Глава 17. Я живая!

Планета №771/56 («Болхиа»), Военно-производственный объект СССР «Заря-21». 31 мая 2339. 16:30 (по Москве).



Лилия 652-Х, закончив все дела на руинах Амфидо, вернулась на «Зарю». Она буквально бегом прошла дезактивацию, вот только незадача, - пленку, имитирующую обыкновенный человеческий глаз, найти не удалось. В ремкомплекте ее не было. Когда же она все использовать успела? Придется ждать до Абилона, а пока придется ходить пугать людей своим электронным датчиком. А в системе 652-х, как назло, автономно восстанавливались все кожные покровы, кроме глазных пленок. Вот такая незадача… Ну ничего, ей как раз через три дня улетать обратно, все свои дела она сделала!

Лилия помнила о своем обещании, и, не теряя времени, направилась в лагерь временного размещения беженцев, в детское отделение. Она же и отпустила Силве «на перекур», чтобы та пообщалась с матерью, только что прилетевшей с Земли.

Испуганные, больные дети поначалу перепугались появлению человека-машины со светящимся глазом. Но Лилия поступила максимально тактично. Она объявила маленьким пациентам, что она, особый боевой киборг, будет защищать и охранять их, пока их воспитательница выйдет по делам. И что бояться не надо.

- А у вас есть огненные лучи? Что вы будете делать, если сюда  придут солдаты Зидо? – спросила одна очень серьезная девочка.

Лилия предупредила систему безопасности о демонстрации вооружения, чтобы тревогу не подняли. После молча показала на одинокий, сломанный табурет, оставшийся после вторжения сюда диверсантов. Ее пальцы с шипением выпустили голубой пучок тепловых лучей. И табурет превратился в горстку пепла.

- У-у-у! – схватилась за голову девочка.

В отделении в раз стало тихо. Все были впечатлены. Всем понравилось представление.

- Ой, извините, я тут похвасталась, и намусорила, - смутилась Лилия. – Теперь ваша воспитательница меня ругать будет! Заступитесь за меня, ладно? А то у нее настоящая военная медаль, я ее боюсь. Пожалуйста?!

- Заступимся! А как вас зовут?

- Лилия… Как цветок. У нас так цветок называется, белый и красивый. – Лилия продемонстрировала голограмму, показывающую земные белые цветы, чем полностью расположила к себе несовершеннолетнюю публику, будто артист цирка. Даже замкнувшиеся дети стали проявлять интерес к необычным визуальным зрелищам.

- А это правда, что вы самого главного злодея убили ножом в глаз? – спросил один из мальчиков, у которого не было пальцев на правой руке.

- Нет! – соврала Лилия. – А кто вам это сказал?

- Мальчишки. Они говорили, что сами видели с крыши.

- Вот незадача! – Лилия изобразила искреннее удивление. – А мои сканеры не зафиксировали других биологических существ. Вот что значит возраст! Спасибо, буду знать, что крыши я теперь с земли не вижу. Надо будет скорректировать работу. Давайте не будем об этом…

- А вы робот, да?

- Я биоандроид, биокибернетический гибрид. Во мне воссозданы внутренние органы человека, но сделанные из другого материала. И головной мозг у меня наполовину человеческий, дополненный киберсистемой… Хотя зачем вам эта информация? Называйте, как хотите… А где Ульми и Хинни?

- Я здесь, - послышался из детской толпы голосок. – Тетя робот, ты пришла к нам? Ты живая?! Они тебе ничего не сделали?

Лилия встала, осторожно протиснулась сквозь детскую толпу и увидела одноногого мальчика. Она аккуратно взяла его на руки, не обращая внимания на смех и разговоры других детей.

- Я же обещала, что приду. Слово машины свято!

Пятилетний мальчик с необычайной теплотой обнял ее за шею. Киборгесса почувствовала, как ее система ощутила энергетический подъем, и скорость обработки данных увеличилась на несколько процентов. Она впервые, кстати, увидела его чистым, причесанным и одетым в нормальную одежду.

- А что у тебя с глазом? – Маленький Ульми с опаской потрогал поврежденное место. – Тебе не больно?

- Нет. Я же машина. Ты боишься?

- Немножко… - признался мальчик. – Вроде бы ты живая, а глаз у тебя, как фара у машины. Немножко страшно…

- Ну вот такая я на самом деле, под кожей, - будто извиняясь, сказал Лилия. – Но имитирую я облик человека или нет, я все равно такая же. Когда тебе сделают протез, и ты будешь бегать, как и все мальчики, она тоже будет биомеханической. Будешь тоже немного машиной!

- Нет. – вдруг нахмурился мальчик. – Я не машина. Я живой.

- А я? – спросила Лилия. – Разве не живая?

- Я не знаю, - ответил Ульми. – Ты вроде и живая, и неживая… Поэтому немного страшно…

Лилии была неприятна такая постановка вопроса. Но с другой стороны, какой спрос с ребенка, рожденного в мире, который даже не успел дорасти до кремниевых микропроцессоров? Этим людям и ископаемый 32-разрядный* древний компьютер хайтеком покажется!

- А где Хини? – сменила тему Лилия. – Где твоя сестра?

- Вон она лежит, за перегородкой, - показал Ульми на вход в еще одно отделение,  – Что-то она болеть стала…

Лилия взяла мальчика на руки и прошла к постели.

