Ангел - маргинал

 Слышишь, ты лучше на свою рожу хорошенько посмотри. Ага, давай-давай. Подойди прям щас к зеркалу и тупо так внимательно посмотри на себя. Глаза в глаза, чтоб по-честному, без брехни. Это как когда кто-то домахается до тебя и быком зыркнет, а ты, чтоб за бабу не сойти, в ответ ему глаза свои выкатишь и вы так таращитесь, набычась, кто кого переглядит. Так вот и тут, перед зеркалом, один на один, посмотри на того, кто кинул оттуда тебе вызов. Сильный тот чел, или так, говно? Выдержит он твой честный взгляд? Я это всё про то вещаю, что ты сам себя нихера не знаешь, поверь. Идёшь ты такой вечером по улице, туфельки лакированные, мобила хорошая, сам к девочке своей путь держишь, короче - уверенный ты на данный момент тип. А тут, бац, я такой выруливаю из-за угла и путь тебе переграждаю. Ты раз - попробовал обойти слева, а я тоже влево, два - попытался справа, а я туда же хоп. И тут-то происходит у тебя встреча не со мной, братан, а с самим собой.

 Понял? Если ещё не прокупил - сейчас обмусолю, но сначала послушай про меня, кто я, да чем живу на свете белом. Имя мне дали для наших краёв редкое, но с годами оно мне полюбилось, к тому же Филипп переводится как любитель лошадей, а если малеха покумекать, то оказывается, что мать моя предсказательница - прорицательница и, когда я ещё мочил пелёнки, она уже знала, что кобыл я буду страстно обожать, особенно диких, строптивых. А если говорить обо мне в целом, то я бродяга по жизни. Сегодня тут, завтра там, послезавтра с твоей девкой иду в кино. Подбухнуть я люблю, тут скрывать мне нечего. Мамка знает, что я мальчик у неё непростой, поэтому не ругает, если видит, что я с сигареткой иду вдоль балконов. Она у меня тётка мировая, хоть до сих пор и не вспомнила кто мой папка. Мы с ней пытались, было дело, вычислить этого жулика, чтоб вытрясти с него пару монет да в глаза его наглые заглянуть, но на шестнадцатом предполагаемом она начинала засыпать от выпитого. Моя бедная старушка.

 Ещё я не знаю забот. Ага. Вот такое я правило себе взял - вообще ни о чём не переживать. Понял? И это, я скажу тебе, чистый кайф. Ты, братан, наверное меня нифига не поймёшь, скажешь, что я эгоист и прочая херня. Я, конечно, не собираюсь тут перед тобой, псом плешивым, оправдываться, но я скажу тебе только то, что когда пару раз я доносил деревянные коробочки с корешками - ровестничками до ямок вырытых в землице сырой, то подумалось мне тогда, что не должно человеку простому иметь заботы и переживания. Понял? Или ещё тупишь? Сто пудово тупишь, додик.

 А я тут вчера такой вышел из подъезда, у меня было малость грошей, я у магазина ещё пару монет стрельнул у состоятельных граждан, взял себе чекушечку палёную, да сырок плавленый и пошёл укомплектованный к реке протухшей. На склоне был обоссаный снег, в воде лежало колесо от трактора и плавал дохлый голубь. Я сел на треснувший ящик из под пива и в три захода влил в себя отравленный нектар, размазывая под губами сырную слизь. И знаешь, братан, так хорошо мне было, что просто сказка. Спокойно, тихо и, до кучи, время остановилось. Реально тебе говорю. У меня пару сигарет оставалось, так я их курил, будто младенец сосёт мамкину сиську. Понял? А тут ещё и вечереть стало. Прикинь? Я и плакал, и смеялся от души, и ангелу был подобен я, хоть и пердел от сыра просроченного. А ты в это время знаешь что делал? А? Не догадываешься, не? Ты переживал да заботился о чём-то. Понял, в чём наша разница, братан? Тебя и меня понесут в землю класть, но ты толком и не жил, а я на берегу вонючей реки останавливаю время. Во как.

 А теперь я стою перед тобой в пустом переулке и не даю пройти, смотрю прямо в глаза и жду твоей реакции. Ты должен в этой жизни кое-что понять, а именно - что случайностей не бывает, и я подошёл к тебе не потому, что так совпало, а потому, что мы нужны друг другу, а особенно я тебе. Не врубаешься? Ну, ты тугой, конечно. Слушай сюда: ведь ты при встрече со мной сразу очканёшь. Не спорь, не сотрясай воздух. Ты же ещё слюнтяй по жизни и тебя мамочка должна до работы провожать. И жопу тебе тоже ещё должна вытирать. Что ты мне сможешь сделать? А? В рожу дать? Ну, давай, попробуй. Хоть ты, вроде и не дрыщ, но врезать мне зассышь. Да ты даже послать меня не рискнёшь, потому что очко сожмётся только от одного моего взгляда. Понял? Ты будешь лепетать что-то, мямлить себе под нос, а я возьму грязными пальцами за твоё пальто и притяну, чтоб оказались мы лицом к лицу и ты почувствуешь, как пахнут мои гнилые зубы, переплетаясь со свежим перегаром. Я унижу тебя, назову говном и плюну прямо в лицо, а ты ничего не сделаешь. И к своей девке не пойдёшь, с которой договорился встретиться; отменишь свидание, вернёшься домой, закроешься в комнате и будешь долго плакать и дрожать. О, да, будешь трястись, как котёнок, от унижения, несправедливости и ненависти ко мне. “Как же так, будешь плакать ты сам себе, я взрослый работающий мужчина и тут меня внезапно унижает какой-то пьяный маргинал, вонючий, протухший, тупой, убогий выродок. Ненавижу, ненавижу, ненавижу”. Так будешь причитать ты до самого утра. И знаешь что, чел - я забуду о твоём существовании через минуту, как ты забежишь за поворот, а ты будешь помнить меня всегда, всю жизнь. А самое интересное, что ты после нашей встречи полностью изменишься сам и поменяешь свою жизнь. Каждый свой день ты будешь вспоминать меня; начиная любое дело, будешь думать о том, что прямо сейчас могу появиться я и схватить тебя за яйца. И ты будешь каждый день прятать свои яйца всю глубже и делать их всё больше стальными. И уже через пару лет ты станешь сильным и готовым ко встрече со мной; и ты представляешь, как я выхожу на тебя из-за угла, а ты ломаешь мне нос и разбиваешь мою грязную голову броском об асфальт. Ты - крутой тип. Но, став таким крутым, ты не знаешь одного - что теперь на тебя уже никто не выйдет, я не выйду. Ты всему научился, ты стал сильным. А я уже, возможно, траванулся водярой на грязном берегу и лёг лицом в траву. Сначала слышал, как плывут облака, а потом всё затихло. Твой ангел умер, братан. Ты понял? А? Говно.