Договор

Телефонная трель ввинтилась в мозг Олега визжащей дрелью. Подняла в полдевятого утра, не дав до конца досмотреть пеструю череду сонных видений. Чертыхаясь он дотянулся до стула, нащупал надрывавшийся смартфон и поднес к глазам, пытаясь сфокусироваться и рассмотреть имя звонившего. На проводе была Лена, симпатичная сокурсница Олега:

- Привет, Лёлик! Я тебя не разбудила? - Ленка, похоже, давно уже не спала и щебетала, захлебываясь от волнения, - У меня к тебе дело первостепенной важности!

- Вообще-то разбудила, чего ты в такую рань, каникулы же...
- У нас к тебе суперважнецкий разговор. Ты еще лежишь? Давай вставай, одевайся и шуруй в "Три коня", через час ждем тебя.
- Кто это "мы"?
- Я и Олька. Не тормози, перекусишь там же. Мы уже час тут сидим. Ждем. Бывай...

Ленка отключилась. Олегу страсть как хотелось еще поваляться, но Ленка ему нравилась, и упускать возможность побыть вместе милой девушкой решительно не хотел. Впрочем, много он не терял - наспится еще вволю: летние каникулы в институте только начались, и впереди было целых два полноценных месяца для ничегонеделанья, тусовок и пьянок. И, конечно, девушек. Наскоро умывшись и одевшись, Олег вылетел из квартиры.

С Леной и Ольгой они вместе учились в педе на одном факультете и на одном отделении, только в разных группах. Вуз был преимущественно девчачьим, и Олега занесло в эту "малину" по одной простой причине - армия. Впрочем, парень и не думал горевать: он попал в настоящий цветник. Сотни красивых ножек, упругих грудей и смазливых мордашек. Лена особо ничем не выделялась, но на общих лекциях он не раз и не два поглядывал в ее сторону. И, как он сам себе признавался, похоже, серьезно "запал".

В популярной у студентов забегаловке он был уже через час. По причине раннего времени кафе было практически пустым. Где-то в глубине зала дымила сигаретами парочка таких же оболтусов. Девушки сидели за столиком недалеко от входа и тут же помахали ему. Олег присоединился к симпатичной компании.

- Тут такое дело, Лёлик, - взяла быка за рога Лена, - мы с Олей хотим недельку-полторы отдохнуть на свежем воздухе, в деревне. У нее там бабушка, она недавно звонила и звала погостить. И мы приглашаем тебя к нам присоединиться. Как ты на это смотришь?

- В целом смотрю положительно, но давайте по порядку. Что? Где? И когда?

Из разговора стало ясно, что Олина бабушка жила на Новгородчине в небольшой деревеньке со смешным названием Маята, недалеко от великого озера Ильмень. Деревушка была одной из тех, что еще влачат свое существование вопреки отечественным реалиям. Свой огород, яблони, смородина, малина. Бабкин дед держал небольшую пасеку. Рядом лес - грибы, ягоды. Множество озер - рыба. Есть где развернуться. Проблема в том, что ехать неблизко и не на чем. А кроме того одним им страшно. А у Олега своя машина и парень он, дескать, сильный и видный - с таким не страшно.

- Мы там классно отдохнем, никаких Турций не надо. Я бабушку проведаю, помогу чем надо по хозяйству, а вы развеетесь, - Оля не уставала расхваливать бабкин деревенский "рай" на все лады. А Ленка в процессе уламывания кавалера даже пару раз стрельнула глазками. В общем, Олег согласился. Понятно, что основной прицел у него был на Лену, которая захмелеет от сельских локаций и, возможно, что-нибудь у них и будет. В конце концов он ничего не терял. Завоевать девушку он подумывал уже давно. А тут подходящий случай - все само шло в руки.

***

Ехали около восьми часов. За это время успели наболтаться вволю, поспать (девушки), снова поболтать. Несколько раз останавливались передохнуть и перекусить в придорожных кафе. Все начиналось не так плохо, как временами опасался Олег.

- А еще у них там колдунья есть, - щебетала Оля. - Я сама ее не помню, слишком маленькая была, когда у нее гостила. Но бабушка не раз упоминала ее. Говорит, она любую порчу снять может, и болезни лечит. Давно она там живет. Бабушка ее еще девчонкой молодой помнит, когда сама такой же была.

- А еще на озере Ильмень знаменитый гусляр Садко спускался на дно и встречался с самим Морским царем, - вспомнил давнюю легенду Олег. - В интересные места мы едем, уважаемые дамы, в гости к самому Морскому владыке. А вдруг повстречаем?

Поездка становилась все интереснее. Сообща было решено непременно на колдунью посмотреть и на Ильмень съездить. Тут налицо самая что ни на есть исконная магия, никаких шарлатанов и "потомственных шаманов", разводящих лохов на большие деньги. Все взаправду. Отдых приобретал пикантный оттенок с нотками оккультизма. Под смелые разговоры и радужные мечтания не заметили как доехали до места.

В деревню машина с путешественниками въехала, когда солнце уже почти зашло. Свежий ветерок обдувал уставшие тела, почти смолкли птицы и начали подавать голос сверчки. Стояла удивительная, столь непривычная для городских, тишина. Встретившая гостей Ольгина бабушка, которая попросила называть ее просто баба Маша, быстро накрыла на стол. А дед Михаил ради такого праздника достал бутыль медовухи. Разговор за столом шел неспешный и слово за слово перешел на интересующую молодежь тему - местную знахарку.

- Кличут ее Марфой, - рассказывала баба Маша. - Человек она тихий, нелюдимый, из дому мало выходит. Но, если кому помочь нужно, никогда не отказывает. Пользует и травами, и заговорами. Годков ей уж, поди, за семьдесят. Как и мне. А бегает, как девка. Силы у ней поболее, чем у молодых будет. Когда лечит кого - люди сказывают - часто поет что-то чудн'ое, как стишки читает. Сама-то я к ней ни разу не обращалась, а вот Николаевна, соседка наша, спину у ней вылечила - а то полусогнутая еле ходила. Таперича, как молодка бегает, не устает благодарить Марфушу-то.

- А что поет-то? - спросил Олег.

- А кто ее знает, что-то непонятное. Народ поговаривает, что не православная она вовсе, Богу не молится, а силам непонятным поклоняется. Озёра чтит - их тут нас, окромя самой Ильмеры, ишшо несколько помельче есть. Туда она частенько по ночам уходит. Да к рассвету назад возвращается. Бают, что сил она у озёр набирается. Ну да Бог ей судья - помогает, зла не творит, и ладно. Не наше дело, у ней свои тайны ведовские, на то она и ведунья.

Девчонки за столом притихли. Разговоры о колдовстве очаровывали и слегка пугали.

- Она тута, почитай, с самого девичества живет, хотя история это темная - хлебнувший медовухи дед Михаил заметно оживился, - маманя ейная, Дуняша, Богу душу отдала, и девка одна на хозяйстве осталась. Хотя до того момента не было ее вовсе. Аккурат в день смерти матери и объявилась. Говорит, в другом месте до этого жила. Да и куда матушка делась после кончины никто не знает. Похорон не было. Марфа, правда, рассказывала, что схоронила ее в лесу, сама. Но правда или нет, никто не знает. Я тогда еще в парнях ходил, помню - бабы всё шептались. Но потом и забыли. Так и живет Марфа одна. И мужика у ней вроде бы не было никогда. Одним словом, ведьма.

- А навестить ее можно? - осторожно спросила Лена.

- Отчего ж нельзя, - ответила баба Маша, - но только если действительно нужда у тебя есть, дочка. Без причины к таким людям захаживать неча, баловство одно. Ну, это вы завтра решите, куда пойдете. А на сегодня давайте уже заканчивать, вы ведь поди устали - столько времени в дороге. Сейчас я вам постелю.

***

Встали далеко за полдень на диво отдохнувшие, свежие - сказалась таки деревенская атмосфера - покушали и стали решать, чем будут заниматься. Лену и Олега старики категорически отказались приобщать к сельскому труду, гости все же. А вот Ольгу бабушка попросила помочь с огородом - все же силы уже не те, что в молодости - вскопать что-то, прополоть... Одним слово парочка осталась предоставлена самой себе. Посовещавшись, решили пойти к озерам, как-никак главные местные достопримечательности.

По лесу бродили с непривычки пару часов. Местность была болотистая, того и гляди угодишь в трясину. Ребята думали поначалу, что заблудились, но в конце концов вышли на берег небольшого залива. Вид, открывшийся им, захватывал дух - сизая водная гладь уходила вдаль, дул легкий приятный ветерок, все располагало к отдыху. Тут и решили задержаться. Прихваченные с собой одеяла уже были развернуты, как вдруг Лена с Олегом услышали тягучий напев. Небольшие кусты справа закрывали от глаз ребят часть прибрежной полосы, поэтому осторожно обойдя препятствие, они увидели одинокую фигуру, стоящую у самой кромки воды. Это была немолодая женщина в легком цветастом платье. У ее ног стояло жестяное ведро, из которого незнакомка, периодически наклоняясь, доставала какие-то тёмно-красные куски и швыряла их в воду. Ребята спрятались за ветвями и прислушались. Пение доносилось явно оттуда.

"Волчьей тропой, холодной волной,
Тропами тайными да дорогами быстрыми -
Под оком Ярилиным не устрашусь,
Пред светом Даждьбоговым не усомнюсь -
Донесу жертву жаркую, принесу кровь невинную,
Мясо сладкое, жилы белые"...

Мощь голоса нарастала. Вместе с ним набирал силу ветер. Гладь залива покрылась рябью волн, которые словно взбесившиеся псы бросались под ноги женщины. Резко стемнело.

"В дар Царю Озерному с бородою пенною
Да тебе, Моряна, волн кружевница.
Насыщу утробу черную, затворю гл'ада челюсти,
Накормлю я вас, хозяева, по совести и по чести"...

Страстный речитатив набирал силу, кровавые ошметки летели в воду, окрашивая волны алыми кляксами. Олегу подурнело. Он понял, что эта женщина и есть та самая Марфа. Больше просто некому. Схватив Лену за руку, он "на полусогнутых" метнулся к лесу.

После нескольких минут очумелого бега ребята остановились перевести дыхание.

- Это Марфа, ты же понимаешь, что это была Марфа, - задыхаясь просипела Лена. - Что она там делала? Какие-то заклинания. И что она бросала в воду? Это же были кровь и мясо.

- Согласен, - Олег посмотрел на встревоженную подругу. - Знаешь, мне показалось, что она делала прикорм. Как на рыбалке. Сначала надо приманить рыбу, а уж потом ловить ее. Вот только это какую же рыбину надо так прикармливать. Акулу что ли? Ладно, я, если честно, испугался маленько. Пойдем к дому.

Домой пришли ближе к вечеру, хорошенько поплутав в местных зарослях. Хорошо, что не заблудились, что было само по себе большим чудом после всего случившегося. Дома их ожидали встревоженные домочадцы. Пережившие необычное приключение ребята решили не рассказывать о пережитом старикам. Только Лена, отведя Ольгу на веранду, долго о чем-то шептала ей, вытараща глаза и отчаянно жестикулируя. Олег пошел спать. Немного успокоившись, он решил, что на самом деле ничего сверхъестественного не произошло. Просто местная ворожея слегка спятила, помешавшись на славянской мифологии. Но ведь на то она и ворожея...

***

Весь следующий день молодежь провела на участке, помогая старикам по хозяйству. Все же совесть не позволяла ребятам бить баклуши, пока внучка бабы Маши вместе с хозяевами старалась вовсю. Девушки ушли копаться на огороде, а Олега дед Михаил повел показывать пасеку. День пролетел незаметно, свечерело, устав от жаркого дня, успокоились даже цикады. Все семейство сидело за столом, с удовольствием попивая ароматный чай с медом. Злополучная Марфа со своими заклинаниями прочно была оттеснена на задворки памяти. Но, как оказалось, ненадолго. Едва гости закончили ужинать, в дверь постучали. На пороге стояла деревенская ведунья.

- Доброго вечера, Мария. Здравствуйте, гости дорогие, - колдунья улыбнулась и слегка поклонилась. На вид ей было от силы лет шестьдесят, и не скажешь, что разменяла восьмой десяток. Статная и довольно миловидная женщина. Приятная улыбка. Ничего не напоминало о вчерашней "валькирии", обагряющей руки в крови и взывающей к древним богам.

- Узнала я, что у вас гости и пришла поздороваться, - Марфа лукаво улыбнулась.

- Здравствуй, Марфа, - слегка смущенная баба Маша подошла к ведунье, - вот уж не ожидала увидеть тебя.

- Не все же мне затворницей сидеть. Вчера вот к заливу ходила, рыбку ловила. А сегодня пирогов напекла. - Марфа с улыбкой взглянула на Олега. - Не ожидал меня увидеть, добрый молодец? Не пугайся, я часто на озёра хожу, с волнами да ветром разговариваю. А тут курица у меня издохла, старая уже была. Так я ее рыбкам скормила. Они, как и люди, любят сытно покушать...

Судя по всему, колдунья прекрасно знала, что Олег и Лена видели ее на берегу день назад. Но зачем она приперлась?

- Молодым подарок принесла, пирожков отведать. Пирожки не простые, особенные. Откушаете - здоровее станете, в учебе преуспеете. А на меня старую не сердитесь, что невольно напугала вас. Вы, городские, просто многого не знаете. У всей природы душа есть, с ней разговаривать надо, уметь понимать ее.

Олегу вдруг стало стыдно за все свои вчерашние подозрения. И действительно, чего они тогда убежали, чего испугались? Он решительно протянул руку и взял душистый горячий пирог. И как оказалось, невероятно вкусный - с ароматной и рассыпчатой печеной рыбой. Девушки сделали то же. Невольное напряжение потихоньку спало. Чавкая пирогами молодежь вышла на улицу, гостья осталась внутри и о чем-то спокойно беседовала с хозяйкой. На душе у всех было спокойно и легко.

***

Посреди ночи Олег проснулся. В окно с темных небес смотрела полная луна. Ее свет струился, словно волна... как вода. Он окутывал и пьянил, на душе было невероятно тепло и спокойно. Олег словно знал: все идет так, как и должно идти. Едва уловимый напев коснулся его слуха. Печальная мелодия, переплетенная с тонким девичьими голосами, томила, звала, просила идти, тянула... мягко, нежно. Казалось, что так петь могут белокожие русалки, выбравшиеся в полночь из темных вод, чтобы напитаться лунным светом. Голова закружилась. Все стало безразлично. И только одна цель - лунная дорожка на бесконечной глади спящего озера. Там дом. Там смысл.

Молодой человек поднялся и, слегка покачиваясь, отворил дверь из комнаты, где он спал вместе с дедом Михаилом. В главной комнате, где отдыхали женщины, было тихо. Лишь два девичьих силуэта виднелись напротив окна. Лена и Ольга были в одних лишь ночных рубашках, но нимало не стеснялись своего друга. Их глаза были широко открыты и в свете Луны сверкали одними лишь белками. Все трое не сговариваясь подошли ко входной двери, отодвинули засов и тихо вышли из дома.

Тихая мелодия с каждым шагом становилась все громче и настойчивее. И уже было непонятно: то ли весь лес был наполнен ею, тот ли она звучала лишь в головах трех молодых полураздетых людей, уверенно идущих по ночному лесу. Музыка пела, музыка звала, тянула за руки, подталкивала в спину. Их глаза были широко открыты, но, казалось, не видели ничего. Или видели что-то особенное, доступное лишь для них троих. Друг за другом, словно солдаты, не чувствуя боли в окровавленных ногах, трое беглецов упрямо шли к одной известной им цели. Их вела Песня Ночи.

На берегу озера недвижимо стояла одинокая фигура женщины. Тихие волны шелестели у ее ног. В руках у нее были старинные гусли, инструмент давно забытый в нынешнее время. Женщина не спешила. Она легонько, едва слышно проводила пальцами по струнам и чего-то ждала. Позади нее темнела громада ночного леса. Ничто не нарушало покоя древнего озера. Неожиданно из-под черных ветвей появились трое. Белые фигуры на фоне мрачных деревьев выглядели жуткими и инородными. Юноша в одних шортах и две девушки в ночных сорочках. Пришельцы прошли на берег озера и остановились. Ни одного звука, ни одного лишнего движения. Сомнамбулическое оцепенение держало их в повиновении не хуже железных оков. Они безучастно ждали, когда призвавшая их воля даст команду для последнего шага.

Женщина не обернулась. Обнаженная под длинным шерстяным плащом, она последний раз коснулась пальцами струн древнего инструмента и приготовилась петь.

"Выйду из дома да не с той ноги
Не торным путем, не своими вере'ями.
Черной стезей да дорогой кривой,
От гнилого дуба да наискось.

К морю чистому, к Окияну буйному,
К Хозяину морскому да Деве Моряне -
Дана влечет меня, Переплут ведет меня -
Иду не с пустыми руками, а с большими дарами".

Спокойные воды озера вспенились. Резкий порыв ветра подхватил полы плаща, взлохматил волосы, заставляя женщину невольно пригнуться. Лишь трое безучастных людей стояли не шевелясь. Марфа медленно повернулась к ним, подняла руку и произнесла:

"Кровь горячая, кровь кипящая
У Царя Озерного на пороге стоящая,
Излейся, истекись, страхом облекись,
В пищу обратись, в жертву превратись".

Женщина ударила по струнам гуслей, и трое молодых людей медленным размеренным шагом пошли к воде. Нимало не колеблясь, друг за другом, словно оловянные солдатики, они ступили в воду. Бушующие воды озера норовили опрокинуть безумных, но те, словно выточенные из камня, шли не останавливаясь. Холодные валы ударили по коленям, дошли до пояса, мокрая одежда прилипла к телам, пенные брызги били в лицо. Но они продолжали идти. Вот вода дошла им до подбородка, вот залила рты, глаза. Последний всплеск, и волны ночного озера одного за другим скрыли обреченных с головой.

Постепенно стихия угомонилась. Рваные удары ветра сменились легким бризом. Круговерть на поверхности озера утихла. И наступила полная тишина. Сама же Марфа, напротив, преобразилась: глаза горели, щека нервно подергивалась, руки дрожали. Наступал самый важный момент, то, ради чего все и затевалось. Повернувшись к воде, ведунья прокричала:

"Договором древним, сговором благословенным,
С Гусляром заключенным, кровью подтвержденным:
Тебе - дух и плоть, мне - жизни ломоть,
Силы краюху на одну старуху".

И скинув плащ и бросив на песок гусли, обнаженная Марфа стремительно вошла в воду. Следом за теми, кого несколько минут назад приговорила к жертвенной смерти.

***

Небо на востоке окрасилось в нежно-розовый, послышались первые несмелые голоса птиц. Давно уже прокричал в недалеком селе молодой петух. Первые лучи летнего солнца коснулись поверхности озера. Она слегка подернулась рябью, закрутились мелкие бурунчики, и над водой появилась девичья голова. Затем упругая грудь, плоский живот... И вот из воды вышла совсем юная девушка, на вид лет восемнадцати. Она ласково провела ладонью по своему молодому телу, смахивая оставшиеся капли воды и тихонько засмеялась.

Подобрав брошенный плащ и накинув его на плечи, молодая красотка взглянула на небо, усмехнулась и мягким грудным голосом произнесла: "Добро пожаловать в новую жизнь, Марфа. Или теперь уже не Марфа, а, скажем, Лана. Почему нет? В прошлый раз Дуняшей была. Надо бы что-то посовременнее". И подобрав с песка намокшие гусли, девушка поспешила к лесу. Главное успеть домой, пока деревня не проснулась. Надо будет еще придумать, что объяснить суеверным местным, о том, кем она приходится внезапно пропавшей Марфе. Может, племянницей?

И девушка бодро зашагала вперед, навстречу своей новой, уже сотой по счету жизни.