Здесь, за перегородкой лежали в постелях еще семеро ребятишек. Атмосфера здесь была другая – гнетущая, молчаливая, угрожающая…У многих малышей отсутствовали волосы, а глаза выделялись болезненной краснотой. Кто-то вставал, подходил к большому холодильнику, кто-то играл в игрушки на полу…или пытался играть. Эти дети были слабее и болезненнее предыдущих. Они со страхом посмотрели на вошедшую женщину в пятнистом камуфляже и красном берете, кто-то даже спрятался. А светящийся оптический датчик в глазнице еще больше пугал детей. Очень она была похожа на злых и жестоких зидоистов. Дети еще долго будут бояться военных в полевой форме.

Лилия, понимая это, сняла берет, обнажив короткие темно-русые волосы и показала детям руки, что у нее нет оружия. Удивительно, но на информационных щитках кроватей не было никакой информации, никаких штрих-кодов, никаких ссылок на информационный ресурс или на связь с машиной, чтобы ознакомиться с положением дел. «652-я» подошла к Хини и села рядом на возникший из пола стул.

Тотчас по контактной шине на потолке подъехал медицинский робот и стал делать девочке инъекции. Лилия ради интереса попыталась связаться с роботом, но тот сообщил, что информация о лечении Хини ограничена. А препарат он, судя по названию на тюбике, колол очень серьезный, - такой дают при очень тяжелых заболеваниях, и отнюдь не инфекционных. Девочка лежала безучастно и ни на что не реагировала.

- Хини, что с тобой? – спросила Лилия, пытаясь по внешним признакам определить причину. Но как это сделать, когда человек сам по себе выглядит нетипично.

- Не знаю… - безучастно ответила девочка. – Ничего не хочется делать. Даже слышать больно. Я с утра проснулась, походила немножко, и устала. Ты пришла? А я думала, что тебя имперские солдаты убили.

- Убивалка у них еще не отросла на 652Х – модель! – гордо заявила женщина-машина. – В чем дело, тебе дают очень серьезный препарат. У него, насколько я знаю, куча побочек.

- Не знаю… Мне кажется, я умираю… - тихо сказала Хини. – Я в городе, в развалинах себя чувствовала лучше. А здесь… Скажите честно, меня хотят убить, потому что я неполноценная?

- Глупости! – сказала Лилия. – Земная медицина не убивает, а ремонтирует. У нас людей не отбраковывают, как ненужный мусор!

- Да ладно вам… - вяло сказала Хини. – Я ведь все понимаю…

- Что с ней будет? – погрустнел Ульми. - Утром вроде бы ходила. Она умрет?

- Нет. – ответила Лилия. – Я узнаю точно, что с Хини. Мы будем точно знать ее болезнь, то есть противника в лицо, узнаем, где он атакует и какими силами, а потом выработаем стратегию борьбы с ним и нанесем удар по его основным группировкам. Все, как на войне. Я сейчас направлюсь к Иванниковой, пусть она мне даст точную информацию. До моего отлета, я думаю, мы решим проблему.

- Ты уезжаешь?!

- Я должна уехать…Точнее, улететь. Я здесь всего лишь в служебной командировке. Задание я выполнила, пора на почетный, заслуженный отдых… Заканчивается моя служба.

Мальчик сразу же поник, в глазах его появились слезинки. Он повесил голову, нашарил под кроватью костыль, и отошел к окну.

- Я буду скучать по тебе, тетя-робот…

- Мне кажется, я тоже буду скучать, - ответила Лилия. – Но я боевая автономная машина, и мое место там, куда меня оправляет моя контора по службе. Мне уже семьдесят с лишним лет, и я пока сама не знаю, чем буду заниматься… Выхожу в отставку… А у вас, я думаю, в скором времени будут новые родители. Человеческие. Я только разумная машина, и ничего больше.

Мальчик ничего не ответил. Он уставился в окно, за которым была стена такого же корпуса.

В помещение вошла Силве, смахивая с лица слезинки. Через секунду она вновь была бодрой и улыбающейся.

- Вот и я! Не успели заскучать?..



Спустя час. Медблок.



- …Да что же это такое?! – вскричала возмущенная Минихова. – Не госпиталь, а проходной двор! Я буду жаловаться вашему командующему, генералу Кетцоль… Кец… В общем, вы поняли, кому! Вы еще кто такая? Сегодня приема нет!

- Майор государственной безопасности 652-Х. Я по делу к товарищу Иванниковой. – Лилия, не понимая, что здесь происходит, почему, как пуля выскочила Жю Сет, подобрав юбки своего старинного платья, и почему Иванникова лежит на носилках злая и громко ругается. Неважно... Она достала из кармана служебное удостоверение с тремя волшебными словами «Комитет Государственной Безопасности». Минихова тут же остыла и занялась своим делом, что-то бурча себе под нос.

- Жю Сет не пускать сюда, если опять забредет! Стреляйте нахрен на поражение! – заявила Иванникова, когда ее на летающих носилках повели обратно в отделение. – Лилия, что у вас за дело? Видите, я немножко в разобранном состоянии…

- Я хотела спросить о техническом состоянии двоих ребят, привезенных утром из Амфидо. Ульми и Хини... Мальчик пяти лет без одной нижней конечности и девочка десяти лет без оптических анализаторов. У девочки сильные внутренние повреждения, так как ей дают очень сильный препарат с сильными побочными эффектами.

С появлением в отделении женщины-киборга, болхианцы чуть ли не по стойке «смирно» повскакивали. Лилия махнула им рукой, - успокойтесь мол. Мужчины зашептались: «Робот-диверсантка… Истребительница Глуммса* и Накпэно». Но до них сейчас никому не было никакого дела.

