Глава 19. Кровавая охота ротмистра Накпэно

18+. Глава содержит нецензурные выражения, а также сцены насилия и жестокости.

Прим.- Дальнейшие диалоги между болхианцами ведутся на их родном языке и приведены в переводе на русский язык с примерно подходящими по смыслу словами и выражениями.


Планета 771/56 ("Болхиа"). Аэродром, рубежи республики "Полярное сияние".



…Ночи были еще холодные, и сейчас многие из бойцов-диверсантов жалели, что не утеплились основательно. Например, флисовая кофта - хорошая вещь,  в холодную погоду греет, но и не упаривает, не сковывает движения. Вот только такая вещь и раньше была дефицитным товаром, а сейчас и вовсе целое состояние стоит, как целый пулемет с парой запасных цинков*! Да и брать с собой всякую лишнюю шмотку, - непозволительная роскошь. И так почти вся функциональная ноша. – это взрывчатка, оружие и боеприпасы.

Ничего, бегущий не замерзнет!  До старого аэропорта еще добраться надо… На часах полтретьего ночи. Специальный взвод бойцов в черных костюмах и масках без опознавательных знаков, все больше углублялся в засохшие леса и болота, которые когда-то были уютным дачным краем для не самых богатых жителей имперской столицы.

Передвигались то шагом, то бегом… За несколько часов покрыли почти тридцать халсиа. Шли по таким местам, куда и ночные монстры во мраке заползать боятся. Шли через высохшие участки мертвого леса, где ветер скрипит мертвыми стволами, и из темноты слышатся страшные ухающие звуки. Шли через ядовитые топи, образовавшиеся на месте взрыва и горения разлившихся нефтепродуктов, где в жидкой грязи еще можно нащупать ржавые рельсы, а лопнувшие цистерны лежат перевернутые, как памятник прежней эпохе человеческого ложного могущества. Одно хорошо, - нет лишних свидетелей. А монстры и мутанты рассказать о непрошенных гостях не смогут.

Шли, как привязанные, за командиром, который великолепно умел ориентироваться в кромешной темноте. Время от времени он останавливался, приваливался на любое сухое место и сверялся с копией карты, при помощи линейки и транспортира вычерчивал азимут, потом сверялся с наручными часами и компасом. Это время бойцы, уставшие, как загнанные животные, жадно глотали воздух, кто-то цедил воду из фляги, кто-то поправлял амуницию.

Пересекли трассу, ведущую от столицы на юго-восток, заставленную фурами и легковушками. В некоторых еще можно было увидеть кости прежних владельцев. В одном коротала ночь мерзкая зубастая тварь, которая заинтересовалась диверсантами, но получила две, на всякий случай, бронебойных пули в череп и успокоилась.

- А мы сейчас на своей территории или на сепарской? – спросил один из бойцов.

- А хрен поймешь! – ответил Накпэно, продолжая молиться на карту. – Это же не старая война, где были четкие планы, четкая линия фронта, которую держали линейные части. Все раздолбано, территории ничейные, остатки войск и разрозненные отряды, да и просто банды шляются туда-сюда. Кто здесь находится сейчас, того и территория. Есть опорные пункты, мелкие или крупные, как крепости, которые держат отдельные направления и не дают пройти мимо. Как средневековые замки короче… Так что хрен знает… Мне кажется, на ничейной, и что, сука, характерно, обе стороны считают ее своей. Все, хорош балдеть! Ишь, разлеглись тут! Встать!

Еще через час Накпэно все же вывел их к объекту.  Лежа во тьме под защитой сухих деревьев и веток колючих кустарников, они разглядывали достаточно неплохо освещенный объект в бинокли и с тоской вспоминали о старых временах и приборах ночного видения. Хорошо хоть их оружие было оснащено устройствами бесшумной (и беспламенной) стрельбы.

Лес был не совсем мертв. В травянистом ярусе зеленели молодые мягкие листочки, а на деревьях появлялись отдельные живые веточки. Почва под рукой в беспальцевой перчатки была холодной и пахла сыростью.

Они зашли с тыльной, южной стороны. Теперь на расстоянии около сотни сиа от них располагался заминированный вход на территорию бывшего аэропорта, превращенного в укрепленный военный объект. Одиннадцать дней назад они отбили попытку целой дивизии, но и сами понесли большие потери:

- Знатно наша артиллерия поработала, - прошептал ротмистр, глядя в бинокль.  – Летное поле разворочено в хлам. Посадочный терминал разнесли в щепки!  Но еще держатся, плесень! Где у них тут что? Гуно! – позвал он самого молодого из всех, смуглого парня двадцати пяти лет с узким разрезом глаз. – Давай, у тебя шнифты* молодые! Позыркай на предмет взрывания или поджигания! Вот чего бы ты здесь на воздух поднял?

