28. Выморозок. бранное прозвище пленных французски

 « Человеку по-настоящему интересен только человек… »
Блез Паскаль.

События Отечественной войны 1812 года живы в народной памяти, хотя прошло уже более 200 лет.
Когда идет война, то бывает абсолютно ясно: кто - «свой»,  кто -  «чужой».
Но неумолимое время растушевывает эмоциональную яркость событий, расставляет неожиданные акценты.

Будучи любительницей, почитать на досуге  журнал «Русская старина», июньский номер за 1895 год, обратила внимание на публикацию с длиннющим названием: «Воспоминания, мысли и признания человека, доживающего свой век смоленского дворянина».

Автор  воспоминаний, 1863 года рождения, обедневший потомок одной из ветвей князей Друцких – Соколинских.
Учился он в Смоленской гимназии двумя годами  раньше Николая Пржевальского.  Закончил медицинский факультет Московского университета.
На хорошем русском  языке с долей доброго юмора пишет он  о нравах смолян того времени.

Из всех упомянутых в воспоминаниях  знаменитостей меня очаровал неординарный доктор Валь.
Отец писателя был знаком с ним лично.
Вот как автор описывает историю их знакомства.

«…матушка моя должна была разрешиться первым ребенком. Роды ожидались трудные.
Врачей поблизости не было нигде. Добыв лошадей, отец мой поскакал по ужасающей весенней дороге за 50 верст в Смоленск.
Приехав ночью, он объездил квартиры нескольких врачей и одних не застал дома, а другие ни за какие деньги не соглашались ехать по такой дороге.

Кто – то сказал отцу, что есть в городе еще один врач, француз, по фамилии Валь.
В квартире Валя сказали, что он поехал на званый вечер к Гедеоновым. И отец отправился туда.

Войдя в переднюю, он попросил вызвать Валя, но так как никто долго не выходил, то отец, в дорожном платье, забрызганным грязью, вошел прямо в гостиную.

Валь сидел за партией преферанса.
Это был человек невообразимой толщины с умнейшим и добродушнейшим красным лицом, готовый объявить «восемь без козырей».

С самым невозмутимым видом выслушав просьбу отца, он сложил карты и спросил: «А на чем ми поедем?».
Отец ответил, что у него кроме ямской телеги ничего нет.
Валь встал и вышел, ни с кем не прощаясь.
Уже на улице он проговорил: «Но так ми люче на моих дрожках поедем».
Роды прошли благополучно.

Много анекдотов и историй долгое время рассказывали о Вале, большая часть их не печатна.
Одна осталась у меня в памяти.

Жил в Смоленске барин, богатый холостяк Храповицкий у которого служила, так называемая экономка, кажется из его же крепостных.

Старика разбил паралич, и Валь ежедневно ездил к нему по его настоятельному требованию.
Приехав однажды, он застал Храповицкого в агонии, а экономку в слезах у его постели.

Валь спокойно сел в кресло; повернув к экономке свое толстое чрево и внимательно долго разглядывая ее, спросил: «О чем ти плячешь?»

Экономка рассказала, что наследники долго стерегут смерть Храповицкого, у которого есть большие деньги, и что ее выгонят ни с чем, тогда как старик всегда хотел оставить деньги ей, но не успел сделать завещания.

-А где деньги лежат? – спросил Франц Иванович и, узнав, что под подушкою, прехладнокровно запустил руку под изголовье, вытащил деньги и, отдавая их экономке сказал: « На, возьми, не плячь, я скажу, что их зовсем не было».

Экономка эта впоследствии вышла замуж, содержала кондитерскую и после смерти Валя рассказывала это всем».

Жизнь человека – это смех и слезы. Более того, естественным образом одно перетекает в другое и наоборот».

Про Валя говорили, что он даже не врач, а ветеринар, оставшийся в России
от наполеоновской армии; но кто бы он ни был, на лютеранском кладбище в Смоленске до сего времени  стоит гранитная глыба… (?)