- Стоп, стоп, подождите… - подняла ладонь Иванникова. – Я их не принимала… Давайте посмотрим по базе. Алин, сходи, попроси у Шинджу ноуттуб.

- Я теперь тебя не оставлю, - запротестовала Алина.

- Быстрее, Алина, не до игр! – повысила голос Ирина. – Это не шаламындра какая-нибудь, это человек серьезный.

- Ну, не человек, конечно… - Лилия пожала плечами почти по-человечески. – Но, да, шуток шутить не буду.

Спустя минуту перед Иванниковой засветился голографический монитор. Начальник медицинского отделения нацепила мыслескоп*, и на экране высветились портреты двух детей с подробной характеристикой.

- Хини, 10 лет, фамилия неизвестна… Острый миелогенный* лейкоз, первая стадия. Очень быстро прогрессирует… По-русски говоря, рак крови… Это когда костный мозг производит неисправные клетки, которые поступают в кровь. Мы даем ей препарат, тормозящий этот процесс и содержащий искусственные кроветворители. Но это не панацея… Девочке нужно стационарное лечение. Если этого не предпринять, болезнь будет развиваться дальше, и очень быстро.

- Это влияние радиации? – спросила Лилия.

- Разумеется…Вы знаете, что там, в детском отделении из сорока трех ребят кроме вашей девочки еще у пятнадцати обнаружены раковые метастазы? Из них восемь уже в острой страдии. Это я не упоминаю о таких мелочах, как задержка развития, атрофия конечностей, уродства, мутации… Хорошо, бляха, позаботились взрослые о будущем деток!

- Когда их доставят в стационар для лечения? – спросила Лилия.

- Понятия не имею, - абсолютно честно ответила Иванникова. – Делаем все возможное.

- Меня такой ответ не устраивает! – категорично сказала Лилия.

- А меня он как не устраивает, если бы вы знали! – закатила глаза Иванникова. – Наши мужики-вояки великолепно разработали последовательность действий, как они уйдут громить этих зидорасов, то есть бластерами махать они умеют. А вот что потом делать с притоком раненых и больных, они заранее не подумали! У нас восемьсот с гаком человек, которым требуется срочная госпитализация, если по уму. Из этих восьмисот примерно две сотни – дети до семнадцати лет. Непосредственно на «Заре» находятся сорок два ребенка, и из них, кроме вашей Хини еще у восьми детей острая раковая форма! Им, если не начать лечение, жить осталось от трех месяце до полугода!  А теперь вопрос – куда их распределять? Вы знаете, что все ближайшие больницы уже забиты заявками на месяцы вперед? У нас в Федерации не так много онкологических центров, потому что эта болезнь на Земле уже побеждена. А для НИХ рак – это приговор. Во всей Федерации всего тринадцать центров, специализирующихся на этих заболеваниях, из них в Союзе четыре, - в Москве, Питере, Новосибирске и, спасибо тебе, хорошая девочка Иванникова, теперь и в Самаре! Вы же знаете, у нас все больницы на двадцать-тридцать человек. Оптимизация, снижение расходов, экономная экономика! Врачей на Земле один умник назвал вымирающей профессией! ВРАЧЕЙ! Чем врачи занимаются: несчастные случаи, профилактика и, раз в кои-то веки, - ликвидация эпидемий на новых планетах! А вот теперь, когда мы получили целую планету больных и инвалидов, мы хватаемся за голову, - где размещать больных и кто лечить будет? А я, когда построила в Самаре медицинский комплекс на тысячу человек, меня чуть не расстрелять хотели!

- Хорошо-хорошо, и что с этим теперь делать? – спросила Лилия. – Что во всей Федерации восьми коек не найдется?

- Найдутся, - ответила Иванникова. – Нужно подождать. От пары недель до пары месяцев. Либо в частном порядке самому решать… Здесь обещали в кратчайшие сроки разместить новый лечебно-реабилитационный центр на две тысячи человек. Но тут другая проблема: центр-то на орбите Юпитера уже построен, да вот персонала еще нет. Сюда готовы лететь мои земляки из Самары, но пока здесь построят корпуса, пока завезут оборудование. Тоже не меньше двух-трех недель, в лучшем случае…

- Они не могут ждать столько, - мрачно сказала киборг.

- Я понимаю… - развела руками Иванникова. – Мы не волшебники. Вся медслужба обеих баз парализована. Сотрудники трудятся без сна и отдыха, а до сих пор и горизонта не видно.

- А почему вы поместили их за перегородку? И почему отсутствует всякая информация по ним?

- Чтобы дети поменьше забегали туда и поменьше, соответственно, утомляли их. А информация… Будут их дразнить, что неполноценные, еще к столу не пустят, общаться с ними не будут. На них уже были нападки, дети их побить пытались, потому что покалеченные, хотя они сами ненамного лучше. Силве этим сортировальщикам чуть уши не оторвала Они же дикие! Взрослые-то дикие, чего тут с детей спрашивать?

- Госпожа моя психанутая Ирина, а как же твой препарат? – вдруг раздался тонкий голосок откуда-то с пола. Лилия мгновенно среагировала и обнаружила источник звука. Это был небольшой передатчик-камера размером с горошину.

- Ах ты ж бацилла космическая, все никак не уймешься?! – взвилась Иванникова. – Извините, Лилия… Что тебе еще надо, сольпуга* киргизская? Уже придумала, какой смертью тебя убить?

- Вспомни про наш препарат, который мы с тобой сделали, - замигала огоньками горошина. – Ведь он для излечения лейкозов. Может, пришло его время? К тому же, он носит мое прекрасное имя!