Молодой боец взял бинокль, и начал жадно всматриваться в ночной пейзаж, освещаемый заревом костром и светом прожектора. Остальным бойцам, залегшим рядом, приходилось довольствоваться  собственным невооруженным зрением и оптическими прицелами.

- Ну, с горючим более-менее мне понятно, - вынес вердикт молодой наблюдатель.  – Вон те баки, закопанные наполовину в землю. Вот только почему их в черный цвет выкрасили?

- Сепары, что с них взять? – усмехнулся Накпэно. – Чтобы хорошо нагрелось в жаркий денечек и кааак…

- Может, чтобы мы, если засечем, подумали, что это не горючка? – предположил молодой по имени Гуно.

- Дайте я гляну, - Бородач с сединой на висках подполз к наблюдателям, взял у Гуно бинокль, - Они вообще синие, эти цистерны!

- Так синим помечают питьевую воду!

- Я, тогда, хрен его знает…

- Господин ротмистр, смотрите, вон там какая-то колымага! – Молодой указал на то место, где сравнительно недалеко от кромки леса на асфальтовом круге застыл на вечной стоянки ржавый квадратный автобус.

- Здесь была конечная остановка для тех, кто приезжал в аэропорт на транспорте, - объяснил молодому бойцу Накпэно. – Автобус высаживал пассажиров, делал круг на развороте и уже с противоположной стоянки забирал тех, кто уже налетался. Пойду-ка я поближе изучу этот металлолом.

Накпэно осторожно приподнялся, взял автомат и, пружиня, на полусогнутых, стараясь не выходить из тени, бесшумно рванулся к скелету автобуса. Оказавшись под защитой железного корпуса, он быстро огляделся и быстро нырнул под днище.

- Ну и куда он? Чего нам-то делать?! – Бойцы забеспокоились, как будто мама оставила их в очереди в кассу, а сам ушла за другими товарами, и очередь уже подходит.

Однако Накпэно, разведав ситуацию, спустя пять минут сам вернулся к товарищам. Пару секунд спустя возле старого автобуса проехал патрульный квадроцикл.

- Хотите хохму? – сказал он своим бойцам. – Если верить карте и указателю, мы сейчас примерно в десяти халсиа к северу  от Амфидо.

- И что?

- Что, что? Там столица сепаров. И ставка этого Герезла драного! И заметьте, мы за все это время ни одного заслона или вражеского патруля не встретили.

- Так мы и перли болотами и буераками, - возразил старый боец.

- Так вот, значит можно болотами и буераками дойти до самого вражеского логова, - уцепился за идею Накпэно. – И, если повезет, положить разом конец этой вздорной войнушке, запустив Герезлу в жопу что-нибудь яркое и горячее!

- Командир! – вдруг прошипел молодой, легонько бросив камушек в сторону Накпэно. – У нас гости!

Накпэно с изменившимся лицом быстрее ветра оказался рядом с Гуно, держа перед собой автомат. Он своими хищными глазами вцепился в темное пространство перед собой, изредка освещаемое вспышкой прожектора.

- Двое… Подождите-ка… Пацан с девокй… Чтоб мне лопнуть! Зацените, - Он передал бинокль бойцам-«старикам».

Буквально в сотне сиа от них в темноте действительно брели в сторону кромки леса парень и девушка в военной форме. Обоим было лет по восемнадцать, ребята выглядели здоровыми и полными сил, - нехарактерно для нынешней экологической обстановки. Автоматы беспечно свисали с плеча на ремнях. Молодые люди обнялись и с наслаждением принялись целоваться.

- Живут же люди! – один из «стариков», не дожидаясь бинокля, смотрел в оптический прицел.

- Так, то есть там не заминировано… Ходят, как щенки бегают, по сторонам не смотрят.

Накпэно недоверчиво взял бинокль. Вновь луч прожектора заставил диверсантов уткнуться лицом в землю:

- Парни, я так понял, он ее в кустики уламывает прогуляться, - прокомментировал Накпэно, не отрываясь от бинокля.

- Или до автобуса…

- Не, там жестко… И наверняка плохо пахнет. Вспомни свою юность, куда бы ты деваху потащил: в мусорный бак или в лесную чащу?