Под этой глыбой лежит добродушный толстяк, весельчак, и хотя уже нет в живых людей из тех, которые воздвигли ему этот памятник, но каждый, проходящий мимо,  почтительно снимет шляпу перед увековеченной памятью совершенного им добра».

У меня появилось желание узнать подробнее об этом человеке, но уже не на уровне анекдотов.
Как оказалось, не только я интересовалась столь колоритным персонажем.

Вот, что счел необходимым отметить в своих дневниковых записях участник Отечественной войны 1812 г. А. А. Лесли:
 
«Доктор Валь - пленный французский фельдшер, оставшийся в Смоленске в 1812 г.
Его все любят за добрый и веселый характер.
Бедных лечит даром, иным со своего стола посылает кушанья...»

Работы д.и.н. А.В. Тихоновой помогли воссоздать в достаточной мере образ интересующего меня героя.

Франц Иванович Валь родился  приблизительно в 1792 году.
Согласно формулярному списку, в 1853 году ему был 61 год.
В графе, «Из какого сословия происходит» указано: «Из военнопленных французов во время их нашествия в 1812 году».
(Ф. Валю в 1812 году было 20 лет).

Во время сражения за Смоленск он был ранен в ногу и взят в плен русскими регулярными войсками.
Ему в определенном смысле повезло, что он не попал ни к партизанам, ни к казакам.

Острая нехватка собственных врачей заставляла российские военные и гражданские власти обратить особое внимание на специалистов из числа военнопленных.
 
М.И. Кутузов в декабре 1812 года утвердил право использовать пленных медиков, прежде всего для лечения больных пленных, а в случае надобности разрешил им работать в российских госпиталях под надзором военного ведомства.

31 декабря 1813 года вышло, Высочайше утвержденным, Положение о приеме в российскую военно-медицинскую службу иностранных врачей «всех наций и всякого звания»…
Можно предположить, что Франц Иванович Валь, после взятия в плен, был задействован как медик уже в русской армии.

Иностранные медики разделялись на классы.
От принадлежности к определенному классу зависел размер его жалования, а от времени службы – возможность получения и размер пенсиона.

Иностранный врач мог всегда получить отставку и выехать из России, исключая лишь время военных действий.
Медики-иностранцы, желавшие поступить на российскую службу, обязаны были явиться к Главному по армии медицинскому инспектору или полевому генерал-штаб-доктору.
 
Принятые на службу врачи приводились к присяге, а их присяжные листы отсылались в Медицинский департамент.
Изготавливались соответствующие дипломы, которые вручались иностранцам Медицинским департаментом Военного ведомства.

О Франце Вале, согласно его формулярному списку, известно, что 2 марта 1815 года он успешно выдержал экзамен в Императорской Медико - хирургической академии и был признан лекарем 3-го отделения (т.е. хирургом).

Семь лет Валь работал вольнопрактикующим врачом.
В Петербурге он женился на лютеранке, а 6 августа 1816 года у него родилась дочь Елизавета.
С 1822 года был принят ординатором в Артиллерийский госпиталь.
3 сентября 1825 года, по его прошению, был отставлен.

Вскоре после отставки, Франц Иванович (ему было 33 года) переехал в Смоленск и вновь стал работать вольнопрактикующим врачом.
Дом штаб-лекаря Валя находился в центральной части города.

В Смоленске Франц  женился второй раз на православной. Его супругой стала дочь коллежского асессора Столпакова.
В этом браке родились два сына.

В марте 1830 года с ним произошел неприятный казус.
Генерал-штаб-доктор незаслуженно, по мнению Валя, объявил ему выговор.
Недовольство было вызвано тем, что доктор не явился на освидетельствование трупа.