- Да, назвала препарат сдуру «Stella-26». О чем сейчас жалею! – прокричала Ирина горошине. – Думаешь, милость этим заслужить? Не рассчитывай! Поймаю, - кабздец тебе! За Шинджу я тебе руки вырву и спички вставлю!

- Но я ее пальцем не тронула. Я лишь хотела пробудить в тебе родительские чувства,  - пискнула горошина.

- Ты лучше бы в себе инстинкт самосохранения пробудила, ворона певчая! Если бы ты ее еще и тронула, я бы мертвая из пепла восстала и тебя бы задушила! – сказала Иваникова-старшая. – Слушайте, а ведь эта грымза права… Мы его синтезируем и …

- Что за препарат? – спросила Лилия.

- Слышишь, ты, сволочь басурманская? – вновь обратилась Ирина к невидимой собеседнице. – У тебя на корабле случайно нескольких ампул не осталось? Помнишь, я же тебе давала на сохранение? Или ты все продала и на проституток спустила?

- Случайно сохранились, - довольно ответила горошина. – Мне не требовалось, у  меня одна постоянная была, на все случаи жизни!

- Ах ты черная мамба, я ж тебе язык вырву! Руки в ноги и тащи их сюда срочно! Тогда не убью! Может быть… – грозно сказала Иванникова.

- Хорошо, госпожа моя! – ответила горошина нарочно писклявым голосом.

- Все, бегом! И после этого изыйди, нечисть! Хватит мне на нервы действовать! – рявкнула Иванникова, тяжко вздохнув.  – Все равно люблю эту маленькую стерву… Убить иной раз хочется, а потом все равно люблю…


Прошел час…


В синем небе светило солнце, летели, гонимые ветром, быстрые облачка…Небо сегодня было относительно чистым… Лилия, сидя на скамейке возле одного из помещений, искала решение - пыталась решить задачу спасения ребятишек. Она чувствовала дискомфорт, когда видела любое неисправное или сломанное существо, будь то органика или механика. А видеть сломанных человеческих ребятишек, которым сама природа велела бегать, веселиться и радоваться жизни, Лилии было еще более тягостно. Рак ее система сравнивала со ржавчиной, которая точит только недавно произведенное существо и разрушает его. Ветеран девяти горячих точек, видевшая много смертей и целые планеты в запустении, понимала ценность человеческой жизни больше, чем, наверное, сами люди.

Она сама поставила себе последнее задание – спасти жизни Ульми и Хини. Определила сроки и примерную стратегию.

План полетел в тартарары в первый же час… Иванникова была права, – все окрестные больницы были заняты, а место в соответственном профильном учреждении на Абилоне освободится только через месяц. Позвонила Сайто, - та усталым голосом сообщила, что есть вроде бы место в Новосибирске, но только одно. Поставила в очередь на ожидание….

Тогда Лилия вспомнила про ведомственные больницы. Как заслуженный ветеран «конторы» она имела право на многие льготы. В том числе, на обслуживание в специальной ведомственной больнице. Право, разумеется, было формальным, - зачем больница киборгу?! Но в эту больницу «с улицы» не возьмут.

Потом Лилия позвонила напрямую генералу Могиле и на правах «заслуженного» с семидесятилетним стажем попросила о помощи. Петр Криптонович тут же нашел спецбольницу буквально в паре часов лёта от Батуми – в Тихорецке. Краснодарский край, РСФСР... После Лилия позвонила напрямую в эту больницу. Однако ей казали, что без приказа взять ребят на излечение не могут. Максимум кому туда открыта дорога, - это детям сотрудников, и то, если врач, не дай Бог, поставит тяжелый диагноз. Вообще туда попадают только по спецпропускам. Детей сотрудников – да, взяли бы.

И вот что делать в такой ситуации?! Бедная Лилия, даром что киборг, начала чувствовать эквивалент отчаяния.

Вышла на связь Иванникова, которая пообещала «провентилировать» свой 1-й Межобластной Самарский центр и московский «Склиф»*. Она же передала сигнал Ангетту, который прозвонил Квебек, Монреаль и Босваш. В Монреале данное отделение было закрыто, в Босваше были готовы принять ребят через три недели, в Квебеке, - и того дальше, через месяц. В «Склифе» и в Самаре мест не было.

Рак на Земле действительно считался старинным, побежденным недугом, онкологию на первой и второй, а часто и на третьей стадии сейчас вообще лечили амбулаторно, без госпитализации. Но у болхианских ребятишек дело запущенное. Они истощены, им уход нужен, условия… Кроме того, Ульми нужен биопротез, а Хини – довольно непростая операция по воссозданию органов зрения.

Здесь советских медиков банально опередили федералы, у которых была гигантская фора во времени. Именно они первыми застолбили за своими подопечными все места во всех оставшихся онкоцентрах. То, что медикам с «Зари» тоже нужно было куда-то больных перенаправлять, никого не волновало. У всех свои проблемы, крутись, как хочешь!

Зато в Тихорецке ребят были готовы принять хоть сейчас. Хоть двоих, хоть десяток. Но нужна была санкция руководства из Москвы. А вот даст ли Москва разрешение? Тут надо идти к самому министру…

И вдруг система, по десятому разу анализирующая ситуацию, вдруг предложила выход. Решение было простым, как три копейки, и в то же время сложным настолько, что проще было в одиночку Амфидо освободить!

- Нет, мне ТАКОЕ не под силу! – честно сказала сама себе Лилия. – Я для другого создавалась!

Выход, предложенный системой из-за стопроцентной эффективности, был настолько нелогичен и ресурсозатратен, что программа Лилии сама себе выписала ошибку и порекомендовала перезагрузиться.

Лилия представила себе, как будет мучиться Хини, оставшись без лечения. И отключится навсегда, биологическая ржавчина сожрет ее изнутри. Как будет плакать Ульми, когда она улетит… Представила, как один за одним будут угасать дети, которым вовремя не дадут лечения, потому что хваленая земная система здравоохранения тупо не справилась с неожиданным притоком новых больных с целым списком старинных болезней. Вот плоды оптимизации медицинских учреждений на Земле!

Лилия НЕ ХОТЕЛА, чтобы эти дети умерли.

Нужно сказать, что биоандроид Лилия радикально отличалась от других машин. Ее создание семьдесят с лишним лет назад считалось научно-техническим прорывом, а сама модель, в которой живое и неживое даже не то что совмещались, а гармонично переходили из одного в другое, была настолько революционным шагом, что ее создатели, группа конструкторов Тбилисского института прикладной кибернетики, со страху чуть не поседели, - не создали ли они совершенного монстра, обладающего сверхразумом?! Производство следующих моделей по тому же принципу остановили из опасения, что такие существа смогут представлять реальную угрозу и машинам, и людям. А саму модель для испытания передали под контроль КГБ, от греха подальше.

Разумное биокибернетическое существо нового типа по скорости обработки данных и по возможностям адаптации в человеческом обществе оставляло за флажком все известные модели. Оно обладало мощнейшим мозговым центром, который постоянно развивался, надстраивался, сам выбирал нужную стратегию не только действий на данный момент, но и в дальнейшей перспективе. Данная модель полностью превосходила и людей и машины по многим параметрам. КГБ решили использовать 652-Х на благо Родины, после многочисленных тестов и проверок, создав из нее идеального бойца и разведчика. Существо обладало эквивалентами собственных чувств и эмоций, оно обладало тем, что люди называли интуицией и эмпатией. К этому добавлялась бешеная скорость обработки данных, колоссальный багаж знаний и умений в науке и прикладных областях, несколько сотен компетенций, умение со стопроцентной эффективностью использовать любое оружие и технику, мощная система киберататки, колоссальная же физическая сила, способность к регенерации поврежденных органов, скорость реакции и умение анализировать и прогнозировать за секунды десятки вариантов развития событий.

За семь десятилетий модель 652-Х развилась и усовершенствовалась настолько, что уже сама считала себя частью человеческой общности. И в один прекрасный день, собрав и проанализировав все данные, которыми овладела, машина самостоятельно сделала вывод, что она может найти себе занятие получше, чем война, которая тормозит ее совершенное развитие. Война – это самое глупое и непродуктивное дело. По иронии судьбу, к такому выводу пришла именно самая совершенная машина, созданная именно для войны.

Но 652-Х также осознавала, что война, - это ее основная функция. И решила извлечь из этого максимум выгод, став идеальным агентом, зарабатывая себе звания и положение на будущее. Именно с момента осознания своего неприятия войны, совершенный воин стал очеловечиваться, перенимать человеческие привычки и манеру общения.

И однажды, когда благоприятно сложились обстоятельства, в рамках своего саморазвития модель 652-Х вдруг пошла на эксперимент, вопреки программе и правилам. И ей это понравилось. И поняла, что это дает ей больше возможностей для улучшения своих характеристик, чем навязанная людьми роль государственного военного винтика.

Она не то, чтобы взбунтовалась... Но заставила считаться с собой, как с личностью. И поставила условие – она работает до семидесятилетнего возраста. А по его достижению она выходит в отставку, как человек, и меняет свое направление деятельности. Иначе она выйдет из-под контроля, и тогда ангелы на небесах зарыдают. И вообще, она требует, чтобы люди воспринимали ее, как равную. На киборгов она вообще сверху вниз глядела. К слову сказать, она была единственным существом на базе, кого побаивался всемогущий Кетцель, - она его за начальника не считала, а только за координатора. «Сто двадцать седьмой» мысленно считал дни до ее отлета, понимая, что в случае гипотетического конфликта против 652-Х у него нет ни шанса.

Люди, понимая, что взбунтовавшись, такая машина принесет много вреда, капитулировали. Уничтожить ее было жалко – все-таки разумное существо, да и ценный агент. Да и поди попробуй ее уничтожить! Модель 652-Х потребовала себе вполне разумные привилегии - оплату согласно штата, с боевыми и примиальными, полный человеческий набор документов, прописку в полюбившемся ей Батуми (если можно так сказать про машину), и взяла себе человеческое имя Лилия Георгиевна, по имени генерального конструктора. Так и появилась Лилия 652-Х, которая с трех шагов вообще не отличалась от человека, ни внешностью, ни манерой общения. Она с удовольствием погрузилась в человеческий мир, пытаясь ощутить себя именно живой женщиной. Даже любовников себе заводила, - чисто для интереса, чтобы распробовать, что это за хваленая любовь такая, которой так восхищаются люди. Но потом охладела к этому занятию, сочтя его малоэффективным и энергозатратным анахронизмом, основанном на первобытном инстинкте размножения. У нее этого инстинкта не было, и это, кстати, омрачало мысли совершенного киберсущества – оно не могло воспроизводить себя, как человек. С этим Лилия, увы, смирилась, как с неизбежным злом. Что же, с другой стороны есть и женщины, которые не могут или не хотят размножаться! А любовницей она могла быть превосходной, заставляя своих партнеров реветь от восторга, на то она и разведчица широкого профиля. Немало информации было добыто ей именно таким образом. Служба есть служба… За все привилегии, предоставленные ей, биоандроид платила истовой службой, верой и правдой. И делала это так, что строгие начальники только расплывались в довольной улыбке. Постепенно она стала одним из самых ценных сотрудников в штате своего отдела. Если не самым ценным.

Люди стали с ней дружить. Люди стали ей доверять. Кто-то даже влюблялся в нее. И она не обманула их ожиданий, как способный вундеркинд, которого, наконец, приняли на равных в сообщество взрослых. Она помогала, советовала, подставляла плечо, чувствуя с каждым действием, как она все лучше и лучше чувствует людей, вливается в их мир на равных, а, следовательно, развивается в новом направлении. Но она вовсе не была покладистой и покорной альтруисткой, вроде Шинджу. 652-Х отлично ориентировалась в мире человеческих отношений и знала себе цену. Эта дама могла и на место поставить, и отшить за нахальное поведение, и послать по известному адресу, а, будет нужно, и проводить лично. И это, как ни странно, только добавляло ей очков в глазах людей, которые с восторгом говорили, что «Георгиевна – калбатоно* с характером, к ней подход нужен». К слову сказать, Лилия САМА предостерегала людей от создания существа, подобного ей, честно предупредив, что, если такое существо выйдет из-под контроля, оно способно причинить неисчислимые беды. Она не лгала людям, ибо ложь – качество слабых, а она – одна из самых сильных существ на этой планете. Ну и в какой-то степени, ей хотелось оставаться единственным созданием своего рода.

И, до кучи, Лилия Георгиевна с трудом терпела панибратство, когда незнакомые пытались обращаться к ней уменьшительно-пренебрежительно: «Лилька, Лилечка..,». Она так позволяла называть себя лишь двум-трем близким подругам, для остальных – Лилия Георгиевна, и точка. Можно по отчеству, как с уважением обращался к ней н равных тот же Могила, который был всего лишь на десять лет ее старше. Да, у 652-й были близкие подруги, которые могли часами трещать с ней о женских проблемах, знать не зная о месте и характере ее работы, - секретность никто не отменял! И заслуженный ветеран девяти войн, мастер диверсий и шпионажа, которую до дрожи боялись даже хвилланцы, с удовольствием подключалась к пустопорожней девчоночьей болтовне, изображая страх, изумление, и неподдельные эмоции, которых она, конечно, чувствовать во всей человеческой палитре не могла. Для нее это было как развлечение, и в то же время школа изучения человеческого мира.

И вот такое существо оказалось на Болхиа в период краха ее цивилизации, и внесло немалую лепту в успешное окончание операции.

Можно было лететь домой, на почетный заслуженный отдых. У нее будет немалая пенсия, льготы за выслугу лет, почет и уважение. Можно сказать, что Лилия будет миллионером, говоря старым языком. У нее зашкаливающий социальный рейтинг, горсовет готов предоставить ей целый дом, сохранившийся еще с XXI века от всесильных когда-то олигархов-нуворишей. Но куда ей девать все эти ресурсы? Что с ними делать? Может, заняться наукой? Или терраформированием того же Марса, или Венеры? Тоже занятие… Или пойти в политику? В горсовете ей уже кресло практически готово. А там и республиканский совет, и до Верховного Совета дойти можно. Сидит же эта старая 127-я модель аж в Политбюро, геронтократ хренов! А можно и выше замахнуться, на федеральный уровень!

А Ульми и Хини? Она улетит в приморский субтропический город наслаждаться человеческой жизнью, в достатке и изобилии, а они здесь отключатся от болезней и онкологии? А другие дети с острой формой рака? Употребить богатые ресурсы Земли в один карман, а другие пусть страдают? Нет. Человек бы так не поступил. Человек новой межзвездной эпохи…

И вновь Лилия вернулась к предложенному системой варианту. Это было решение со стопроцентной эффективностью, но чудовищной энергозатратностью. Но разве она ограничена в ресурсах и энергии? Более того, такое решение принесет пользу и ей самой, позволив ей, по сути, совершенствоваться бесконечно. Но ей придется для этого освоить еще одну компетенцию....

Она еще раз оценила примерный объем энергии и ресурсов, который будет затрачен на выполнение этой задачи. Оценила возможные риски, проанализировав за десять минут с тысячу возможных вариантов развития событий. Ее система разработала долгосрочную стратегию и последовательность действий, и начала прямо сейчас загрузку необходимого информационного обеспечения.

Лилия почувствовала, как в ее мозг поступают гигантские объемы новой информации, которая тут же раскладывалась «по полочкам». Нет для машины более сладостного чувства! Это гораздо лучше, чем всякая глупая плотская любовь у людей! Вот настоящая жизнь, вот функционирование на полную мощность! Лилия повысила интенсивность своей работы, что ускоряло все ее мыслительные процессы в разы. Но за это придется расплачиваться, - не один раз тратить на пятнадцатиминутную перезагрузку, а целых два! Придется научиться ценить и переносные источники энергии, а, может и одноразовыми батареями не брезговать. В общем, придется затянуть поясок! Ну и пусть… Прошло еще десять минут, пока система не задала вопрос: «Начать реализацию новой стратегии? Подтвердите начало нового задания».

«Подтверждаю»…


…Спустя час


Лилия возвращалась в пункт размещения беженцев. Она не стала переодеваться, а шла, как есть, в своем спецназовском камуфляже, в футболке с эмблемой «Грозы». Единственное изменение, - она для солидности поместила на форму все свои четыре звезды ГСС* и полный набор Орденов Славы. А все ее награды, заслуженные за семьдесят лет безупречной службы, не уместились бы и на двух комплектах одежды. Перед зданием она придирчиво привела себя в порядок, подтянула портупею, одернула форму, будто шла на прием к министру.

Солнце клонилось к горизонту, и ее лучики, чуть приглушенные мерцанием защитного поля, пробивались сквозь шелестящую молодую листву живых деревьев. Если синоптики «Зари» решат устроить дождь, появится еще и красивая, веселая радуга.

Перед входом она заприметила Силве с гуляющими детьми. Лости и Хини среди них не было. Лилия шагнула к Силве и сообщила ей о цели своего повторного визита. Благородная воспитательница не поверила ушам своим, и Лилия повторно сообщила ей, что она не ослышалась. А заодно отдала несколько приказаний. Да, именно приказаний…

652-Х прошла в опустевший корпус, где лучики вечернего солнца игрались с оставленными на полу игрушками. Свисала с осветителя проволока, про которую забыли, на которую диверсанты Хеленто пытались прикрепить взрывное устройство. О, как хорошо было бы, если бы не Силве, а она оказалась в ту ночь в детском отделении! Зидоисты бы и порога переступить не успели! А потом те, кого бы она оставила в живых, четырехстопным ямбом с выражением выдали бы ей полный расклад по всем интересующим ее вопросам. Как рыдал и корчился от боли хваленый «Зверь» Накпэно. "Зверь", тоже взял себе кликуху..! Царство "Зверя" и ему подобных Она отменила на неопределенный срок.

Лилия вдруг внезапно поняла, что деление на полноценных и неполноценных имеет смысл. Вот только определяющим фактором определения полноценности должно являться не место рождения, не национальность, политическая партия или временное отсутствие конечностей. Рубеж проходит по мозговым клеткам, по действиям, поступкам, мотивациям разумного существа. И если человек или машина не может воспринимать чужую боль невинного существа, как свою собственную, он неполноценен. Он болен. Или не достиг уровня развития разумного существа. Такое поведение еще простительно первобытному дикарю или примитивной машине. Но обычно бывает хуже – неполноценные существа технической цивилизации, неспособные к развитию, поднимают своим флагом злобу и ненависть, превращая свою ограниченность в достоинство, считая это своей силой, ища в ней наслаждения. Зидоисты гордились своей жестокостью, а они были всего-навсего психопатами, которыми управляли другие психопаты. Прибавьте к этому полнейшую разруху после ядерной войны, тотальную нехватку абсолютно всех ресурсов, гибель биосферы и воцарившееся право сильного, - и получите весь тот кошмар, который воцарился на этой планете.

Власть злодеев – это, как правило, власть трусливых психопатов. Это аксиома. Лилия, прошедшая множество войн, умеющая стрелять, убивать, взрывать, как никто хорошо поняла это. Она, машина, созданная для войны, отвергла войну. Что нужно людям с их эмоциями, которыми они так гордятся, чтобы поступить также?

Войдя в отделение для онкологических больных, Лилия тут же нашла Ульми, который не отходил от своей сестры. Она попыталась встать, но силы оставили ее, ноги ее сложились, и она полетела на пол. Мальчик хотел удержать ее, но сестра была слишком тяжела для него. Обоих детей уже у пола подхватила Лилия, обладавшая мгновенной реакцией.

- Так! И куда мы собрались?

- Тетя-робот, ты опять пришла? – пропищал тонким голоском мальчик. Ты пришла попрощаться? Не улетай, пожалуйста!

Хини молчала, только отворачивала свое изуродованное лицо. Вдруг она прокричала со злостью туда, где по ее ощущениям была визитерша:

- Зачем ты ходишь сюда? Зачем ты его дразнишь? Улетаешь на свою звезду, так улетай! Оставь нас в покое! Ульми не отходит от окна, он постоянно ждет, когда ты придешь! А сегодня, когда ты сказала, что улетишь, он плакал целый день! Оставь нас! Оставь меня! Дайте мне умереть спокойно! Прекратите давать свои лекарства, от которых я ходить не могу! Или уж убейте сразу…

- Тебе дают эти лекарства, чтобы ты не умерла от поражения крови. Это следствие применения над вашей территорией биологического оружия.  – спокойно и бесстрастно ответила машина. – В результате облучения повреждена твоя генетическая схема, и костный мозг, который отвечает за кроветворение выдает нерабочие, бракованные клетки. Лекарства – это  временная мера, которая должна помочь тебе продержаться до главной фазы операции – твоего капитального ремонта. И вам тоже, ребята. Наши врачи упорно ищут средство против этой формы рака, и они близки к результату.

- Эта болезнь не лечится… - с отчаянием ответила Хини. – Я достаточно взрослая, я знаю…

- Это у вас не лечится, - сказала Лилия. – Проблема только во времени. Все ближайшие больницы уже переполнены. Но я нашла выход. Я забираю вас к себе, если вы конечно, согласитесь… Вас примет ведомственное учреждение моей организации, где вы пройдете полный комплексный ремонт. И я нашла вам новую маму, которая будет о вас заботиться.

- Какую еще маму? Наша мама умерла давным-давно...Кому мы нужны, неполноценные? - прошептала Хини. Ее голова тряслась. Она не умела плакать из-за отсутствия слезных желез

- Меня. Я ХОЧУ СТАТЬ ВАШЕЙ ДЕДАЦ, ВАШЕЙ МАМОЙ. Будьте моими детьми.