- В хороший отель с душем…

- Ах ты, мажор!..

- Хавальники завалите, а то вас вертухай на вышке сейчас услышит! – недовольно прошипел Накпэно. – Походу, девка ломается… Ну давай, пой ей на уши, скажи, какая она очаровательная, что умрешь без нее… Тебя, дурака, выйти, научить что ли?

- Они ведь к нам в кустики пойдут.

-Этого и ждем. Встретим со всем нашим почетом…

- Пошли, кажется! – торжествовал ротмистр. – Красава! Уломал! Теперь веди ее сюда, к моему «когтю» поближе!
 
«Когтем» Накпэно называл свой знаменитый армейский нож. Вообще, при ротмистре их было два. Под правую и под левую руку, но сам «Зверь» был, конечно, правшой. А еще он был одним из лучших специалистов по рукопашному и ножевому бою. По нынешним временам, такие квалифицированные убийцы были на вес золота.

Молодые люди в нарушение всех инструкций зашли за автобус, где с удовольствием принялись целоваться. Оружие упало на траву, выпущенное из рук. Эта картинка стала бы лучшей иллюстрацией к какому-нибудь антивоенному музыкальному сборнику с призывом заниматься любовью, а не войной.

Вот только за ржавой тушей автобуса их уже поджидали несколько черных человекообразных теней. Девушка попыталась закричать, но чьи-то сильные руки ударили ее в дыхалку, потом зажали рот, перехватили горло и потащили в лес. Юношу методично молотили в грудь, пах и голову, потом также утащили в чащу. Последняя тень забрала с собой автоматы.

Пленников перетащили сиа на тридцать подальше в чащу. Потом приложили к деревьям друг напротив друга, привязав локти к дереву. Рты им завязали какими-то тряпками. Молодые люди испуганно смотрели на десятерых чужаков в черном, у которых были видны только глаза…

- Так. Я приветствую вас на своей территории, сепары, и хочу заострить ваше внимание, на том, что вам сейчас может наступить жопа, - Накпэно достал нож и пистолет с глушителем, его люди скучились вокруг захваченных. – Однако обращаю ваше внимание, что честные ответы на наши вопросы могут сохранить вам жизнь.

Еще пара человек оставалась на прежнем месте, наблюдая за вражеским объектом. Молодой человек и девушка испуганно смотрели то на врагов, то друг на друга, мысленно проклиная ту секунду, когда решили нарушить инструкцию.

- Вам понятно? – спросил ротмистр, глядя то на одного, то на другого пленника. – Геройствовать не надо, у нас большой опыт допросов захваченных врагов, в том числе, с использованием подручных средств. Вы же дети еще практически, вам еще жить и жить. Так что не усложняйте свою пока еще жизнь, - Он многозначительно повертел своим ножом. Потом дал знак одному из бойцов. Тот попытался развязать рот парню, держа перед ним пистолет.

- Спасите! – вскрикнул парень, лишь только смог опять говорить. Больше он ничего не успел, - рот опять завязали, и еще сильно рубанули ребром ладони по горлу, что бедняга чуть не задохнулся.

- О, боги, ну почему вы, идиоты, не понимаете с первого раза! – Накпэно зло оскалился, неторопливо встав с места. – Я же сказал, не надо геройствовать! Вот чего ты сейчас добился, сопляк? Сейчас покажу.

Накпэно встал, пружинистой походочкой подошел к испуганной девушке, которая не отрывала от него глаз, как кролик от удава. И вдруг зло, с разворота ударил ее ногой в челюсть. Раздался глухой стук, девушка взвизгнула, откинувшись от силы удара в сторону. Последовал еще один удар, в живот. Девушка хрипела от боли, из глаз полились слезы. Парень, застонав, дернулся было в ее сторону, но путы крепко держали его. Один из боевиков Накпэно врезал ему с ноги в солнечное сплетение, отчего парень согнулся. А ротмистр уже зашел страдалице за спину, выхватывая нож:

- Парни, рот ей зажимайте!

Раздался горловой хрип, девушка пыталась вырваться из стальных клешней, но несколько пар сильных рук  не давали ей и шанса. А кровожадный ротмистр схватил девушку за ухо и принялся резать его, как мясник режет мясо. Девушка завыла, ноги ее скребли по земле. Один из бойцов, держащий ее, опять врезал ей под дых.