Валь объяснил свой поступок болезнью (простудил раненую ногу).
Тем более что он об этом предупредил Смоленскую врачебную управу.
Врачебная управа не сочла названные причины уважительными.
Возмущенный доктор подал прошение на имя генерал - губернатора и было открыто дело.
В ходе разбирательства, оно разрешилось в пользу доктора, и его доброе имя было восстановлено.

Летом 1831 года доктор Валь участвовал в ликвидации холеры в Смоленске и уездах.
За «оказанное им усердие и успех…врачу была объявлена письменная признательность губернатора…»

«По приглашению управляющего Смоленской удельной конторой» от 29 декабря 1832 года Валь в течение трех лет безвозмездно лечил государственных крестьян.
В благодарность за это врач был пожалован в 1833 году бриллиантовым перстнем.

В формулярном списке был зафиксирован факт его мастерства, как хирурга. Упоминаются сложные операции, в том числе по удалению раковой опухоли.

В 1837 году Валь принес присягу на верность Российской империи и был указан в списке принявших подданство из фонда III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии.

6 ноября 1848 года Франц Иванович был определен врачом в Смоленский детский приют.
За труды на этом поприще дважды удостаивался благоволения императрицы.
Высочайшим приказом Министерства внутренних дел от 28 февраля 1853 года он был произведен за выслугу лет в титулярные советники (гражданский «статский» чин 9 ранга).

В фонде Смоленской врачебной управы сохранилась копия акта, составленного в августе 1848 года жителями города Смоленска и адресованного гражданскому губернатору, с просьбой о признании заслуг доктора Ф.И. Валя на самом  высоком уровне.

Горожане просили губернатора учесть не только неоспоримые профессиональные заслуги доктора, но и тяжелые семейные обстоятельства: гибель двух его сыновей молодых офицеров, один из которых служил в Финляндском драгунском полку, а другой был инженером путей сообщения.

В послании говорилось: «Эти молодые люди, единственная надежда при преклонных летах отца их, не имеющего почти никакого состояния…»
Известие о смерти сыновей Валь получил вовремя жесточайшего свирепствования холеры в Смоленске.
Доктор не оставил всех тех, кто молил его о помощи.

Из переписки губернатора с врачебной управой стало известно о сложных взаимоотношениях между Ф.И. Валем и провинциальными медицинскими чиновниками.
Тем не менее, обращение смолян было рассмотрено губернатором.
По представлению министра внутренних дел от 31 января 1849 года Ф.И. Валю была объявлена признательность начальства.
***
« Все мы, все мы в этом мире тленны…»

Закончился и земной путь человека, который помогал людям, «не различая звания и состояния».
В метрической справке о смерти написано:

«Врач Смоленского детского приюта, лекарь Франц Иванович Валь, римско-католического исповедания, 63 лет от роду скончался 9 мая 1855 года «с причащением Св. тайн».

На его могильном памятнике была сделана надпись: «Другу человечества».

О месте захоронения известного врача пишет краевед, к.г.н. Б.Н. Перлин в своей работе «Смоленск и его улицы»:

«…Рядом с домом, находящимся на перекрестке улиц Бакунина и Студенческой, находилось старое лютеранское кладбище, именуемое горожанами «Немецким». Оно было действующим до 20-х годов XX века.
 
На нем были похоронены видные люди Смоленска: смоленский губернатор Казимир Иванович Аш, родители декабриста П. И. Пестеля, любимец горожан доктор Валь.
После войны 1941-1945 годов здесь еще стояли некоторые памятники из черного мрамора и были отдельные могилы. К сожалению, это кладбище ликвидировали».

Эпилог – притча.

«Французы узнали случайно, что вино может улучшаться замораживанием.

У кого – то в плохом погребе замерзла бочка бургонского Roman;e – Conti.

Из нее добыли бутылку незамерзшего еще, следовательно, самого крепкого вина (выморозок), которое оказалось лучшего вкуса».
 
Д.В. Каншин. Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона.