он заглянул в толковый словарь С.И. Ожегова, а тот молодец, уложился в шесть слов:
     ЗАВИСТЬ - чувство досады, вызванное благополучием, успехом другого. Потрясающее определение С.И. Ожегова : и короткое, на целое слово короче, чем у него, Курдюкина, и вводит в оборот слово "досада". Правильное слово, - эта "досада"!.
 

      Да, молодчина Ожегов, Сергей Иванович! И как сам Маркел Присадович не дотумкал до слова "досада"! Ведь говорил же ему покойный его папа, Присад Артикулирович, о своей версии происхождения своего имени "Присад":

     - Я, сынок, своего отца не помню. Мама, твоя бабушка, говорила, что он был филологом. Сам себе, в новый паспорт,  взял имя "Артикулир", а не стало его, когда я был совсем маленьким, чтобы мне что-то артикулировать. Поэтому не успел я спросить отца, что он имел в виду, когда назвал меня Присадом.

     - А мне, папа, твоё имя нравится, даже больше, чем моё, - обычно отвечал отцу сначала маленький, а потом юный и молодой Маркел Присадович Курдюкин.

     - Подожди, сын, сейчас не о твоём имени речь, а о моём. И вот, что я о своём имени думаю: нахожусь я сын, в своей жизни, якобы, и всегда при саде, в саду, который другие называют "райским".

     Ребёнок, юноша, молодой человек,  при этих словах отца своего, Присада Артикулировича, оглядывал, пытливым взглядом, родительскую квартиру, и ничего действительно "райского" в ней не обнаруживал. Да какой "рай" в двухкомнатной, кажется, "брежневке", да ещё не в кирпичном, а панельном доме. Маркел Присадович с малых лет, по непонятным причинам, завидовал тем, что проживают "в кирпичах", а не в "панелях". А между тем, обычно, отец, Присад Артикулирович, продолжал своё рассуждение:

     - Назвал бы меня отец "Досадом", было бы мне гораздо хуже, чем сейчас?

     - Почему? - спрашивал, по устоявшейся семейной традиции, отца,  ребёнок, юноша, а потом и молодой человек, Маркел Присадович Курдюкин.

     - Да потому, сынок, что досада есть поганое чувство. Его испытывают те, которым кажется, что шли они, шли, пЕрлись, напролом, к саду, который обычно называют "райским, но так до него не добрались, и живут там, где бы им жить совсем не хотелось раньше, а приходится жить постоянно и сейчас!

     В отличие от своего отца, деда Маркела Присадовича Курдюкина, его отец, Присад Артикулирович, не был ни лингвистом, ни филологом, а инженером-механиком, но его сын, Маркел, считал своего отца Присада мудрым человеком. Отца не стало более двадцати лет назад, а Маркел Присадович продолжал завидовать, как ему казалось, именно мудрости отца. Сам Маркел Присадович Курдюкин себя мудрым не считал, но любил и число, и цифру "семь". А в его, Маркела, определении зависти было как раз семь слов. И стоит читателям напомнить это определение:

     ЗАВИСТЬ - чувство, вызванное сравнением не в свою пользу.

     И благодаря любви к числу "семь" Маркел Присадович, несмотря на точность слова "досада", решил придерживаться не определения зависти, данного Сергеем Ивановичем Ожеговым, а своего определения этого порока, каким является зависть. Тем более он знал, в отличие от своего папы, что слово "досада" к чувству, возникающему из-за недостижения "райского" сада, прямого отношения не имеет.

     Досада, по мнению Маркела Курдюкина, есть результат осуществления действия, соответствующего значению глагола "досадить". "ДОСАДИТЬ" же, или "ДОСАЖДАТЬ", означает, так думал Маркел, чем-то испортить, или постоянно портить, настроение другому человеку так, что вместо него, хорошего настроения, остаётся в душе человека, то ли навсегда, то ли на какое-то время поганый ОСАДОК. Лучше человеку, если он умеет избавляться от результата действия "ДОСАЖДАТЬ", и этот результат поселяется в его внутреннем мире не навсегда, а лишь на некоторое, достаточно короткое время.

      Рассмотрев и отбросив слово "досада", как-то, ещё до сегодняшней своей, уже не в первый раз испытываемой, зависти, Маркел Присадович Курдюкин понял не только, что зависть есть порок, но и выявил источник его, этого порока возникновения, - СРАВНЕНИЕ.

     Никогда и никому не завидуют та женщина или мужчина, которые никогда НЕ СРАВНИВАЮТ свою "шерсть",  например, с государственной. А Маркел Присадович Курдюкин сформировался, как человек, так, что любил СРАВНИВАТЬ свою "шерсть", извините, свою ЖИЗНЬ с чужой, не обязательно с государственной. Например, он любил СРАВНИВАТЬ свою жизнь с жизнью тех деятелей искусства, в частности, и  культуры, вообще, которые родились и выросли в Москве, столице нашей Родины.

     Маркел Присадович Курдюкин ни родился, ни  вырос в столице нашей Родины, и завидовал то ли белой, то ли даже чёрной завистью тем, кто это сделал до него. Поэтому он часто и предавался пороку зависти, что у него не было ни сил, ни средств, чтобы самому перебраться в столицу и там работать так, чтобы его жизнь стала такой же прекрасной, как жизнь тех, которые родились, выросли или переехали в столицу, имея силы и средства для того, чтобы предаваться не зависти, а совсем другим человеческим порокам.

     - Сволочь ты, Маркел Курдюкин, сам палец о палец не ударил, чтобы жить нашей красивой жизнью, а нас терпеть не можешь! - как бы слышал Курдюкин слова тех, которые родились, выросли или имели силы, средства и здоровье, чтобы переехать в столицу нашей Родины и добиться там, в столице, успеха.

     - Что это вы так сразу! Сволочь я, и всё! Безапелляционно! А вот я слышал, что сволочью является только тот, кто завидует другим чёрной, а не белой завистью. Вполне возможно, что моя зависть к вам именно белая, а не чёрная! - возражал своим воображаемым собеседникам Маркел Присадович Курдюкин.

     При том, что, кроме зависти, у Маркела Курдюкина средств и здоровья, на другие человеческие пороки, не было, он, Курдюкин, являлся ещё и моралистом, для которого имел значение цвет его зависти. Какое горе! -для Курдюкина, - быть моралистом, даже в прибегании к такому своему неужасному пороку, каким является зависть!

     Да, средств у Курдюкина для того, чтобы предаваться другим, кроме зависти, порокам,  у него не было. А зависть - это порок МАЛОЗАТРАТНЫЙ. Совсем даже не затратный! Хотя завидовать, конечно, вредно, прежде всего, для здоровья! Завистью можно подорвать сердце, посадить почки и разрушить печень. Так думал сам Маркел Присадович Курдюкин, СРАВНИВАЯ зависть с напитками, злоупотребление которыми приводит к алкоголизму.

     Чтобы меньше вредить своему здоровью, ЗАВИДУЯ кому-то, нужно убедить себя, что разрушает человека только чёрная, а совсем не белая зависть. То есть морализм Курдюкина оказался ему на руку. Его морализм позволил ему,  Курдюкину, Маркелу, свободно предаваться белой зависти, что даёт человеку приятных ощушений столько же, сколько зависть "противоположного" цвета.

    Он, Маркел Присадович Курдюкин, уже и не помнит, очень давно читал, какого именно цвета белого или чёрного, была зависть у героя романа Юрия Олеши "Зависть"? Помнит только, что завидовал герой жизни и успеху колбасного директора, то есть руководителя каким-то мясным советским предприятием, кажется, ещё во время Новой Экономической Политики. Чтобы понять, какой именно завистью герой романа "Зависть" завидовал советскому колбасно-мясному королю, это понял Маркел Курдюкин, надо знать отличия белой зависти от чёрной.

     Когда человек завидует тому, чего и сам мог добиться, СРАВНИВ свою жизнь с чужой, - это какая зависть? Не чёрная ли? Может быть, и чёрная! А завидовать тому, у кого жизнь такая хорошая, как у Никиты Сергеевича Михалкова и Андрея Сергеевича Кончаловского, потому-что они талантливы, - это какая зависть, не белая ли? Что же получается? Что выходит?

     А выходит, что белой завистью завидует человек, знающий об ограниченности своих способностей, и при этом его СРАВНЕНИЕ своей жизни с чужими прекрасными жизнями его, белого завистника, не разрушает. А чёрная зависть РАЗРУШАЕТ человека всегда, потому что она устремлена лишь в прошлое, в котором, так чёрному завистнику или представляется, или чувствуется, он упустил свой шанс заполучить, своими усилиями, такую же жизнь, с которой он СРАВНИВАЕТ свою собственную, неудавшуюся.

