Революция. Научно-публицистические мемуары

Через неделю я вернулся. Жизнь в бригаде шла как ни в чём ни бывало дальше. Синева на шее у Ваньки прошла. Петька смотрит на мир обоими глазами. Вся бригада потешается над поваром. Охотилась на зайцев. У каждого своя петля и своя приманка. Поймали одного. Крутой круто приготовил. Все хвалят повара, в жизни такой вкуснятины не ели, жаль, что Крутой не охотник. Любой охотник сможет работать поваром, а повар охотником – никогда. Все зайцы будут обходить стороной его приманку. Оно, конечно, не беда. Стоит ли из этого делать трагедию? Повар обиделся. Доказывал, что бригада оошибается.

В один солнечный день работать всем расхотелось. Теплынь. Снег не тает ещё, но фуфайка нагрелась на солнце так, будто её горячим утюгом гладят. Пошли проверять петли. Нет ничего, ни на первой, ни на второй, ни на третьй. Бригада вслух переживает неудачу. В пятой петле заяц! Крутой не может сдержать радости. Вот она удача. Это его петля! Повара -не охотники? Ха, как бы не так!

- Крутой, разуй глаза, это же не твоя петля, а Петькина!
- Я чё не помню, что ли? Здесь я её привязал! Моя!!!

Крутой кинулся вперёд, упал, Петька за ним, тоже упал, успел схватить лидера за ногу, лидер вырывался и первым прибежал к добыче. Хватает зайца и... это было чучело. Мужики изготовили его из шкуры зайца, которого вчера съели. Можно же было сразу по их мордам догадаться, что пакость затевают.

Разговор перешёл на обсуждение революционной ситуации. Слава совсем охренел. Я сказал, что Слава готовит провиант. Завтра его привезут. Да не в жратве дело. Цепи затупились. Гидравлика на погрузчике того и гляди откажет, а ему всё по фиг. Мастер, называется. Лесорубы решили Славу съесть. Не буквально, конечно, а в смысле справедливости. Вечером перед сном бригада начала обсуждать план восстания:

- Как только заявится, я ему правый глаз выколю!
- А я левый!

Слава как руководитель был круче меня и мне было смешно наблюдать с какой уверенностью мужики обсуждали предстоящую встречу с Мастером. Я сказал мужикам, что так начальство не едят, подавятся, ничего у них не получится, а вот Слава всех пережуёт и выплюнет. Мужики задумались, согласились, ждут моего совета.

- Надо все недостатки нашего производства выявить и доказать, что дела идут плохо не из-за нас, а из-за плохого руководства. Надо все претензии очень чётко и очень кратко высказать. Заранее договориться кто что будет говорить.

Мужики радостно потирали руки, каждый положил камень за пазуху и все уверены были, что Славу мы прижмём к стенке. Мой камень выглядел так: какого чёрта я точу старые цепи, ими уже пилить невозможно. С тем и заснули.

И вот приехал в деляну Слава. Зашёл в вагончик, обвёл всех взглядом и моментально оценил обстановку. Мне очень интересно было посмотреть как производственники обыгрывают в коллективе революционную ситуацию. Как это происходит в учительских коллективах, я уже знал. Слава мило улыбнулся и одним залпом выпалил кучу радостных вестей с материка:

- Борисыч! Я тебе восемь новых цепей привёз. А тебе Роман два шланга гидравлических. Петька, а бабу твою в роддом увезли, завтра родит наверное, со мной домой поедешь или тут останешься? Ладно мужики, давайте за стол!»

Слава с грохотом ставит на наш маленький столик поллитровку и занимает самое удобное место. Все наши камни с грохотом посыпались из-за пазух. Мужики пододвигаются поближе, выпивают, закусывают, потом начинают играть в карты. Слава приподнял ногу и очень громко пёрнул: «Рубец сработал!» Революционеры держат в руках карты и подобострастно хихикают.

Одна бутылка на всех – это ничто. Это просто символичный акт устранения революционной ситуации. Слава мог бы достать ещё одну. Возле штабелей стоит зил Майминской СХТ. Шофёр заехал за попутным грузом. Ждёт, что ему лично за бутылку погрузят полный кузов ровных стволов. Их можно распилить на брусья, на плахи, на тёс, на рейки и на вагонку, но Слава не допустит этого. Ни за две и ни за три бутылки.

Слава вручил мужикам пачку не заполненных проштампованных бланков товарно-транспортных накладных документов и сказал, чтобы мы не идиотничали и не пропивали лес, который заготовили. Пусть везут одну машину себе, одну нам. Накладные заполним сами. Ни один гаишник не привяжется и у профсоюза голова о нас болеть не будет.

Взамен преступного калыма Мастер социальной справедливости предложил более безобидное хищение социалистической собственности, которое мы, директор совхоза и прокурор вправе были рассматривать как премию за свою добросовестную работу. Рядом с нами была деляна лесорубов со степного колхоза. Им платили за ту же самую работу в семь раз больше, чем нам.