Полилась кровь… Несчастная жертва, которой на вид было лет шестнадцать, выла и хрипела от боли, она вслипывала и вздрагивала, но тряпка не давала ей даже дышать нормально. А Накпэно с треском разорвал на девушке форму, обнажая ее юную остроконечную грудь, как бы готовясь творить другие мерзости. Потом с окровавленными руками и ножом подошел к обезумевшему от ужаса парню и бросил перед ним отрезанное ухо:

- Смотри, вот этого ты хотел? – говорил Накпэно абсолютно спокойным голосом, глядя своими мертвецкими глазами прямо в глаза юному противнику. – Пацан, я сказал, не надо героить! Хочешь, я ее дальше начну разделывать, у тебя на глазах? Или мне ей между ног что-нибудь обрезать?! Хочешь или нет?! Нет?! Правильно! Попробуем второй раз… Я тебе опять освобожу хлебалку, а ты будешь говорить очень тихо и станешь правдиво отвечать на мои вопросы, усек?

Боец повторно вытащил тряпку изо рта парня, а Накпэно демонстративно направил острие ножа трясущейся в сдавленной истерике девушке в горло. Один из бойцов, стоящий поотдаль, приложил свой нож ей к горлу, и парень, с дрожащей челюстью, уже тихо попросил:

- Не трогайте ее, пожалуйста! Я все сделаю!

- Вот теперь конструктивный разговор пошел, - улыбнулся главарь диверсантов. – Как скажешь… Ничего личного, не трогаем... До следующего твоего косяка.

- Командир, он обоссался походу – гыгыкнул боец, стоящий рядом с парнем.

- Ну и что, физиологический рефлекс, - пожал плечом «Зверь», включив «добряка». – Передо мной люди кровью срать начинали и свои внутренности выблевывали, а пацан пока только обоссался…  У сепаров тоже мозгов нет ни хрена, - детей ночью в патруль пускать… Они там в тепле прячутся, а мне вот приходится над молодыми ребятами издеваться…Слушай, пацан, я против тебя лично ничего не имею, и против твоей девахи тоже. Я бы тоже сейчас с удовольствием бы дома сидел, благородный напиток пил бы, а не лазал по лесам… Смотри: спокойно говорим, спокойно рассказываешь мне про ваши местные достопримечательности, спокойно расходимся. Отвечаешь честно, - живешь дольше. Начинаешь ***ню творить – я эту девчонку продолжаю на твоих глазах на куски резать, а потом мои парни ее по кругу пускают. Или сначала по кругу, потом режем… Ничего личного, такая работа…

- Хорошо, - дрожащий парень не сводил глаз с улыбающегося жестокого усача и с истерзанной возлюбленной.

- Вот и умница, - Накпэно улыбнулся своей непосредственной дьявольской улыбкой…


… Время уже шло к рассвету… Небо просветлело, звезды стали исчезать. Легкие маленькие облачка сулили ясную погоду, без бурь и штормов. Но все изменилось за несколько минут…

Получив от молодых ребят всю необходимую информацию, «Зверь» распорядился прикончить их, - разведка свидетелей не оставляет, тем более подразделение «16». Девушку убили ударом ножа в печень, а парня сам ротмистр застрелил из бесшумного пистолета.

Дальше он разделил свое воинство на три отряда. Троих, тех, что помоложе, он оставил на окраине базы. Они должны были сымитировать ложную атаку, пострелять минут пять, потом уходить в леса, к указанной точке сбора. Сам «Гаттлебский Зверь» с четырьмя стариками собирался пробраться к складу ГСМ*  и сделать его немного жарче и светлее. А оставшиеся бойцы под шумок должны будут подняться на черно-синие баки (там действительно хранили и собирали питьевую воду) и высыпать туда содержимое из одной таинственной пробирки, которую командир отряда получил от Лана. К послезавтрашнему дню оставшиеся республиканцы, обороняющие аэродром, должны будут вымереть.

Нужно было торопиться, рассвет уже скоро… В принципе, такая оборона объекта была в чем-то логична и объяснялась банальной нехваткой людей и боеприпасов. После атаки имперской 12-й дивизии, которую с трудом отбили, потеряв терминал, немало техники и живой силы, аэродром держали от силы сотня человек, многие из которых были ранены не по одному разу. Подкреплений и пополнений из центра не поступало, - а зачем, если и так держатся?! На некоторых участках народу и того меньше, и ничего, и побольше фронт держат! Пару раз, правда, патроны и снаряды подвозили, и на том спасибо.

Тыловая кромка, где заканчивалось болото и начинался сухой лес, вообще никак не охранялся, кроме эпизодических патрулей. Именно по этой кромке и пробралась группа Накпэно к базе. «Зверь еще удивлялся», что «зеленку» здесь не минировали и даже не срубили. Захваченный мальчишка, содрогаясь от рыданий, рассказал, что мин и снарядов очень мало, и минированные участки на просеках, в средней части «серпа», огибавшего тыловую часть зоны аэродрома с южного направления. Логика была простая и прямолинейная: если обойдут и будут атаковать с тыла (а дорога простреливается артиллерией и скрытно перебросить войска в обход невозможно), то через болото не полезут, - последняя техника увязнет. Пойдут в центре по сухим прочным вырубкам, а вот там уже и минные участки, и узлы обороны. Если кто и пролезет через болота, то это скорее всего будут пехотные части, которых засекут патрули и на встречу выдвинутся мобильные, вооруженные до зубов группы. Того, что против них будет действовать немногочисленная РД-группа*, которая одна стоит небольшой армии, никто не подумал, да и не было таких групп в распоряжении противника, до недавнего времени.

Итак, за три часа до рассвета, когда усталость караульных и патрулей достигла максимума, несколько неизвестных из леса открыли автоматный огонь по базе. Стреляли трассерами, произвольно, не используя приборы бесшумной стрельбы. Пару раз даже жахнули из подствольников. Когда республиканцы спешно бросили к юго-восточному «острию серпа» дополнительные войска, с грохотом и вспышкой на базой выросло огненное облако от взрыва на складе горючих материалов. Взрыв был такой силы, что зарево заметили в столице «Полярного сияния». Огненный фонтан поднялся на высоту до десяти метров, расплескавшееся горящее топливо на большой площади спровоцировало дополнительные возгорания и разрушения, и стало причиной смерти и увечий как минимум трех десятков человек. Выходить никого не удастся, - раненных будут поить отравленной водой из баков, о чем также «позаботились» люди Накпэно.

Правда, ответным огнем будет ранен один из диверсантов, молодой Гуно. Ранение покажется ему легким и необременительным, и он мужественно продолжит путь вместе с отрядом. Но через некоторое время рана начнет отнимать у него оставшиеся силы, и идти тем же  темпом для него станет непосильной задачей.

А многострадальный аэродром, который до этого держался более полутора месяцев, будет взят гуэннохоррскими имперцами через несколько дней, когда его, по сути, уже некому будет защищать. Оставшимся в живых пленным республиканцам зидоисты будут заливать в глотки солярку и мазут, - просто так, ради прикола.

…Небо уже заметно просветлело, и отряд, из последних сил уходил на север, по направлении к контрольной точке. Ясно было, что они уже выбились из графика, и топать до самого дома придется пешком. Или нужно будет где-то залегать на день до следующей ночи…

Особенно худо было молодому Гуно. Получив шальную пулю у аэродрома, он поначалу держался молодцом, но потом силы стали оставлять его, он начал терять темп, а потом и вовсе упал на землю. Что еще больше замедлило движение отряда. Бойцы попеременно, из последних сил тащили своего молодого товарища на себе, но время шло, а раненному становилось все хуже. Командир , глядя на молодого товарища, смурнел все больше и больше.

Становилось все светлее, и сейчас, спасаясь от возможной погони, отряд углубился в небольшое горное ущелье, сделав крюк в десять халсиа. Бойцы уже выбились из сил, и командир разрешил им передохнуть у огромного камня, который лежал здесь уже несколько тысячелетий, со времен последнего оледенения.

Суровый Накпэно подошел к Гуно, который мучился, как в лихорадке. Он был в поту, тяжело дышал, его кожа была бледной. «Зверь» оглядел багровое пятно на повязке из чистых бинтов. Пулю вынули, рану обработали, смазали кровоостанавливающим средством, но кровь и не думала останавливаться.

- Гуно! – сказал хмурый ротмистр. – Тебе все хуже и хуже… Увы, бойцы уже не могут тебя тащить. Точнее, могут, но скорость у нас нулевая, а нам еще пятнадцать халсиа топать. Ты знаешь правила…

Гуно со страхом посмотрел на своего командира, понимая, о чем идет речь. Потом он вроде бы смирился со своей участью, покивал головой:

- Да, я понимаю… Простите, ситт, я не хотел подвести вас…

- Я понимаю, - Накпэно присел к раненному, похлопал его по плечу, отводя взгляд. – Тебе просто не повезло, парень. Это, конечно, могло случиться с каждым, даже со мной. Но… - «Зверь» достал нож, - таковы правила.

- Командир, - умоляюще посмотрел парень на своего потенциального палача. – Пожалуйста, только не надо, как животное… Прошу из пистолета… По-воински. Всего один патрон….

Насупившийся Накпэно кивнул, убрал нож. Покопавшись в одном из подсумков разгрузочного жилета, он извлек небольшой пластмассовый шприц-тюбик черного цвета. Вложил его в руку раненному:

- Вот, Гуно, для себя берег, тебе отдаю… Ты не животное, ты наш, зверенок. Жаль только, неаккуратный… Смотри, - отвинчиваешь колпачок, втыкаешь в вену и сжимаешь до конца. Будет кайфово, очень сильно кайфово… Потом засыпаешь, как в колыбельке. Держи.

- Спасибо, ситт, - Гуно прослезился, принимая драгоценный дар от ротмистра. – Вы самый лучший командир, с кем я только служил.

Накпэно отвел глаза. Он хлопнул раненного по плечу по-отечески, в знак поддержки.

- Спасибо, парень. Я тронут, реально… Пару минут тебе хватит? Хочешь, я сделаю? А ты расслабься и кайфуй.

- Стойте! Хорош, мужики! – Седой боец неожиданно ворвался в эту идиллическую подготовку к эвтаназии. – Извините ситт, по-моему, не все так плохо. Подожди, Гуно, не ширяйся! Нам просто транспорт нужен, и мы бы довезли,

- Ну и какого хрена?!  - «Зверь» посмотрел на него удрученно, даже с ненавистью. – Дай парню спокойно уйти. Какой, мать его,  транспорт?! Что, на остановке автобуса подождем?! Долго боюсь, ждать придется! Да и денег за проезд у нас как бы не густо!

- Мед, не кипятись, а выслушай! В полухалсе от нас целый автобус стоит! Рядом с ним – один худосочный водила. В автобусе только дети и пара баб.

- Да ладно? – удивился Накпэно. – Ну пошли покажешь это явление природы. Что. порожний автобус? А если там засада? Если группа вояк вышла посрать?! Гуно, потерпи пока, не отчаливай! Может, поживешь еще!

Ротмистр, беспокойно оглядываясь по сторонам (не так много времени оставалось до восхода солнца), подбежал к камням, за которыми обосновались несколько бойцов, выставив перед собой автоматы. Действительно, они увидели старый обшарпанный небольшой автобус, который когда-то гонял междугородние рейсы.

- Водила остановился что-то подшаманить в движке, - доложили они командиру. Автобус, старый «РАН», но еще на ходу… Типа как санитарный, на лобовухе «карац*». Полный автобус сепарских щенков плюс две бабы. Мы сначала думали, дохлые, потом пригляделись – шевелятся, дрыхнут, как цуцики. Куда они такую рань поперлись, хрен знает? Предлагаю пойти документы типа проверить, потом высадить всех, а автобус реквизировать.

- Да, Мед, нам бы только гряду перемахнуть, а там уже до первого же нашего поста рукой подать, - поддержал товарищей седой. – Иначе, Гуно кранты, не донесем! Да и солнце уже скоро встанет.

Ротмистр посмотрел на них взглядом усталого затравленного хищника, чуть оскаблившись. Потом огляделся по сторонам, сбросил куртку, извлек из подсумка магазин, полный патронов. Заменил его в автомате вместо старого, где боеприпасов оставалась треть не больше. С лязгом перетянул затвор:

- Короче, так…  Пойду гляну поближе… Если меня грохнут, затихаритесь, усыпите Гуно. и ждите следующего вечера. Пехом до кордонов наших уже не успеете. Все, наблюдайте за ситуацией. Если подам знак, бегом ко мне, пердячим паром! Сейчас каждая секунда против нас работает. Не палите рожи только! Пойду,  до водилы дойду, может, добазарюсь…

С этими словами Накпэно накинул на плечо автомат, расстегнул ножны и быстрым шагом, не таясь, направился по дороге в сторону автобуса.

Ротмистр быстро шел, иногда переходя на бег трусцой, но не прятался, не таился. Он закатал маску в подобие шапки, которая едва теперь закрывала его макушку, и ловил каждое движение водителя. Лицо его было открыто.

А водитель, молодой худющий пацан с бордовым пятном ожога во всю правую сторону лица, видно закончил ремонт и, облегченно выдохнув закрыл радиаторную решетку тупомордого прямоугольного автобуса. Тут он и увидел приближающуюся к нему по дороге одинокую фигуру, приветливо улыбающуюся во все усы.

Накпэно, понимая, что его увидели, улыбнулся и помахал парню вытянутой рукой, - мол, я не прячусь, я свой! Потом он перебросил автомат на левое плечо и все увереннее сокращал расстояние между собой и водителем.

- Фу, слава богам! – широко улыбаясь довольный Накпэно подошел к встревоженному парню, который вспомнил  про автомат на сиденье. – Друг, помоги пожалуйста добраться до холмов! Я с вражеской территории, разведчик! У меня важные сведения, нужно передать начальству. Езды буквально всего ничего! Я заплачу, если надо…. У меня, правда, только боеприпасы и консервы, но я думаю, договоримся!

- Ух ты, я даже и не знаю, - удивился молодой водитель, говоря вполголоса. – У нас дети… Надо старшую спросить, если она разрешит, то пожалуйста. – Появление вооруженного незнакомца на пустой дороге не смутило его, он, похоже, и вправду принял его за военного Республиканской армии.

Накпэно заглянул в салон и увидел пассажиров, расположившихся на крепких еще кожаных креслах. Две женщины в старом рванье и около десятка чумазых худеньких детей, лет шести-семи от роду. Все они спали, облокотившись друг на друга. Видно, ночная дорога была трудной.

- Это куда вас в такую рань сдернуло? – поинтересовался Накпэно с абсолютно естественным видом. – Вы что, без сопровождения, ночью ехали?! С ума что ли сошли, по дорогам зидоисты шастают, как у себя дома!

- Срочная эвакуация из приюта в Шале, - доложил словоохотливый водила, не думая, с кем он сейчас беседует. – Там как раз зидоисты наступление начали. Все способные носить оружие там остались.

Еле ощутимой волной пробежал прохладный ветерок в долину, разметывая пыль и камешки. Пара мелких камешком дзынкнула в широкое лобовое стекло автобуса, и так состоящее из трещин. Где-то недобро загоготала хищная птица.

- Ясно, - покивал ротмистр. – Ладно, слушай, время дорого! Иди, толкани вашу старшую, я с ней договорюсь. И вам, и мне время терять невыгодно. Меня и так начальство по всей округе с собаками ищет, вас, наверное, тоже...

Беззаботный водитель кивнул и уже направился в салон. Ротмистр огляделся по сторонам, нет ли свидетелей на дороге, выхватил нож и молниеносно всадил молодому парню в бок, другой рукой заживая ему рот.

Водитель только дернулся и захрипел. Двуногий хищник ударил еще раз для гарантии, потом бросил мертвое тело на землю, вытер нож, убрал его в ножны. Быстро поднялся в салон, снимая с плеча оружие и переводя его в режим одиночного огня. Можно было  бы сработать и из пистолета, но там обойма только на шесть патронов, пока перезаряжать будешь, еще проснутся, шуметь начнут...

В первую очередь он застрелил женщин. Зачавкал глушителем автомат, полетели на пол горячие гильзы. Потом быстро водя стволом от одного сиденья к другому, он быстрыми профессиональными движениями расстрелял всех детей, одного за другим. Головки спящих отшатывались от ударов пронзающих их пуль. Маленькие лбы, волосы и виски окрасились кровью, там, где их пробивала смерть.  На пол, заставленный узлами с одеждой, полились струйки крови.

Двух ближайших ребятишек Накпэно, экономя патроны просто зарезал, одного за другим. Все было сделано молниеносно, никто так и не проснулся. На все ушло секунд двадцать, не больше. В автобусе запахло кровью. Металлический пол стал скользким.

Закончив свое злодеяние, ротмистр на несколько минут замер, восстанавливая дыхание. Он бегло оглядел еще теплые тела своих жертв, ловя каждое возможное движение. Потом вышел из автобуса, вытащил электрический фонарик, подал сигнал своим бойцам. А пока суть да дело, закинув автомат за спину, потащил мертвое тело водителя к оврагу, не забыв достать у него ключи от автобуса.

Сбросив одного убитого с глаз долой, "Зверь" недовольно посмотрел на дорогу. Посветил еще раз. Наконец, на дороге появились темные человеческие фигуры.

Накпэно быстро и деловито поднялся в автобус, полный маленьких трупов, и прикладом автомата с лязгом высадил два боковых окна. Потом, страшно торопясь, распотрошил узлы, раскидывая содержимое на грязный в лужах крови пол. Тряпки, тряпки, к дьяволу тряпки! А вот набор лекарств и пару аптечек, а также пакет с перевязочными средствами Накпэно положил на сиденье. Пригодятся…

А в аптечке его внимание привлекла диковинна упаковка таблеток и странной формы тюбик, на которых было что-то написано какими-то странными символами, которых Гаттлебский Зверь отродясь не видел.

На тюбик был наклеен белый квадратик из лейкопластыря, на котором было написано по гуэннохоррски «Заживитель ран». То, что нужно! На  таблетках было продублировано «Антирадиация». Интересно! Тоже сгодится!

Наконец, пыля, как стадо копытных, у автобуса показались его подчиненные. Бойцы присвистнули, увидев следы побоища. Трое последних на импровизированных носилках из брезента тащили раненного, который уже, похоже, с этим светом прощался.

- Бл@, вам сколько сигналить можно! – прорычал злой Накпэно. – Думал уже именные приглашения посылать, как на дорогие похороны! А чем тут, собственно, не похороны?! Быстро... Выволакивайте трупы щенков, и скидывайте в овраг! Быстро!

Пока его товарищи абсолютно без эмоций вытаскивали мертвых ребятишек, за которыми оставались кровавые полоски на земле,  и за руки и за ноги, как павших животных, оттаскивали их к оврагу, ротмистр покопался в бардачке, вытащил пожелтевшие накладные, не глядя, засунул их в наколенный карман, и не тратя времени, завел автобус. Получилось с третьего раза, после обильной порции мата. Двигатель трещал, будто в него бревно засунули. Доедет ли это железное чудо до гряды-то, не развалившись?! Вот сейчас и проверим!

- Все, загрузились. Бур, валяй за руль, - приказал Накпэно, выскакивая из кабины. – Кто до войны три года на автобусе шабашил?

- Я, кто еще? – улыбнулся плотный усатый боец, которого назвали Буром. – Так, братва, передаем за проезд! Обилечиваемся! Командирам и ветеранам скидка!

- Я проездной дома забыл, - в тон водителю ответил Накпэно, демонстративно хлопая по подсумкам. – Вот он заплатит! – хлопнул он по плечу одного из бойцов.

- За всех! – В салоне стало весело.

- Твою ж мать, коробка передач совсем раздолбанная, - выругался водила, пытаясь воткнуть хотя бы первую передачу, борясь с коробкой, которая недовольно затрещала.

Автобус тронулся с места и, набирая скорость, потихоньку покатился по дороге на северо-запад.

В салоне Накпэно опять вытащил нож и сделал небольшой надрез себе на предплечье. Потом взял диковинный тюбик и нанес его на рану. Поглядим, что это за заживитель!

- Подожди, молодой, держись, не отчаливай! – обратился он к раненному. Терпи, пацан, едем! «Блаженную смерть» давай сюда, она тебе, похоже не понадобится. Но с тебя пузырь, как выздоровеешь!

- Мед, ты что делаешь?

- Нарыл тут какое-то странное лекарство не на нашем языке, написано «Заживитель ран». Вот и проверяю на себе. ****ь, братва, реально заживает на глазах! Отвечаю!

- Похоже, это подгон от пришельцев, командир. Старики на федеральной базе говорили, что  у них вместо букв что-то похожее.

- Все, ништяк, Гуно! – Накпэно легонько толканул раненного ноком ботинка. – Еще минут десять понаблюдаю за действием, и если все в поряде, твою рану есть чем лечить! Не ссы, прорвемся!

Бойцы на всякий случай приготовились к бою, присев на пол, а старый Бур выжимал из визжащего, воющего двигателя автобуса новые километры пройденного пути. Накпэно присел на пол, рядом с изнемогающим товарищем и принялся сдирать окровавленную повязку.

- Парни, хотите анекдот?! - с улыбкой прохрипел водитель, разряжая обстановку. – Вчера в столовке слыхал?

- Смешной? – спросил Накпэно, обрабатывая рану горячечного Гуно.

- Ну хрен знает, я минут пять уссывался…

Ветхий автобус под светлеющим синим небом, надрываясь, увозил отряд диверсантов все дальше и дальше от того места, где на трещинах коренной бурой породы алели свежие капли детской крови….
ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *

Цинк - Имеется в виду цинковый короб для хранения патронов и пулементных лент.

Шнифты - глаза (жарг.)

ГСМ - горюче-смазочные материалы

РД - группа - разведывательно-диверсионная группа.

"Карац" - иероглиф-обозначение санитарного или медицинского транспорта, пункта. напоминает греческую букву "лямбда". Аналог Красного Креста.