     Маркел Присадович Курдюкин вдруг понял, что ему приятно думать, что белая зависть устремлена в будущее, а чёрная, - только в прошлое человека, а в неравенстве развития способностей разных людей ничего страшного нет!  Таким образом, завидовать чужой гениальности, чужому таланту, а не жизни, которая предоставляет какие-то свои, в том числе и сомниельные удовольствия, вполне можно, это совсем не разрушает. Никого. Ни того, кто завидует наличию чужих способностей. Ни того, у кого эти способности есть в наличии и им применяются.

      РАЗРУШАЕТ только  такое СРАВНЕНИЕ, которое НСП, НЕ в СВОЮ ПОЛЬЗУ, когда сравниваются автомобили, места проживания, дома, виллы и квартиры, размеры счетов в банках, возможности отдыха на каких-нибудь далёких островах, наличие или отсутствие дорогущих личных самолётов и яхт. Маркел Курдюкин понял, что для РАЗРУШИТЕЛЬНОЙ чёрной зависти у него оснований нет. Нет автомобиля, чтобы СРАВНИВАТЬ его с автомобилем какого-нибудь деятеля искусства, нет дачи, чтобы сравнить её с личной виллой какого-нибудь маститого кинрежиссёра, а в наличии личной яхты, по причине своей полной сухопутности, он, Маркел, вообще, не видит смысла.

      Помня о выражении, что человек может пригодиться там, где родился, Маркел Курдюкин решил получать, как ОБЫКНОВЕННЫЙ человек, удовольствие исключительно от белой зависти из-за неуспокоенности одарённых людей, из-за того, что какому-то талантливому, ВЫДАЮЩЕМУСЯ, человеку удалось  выделиться из общего ряда одарённых людей. Завидовать, именно белой завистью, она им совсем не помешает, можно и  некоторым ДОСТИГНУВШИМ чего-то.

     ДОСТИГНУВШИЕ, Маркел Курдюкин это знал, неизвестно откуда, делятся на тех, которые знают о том, что достигли чего-то ценного, а другие об этом не знают, на тех, о которых другие знают, что они чего-то достигли, а они сами не знают, чего именно ценного они достигли. И на тех, которые и сами знают, и другие знают, что они достигли чего-то ценного, полезного, не только для самих себя.

     Тех ДОСТИГНУВШИХ, о ценности которых и они сами знают, или знали при своей жизни,  и другие знают, что они достигли чего-то ценного, часто называют ГЕНИЯМИ. И Маркел Присадович Курдюкин разрешил себе именно белой завистью завидовать ОДАРЁННЫМ, ВЫДАЮЩИМСЯ людям, ДОСТИГНУВШИМ чего-либо ценного и подлинным ГЕНИЯМ.

     Маркел Присадович Курдюкин сел за компьютер и набрал следущий текст:

     "ОБЫКНОВЕННЫХ людей чёрная зависть РАЗРУШАЕТ, а белая зависть их РАЗВИВАЕТ, не даёт им лениться.

     ОДАРЁННЫМ людям некогда завидовать другим людям, потому что они только и делают, что РАЗВИВАЮТ и ПРИМЕНЯЮТ свои СПОСОБНОСТИ, таланты.

     ВЫДАЮЩИЕСЯ люди никому не завидуют только в СПРАВЕДЛИВО устроенном обществе, которое знает, как ВЫДЕЛЯТЬ, отличать ВЫДАЮЩИХСЯ людей в общем ряду людей одарённых.

    ДОСТИГНУВШИЕ чего-то ценного, полезного для других людей, теряют способность ощущать ЗАВИСТЬ.

     ГЕНИЯМ не страшна никакая, ни белая, ни чёрная зависть других людей к ним".
    

     Записав, с помощью компьютера эти мысли, Маркел Присадович Курдюкин понял, что он сегодня хорошо позавидовал, и на сегодня той зависти, которую он испытал, достаточно, и можно приступить к другим делам, не испытывая даже белой зависти к кому-то.
 
     P.S. Даже сам автор не знает, зачем он написал этот короткий, но сильно запутанный рассказ. Тем, кто не хочет испытывать никакой, даже белой зависти, автор не советует смотреть документальные фильмы и читать достоверные книги о жизни очень успешных людей, лучше читать исключительно художественную литературу, в которой больше вымысла, чем фактов. Вполне возможно, что чтение "художки" успокаивает, в том числе и человеческую зависть, хотя автор совсем не уверен и в этом, - в великой успокаивающей, утешающей силе художественной  литературы.