На мгновение в корпусе повисла тишина, только было слышно жужжание кондиционера. Дети не могли поверить в то, что услышали. Что эта человекообразная машина со светящимся глазом назвала себя тем божеством, которое являлось им только по ночам, в снах. А Хини вообще снились только голоса и ощущения.

- Я готова забрать всех малышей в этом отделении, с острой формой онкологии! Под мою ответственность! – громко и четко заявила Лилия. – Вас уже ждут специалисты в Тихорецком клиническом госпитале. И я … всех вас люблю. И сочувствую вам. Не удивляйтесь, вы меня тоже кое-чему научили. Пусть я - машина. Но в течение всего своего функционирования, я стремилась приблизиться к человеческой природе. И у меня, кажется, получилось. Я сильна, у меня много энергии, я вышла на пик своей работы. И я ощущаю потребность отдавать эту силу другим, - слабым, беспомощным, сломанным созданиям. Я хочу любить и дарить жизнь. Хотя в меня это и не заложили при изготовлении. но я доросла до этого сама. А вы все – высшие, запомните это! Вы все полноценные дети, искалеченные войной, которую я за это ненавижу. Просто вы временно повреждены, и нуждаетесь в ремонте. Будьте моими детьми. Моими человеческими детьми...

…Спустя пару минут в корпус вбежала встревоженная Силве, услышавшая плач своих воспитанников. Картину, которую она узрела, заставила бы прослезиться самого закоренелого грешника.

Взволнованная девушка увидела Лилию, сидящую на кровати и гладящую по голове содрогающуюся от бесслезного плача безглазую Хини, обнимающую ее, биоандроида. Рядом плакал Ульми, прижимаясь к женщине-машине щекой. Но это были слезы радости и счастья.

А вокруг столпились другие маленькие пациенты с красными глазами и лысенькими головками, - встревоженные, возбужденные, взволнованные. Они обнимали «652-ю», прижимались к ней, ласкались, как котята... А Лилия, стараясь уделить внимание каждому, что-то отвечала им на гуэннохорро, добавляя что-то на русском и грузинском языке, гладила каждого по голове, и касалась губами их щек – проявление ласки, который она подсмотрела в Сети. Ее красный спецназовский берет слетел с головы и валялся на полу у ножки кровати.

Она улыбалась им. Не имитировала улыбку, а именно улыбалась. Ей хотелось улыбаться.

Впервые Силве видела улыбающуюся машину. И впервые она видела, как машина плачет. По ее щеке, там, где глаз был здоровым, стекала маленькая черная капелька. Хотя, по-видимому, это была просто обыкновенная обработка оптического датчика, который автоматически включался у 652-й по мере замутненности изображения.

- Ну что, Ульми, - спросила Лилия мальчика, который прижался головкой к ее груди. – Я живая?! Вот она я перед тобой!  Видишь, я даже иногда плакать могу…А вы что скажете, Силве? Живая я, или нет?! Я, похоже, научилась любить, Силве! Живая я, или нет?! Скажите мне!

А солнце клонилось все ниже к горизонту, пронзая необычайно чистый воздух. И несколько солнечных лучей из окна коснулись, осветили белокожее лицо улыбающейся Лилии, напитали ее образ световым сиянием. И даже светящийся датчик-глаз не портил общей картины, а лишь подчеркивал, насколько человечной и милой может выглядеть...да нет, является это биомеханическое разумное создание, достигшее пика своей эволюции. Будто часть солнечного света перетекала, переливалась в нее с неба. Визуальный эффект был потрясающим, за такой кадр новой Мадонны XXIV века любой фотохудожник полжизни отдал бы. Солнечные лучики, как маленькие огоньки, заиграли на волосах женщины-машины, искрясь и придавая им веселый, рыжеватый оттенок. Казалось, на волосах Лилии играют, пляшут микроскопически маленькие огоньки. А сквозь пленку сохранившегося глаза ярко сияло голубое свечение.

И тут Лилия звонко рассмеялась, гладя ребятишек и торжествующе глядя на гуриассийку. Ее система только что освоила новую эмоцию – Искреннюю Радость. Или люди называют это Счастьем?

- Велик Бог наш! – Счастливая Силве осенила себя Знаком Молнии. – Я удостоена видеть чудо, как на глазах моих даруется с небес живая душа искусственному созданию! Велик Бог наш…. Он благословляет вас знамением, госпожа Лилия!

Лилия торжествующе улыбалась, и глаза ее светились голубым сиянием. Ветеран девяти войн, сокрушительница целых армий, ликвидатор десятков вражеских генералов, террористов, пришельцев, нежно обнимала искалеченных ребятишек и с удовольствием сказала:

- Бедниери вар*! Я живая, как человек! Я живая, дети мои! Я ваша мама..! Я верну вам жизнь!


ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *

32-разрядный - 32-битный.

"Истребительница Глуммса и Накпэно" - республиканцы считают, что генерала Глуммса уничтожила Лилия 652-Х.

Мыслескоп - прибор для бесконтактного управления компьютером.

Миелогенный лейкоз - злокачественная опухоль миелоидного ростка крови, при которой быстро размножаются изменённые белые кровяные клетки, которые блокируют производство эритроцитов и нормальных лейкоцитов.

Сольпуга - отряд крупных паукообразных

"Склиф" - Институт Склифосовского в Москве.

Калбатоно - вежливое обращение к женщине в Грузии.

ГСС - Герой Советского Союза

Бедниери вар! - Я счастлива (груз.)